Sapfir_t все записи автора
Перевод morinen, спасибо

Джексоны против AEG - День 69, 70 – 14, 15 августа 2013 - Резюме

Показания Дебби Роу

Роу начала давать показания спокойно, попросив адвоката защиты Путнэма закончить допрос за день. Она объяснила, что живёт в 60-ти милях от здания суда и это тяжёлая дорога. “Я стояла на светофоре 20 минут! Как вы это выдерживаете?” Путнэм спросил, как она готовилась к даче показаний. “Приняла душ”, - съязвила она. Путнэм установил, что она независимый свидетель, так как пришла в суд по повестке, а не по своей воле.

Роу пересказала свою биографию. Она училась на специалиста скорой помощи, а затем, в конце 70-х, пришла работать к Кляйну. Роу несколько раз повторила, что плохо запоминает даты и не сможет вспоминать их точно. Путнэм спросил о том, насколько известен Кляйн. “В собственном воображении он легенда, - ответила Роу – У нас была очень знаменитая клиентура”. Роу объяснила, что Кляйн – дерматолог; сначала он работал в области заболеваний кожи, потом стал специализироваться на ботоксе и коллагене. Работа Роу заключалась в том, чтобы проводить пациентов в приёмную, узнавать их анамнез, готовить отчёты по биопсии, назначать визиты. Роу перестала работать на Кляйна в 96 или 97 году. “Майкл побудил меня вернуться в колледж, - сказала она. – Поэтому я ушла из клиники Кляйна”. Роу рассказала, что в итоге получила степень бакалавра в психологии. Затем она уехала из Лос-Анджелеса и занялась разведением лошадей в Палмдейле.

Роу описала своё знакомство в Джексоном. Это был 1982 или 84 год – его первый визит. Он пришёл на приём в выходной день, так как Кляйн часто принимал знаменитостей в нерабочие часы. Он тогда вызвал Роу по телефону, и она попыталась найти отговорку, но в итоге пришла по вызову. У Кляйна в офисе Роу увидела Майкла. “Я представилась и сказала: ты – лучший в своем деле, ты потрясающий артист. И я – лучшая в своем деле, я потрясающая медсестра. Только давай мы впредь будем заниматься своим делом в урочное время?”. Майкл засмеялся, и так началась дружба. Роу сказала, что вела себя с пациентами очень просто. “Кляйн называл меня своим самым непрофессиональным ассистентом”.

Путнэм попросил описать, от чего лечился Майкл. Дебби ответила, что поначалу Майкл приходил для лечения шрамов от акне. Как медсестра, Роу не придерживалась формальностей, но у неё отлично получалось успокаивать пациентов, и Майкл ценил её за это качество. Позже он лечился от витилиго и стал приходить чаще, когда в 93-м году ему поставили диагноз волчанки. Между ним и Дебби завязалась дружба, они часто общались по телефону и начали видеться вне клиники.

Роу описала лечение, которое Джексон получал на протяжении лет, включая инъекции ботокса и коллагена для сокрытия шрамов от акне. “Он получал oбезбoливающее?” – “Поначалу нет, раз или два мы делали процедуру без oбезбoливания”. Роу сказала, что потом ему стали делать инъекции 100 мг дeмeрола. “Я делала ему укол, чтобы снять боль от инъекций коллагена. У него был низкий болевой порог”. Других лeкарств Майкл в то время не получал.

Роу начала плакать, описывая, как Джексон относился к докторам: “Майкл чрезвычайно уважал докторов, потому что они учились и давали клятву Гиппократа, - сказала она, вытирая слезы. – К сожалению, когда ему было больно, некоторые доктора пытались перещеголять друг друга в том, какие лeкaрства они ему выписывают. А он слушал врачей”. Роу уточнила, что имеет в виду Арнольда Кляйна и Стивена Хоффлина.

Майкл просил Дебби присутствовать на процедурах для моральной поддержки. “У него был очень низкий болевой порог, - сказала она. – Он ужасно боялся боли. И мне кажется, врачи этим пользовались. Если врач, к которому ты ходишь, говорит тебе, что он лучший, и другой врач говорит то же самое, кого из них тебе слушать?”

Роу рассказала, что в 93-м году Майкл перенёс операцию на коже головы (ему вшили имплантат для растяжки кожи), и хирург доктор Сасаки прописал ему Перокодан и Викодин, потому что процедура была очень болезненной. После операции Дебби начала навещать Майкла дважды в день. По её словам, он страдал от болей, и Кляйн и Хоффлин соревновались между собой в оснащении его oбезбoливающими. Тогда Роу обратилась к терапевту Джексона, Аллану Мецгеру. “Я переживала, что Майклу не становится лучше, что Кляйн и Хоффлин обрабатывают его со всех сторон. Мне нужен был один человек, который бы меня выслушал, и я выбрала Мецгера”, - сказала она. Роу сказала, что позвонила Мецгеру как другу. “Кляйн действовал не в интересах Майкла. Единственным врачом, который пытался помочь Майклу, был доктор Мецгер”, - сказала Роу, снова плача.

