ПАЛАДИН_н все записи автора Рокфеллер. часть 1. ВСЕМИРНЫЙ ПЛАНТАТОР, СЫН БАРЫШНИКА, БРОДВЕЙ, 26, 1400-Я КОМНАТА

Когда после второй мировой войны в Соединенных Штатах Америки был составлен список больших состоя­ний, 21 член семьи Рокфеллеров фигурировал в нем с имуществом, оценивавшимся в 3 млрд. долл., и 17 млн. долл. годового подоходного налога. Немалая сумма, однако исследователи истории богатства Рокфел­леров уже давно отметили, что эти суммы не отражают того неслыханного политического и экономического влия­ния, которое оказывает семья Рокфеллеров и контроли­руемые ею предприятия на экономику Соединенных Штатов и капиталистического мира в целом и даже на определение их политики. Несколько лет назад был произведен новый подсчет. По нему, с учетом даже паде­ния стоимости доллара в 1946 году, капиталовложения Рокфеллеров в различные гигантские предприятия оце­нивались уже в 6 млрд. долл. Если к этому добавить вклады в банки и стоимость недвижимого имущества клана, получится круглая сумма в 7 млрд. долл. Это само по себе означает, что с окончания второй мировой войны финансовый вес клана Рокфеллеров удвоился. А согласно самым последним оценкам, богатство клана уже достигло 10 млрд. долл. (Согласно данным Википедии Джон Рокфеллер стал первым долларовым миллиардером в истории и на сегодняшний день является самым богатым человеком в мире. Его состояние было оценено в 318 млрд. долларов по курсу доллара на конец 2007 года, - мой комментарий.)

В противоположность, однако, таким «одиноким вол­кам», как Гетти, финансовая мощь Рокфеллеров предна­меренно подсчитывается разделенной на части. Так, например, Джон Д. Рокфеллер-младший, тогдашний гла­ва клана, в год своей смерти, в 1960 году, с имуществом в 1 млрд. долл. занимал только 6-е место в списке аме­риканских сверхбогачей. К концу 70-х годов в списке богатеев другой член клана — миссис Эбби Рокфеллер, хотя и фигурировала на одном из почетных мест, но имущество ее оценивалось «всего только» в 300 млн. долл., и потому она была 19-й в этом списке. Дэвид Рокфеллер, президент второго по величине банка «Чейз Манхэттен бэнк», с его 280 млн. долл., стоял на 23-м месте. Осталь­ные: самый младший — Джон-Дэвид, Лоренс, Уинтроп и Нельсон Рокфеллеры, имея каждый по 260 млн. долл., за­нимали 24-е, 25-е, 26-е и 27-е места. Уже по этому перечис­лению наблюдателю нетрудно догадаться, что не в циф­рах нужно искать истинные размеры экономической и политической мощи династии Рокфеллеров. Гетти стоит на 1-м месте. Дэвид Рокфеллер, занимающий пост гене­рального директора и президента «Чейз Манхэттен бэнк» и находящийся только на 19-м месте, имеет значительно большую экономическую мощь.

Естественно, среди богатств клана Рокфеллеров наи­более важное место занимают различные предприятия «Стандард ойл», и прежде всего «Стандард ойл оф Нью-Джерси». Наверное, это — крупнейшее промышленное предприятие капиталистического мира. И семья Рокфел­леров держит в своих руках приблизительно 15% акций этого предприятия, что практически означает, что Рок­феллеры контролируют весь этот промышленный гигант. Аналогичное положение и с остальными предприятиями «Стандард ойл»: имея 12—17% акций, Рокфеллеры фактически руководят ими. В меньшей степени, но с большим влиянием участвуют Рокфеллеры в крупнейших железнодорожных компаниях США и даже в известной части крупнейших сталелитейных трестов. К этому нужно добавить и финансовую мощь, которую являют собой «Чейз Манхэттен бэнк» и нью-йоркский «Ферст нэшнл сити бэнк», контроль над которым — в руках у Рокфел­леров. (Этот последний является третьим по величине банкирским домом США, так что из «большой тройки» в двух — решающее слово за Рокфеллерами.)

Нынешние отцы династии с высоты самой большой финансовой и экономической мощи в мире капитализма высокомерно поглядывают на истоки могущества их кланов. А что? Эти истоки действительно восходят к какому-то жалкому барышнику-лошаднику, а потом — бродяче­му аптекарю, который во второй половине 40-х годов XIX в. на двуколке объезжал деревушки штата Нью-Йорк, предлагая для продажи все, что продается: от лошадей и плавленого сахара до всевозможных лечебных трав и приготовленных из этих трав исцеляющих все болезни настоев. Его настоящее имя и поныне остается в тайне. Известно, наверное, только, что он при этом именовал себя «д-р Уильям Эвери Рокфеллер», а женив­шись, официально узаконил этот свой псевдоним.

Жены рабочих пугали им детей: "Не плачь, а то тебя заберет Рокфеллер!"

Уильям Эйвери Рокфеллер, папа будущего мультимиллиардера, собрал в себе все мыслимые пороки - распутник, конокрад, шарлатан, обманщик, двоеженец, лгун... Уильям появился в городе отдельно от семьи - красавец-мужчина со светло-каштановой бородой, в новом, с иголочки, сюртуке и (невиданное дело в Ричфорде!) тщательно отглаженных брюках. На груди у него красовалась табличка "Я - глухонемой". Благодаря ей Уильям, прозванный Большим Биллом, вскоре знал всю подноготную каждого горожанина. Пышная борода и стрелки на брюках пронзили сердце деревенской девушки Элайзы Дэвисон. Она воскликнула: "Я бы вышла за этого человека замуж, не будь он глухонемым!" - и скромно стоявший невдалеке "калека" понял, что тут можно провернуть неплохое дельце. Уши Билла работали не хуже еще не изобретенных радаров, о том, что отец дает за Элайзой пятьсот долларов приданого, он прослышал двумя днями раньше, - вскоре они обвенчались, а через два года на свет Божий появился Джон Рокфеллер.