Роу сказала, что после ожога у Майкла на коже остались шрамы и, поскольку он был чернокожим, у него развились келоиды – шишки из плотной соединительной ткани на коже. Роу сказала, что они крайне болезненны. У Джексона они начинались “в средней части черепа, и шли назад к макушке”. Он не хотел носить шиньон, сказала Роу. Поэтому они каждую неделю ездили на процедуры по растяжке кожи головы. Ткань келоида очень плотная, и для лечения этого состояния требуются регулярные инъекции. В некоторых случаях для лечения используется воздушный пистолет. “Это ужасно болезненно”, - сказала Роу. При введении лекарства слышно, как лопается кожа.

“У Майкла в тот период была чрезвычайная болевая чувствительность”, - сказала Роу. Путнэм: “Чем вам не нравился доктор Хоффлин?” - Роу: “Тем, что прописывал слишком большие дозы. Нельзя просто сказать человеку: “Вот тебе дилaудид вместо аспирина”, когда пытаешься помочь ему. Эти идиоты обрабатывали его со всех сторон, не задумываясь о его здоровье”. Дилaудид – это форма мoрфина, объяснила Роу. Путнэм спросил, принимал ли его Майкл. “Нет, потому что я его забрала, - ответила Роу. – Хоффлин дал его Майклу, но я сказала: нет, ты не будешь его принимать. И я его выбросила. Он так боялся боли, потому что боль была такая сильная!” - вспоминала Роу.

Доктор Мецгер разработал план по замещению лекарств другими, которые не вызывают привыкания. Роу: “Мы должны были перевести его на нe-нaркотики, потому что ему нужно было ехать в тур. В то время лекарства Майклу давала я. У него была квартира в Century City, я приходила туда каждый день в обед и заходила по пути домой”. Она также возвращалась, если Майкл просил. Это продолжалось, пока Майкл не уехал в тур.

Роу рассказала, что иногда Джексону делали процедуры под пропофолом у Кляйна и Хоффлина. У Хоффлина в клинике был анестезиолог. На протяжении лет они делали Майклу процедуры под общей анестезией около 10 раз. Роу сказала, что у Майкла были рубцы на носу, которые мешали ему дышать, и Хоффлин делал ему инъекции стeрoидов под общей анестезией. “Иногда он даже не лечил его, он просто давал ему анестезию и заклеивал ему нос, как будто сделал инъекцию”, - сказала Роу. Хоффлин якобы не обнаружил рубцов, поэтому решил не проводить процедуру. “Но Майклу он сказал, что провел ее?” – “Да”.

Кляйн давал Майклу общую анестезию для инъекций коллагена и ботокса. Роу сказала, что в то время Майкл никогда не просил у врачей анестезию, чтобы выспаться.

Время, на которое Джексон получал анестезию, варьировалось между клиниками Кляйна и Хоффлина, сказала Роу. Когда процедуру проводил Кляйн, Джексон был в сознании уже через час. После Хоффлина он восстанавливался иногда по 6 с лишним часов. Роу сказала, что оставалась с Майклом, пока он приходил в себя после процедуры, потому что хотела убедиться, что с ним всё в порядке. “Вы пытаетесь выставить всё так, будто это происходило постоянно, но мы сейчас говорим о периоде в 12 лет!” Роу сказала, что Джексон ходил к Хоффлину раз в полгода, иногда чаще. “А как часто он ходил к Кляйну?” – “В начале девяностых нечасто. Мы пытались обойтись без анестезиолога, и тогда Кляйн предложил перейти на дeмeрол”.

После операции на коже головы у Майкла начались частые боли. Он стал больше бояться боли. “Раньше такого не было, обычной дозы дeмeрола ему хватало”, - объяснила Роу.

Роу сказала, что Майкл приходил на коллагеновые инъекции только перед выступлением или публичным мероприятием – когда ему нужно было появляться на публике. “Вы верили ему, когда он жаловался на боль?” – “Кляйн делал ему инъекции в нижнее веко – это больно”.

Она рассказала, что после операции доктора Сасаки в 93-м году, приём Майклом лeкарств начал её беспокоить. “Я не помню, становилась ли его боль сильнее или просто не проходила, - сказала Роу. – Майкл сходил на приём к Хоффлину, тот дал ему дилaудид. Майкл позвонил Кляйну, приняв препарат, и говорил невнятно. Кляйн послал Роу в отель к Майклу, чтобы она за ним проследила. Он был явно под вoздействием того, что дал ему Хоффлин. На тумбочке стоял пузырёк, и я его конфисковала. Я сказала: “Извини, я забираю эти таблетки, ты весь oбдoлбан!”» - сказала Роу. “Что он ответил?” – “Он согласился. Я спросила, как он себя чувствует”. Роу сказала, что выключила все телефоны в комнате, потому что Майкл любил разговаривать по телефону, и она не хотела, чтобы он позвонил кому-то в таком состоянии, а потом жалел об этом. Она провела остаток ночи в номере Джексона, чтобы проследить за ним. “Мы не могли справиться с болью после операции. Сасаки отступил, Хоффлин и Кляйн соревновались, кто даст ему лекарства лучше. Не соревнование даже, а какой-то прямо долбанный матч!” Роу сказала, что на следующее утро Майкл чувствовал себя лучше. Она забрала дилаудид, а также лекарства, которые послал ему Кляйн.

“Давал ли Кляйн Майклу дeмeрол?” – “При лечении акне – да”. Роу сказала, что они начали с 50 мг дeмeрола, потом Кляйн повысил до 100 мг, потом до 100 мг и 50 мг дистерила (это аналог димeдрола). “Иногда я уменьшала дозу дeмeрола и давала больше дистерила, потому что считала, что так много ему не нужно”. – “Вы говорили Кляйну о том, что меняли дозу?” – “Нет, он был моим начальником и врачом. Я не говорила ему, что звонила Мецгеру”.

Роу сказала, что она совместно с Мецгером пыталась перевести его на другую схему препаратов. “Мы не могли справиться с болью [после операции]. Когда ткань растягивается, боль усиливается”, - объяснила Роу. По мере приближения тура Майкл стал всё чаще посещать Кляйна. Ему пришлось бы вызывать Кляйна в тур самолётом, а это было дорого. Роу с Мецгером разработали план, как отучить Майкла от дeмeрола. Для этого Роу поселилась с Майклом на три недели в его квартире в Century City.

На вопрос, почему она переехала к Джексону и помогала ему, Роу ответила: “Он был моим другом. Тогда мы были уже друзьями, он был не просто пациентом”. – “Вы оказывали ему послеоперационную помощь или помогали прекратить приём лекарств?” – “И то, и другое. Он очень нервничал, что боль вернётся, если он не примет обезболивающие. Я, наверное, была единственным человеком, кто мог сказать ему “нет”. Он уважал врачей и делал, что они ему говорили. Но я не считала, что Кляйн и Хоффлин действовали в его интересах”. Мецгер обещал поговорить с Кляйном и Хоффлином. Роу слышала его разговор по телефону с Кляйном – после этого они начали использовать дистерил.

Роу: “Он не полностью отказался от дeмeрола, но уже почти. Этот успех дался нам очень нелегко, потому что у него был страх перед болью, перед тем, что будет, если мы не успеем поймать её… Но он сделал большие успехи, и я не хотела, чтобы всё пошло прахом”.

“Как вы думаете, Майкл гордился своим успехом?” – “Да, гордился”. – “Вы знали, сколько дeмeрола он тогда принимал?” – “Мецгер знал, это он составил схему” – “Это были тяжёлые три недели?” – “Для Майкла тяжёлые. Из-за ожидания боли он не находил себе места”.

Потом Майкл внезапно уехал в тур Dangerous. Роу сказала, что однажды днём она вернулась в его квартиру и обнаружила, что его вещи исчезли. Ассистентка сказала: “Его забрали, мы ничего не могли поделать”. Роу не знала, что он уедет. Она позвонила Мецгеру, и он велел ей передать подробный план приёма прeпаратов доктору Форкасту, который должен был ехать в тур с Майклом. Роу сказала, что Форкаст не стал её слушать, когда она пыталась донести до него план лечения. “Я предложила пройтись с ним по плану подробно, но он просто выхватил у меня сумку и сказал, что знает своё дело. Позже я узнала, что Форкаст полетел в Бангкок и первым делом дал Майклу там 100 мг дeмeрола – он пустил насмарку всё, чего мы добились”, - вспоминала Роу в слезах.

“Я не знала, что Майкл уедет. Поэтому я так и расстроилась, что доктор Форкаст не стал меня слушать. Форкаст ведь понятия не имел о том, что происходило у нас в последние месяцы. Он просто взял все лекарства и повел себя как заносчивый засранец”. Роу сказала, что их встреча в отеле продолжалась меньше пяти минут, её даже не пригласили в номер. Она отдала ему всё, что у неё было с собой – дeмeрол, тoрадол, записки, описание всего, что было сделано, телефон Мецгера, телефон Кляйна.

Роу сказала, что иногда ездила с Майклом в туры, чтобы помогать с лечением. “Во время Bad мы лечили только акне, во время Dangerous – акне, коллаген и витилиго; во время HIStory – акне, витилиго, волчанка, коллаген. Я давала Майклу демерол и дистерил, а Кляйн проводил процедуру”.

“В турах вы были обеспокоены тем, что Майкл принимал слишком много дeмeрола?” – “Во время тура Dangerous в Мехико”. Роу сказала, что увидела Майкла в Мексике через 6 недель, впервые после того, как он уехал из Лос-Анджелеса. “Он был в жутком состоянии, - вспоминает Роу. – Он был подавлен, и он принял что-то – не знаю, что, и от кого он это получил. Но он явно был на чём-то – я подумала, что он вернулся на дeмeрол. Я зашла в его комнату – там был полный хаос. А в его номерах никогда не было бардака… Майкл был неухожен – а он всегда следил за собой. Он не устанавливал зрительный контакт, не разговаривал, а когда говорил, то что-то бессвязное. И он сказал, что у него снова болит голова. Мы поругались, - вспоминала Роу. – Я горячий человек, я отчитала его за Форкаста. Я была рассержена, что Форкаст пренебрег указаниями Мецгера, что он испортил всё, чего мы добились. Я считала, что Форкаст навредил Майклу, а не помог. Я приехала в Мехико и увидела перед собой совершенно другого человека”. Роу сказала Майклу: “Ты поедешь в Пуэрто-Рико – это всё равно, что в США. Тебе нужно взять себя в руки, посмотреть в лицо реальности, и мы справимся с ней”. Борьба между ними продолжалась 2-3 дня. “Ты должен лечь куда-то, поправить здоровье, иначе не получится”, - говорила Роу Майклу. “Он понимал, что сорвался. Он понимал, что у него серьёзная проблема. И он отправился на реабилитацию в Англию”.