Кроме тяги к трезвости Бог наградил Уильяма необыкновенным обаянием: Элайза не рассталась с ним, даже поняв, что ее жених все отлично слышит, а при случае сквернословит не хуже пьяного лесоруба. Она не бросила мужа даже тогда, когда он привел в дом свою любовницу Нэнси Браун и та в очередь с Элайзой стала рожать Уильяму детей. На заработки Билл уезжал по ночам. Он исчезал в темноте, не объясняя, куда и зачем едет, и возвращался через несколько месяцев на рассвете - Элайза просыпалась от стука ударившегося в оконное стекло камешка. Она выбегала из дома, откидывала засов, открывала ворота, и муж въезжал во двор - на новой лошади, в новом костюме, а порой и с бриллиантами на пальцах. Красавец-мужчина делал неплохие деньги: брал призы на стрелковых конкурсах, бойко торговал стекляшками "Лучшие в мире изумруды из Голконды!" и успешно выдавал себя за знаменитого доктора-травника. Соседи называли его Биллом-дьяволом: одни считали Уильяма профессиональным игроком, другие - бандитом. Билл процветал, а Элайза и дети жили впроголодь и работали не покладая рук. Она не была уверена, вернется ли муж в очередной раз, и вела хозяйство откладывая каждый цент. Полуголодные, одетые в старье сыновья с утра бежали в школу, затем шли работать в поле, а после зубрили уроки. Дома царствовали честная бедность и тяжелый труд, а Билл жил во грехе и прекрасно себя чувствовал. Порок не желал быть наказан: Рокфеллер-старший начал богатеть. Он занялся лесозаготовками, прикупил сто акров земли, коптильню, расширил дом... Уильям Рокфеллер питал нежную, почти чувственную любовь к деньгам: он любил высыпать ассигнации на свой письменный стол и зарывать в них руки, а однажды вышел к детям, помахивая скатертью, сшитой из банкнот... Супруга подарила ему семерых детей, старший из которых родил­ся в 1839 году. Этот-то первенец и стал позднее основа­телем династии миллиардеров и «керосиновым королем». Он унаследовал отцовскую страсть к деньгам. Имя его — Джон Дэвидсон Рокфеллер.

Джон Рокфеллер не стал ни распутником, ни двоеженцем, на него в отличие от папы никогда не подавали в суд по обвинению в изнасиловании, но тем не менее он многому научился у отца. С раннего детства он занимался "бизнесом": покупал фунт конфет, делил его на маленькие кучки и с наценкой распродавал собственным сестрам (где-то я уже читал подобную историю в рассказах о детстве Майкла Джексона, - мой комментарий), ловил диких индюшат и выкармливал для продажи. Вырученные деньги будущий миллиардер аккуратно складывал в копилку - вскоре он начал ссужать их отцу под разумный процент. Тихий мальчик получает среднее образование - тем временем его отец соблазняет очередную служанку, попадает под суд за обман кредиторов и бросает семью. Уильям Рокфеллер уходит к другой женщине, меняет фамилию и прячется от жены, сыновей и тех, кому был должен. Больше они его не увидят - на похороны отца Джон Дэвисон Рокфеллер не поедет.

Джон окончил коммерческую школу и, будучи всего лишь 16 лет, 26 сентября посту­пил счетоводом в торговую контору "Хьюитт энд Таттл" по продаже угля и зерна в Кливленде. Этот день Рокфеллер будет отмечать как свое второе рождение. То, что первую зарплату ему выдали лишь через четыре месяца, не имело ни малейшего значения - его пустили в сияющий мир бизнеса, и он бодро зашагал к заветным ста тысячам долларов. Джон Рокфеллер вел себя так, как мог бы вести влюбленный: казалось, что тихий бухгалтер находится в состоянии эротического безумства. В порыве страсти он дико кричит в ухо мирно работающему коллеге: "Я обречен стать богатым!" Бедняга шарахается в сторону, и вовремя - ликующий вопль повторяется еще два раза. Рокфеллер не пьет (даже кофе!) и не курит, не ходит на танцы и в театр, зато получает острое наслаждение от вида чека на четыре тысячи долларов - он все время вынимает его из сейфа и рассматривает снова и снова. Девушки зовут его на свидания, а молодой клерк отвечает, что может встречаться с ними только в церкви: он ощущает себя избранником Божьим, и соблазны плоти его не волнуют.

В 19 лет он решил обрести самостоятельность и открыл собственный комиссионный магазин с капиталом в тысячу долларов. Деньги ему дал отец под довольно высокий процент: 10 процентов в год! Рокфеллеру повезло - южные штаты объявили о выходе из Союза и началась гражданская война. Федеральному правительству понадобились сотни тысяч мундиров и винтовок, миллионы патронов, горы вяленого мяса, сахара, табака и галет. Наступил золотой век спекуляции, и Рокфеллер, ставший совладельцем брокерской фирмы со стартовым капиталом $ 4000, сделал неплохие деньги.

Но уже через год у Джона обнаружили тяжелое забо­левание — язву желудка. Два года он должен был есть только бисквиты и простоквашу, и вообще врачи пред­сказывали ему неминуемую скорую смерть. У него вы­пали волосы и брови, лицо сморщилось, как выжатый лимон. В 20 лет он был уже таким же сморщенным и старым, как в конце жизни — в 98 лет, когда похоронил 37-го по счету домашнего врача.

В 1862 году, когда Рокфеллеру было 23 года, им тоже овладела «нефтяная лихорадка», охватившая, впрочем, весь штат Огайо, и он, недолго раздумывая, построил нефтеперегонный завод примерно в 200 милях от Клив­ленда. Место это Рокфеллер выбрал не случайно Человек с лицом мумии был одним из первых в США, кто оценил значение транспорта для нефтедобычи. Оценил и пришел к выводу: Кливленд, лежащий вблизи американских Великих озер, на перекрестке двух железнодорожных линий, скоро станет играть ключевую роль в доставке добытой нефти в наиболее развитые промышленные рай­оны на Восточном побережье США.