“Мы с Майклом ругались несколько раз, и когда это случалось, мы не сдерживались”, - описывала Роу. Она сказала, что разозлилась на Майкла, спрашивала его, почему он разозлился на неё, чем вызван его гнев. “Я не собираюсь потерять из-за этого друга! - сказала ему тогда Роу. – Я не могу поправить ситуацию, как бы мне этого ни хотелось, - это должен сделать ты”. Роу снова заплакала на трибуне. “Я сказала ему: это пройдёт, ты ни в чем не виноват, нужно просто быть сильным. Он чувствовал, что разочаровал меня. Я сказала ему, что это не так, я винила во всем Форкаста. Форкаст оказался ещё одним врачом, который действовал не в интересах пациента, не в интересах его как человека”. Путнэм: “Вы предъявили претензии Форкасту?” – “Меня не пустили к нему менеджеры”.

Роу сказала, что Джексон часто не видел, кто причиняет ему вред. “Он бездумно, бездумно доверял многим людям, - вспоминала она. – Но он знал, что я приеду и всыплю ему”. Роу: “Я попросила охрану отвести меня к доктору, сказала, что мне нужно прояснить ситуацию, но мне ответили отказом”.

Когда Майкл был на реабилитации в Англии в 93-м году, Дебби звонила ему и попросила прекратить принимать что бы то ни было. Майкл ответил, что работает над этим.

“Вы видели его после реабилитации?” – “Да”. – “Как он выглядел?” – “Он выглядел отлично”. Роу сказала, что ему было явно лучше. Насколько ей известно, Майкл прошёл полный курс реабилитации.

“После этого вы когда-нибудь были обеспокоены его употреблением дeмeрола?” – “Не до такой степени, нет. Он был в порядке, он был чист. И в то время он был очень занят – записывал альбом HIStory”.

Роу сказала, что Майклу нужен был водитель, потому что сам он постоянно был на телефоне. Она возила его из клиники Кляйна в студию. Роу сказала, что Майклу после реабилитации несколько раз давали дeмeрол. После операции на голове ткани рассыпались, и у Майкла снова начались боли. “Он продолжал получать дeмeрол до тех пор, пока вы не ушли от Кляйна?” – “Да. Но он не так уж много времени проводил в клинике”, - сказала Роу. Она видела Майкла на съёмках Ghosts, и он выглядел замечательно.

Путнэм спросил, использовал ли Майкл пропофол как снотворное. Роу ответила, что при ней это было лишь однажды, в Германии, 2 ночи. Принс был ещё малышом, это был 97 год, HIStory-тур. “С ним были два анестезиолога и всё необходимое оборудование – номер выглядел как операционная”. – “То есть во время тура HIStory Майкл принимал пропофол, чтобы заснуть?” – “Только в те два раза”. – “Именно для сна?” – “Да. По-моему, это устроил доктор Мецгер”, - сказала Роу. Путнэм: “Две ночи подряд?” – “Вы, ребята, похоже, не видели его концертов. Он никогда бы не мог давать концерты два вечера подряд. Его шоу были огромной физической нагрузкой, обычно они шли с перерывом в день или два”. Роу объяснила расписание тура в Германии:

День 1 – ночь перед концертом, Майкл получил прoпoфoл
День 2 - концерт
День 3 – перерыв
День 4 – пропофол
День 5 – концерт

Роу сказала, что в Париже и Лондоне Майкл засыпал сам. В Германии он не мог заснуть, пришли врачи и наладили оборудование в отеле. Оба раза это было неожиданно для Дебби. Майкл позвонил Мецгеру и сказал, что не может уснуть. “Они всё устроили, Мецгер сказал, что сейчас придут доктора”. Роу выразила Майклу и Мецгеру своё беспокойство: средство показалось ей радикальным, тем более, они были в другой стране, где лекарства назывались иначе. Роу сказала, что Мецгер поговорил с Майклом, и прoпoфол был не первым средством, которое он предложил. Путнэм: “Почему ему не дали седативное, снотворное?” – “Майкл пробовал принять снотворное, но оно не помогло. А если он не мог спать, он не мог выступать”. – “Он чем-нибудь дал понять, что прибегал к подобному средству раньше?” – “Нет. Он сказал, что он в безвыходном положении и не знает, что ещё можно сделать”. – “Он был обеспокоен тем, что прибегает к такому сильному средству?” – “Казалось, что нет. Мы сели с врачами и обсудили все риски. Врачи сказали, что это тот же препарат, который используется в США. Врачи предупредили его, что анестезия опасна. Но у него был опыт стольких процедур с Хоффлином – я не думаю, что он воспринимал риск всерьёз. Его больше беспокоило, что он не сможет заснуть”.

Роу сказала, что перед процедурой врачи подвергли Майкла медосмотру. “Меня это впечатлило, я чувствовала, что Майкл в надёжных руках”, - сказала Роу. По её словам, врачи вели себя очень профессионально и обсудили с Майклом все риски. “Вдобавок к обычным рискам я боялась, что лекарство может вызвать рецидив зaвисимости. Майкл был после реабилитации. Я не хотела, чтобы ему давали что-то, что может вызвать рецидив”. Роу сказала, что врачи всё подробно записали в карту. Роу также сказала, что врачи принесли оборудование открыто, никто не делал из этого тайны.

“Ему поставили капельницу на 8 часов. Он спал 8 часов”. На следующий день Майкл распевался с вокальным тренером по телефону, потом поехал на концерт. “Я спросила его на следующий день, как он, и он ответил, что чувствовал себя лучше”. – “Но потом, через день, всё повторилось?” – “Да”. – “Вы переживали?” – “Я думала, что это только один раз. Когда я звонила Мецгеру, мы решили, что всё время к таким средствам прибегать нельзя. Во второй раз это делали доктор Столл и его ассистент. Они опять провели медосмотр – всё было почти точно, как в первый раз. Они более настойчиво сказали Майклу, что нельзя это продолжать, что это последний раз”. Роу вспомнила, что это было уже под конец тура. “После окончания гастролей мы собирались заняться этой проблемой. Майкл всегда страдал расстройством сна – я не помню, почему оно обострилось именно в тот период”. Роу рассказала, что они ходили в клинику по лечению расстройств сна – её тогда с Майклом не было, его сопровождал Мецгер. Роу сказала, что обычно, когда Майкл получал анестезию, он спал. “А в Германии даже под капельницей он просыпался. Он не спал крепко, как после процедур Хоффлина”. – “После второго раза вы переживали, что это повторится снова?” – “Нет, это не должно было повториться. Не должно было. Нельзя принимать пропофол для сна – это не предписанное использование лекарства. Майкл никогда больше не делал этого в моём присутствии – да и не смог бы сделать”. – “Охрана или няня видели, как ему ставят капельницу?” – “Нет, я бы никого не впустила, пока он спал. Это было бы невоспитанно”. Роу сделала заметки о процедуре и отдала Мецгеру для включения в карту. Роу: “Для меня было важно, чтобы при нём оставался Мецгер. Потому что Мецгер заботился о нём как о человеке, говорил с ним часами, старался ему помочь. С ним Майкл был рассудительным, он очень уважал Мецгера”.

“Я летала в Европу раз в две недели, - вспоминала Роу. – Мы занимались зачатием Пэрис… Когда мы были женаты, и я больше не работала на Кляйна, я стала играть совсем другую роль в жизни Майкла. Я уже не могла пойти в клинику к Кляйну и заглянуть в карту Майкла – это было незаконно. Поэтому я считала, что если я буду нужна ему, он поговорит со мной об этом. Ему нужен был человек рядом, кто-то, кто не будет использовать его как дойную корову”.

Роу: “Я не знала, каким Майкл проснется (после сна под прoпoфолом). Я жила в другом крыле отеля, потому что иначе фанаты не давали спать малышу”. Роу попросила Грейс не оставлять Майкла наедине с ребёнком, если он будет не вполне в трезвом сознании с утра.

Роу сказала, что после тура они собрались в клинике Кляйна и обсудили ситуацию. “Все согласились, что принимать пропофол для сна – это чересчур”.

Путнэм спросил Роу о том, когда она в последний раз видел Майкла Джексона. Она сказала, что в 2003 году, когда Пэрис было 4 года.

“Когда выяснилось, что он умер от пропофола, какой была ваша реакция?” – “Я позвонила Кляйну и спросила: “Что ты дал ему?! Ты убил его!” Я думала, что он был в этом как-то замешан”. – “Кроме того случая в Германии, Майкл когда-либо использовал пропофол для сна?” – “Насколько мне было известно, нет”. – “Вы были близкими друзьями 20 лет?” – “Да, даже дольше”. – “Но общение осложнилось из-за адвокатов при бракоразводном процессе?” – “Из-за адвокатов и личных ассистентов, которые вмешивались”.

Путнэм: “Несмотря на ваше нынешнее мнение о Кляйне, он считался успешным дерматологом?” – “Да, он был замечательным врачом”.

На перекрёстном допросе Роу сказала, что бросила трубку, когда ей позвонил ассистент Кэтрин Джексон – она не хотела давать показания в этом процессе ни на чьей стороне и пришла только по повестке. Она подтвердила, что в этом году начала общаться с дочерью, но сказала, что не обсуждала с ней этот процесс.