Рокфеллер приобрел контрольный пакет акций Юж­ного общества по нефгеперегонке. Это общество постав­ляло сырую нефть на нефтеперерабатывающие заводы и потому волей-неволей было связано с крупнейшими железнодорожными акционерными обществами. В то время на территории, где добывалась и перерабатыва­лась нефть, действовали три крупные железнодорожные компании — «Эри», «Центральная» и «Пенсильвания». Первым делом Рокфеллер заключил секретные соглаше­ния с руководителями Пенсильванской железнодорож­ной компании. Детали этих соглашений стали известны общественности только значительно позднее, когда на­чался судебный процесс против «нефтяного короля». Существо же договоренностей состояло в том, что Рок­феллер гарантировал железнодорожным компаниям дого­воры на транспортировку определенного количества сырой нефти. За это «Пенсильвания» обязывалась пере­возить его нефть за половинную цену, да еще выплачи­вать Рокфеллеру часть прибыли, которую железная до­рога получит, взимая более высокие транспортные тарифы с конкурентов Рокфеллера. Короче говоря, это означало, что Рокфеллеру нефть стоила дешевле, чем его конкурентам, и те оказывались перед выбором либо разориться, либо поскорее избавиться от своих пред­приятий. И это был еще самый деликатный прием в борьбе Рокфеллера со своими конкурентами. А вообще он скупал бочки и цистерны, чтобы его конкурентам не в чем было перевозить нефть. Он организовал первую в капиталистическом мире систему промышленного шпио­нажа и с помощью этой шпионской сети скупал участки земли, по которым его конкуренты собирались проложить свои нефтепроводы. Он организовывал компании по пере­гонке нефти, которые с виду были конкурентами Рокфел­лера, а на самом деле находились у него в руках. И ког­да его действительные конкуренты заключали сделки с его мнимыми конкурентами, уверенные в том, что теперь они вместе с новыми союзниками будут бороться против Рокфеллера, они, к своему ужасу, убеждались, что практически отдали свои предприятия в руки противника!

К 1870 году Рокфеллер проглотил всех своих опасных конкурентов и с основным капиталом в 1 млн. долл. организовал компанию «Стандард ойл». Вот тогда-то он и столкнулся с железнодорожной компанией «Пенсиль­вания», с которой раньше отлично сотрудничал. Дело в том, что хозяева «Пенсильвании» уже с беспокойством наблюдали за тем, что они все больше зависят от поста­вок нефти Рокфеллером. В конце концов они решили все свои силы бросить в бой на стороне единственного уцелевшего конкурента Рокфеллера — нефтеперегонной компании «Эмпайр». В ответ Рокфеллер, его фирма «Стандард ойл» наводнили все предприятия, добываю­щие нефть, своими агентами, которые принялись скупать всю сырую нефть по гораздо более высоким ценам, чем представители фирмы «Эмпайр». Подняв сначала цены на сырую нефть, фирма «Стандард ойл» стала затем продавать уже перегнанную на керосин намного дешевле сырой как раз в тех городах, где свою очищенную нефть продавала и фирма «Эмпайр». Это, конечно, означало для Рокфеллера большие материальные затраты и повышен­ный коммерческий риск, но он знал, что если ему удастся разрушить союз «Эмпайр» с «Пенсильванией», то позднее он вернет с лихвой деньги, поставленные им на кон этой опасной игры. И началась «война цен» против конкурен­тов из союза «Эмпайр» — «Пенсильвания», в результате которой союзники оказались в таком отчаянном положе­нии, что «Пенсильвания» вынуждена была буквально бесплатно транспортировать нефть компании «Эмпайр», но все равно не могла противостоять демпингу Рок­феллера.

Тем временем среди рабочих транспортной фирмы «Пенсильвания» началось недовольство, поскольку железнодорожная компания пыталась компенсировать свои потери за бесплатные перевозки нефти увольнением рабочих и снижением заработной платы. Среди железнодорожников появились агенты шпион­ской и контрразведывательной службы Рокфеллера, переодетые в рабочую одежду. Они-то и стали подстре­кать железнодорожников, призывая к насильственным, а то и вооруженным выступлениям. Провокаторов и их хозяев не пугало, что рабочим «Пенсильвании» придется заплатить кровью за этот неподготовленный бунт. В июле 1877 года в паровозном депо города Питтсбург разразил­ся знаменитый «деповский бунт». Руководители «Пен­сильвании» вызвали полицию, и та первым же залпом сразила 20 бунтующих рабочих. После этого залпа нача­лось настоящее восстание. На какое-то время бунтовщи­ки разогнали полицейских, и толпа железнодорожников принялась поджигать, облив нефтью, паровозы компании «Пенсильвания» и цистерны с горючим. К утру «Пенсиль­вания» обратилась за помощью уже в Вашингтон, в Белый дом, откуда были присланы и брошены против бунтующих рабочих части федеральной армии. Последовали новые оружейные залпы, на землю рухнули новые и новые убитые и раненые. Разумеется, агенты Рокфеллера, вы­полнив свою провокаторскую роль, исчезли. А когда смолкли залпы и рассеялся дым от сгоревших железнодорожных составов, стало очевидно, что Рокфеллер ценой крови рабочих - железнодорожников по­ставил крест на союзе между фирмами «Эмпайр» и «Пен­сильвания». 500 нефтеналивных цистерн, 1 тыс. товарных вагонов, 120 паровозов погибли в огне. Компания «Пен­сильвания» пошла на поклон к Рокфеллеру и приняла все его условия. К концу переговоров владелец «Стан­дард ойл», будто всемогущий повелитель, распределил между транспортными компаниями на выгодных ему условиях доли каждой фирмы в нефтепоставках. На­чиная с этого дня в Америке без разрешения «Стандард ойл» практически никто не имел права поставлять нефть куда-либо.