После этого адвокат Джексонов попросила объяснить, какими заболеваниями страдал Джексон. По фотографиям Роу объяснила присяжным, что такое витилиго и волчанка, и какие у них симптомы. Роу объяснила, что волчанку сложно диагностировать по внешним проявлениям. Она также сказала, что витилиго тяжелее лечить у темнокожих людей, и что пигмент может со временем появляться и исчезать. “У Майкла он долгое время исчезал и возвращался. Это легко было скрыть макияжем. Все говорили, что он пытался отбелить кожу, но это неправда! Просто равномерный оттенок кожи проще поддерживать с помощью макияжа, когда он более светлый. Под тёмную кожу не выпускают хорошего макияжа”. В какой-то момент стало ясно, что витилиго у Майкла не пройдет. “Каждый раз, когда пигмент исчезал, пятна становились все больше”. Это обернулось для Майкла тяжелейшими переживаниями.

После консультации с Кляйном Майкл решил депигментировать всю кожу. “Нельзя просто бездумно наносить крем – нужно проверять кожу”, - сказала Роу. Это было одной из причин, почему Джексон так часто ходил к Кляйну.

Адвокат Джексонов, Чанг, спросила об ожоге, случившемся на съёмках рекламы Пепси. Роу сказала, что это был очень серьёзный ожог. О своей роли на процедурах Майкла: “Мне хотелось, чтобы он не чувствовал себя настолько безнадёжно и настолько беспомощно. [Мне хотелось сказать:] “Может быть, мы не исправим ситуацию совсем, но давай посмотрим, что можно сделать”.

Роу сказала, что любому человеку было бы тяжело справиться даже с одним из тех заболеваний, которые были у Джексона, а ему приходилось справляться с ними со всеми, да еще и на глазах у публики: “Он был очень застенчив, поэтому для него появляться на публике при наличии всех этих проблем было очень тяжело”. Роу сказала, что Майкл стыдился своего состояния. “Он плакал из-за этого?” – “Да”. – “Он считал себя обезображенным?” – “Да. Он переживал, что люди увидят его болезнь и физические недостатки прежде, чем его работу”. – “Сравнивал ли он себя с Человеком-слоном?” – “Да”, - ответила Роу. По ее словам, Майкл совсем никому не поверялся, даже мать не хотел обременять подробностями о своем состоянии. Чанг: “Вы поднимали ему настроение?” - Роу: “Да, такие у нас были отношения”. Роу сказала, что у Майкла было очень хорошее чувство юмора, и они старались во всем находить позитивные стороны. “Когда его что-то угнетало, я старалась его отвлечь”.

Роу вспоминала, что на момент знакомства с Майклом не была его поклонницей, и прямо сказала ему об этом. “У меня, как выражается моя дочь, “фильтр отсутствует”, - сказала она. “Он ценил это качество у вас?” – “Да, думаю, он находил его приятным. Он сам не мог себе этого позволить, поэтому был рад, что я могу. И он знал, что я присмотрю за ним – я хотела, чтобы у него был лучший врач, искала людей, которые позаботятся о нем”. Роу взяла на себя график приема лекарств. “Хотя он был очень занятым человеком, он был не очень организованным в плане своего лечения”, - сказала она.

Роу объяснила присяжным, что для лечения дискоидной волчанки Джексону нужны были два врача: ревматолог (Аллан Мецгер) и дерматолог (Кляйн). Оба прошли дополнительное обучение в рамках своей специальности. Роу сказала, что Мецгер выступал шафером на их с Майклом свадьбе.

“Майкл боялся уколов?” – “Да, боялся”. – “Вы когда-нибудь в буквальном смысле держали его за руку во время процедур?” – “Всегда держала”. Роу сказала, что Майкл просил ее присутствовать на всех процедурах.

“У него были болезненные келоиды от ожога?” – “Келоид есть келоид. Мне кажется, тут нет разницы, от ожога он или от пореза”. Роу объяснила, что в некоторых областях шрамы были прямыми и выступающими, в других кожа была натянутой и очень тонкой. “Келоиды болезненны?” – “Очень”. Роу сказала, что кожа азиатов и чернокожих хуже всех переносит травму. Роу объяснила, что келоиды очень плотные. И кoртизон нужно колоть не вокруг, а в саму область келоида. Кортизон размягчает ткани. “Когда вводишь лекарство, слышно, как кожа лопается. Это ужасно болезненно. У него были очень обширные шрамы и недостаточно ткани, чтобы растянуть кожу (сделать пластическую операцию по восстановлению скальпа)”. В области ожога не росли волосы, облысение распространялось. “Майкл был в отчаянии”. Тогда, в районе 93-го года позвонили хирургу доктору Сасаки.

Доктор Сасаки поместил Джексону под кожу головы имплантат, который должен был растянуть кожу. “То есть он расширяется и растягивает кожу?” – “Да. Это зверски больно. Это требует применения обезболивающих”. Роу: “Иногда после вырезания келоида образуется еще больший келоид”. Цель была сократить проблему до одного келоида, но им это не удалось. Ткани рассыпались в 96 или 97 году. “Из-за волчанки кожа была недостаточно крепкой. В итоге келоиды стали еще толще и больше”.