В результате победы, одержанной над фирмой «Пен­сильвания», в 1899 году в Соединенных Штатах Америки вся нефтеперерабатывающая промышленность оказалась в руках группы фирмы «Стандард ойл». В составе 34 ак­ционерных обществ, входивших в тресты Рокфеллера, было 80 нефтеперерабатывающих заводов, на которых работало более 100 тыс. человек. Известнейший историк промышленности Соединенных Штатов Ида Тарбелл писала в своей знаменитой книге о формировании богат­ства Рокфеллеров: «Во второй половине XIX века страх американских предпринимателей перед «Стандард ойл» можно сравнить только с трепетом правителей стран Европы перед Наполеоном в начале века». Тогда-то и началась в американском конгрессе гран­диозная кампания за раздробление гиганта «Стандард ойл» на части под капиталистическим лозунгом «защиты свободной конкуренции».
Рокфеллер уже в первом раунде этой борьбы поспе­шил упредить государственные законодательные меро­приятия. Он использовал то обстоятельство, что в раз­личных американских штатах действовали неодинаковые законы, направленные против трестов. В штате Огайо, где, собственно, родилась фирма «Стандард ойл», эти законы были достаточно строгими. Рокфеллер подыскал среди 80 своих предприятий расположенное в таком штате, где законы против трестов были наименее суровы и можно было легче подкупить местных политиков. Так выбор пал на штат Нью-Джерси. Агенты Рокфеллера «работали» с большими суммами, осуществляя подкупы чиновников и политиков. Буквально за несколько недель они добились в законодательном собрании штата Нью-Джерси, чтобы там были приняты законы, благоприятные для «Стандард ойл». Так старое вино «Стандард» уда­лось перелить в новые бурдюки.

Была изменена вся структура фирмы. 34 акционерных общества, объединявших 80 нефтеперегонных заводов, превратились в 20. Организационно они были теперь «независимыми друг от друга», на самом же деле все они подчинялись до тех пор почти никому не известной компании «Стандард ойл оф Нью-Джерси». Был проде­лан еще и такой трюк: разукрупнили общую дирекцию фирмы «Стандард ойл». Разумеется, только номинально. Дирекция заседала по-прежнему в том же доме 26 на Бродвее, в Нью-Йорке. Только прежнего названия у нее больше не было. В официальной переписке решения этой дирекции отныне начинались так: «Господа, собравшиеся в 1400-й комнате в доме 26 на Бродвее, считают...»

Однако война на этом не закончилась. Действия Рокфеллера вызвали повсеместно в Соединенных Штатах Америки такое возмущение, что борьба против него стала внутриполитическим сражением, охватившим всю страну, и органической частью погони президента за популярностью. В первые годы столетия именно из этих сообра­жений Теодор Рузвельт, президент США, предпринял новое наступление против уже перестроенной монополии «Стандард». Дело медленно ползло по американским судам всех степеней, пока наконец не очутилось в очень важной инстанции; его передали в Федеральный суд США. Этот суд наказал денежным штрафом одно из предприятий Рокфеллера за использование тайных транспортных тарифов. Этим предприятием была фирма «Стандард ойл оф Индиана». А приговор суда гласил: за каждый случай использования незаконных транспорт­ных тарифов виновный должен платить штраф в 20 тыс. долл. Это означало в целом не меньше 29 млн. долл., что по тем временам было равносильно тому, как если бы все граждане Соединенных Штатов, включая младенцев, заплатили по 35 центов.

Рокфеллер в белом парике на морщинистой, как сухой гриб, голове, как раз играл в гольф, когда посыльный принес сообщение о назначенном денежном штрафе. Нефтяной магнат вскрыл письмо, прочел его и дал 10 центов на чай посыльному. А потом, обращаясь к партнерам по гольфу, сказал: «Ну что, господа, продол­жим игру?» Один из них, не выдержав, спросил: «Сколько же придется платить?» На это Рокфеллер спокойно отве­тил: «29 миллионов долларов». И, как отмечает Альберт Карр, один из биографов Рокфеллера, он еще никогда не играл в гольф так хорошо, как в этот день. (Хладнокро­вие Рокфеллера станет понятным, если мы вспомним, что за период с 1882 по 1906 год, то есть за 24 года, он, имея капитал в 70 млн. долл., заработал 700 млн. долл. при­были, то есть больше чем по 40% в год.)

Конечно же, Рокфеллер знал, что предпринятый против него «крестовый поход» никогда не будет вестись последовательно: ведь капитализм уже давно утвердился в Соединенных Штатах, закончилась его эпоха свобод­ного предпринимательства, свободной конкуренции. И что тот же самый Теодор Рузвельт, который в силу требований внутренней политики, в угоду общественному мнению начал целую серию судебных процессов против «Стандард ойл», в то же самое время исподволь позво­лил другому хищнику — крупному банкиру Моргану скупать и пожирать независимые средние американские металлургические заводы для создания из них затем огромной сталелитейной монополии «Юнайтед Стейтс стил». Так что Рокфеллер отлично знал: всякий направ­ленный против него приговор или решение неизбежно станут со временем формальными, какими бы строгими и непреклонными они на первый взгляд ни казались.

Летом 1911 года дело «Стандард ойл» дошло до Верховного суда, который вынес окончательный при­говор, обязывавший Рокфеллера разделить монополию «Стандард ойл» на несколько более мелких предприятий. Тогда-то «Стандард ойл» и обрела свою нынешнюю форму. Но монополию только для вида раздробили на части. На самом же деле Рокфеллер сохранил все свои заводы, лишь поменяв каждому из предприятий название. Так что могущество треста Рокфеллера ничуть не уменьшилось, а даже, пожалуй, выросло. Альберт Карр в связи с этим приводит один интерес­ный пример. После судебного решения о разделении «Стандард ойл» на части общественное мнение сочло, что Рокфеллер потерпел поражение, и вследствие этого акции «Стандард» на бирже начали стремительно падать. С каким удивлением оно узнало позднее, что биржевые спекулянты и вообще финансисты отлично разобрались в сущности происходящего. Вскоре после судебного ре­шения акции «Стандард» начали подниматься в цене. Как пишет Карр, «это был величайший фейерверк в истории Уолл-стрит». Ведь было ясно, что нового похода против «Стандард» больше предпринять не удастся. Та­ким образом монополия в своей новой форме сделается еще более прочной и стабильной, чем до сих пор. Когда «фейерверк» отсверкал огнями, стало ясно, что акции (теперь уже «независимых») предприятий «Стандард» все вместе стоят на 200 млн. долл. больше, чем до сих пор. А сам Рокфеллер в результате последовавших за решением суда спекуляций на бирже нажил 56 млн. долл. И именно тогда и высчитали американские газет­чики, что, если бы он разменял все свое личное состояние на пятидолларовые золотые монеты и сложил их в нью-йоркском порту одну на другую, то высота этого золотого столба равнялась бы 25 статуям Свободы. Самый извест­ный политический карикатурист того времени на страни­цах «Чикаго трибюн» изобразил руководителей крупных американских монополий, стоящими в очереди перед зда­нием Верховного суда США и умоляющими: «Разделите нас на мелкие предприятия».


Рокфеллер. часть 2. КРОВАВАЯ РЕЗНЯ В ЛУДЛОУ. КЕРОСИНОВЫЕ ЛАМПЫ "СТАНДАРТ"

Во главе нового (а на самом деле старого) «Стан­дард» Рокфеллер продолжал стяжать богатства. «Стан­дард» стал постоянным клиентом службы Бергхофа — пресловутого предприятия по разгрому забастовок. Руководитель этого предприятия, мистер Бергхоф, на­зывавший себя «королем штрейкбрехеров», в своих мему­арах тоже упоминает фирму «Стандард ойл» как «пер­вого из его клиентов». Это Бергхоф и его банда головорезов летом 1913 го­да печально отличились в знаменитой «лудловской бойне». Лудлоу — маленький городок в штате Колорадо, близ ко­торого находилась одна из шахт, принадлежавших импе­рии Рокфеллера. Шахтеры в знак протеста против бесчело­вечных условий жизни и труда оставили шахты и подняли мятеж против «Стандард». По указанию Рокфеллера руководство шахты, сгово­рившись с полицией штата Колорадо, сначала привезло туда штрейкбрехеров — отставных полицейских, беглых солдат и разыскиваемых уголовников и попыталось ис­пользовать их для срыва стачки. Руководили ими люди Бергхофа. Однако сорвать забастовку не удалось, и, не­смотря на лишения, рабочие шахты Рокфеллера держа­лись много месяцев. Головорезы построили палаточный лагерь вокруг бараков, где рабочие окопались и не про­пускали штрейкбрехеров. Наконец, против шахтеров были брошены войска регулярной американской армии. Солдаты, защищая интересы Рокфеллера, открыли залпо­вый огонь по бастующим.

Джон Рид, крупный американский журналист того времени, который позднее опубликовал книгу о Великой Октябрьской социалистической революции, в страстном послании, адресованном Рокфеллеру, писал после «лудлов-ской бойни»: «Это ваши шахты, вами направляемые солда­ты и ваши бандиты. Так что вы и есть убийца!»
«Империя Рокфеллера» растоптала боровшихся за свои права рабочих. Такую же судьбу уготовила она и своим конкурентам. Разумеется, не залпами ружей, но самыми утонченными средствами коммерческой борьбы. Нефтяной король уже в начальном периоде расшире­ния и роста «Стандард» искал, каким образом можно пустить корни, а затем встать твердой ногой в стране и за рубежом. Крупнейшие, вторые по величине в мире нефтяные месторождения в то время были в царской Рос­сии. Здесь нефтяные скважины увеличивали богатства семейства Нобелей, происходивших из Швеции, и англий­ских Ротшильдов. «Стандард» успела заключить деловое соглашение с представителями этих фирм, создав сов­местную компанию для разработки нефтяных месторож­дений России. Но утвердиться здесь Рокфеллер не сумел. В первую очередь потому, что возникший в конце века англо-голландский концерн «Ройял датч-Шелл» имел гораздо более прочные связи с тогдашними хозяевами бакинской нефти.

Между прочим, концерн «Ройял датч-Шелл» и в дру­гих регионах планеты являлся самым серьезным конку­рентом «Стандард». Конфликт, вспыхнувший между этими двумя нефтяными хищниками, был, пожалуй, самой беспощадной войной в истории нефти. Это про­изошло из-за обладания китайским рынком. На рубеже веков, когда нефть еще использовали в основном для освещения, Китай, с его 400 млн. жителей, несмотря на необыкновенную отсталость страны, был заманчивым рынком сбыта. У черта на куличках, в тысячах китай­ских деревушек «Стандард» даром раздавала бедным крестьянам керосиновые лампы, рассчитывая, что потом их будут наполнять рокфеллеровским керосином. По­скольку, однако, фирме «Ройял датч-Шелл» принадлежа­ли гигантские нефтяные месторождения Индонезии, которая находилась значительно ближе к китайскому рынку, чем Рокфеллер, лампы «Стандард» в основном наполняли в китайских селах керосином с нефтеперера­батывающих заводов «Шелл». Для завоевания китай­ского рынка Рокфеллер попытался повторить в мировом масштабе тот же самый метод «войны цен», с помощью которого он в свое время завоевал внутренний американ­ский рынок. Однако в Китае обстановка была менее благоприятной, и в конце концов Рокфеллер вынужден был искать соглашения с владельцами компании «Ройял датч-Шелл».

Разумеется, эта «война цен» значительно выходит за рамки истории фирмы «Стандард ойл». Она является не в последнюю очередь также частью истории компании «Ройял датч-Шелл». Отметим, что эта «война цен» своими последствиями привела, в частности, к тому, что в 1928 году крупные нефтяные тресты поделили между собой мир, а впоследствии создали международный неф­тяной картель: тот самый союз хищников, который и ныне ведет борьбу не на жизнь, а на смерть с экономи­чески слаборазвитыми странами, имеющими нефтяные месторождения.
На опыте этой «войны цен» Рокфеллеру пришлось убедиться, что он не один на свете. Но вместе с тем у него еще больше выросли возможности дальнейшего роста. И в первую очередь — в области вступавшего в свои права автомобилестроения. В 1895 году в Америке Форд построил свою первую, еще примитивную мастер­скую по производству автомобилей в городе Детройте. В 1901 году во всем мире было уже 10 тыс. автомашин, а к 1914 году число их приблизилось к миллиону. А дви­гатели кораблей! Всего 3% мирового морского флота к первой мировой войне было переведено на дизельное топ­ливо, а к 1937 году — уже 50%.