“Вы лично видели его попытки справиться с болью?” – “Да”. Роу сказала, что сопровождать Майкла на лечение вне клиники Кляйна не входило в ее обязанности, но она хотела поддержать его. “Он был моим другом, я хотела ему помочь”. Она рассказала, что они использовали десятибалльную шкалу, чтобы оценивать интенсивность боли Майкла. “При какой интенсивности он пугался?” – “Три. Не знаю, повышалась ли его боль от трех до десяти, но его страх усиливался”, - объяснила Роу. – “Когда ему было больно, он покрывался холодным потом?” – “Да”. – “Он бледнел?” – “Да”. Роу сказала, что это было похоже на слепящие мигрени: он не мог видеть и ясно соображать. “Он не мог писать музыку?” - спросила адвокат. – “Он не мог делать ничего”, - ответила Роу. – “И это были реальные боли?” – “Да”. Она сказала, что Джексон “хотел быть в состоянии работать”. Роу сказала, что после операции Майкл принимал дeмeрол, потом пeросет. “У него была реальная потребность в oбезболивающих?” – “Да”. – “Вы согласитесь, что Майкл сам хотел контролировать свое состояние?” – “Да. Он не хотел, чтобы его видели под действием лекарства, - сказала Роу. - Когда он принимал безболивающие, он не выходил на улицу. Мы оставались дома, потому что его речь была невнятной”. – “Таково было его желание?” – “Да”. – “Он был перфекционистом?” – “До мелочей”. – “Вы согласитесь, что он старался сделать все, что мог?” – “Да. Основной проблемой было то, что Кляйн и Хоффлин прописывали ему слишком много”. – “Давайте уточним: это было не по просьбе Майкла?” – “Нет. Он просто хотел избежать боли”, - сказала Роу. У него не было выбора, кроме как слушать врачей.

Проблемы Джексона с лекарствами получили огласку во время тура Dangerous. “Это не было тайной, - сказала Роу. – Я тогда общалась с его танцорами и людьми, с которыми он работал”. – Чанг спросила, правда ли, что туры являлись для Джексона большим стрессом. Роу ответила, да. “Он когда-либо пытался скрывать прием лекарств от вас?” – “Насколько мне известно, нет”.

Роу рассказала, что смотрела концерты Джексона, сидя на сцене, чтобы ее не затолкали фанаты. “Он был прежде всего моим другом. Мне так чертовски повезло! Это было невероятно, а я даже не была поклонницей. Шоу были потрясающими, танцы были потрясающими, Майкл выкладывался на выступлениях. И он все равно потом спрашивал: “Ну как? Я нормально выступил?” Приятель, ты что, не слышал, как кричат 55 000 человек? Я думаю, нормально”. Роу: “Его выступления были атлетическим марафоном”.

Роу подчеркнула, что Джексон доверял своим докторам и уважал их. “Он был предан своим врачам, - сказала она. – Он всегда думал, что врачи хотят для него только лучшего”. По ее словам, в отношении Мецгера это было правдой.

Чанг спросила, пытался ли Джексон диктовать, как его нужно лечить. Роу сказала, что он не подвергал сомнению решения врачей. “Когда речь шла о боли, он не диктовал, он скорее умолял об облегчении”. Роу пыталась сказать Джексону, чтобы он не давал докторам слишком много полномочий, не подчинялся им бездумно. Чанг: “Искал ли Майкл докторов, которые будут делать то, что он хочет?” – “Нет”. Чанг спросила, правда ли, что Джексон никогда не искал докторов с целью просто получить лекарство. “Насколько мне известно, нет”, - ответила Роу.

Чанг перешла к вопросам об отношениях Роу с Джексоном. Дебби рассказала, как они вместе смотрели фильмы – иногда ходили в кино, иногда по телефону. Однажды он позвонил ей и сказал, что по телевизору идет “Убить Пересмешника”. Они не знали, что означает слово “schiferella”, и Майкл набрал номер Грегори Пека, с которым дружил. Пэк прокомментировал для них фильм.

Майкл не много куда мог выйти, не привлекая к себе всеобщего внимания, сказала Роу. Однажды, когда он был в задумчивом настроении, он взял Роу на кладбище Forest Lawn Hollywood Hills (еще одно кладбище Forest Lawn в ЛА), где они в тишине созерцали скульптуры и живопись. “Майкл очень любил скульптуру, - объяснила она. – Мне не приходило в голову, что он может пойти в такое место – но там было тихо, и он мог просто оставаться собой”.

Роу рассказала, что когда Майклу было грустно, она брала его на прогулки. Роу: “У меня Toyota Celica – ну кто бы заподозрил Майкла в такой машине?” В 80-90-е было много двойников Джексона, поэтому он мог иногда гулять неузнанным. Роу рассказала, как однажды они поехали в магазин Tower Records, без охраны. В магазине было мало народу, Майкл рассматривал диски. Роу: “И тут я слышу через весь зал: “Дебби, ты знаешь этого артиста?” Все моментально узнали его по голосу – через 20 минут магазин был забит людьми”. Дебби и Майклу пришлось запереться в уборной и вызвать по телефону охрану. “Мне так за это попало!” - вспоминала Роу.

“Майкл предложил мне заняться лошадьми. И он оплатил мое обучение в колледже. Он помогал всем, кому мог”, - сказала Роу.

Роу: “На концертах девушки шли на все, чтобы оказаться у сцены”. Роу сказала, что Майкл сам выбирал девушку, с которой будет танцевать. “Мне казалось, что это так мило…” Чанг показала видео You Are Not Alone, где девушку не могут отцепить от Майкла. Присяжные посмеялись. Чанг также показала видео Remember the Time. Роу указала на одно из верблюдов из Неверленда в видео.