Можно с точностью до месяца высчитать, когда (еще в первую мировую войну) Рокфеллер разглядел новые возможности роста для нефтяной промышленности. В 1915 году он еще боялся, что война подорвет «Стан­дард», постепенно приобретавшую международные мас­штабы. В 1915 году он снова просчитался, отклонив участие в американском военном займе в пользу англо-­французского союза. А вот крупный банкир Морган, ко­торый сотрудничал с Рокфеллером, намного раньше за­метил открывающиеся для него возможности и уже на первый военный заем подписался щедро — на несколько сот миллионов долларов. Рокфеллер и его «Стандард ойл» только в 1917 году пробудились от спячки, и во время второго американского займа тоже вступили в игру, «сходив с туза» в 70 млн. долл.

В конце 1917 года, когда уже не только германская армия, но и французы стали испытывать трудности с нефтью, премьер-министр Франции Клемансо обратился к тогдашнему президенту Вильсону за помощью. В этом обращении прозвучали оказавшиеся пророче­скими слова: «В последующих битвах керосин будет так же важен (для войны), как кровь». «Стандард ойл», которая умела извлекать пользу из любых видов жид­кости, в последние 18 месяцев войны поставила Европе почти 15 млн. т нефти. В то время были опубликованы материалы о прибылях только фирмы «Стандард ойл оф Нью-Джерси». За 18 месяцев ее прибыль составила 200 млн. долл. В этой сумме не значится, разумеется, прибыль, полученная дочерними предприятиями «Стан­дард», ставшими после раздела номинально самостоя­тельными, которая, естественно, тоже перекочевывала в карманы клана Рокфеллеров.


Рокфеллер. часть 3. ВОЙНА, ПРИБЫЛИ И ИХ РАСПРЕДЕЛЕНИЕ.

После первой мировой войны ускорился рост «Стан­дард» в международных масштабах, хотя теперь чаще из добычи приходилось что-то уступать и своему глав­ному конкуренту — компании «Ройял датч-Шелл». (Так, например, когда в 1921 г. венесуэльский диктатор Гомес принялся разбазаривать нефтяные сокровища страны, одно из дочерних предприятий Рокфеллера «Стандард ойл оф Индиана» отправило делегацию к диктатору. Та сидела в приемной президента Венесуэлы, а Джеймс Ротшильд тем временем по поручению компании «Шелл» торговался с диктатором относительно цены нефтяных сокровищ.)

Подобный же, но значительно более сложный при­мер раздела нефтяных богатств имел место между двумя мировыми войнами на Ближнем Востоке. Здесь в отдель­ных странах — от Ирана до Саудовской Аравии — концерн «Стандард ойл» делил со своими союзниками нефтяные богатства в зависимости от того, как велико было военное или политическое влияние Англии или Франции в конкретной стране и насколько это могло помешать аппетиту Рокфеллера. Перед второй мировой войной в этом ареале англичане были более сильными хозяевами, а значит, и доля «Стандард» была, соответ­ственно, скромнее. Из ближневосточной нефти на его долю приходились «лишь» 15%, однако эти 15% включа­ли в себя и нефтяные залежи крупнейшего поставщика нефти — Саудовской Аравии. Открытие саудовской неф­ти было вторым по значению после распада Британской империи событием в конце второй мировой войны, приведшим к созданию американской нефтяной империи на Ближнем Востоке. Ибн-Сауд, отец нынешнего короля Саудовской Аравии, в 30-е годы продал Рокфеллерам за 247 тыс. долл. первый регион нефтяных залежей стра­ны. За время, прошедшее с тех пор, династия Рокфел­леров получала с этих нефтяных месторождений в сред­нем 500% прибыли на вложенный капитал в год.

Сама династия, разумеется, старела, и старый хищ­ник Джон Д. Рокфеллер-старший не дожил до начала второй мировой войны. За несколько лет до его смерти ведение дел династии перешло к его сыну — Джону Д. Рокфеллеру II. Коммерческие приемы, которые в дальнейшем при­меняли преемники, в любом случае были достойны осно­вателя. После начала второй мировой войны выяснилось, что у «Стандард ойл» были свои филиалы и пакеты акций почти во всех областях немецкой военной про­мышленности. Так, например, у «Стандард ойл» было тайное картельное соглашение с трестом «И. Г. Фарбен», сыгравшим столь важную роль в захватнических войнах Гитлера. По этому соглашению «Стандард» ушла с германского рынка искусственного каучука и бензина, а трест «И. Г. Фарбен» обязался не появляться со своей продукцией на американских рынках. Когда после вто­рой мировой войны американский сенат назначил по этому делу расследование, один из директоров «Стан­дард ойл» заявил перед сенатской комиссией: «...В ок­тябре 1939 года, то есть через месяц после начала второй мировой войны, я встретился с представителем «И. Г. Фарбен» на голландской территории... Мы сделали все, чтобы найти решение вопроса, которое помогло бы нам без урона пройти через военные годы, независимо от того, вступят ли Соединенные Штаты в войну или нет». На практике это означало, что концерн «И. Г. Фар­бен» и в годы войны получал прибыли от нефтяных продуктов, изготовленных по американским патентам. Точно таким же образом и «Стандард ойл» загребала за свои патенты от «И. Г. Фарбен» высокие прибыли, например за авиационный бензин, изготовлявшийся немцами все годы войны по специальной технологии очистки нефти. Эти суммы переводились членами картеля друг другу через Южную Америку. Более того, в на­чальном периоде войны «Стандард ойл», также через Южную Америку, поставляла для воздушных армад Геринга первоклассный авиационный бензин.

Понятно, что Рокфеллеры приложили руку к отбору членов нюрнбергского суда: ведь им нужно было сле­дить за тем, чтобы их соглашение с нацистским трестом не всплыло на поверхность. Человек по имени Говард Петерсон, руководящий чиновник американского воен­ного министерства, назначавший американских судей на Нюрнбергский процесс, до службы в армии был одним из адвокатов фирмы «Стандард ойл» и, как таковой, вел дела «Стандард ойл» с «И. Г. Фарбен». Его начальник Форрестол (тот самый, который позднее сошел с ума и покончил жизнь самоубийством), прежде чем стал ми­нистром обороны США, был одним из руководителей «Банкирского дома Диллон — Рид», принадлежавшего также концерну Рокфеллеров. Решающую роль сыграла династия Рокфеллеров в открытии эры «холодной войны». Нельзя считать случайным, что в самые критические го­ды, то есть с конца 1947 года, Джон Макклой, бывший юрисконсульт крупнейшего рокфеллеровского банка «Чейз Манхэттен», стал американским верховным воен­ным комиссаром в Германии, полновластным диктатором американской оккупационной зоны.

Устрашающая своим могуществом династия Рокфел­леров и особенно ее основатель, сын торговца лошадьми и разъездного аптекаря, занимали мысли не только исследователей экономики, но и психиатров, и психо­логов. Джон Д. Рокфеллер, мягко говоря, был странным человеком, скорее всего одним из величайших лже-святых, каких только носила на себе земля. Он был твердо убежден — или по крайней мере делал вид, будто это его твердое убеждение, — что свое бо­гатство он получил от всевышнего, и всякий, кто попытается это богатство у него отнять, — грешник и безбожник. Когда американские законодательные органы вначале взялись расследовать дела монополии «Стан­дард ойл», Джон Д. Рокфеллер сделал такое заявление: «Господь бог дал мне деньги, а я по его поручению управляю имуществом других, и потому считаю своим долгом перед богом и человечеством, чтобы каждый цент, который я вкладываю в свои предприятия, и в дальнейшем служил интересам общества и его благо­денствию».
После успешного периода великого стяжательства и накопления богатств конкуренты засыпали его полными обиды обвинениями, но он уполномочил священника самой большой в Нью-Йорке баптистской церкви за­явить: «„Стандард ойл", собственно говоря, — ангел милосердия, который навещает людей и дает им совет: „Спасайтесь, как в ноевом ковчеге, сносите на него все свое добро, а мы принимаем на себя всю ответственность за сохранность вашего добра"».

Такое поведение характерно для династии на про­тяжении всей ее истории. Несколько лет назад сотруд­ник американского еженедельника «Тайм» в роскошном кабинете президента банка «Чейз Манхэттен» взял ин­тервью у Дэвида Рокфеллера, одного из внуков основа­теля династии. И вот что тот сказал о своем дедушке, а заодно и об отце, Джоне Д. Рокфеллере-младшем: «Отец и дедушка никогда не разрешали нам считать, что у нас неограниченное количество денег. Они гово­рили: деньги принадлежат богу, а мы только управляем ими».
В доказательство своих слов он привел такой при­мер: в семь лет, когда он хотел купить себе каких-нибудь сладостей, он должен был прежде в течение шести часов сгребать листья в саду в отцовском имении. За эту работу ему платили два доллара. Если ему пору­чали полоть сорняки, за каждый выдернутый сорняк он получал один цент. На карманные расходы он получал 25 центов в неделю. О том, на что он их истра­тил, Дэвид должен был делать запись в бухгалтерской книге, которую отец проверял каждую неделю. За неточ­ности в записях полагался штраф в 10 центов.

Нетрудно разглядеть сущность этой позы. Как писал Юнг, коллега австрийского психолога Фрейда, Д. Д. Рок­феллер — абсолютный эгоцентрист, который судит обо всем в мире через призму собственного «Я». И в такой степени, что считает попросту злодеями всех, чьи инте­ресы противоречат его собственным. Истинным разобла­чителем этой позы явилось само финансовое могущество, которое династия никогда не выпускала из своих рук. И, разумеется, стиль их жизни. В Америке, например, Рокфеллеры приобрели огромное поместье в 5 тыс. га, на территории которого для каждого из членов династии был выстроен свой дворец. Поместье это (оно называ­ется Кайквит) в районе холмов Покантико, неподалеку от Нью-Йорка, существует и по сей день. Высокие стены, железные ворота, вооруженная охрана и дрессирован­ные овчарки охраняют имение от непрошеных гостей. Главное здание поместья — гранитный дворец в 50 ком­нат в стиле короля Георга, который при его возведении в 30-е годы обошелся в 2 млн. долл. Впрочем, ныне в нем уже никто не живет. У каждого из Рокфеллеров свои собственные замки на этой общей территории. И, разумеется, еще несчетное количество других резиденций: у Нельсона Рокфел­лера — огромное имение в Венесуэле, у Лоренса — план­тация на Гавайских островах, у Уинтропа — в Аркан­засе. И это не считая дюжины роскошных люкс-квартир по всему миру — от Багамских островов до Ривьеры и от Лондона до Рима.


Рокфеллер. часть 4. ПЯТЬ СЫНОВЕЙ И ОДНА ДОЧЬ.

В настоящее время богатствами династии Рокфеллеров правит третье поколение, если начало ее считать не от разъездного аптекаря и барышника, а от ее истинного основателя и собирателя великого богатства, символа «абсолютного эгоизма» — от Джона Д. Рокфеллера - стар­шего. У его сына — Джона Дэвида было пять сыновей и одна дочь, наделенные правом распоряжаться имуще­ством, хотя формально помимо них оно находится в ведении различных фондов и благотворительных учреж­дений. (Этот последний способ «разделения власти» хорош для того, чтобы утаить десятки миллионов от обложения налогами. Ведь благотворительные учрежде­ния, к примеру, от налогов освобождаются. А налогов с наследства Рокфеллеры вообще не платят: по семейной традиции все члены династии заблаговременно, еще до смерти, дарят свое имущество наследникам и, таким образом, формально умирают почти нищими. Налоги с договоров дарения значительно ниже налогов с на­следства.)