Чанг спросила, часто ли Джексоном манипулировали. “Случалось”, - ответила Роу. – “Когда он был напуган?” – “Да”.

Роу рассказала, что во время шоу Джексон испытывал такой выброс aдреналина, что после не мог спать. “Ему вообще было нелегко спать, эта проблема была не только в турах. Я иногда видела, как он по четыре дня не спал, потому что его голова была занята песней или проектом, который он хотел осуществить”.

Роу спросили о ее детях. Она сказала, что после развода с Лизой Мари Майкл был в отчаянии. “Я спросила: “Что тебя расстраивает больше всего?” Он ответил: “То, что у меня нет детей”. Роу сказала, что подарит ему детей. “Давай я рожу тебе ребенка. Ты сможешь стать отцом”. Майкл обдумывал ее предложение пару недель, и наконец согласился. “Я хотела, чтобы он стал отцом. Я хотела, чтобы через своих детей он смог испытать все то, чего был лишен в собственном детстве”.

Чанг показала фото Джексона, где он в гриме со съемок Ghosts едет на мотоцикле с Дебби. Съемки проходили в аэропорту, и Дебби приехала, чтобы сообщить Майклу новость. Она предложила ему прокатиться, чтобы найти уединенное место для разговора. Они отъехали, она остановила мотоцикл и сказала ему: “Ты станешь отцом”. “Он был так счастлив, что выбежал на взлетную полосу с криками”, - вспоминала Дебби, всхлипывая. Роу сказала, что Майкл скупил все возможные книги о воспитании детей. “Он хотел быть самым лучшим в мире отцом”. Роу попросила Майкла записать для Принса две кассеты – она хотела, чтобы ребенок слышал его голос. “Я прикладывала к животу наушники, чтобы ребенок его слушал, чтобы научился его узнавать”, - рассказывала Дебби.

Роу сказала, что Майкл был рад не меньше, когда узнал о скором появлении Пэрис. “Я сказала ему: “Она тебя так приструнит! Она тебя обернет вокруг пальца. Все эти твои планы по завоеванию мира вместе с Принсом никуда не сдвинутся, пока она не даст добро!”. Роу: “Еще до того, как о моей беременности стало широко известно, он уже покупал для ребенка одежду”.

Чанг: “Решение оставить детей с Майклом приняли вы?” Роу: “Да”. – “Вы не жалели о нем?” – “Нет. Майкл хотел быть отцом. А я не подписывалась быть матерью. Я очень любила его, и до сих пор люблю”, - сказала она, в слезах. – “Вы полагали, он будет хорошим отцом?” – “Я никогда в этом не сомневалась”. – “Вы любите своих детей?” – “Я очень горжусь ими”.

Чанг спросила, какие у Дебби отношения с детьми. Дебби сказала, что она ближе с Пэрис. Они сошлись в конце марта, стали встречаться, ежедневно созваниваться. “Она приезжала ко мне на выходные”. Роу в слезах сказала о том, как смерть отца повлияла на Пэрис и о ее попытке самоубийства: “Я едва не потеряла дочь. Она сокрушена. Она пыталась убить себя… У нее нет жизни. Ей кажется, что ее жизнь закончилась”. Судья сделал перерыв, чтобы дать Дебби время успокоиться.

На повторном допросе Роу снова отвечала на вопросы о лечении у Кляйна. Путнэм: “Для инъекций коллагена использовался пропофол?” Роу: “Когда инъекции были в области рта, Майклу давали демерол, но когда мы начали инъекции в нижнее веко, ему давали анестезию, потому что они болезненны”. Путнэм спросил, беспокоила ли ее частота посещений Кляйна. “Я иногда не понимала, почему Майкл приходит за коллагеном дважды за одну неделю”. Это было в начале 90-х. Путнэм: “Вы беспокоились, что он на самом деле мог приходить за лекарствами?” Роу: “Да. Я беспокоилась из-за дeмерола. Поэтому и позвонила Мецгеру. Мецгер велел повысить дистерил и понизить дeмерол”. Путнэм спросил, беспокоилась ли Дебби из-за возможной зависимости от пропофола. Роу: “Да, в конце 80-х – начале 90-х. Прежде чем человек засыпает под прoпофолом, он испытывает чувство потери контроля,- объяснила она. - Я переживала, что это ощущение может вызвать зaвисимость. Майкл любил все держать под контролем, ему совсем не нравилось чувство эйфории. Однако я боялась, что привыкание все равно может произойти. Но мне сказали, что пропофол не вызывает привыкания”.

После развода Роу никогда больше не говорила с докторами о лечении Майкла. Путнэм: “После 2000 года вы не знали из первых рук, что происходило с мистером Джексоном?” – “Нет”.

“Он делал все возможное, чтобы быть лучшим в своем деле?”, - спросила Чанг на повторном перекрестном допросе. – “Да”, - ответила Роу. – “Он старался, как мог, принимать лекарства ответственно?” – “Да”, - сказала Роу очень тихо.

myjackson.ru