В результате этого приема имущество династии все больше распространяется в ширину, поделенное между постоянно увеличивающимся числом наследников, за­терянное в джунглях всевозможных фондов, а юриди­ческий контроль всего богатства династии становится все сложнее. И все больше кажется, что «империя Рокфеллеров» и управление ею становятся как бы обез­личенными. Самая крупная нефтяная компания Рок­феллеров «Стандард ойл оф Нью-Джерси» тем временем была переименована в «Экссон». Три тысячи менеджеров руководят ее повседневной деятельностью. Их постоянно ищут и отбирают в университетах люди из специальных отделов. Затем сотрудники этих отделов тщательно и заботливо следят за учебой и ростом отобранных молодых людей в течение всего периода их обучения. Практически и теоретически для каждого из них открыт путь до самых вершин руководства фирмы «Экссон», до совета пяти директоров, исполнительного комитета фирмы. Экономические планы фирмы обезличены. Прав­да, каждый год фирма «Экссон» выпускает так называ­емую «Зеленую книгу» о перспективах развития нефтяной промышленности, но и на ней имя автора не обозначено. Точно так же дело обстоит и в трех других американских нефтяных монополиях (СОК.АЛ, «Галф ойл» и «Мобил»), за которыми на самом деле скрываются созданные еще старым Рокфеллером филиалы «Стандард ойл». Так что в союзе так называемых «Семи сестер», крупнейших нефтяных монополий мира, самая «рослая», старшая, и три ее младшие сестры до сих пор составляют собствен­ность Рокфеллеров.

Словом, и современные формы управления наднаци­ональными монополиями не могут скрыть того факта, что вожжи упряжки находятся в очень крепких руках. Один из известных исследователей крупных американ­ских состояний Фердинанд Ландберг в книге «Богачи и сверхбогачи» так пишет об этом: «Ныне Рокфеллеры кажутся только „тихими компаньонами" в империи „Стандард ойл". Но стоит появиться какой-то проблеме, для решения которой нужно проявить истинную власть, как тотчас же такая возможность осуществляется. И об этом знает каждый из генеральных директоров „Стан­дард ойл" во всем мире — от Саудовской Аравии до Венесуэлы».
И легко доказать справедливость этой фразы, назвав совершенно конкретные личности. На вершине пирамиды отлично разработана система разделения труда, которая после смерти Джона Рокфеллера-младшего выглядит следующим образом.

Джон Рокфеллер III руководит фондами и благотво­рительными учреждениями, которые приобрели необык­новенное значение как с точки зрения политической, так и с точки зрения исчисления налогов.

Дэвид Рокфеллер сделался коммерческим директором династии. В его руках находится «Чейз Манхэттен бэнк , который до сих пор играет решающую роль в управлении финансами не только предприятий Рокфел­леров, но и других нефтяных монополий, относящихся к группе «Семи сестер» (таких, например, как «Шелл» или к «Бритиш петролеум»). Ландсберг, цитируя одного из генеральных директоров «Стандард ойл», так расска­зывает об уровне деловых контактов Дэвида Рокфел­лера: «Сколько раз я посещал Дэвида в поместье Покантико, у него всегда был кто-нибудь из премьер-министров, королей или императоров, которые мешали мне попасть к Дэвиду. Он то и дело совещался с выс­шими руководителями иностранных государств и раз­ными политиками, независимо от их партийной принад­лежности, направлявшими американскую политику. Это уже мир не просто высшего бизнеса, а сверхбизнеса, где исчезает водораздел между практически имеющим власть правительством и верхушкой деловых кругов».

Третий из братьев, Лоренс, наделен правом прини­мать решения относительно новых капиталовложений династии Рокфеллеров.

Четвертый брат, Нельсон Рокфеллер, их «представи­тель на виду», достигший вершин американской поли­тики. На этом пункте есть смысл немного остановиться.


Рокфеллер. часть 5. ФИРМА В БЕЛОМ ДОМЕ.

Личность Нельсона Рокфеллера позволяет нам получить представление о той роли, которую играют потомки Рокфеллера и их избранники в фактическом полити­ческом руководстве крупнейшей капиталистической дер­жавой мира. Нельсон Рокфеллер умер весной 1979 года в возрасте 70 лет, за свою жизнь он четыре раза избирался на пост губернатора штата Нью-Йорк. Во время пребывания Форда на посту президента США он был вице-президентом, дважды выставлял свою кандида­туру на пост президента. (И оба раза проиграл. Нельсон Рокфеллер был кандидатом левого крыла республикан­ской партии, которое представляет старинную финансо­вую олигархию Восточного побережья Америки, и потому более либерален по сравнению с «новыми богачами», недавно выбившимися в высшие круги. Основная когорта республиканцев, например Никсон, ненавидела Нельсона Рокфеллера. Кроме того, коллеги Рокфеллера по партии, вероятно, опасались, что избиратели не захотят отдать свои голоса за человека с фамилией Рокфеллер.) Официальные посты, которые Нельсон Рокфеллер занимал на вершине американской политики, были почет­ными, но не особенно значительными. Они не отражали действительного политического влияния, которое на са­мом деле имел Нельсон Рокфеллер и представляемый им клан. Чтобы понять это, познакомимся с несколь­кими эпизодами из жизни клана.

Отслужив в качестве «подмастерья» в директорском кабинете семейного банка «Чейз Манхэттен», Нельсон Рокфеллер в качестве государственного секретаря в 1940 году вошел в прави­тельство президента Рузвельта. Он же вырабатывал после второй мировой войны основы американской поли­тики в Латинской Америке. А в 1952 году его на первый срок избрали губернатором штата Нью-Йорк. Начиная с этого времени он считался одним из руководителей республиканской партии. Независимо от постов, которые он в это время занимал, в действительности он определял в американской внешней политике кандидатуры одного за другим двух государственных секретарей Соединенных Штатов Америки — в очень ответственный период форми­рования внешней политики страны! Одним из них был Дин Раек, в период вьетнамской войны руководивший госдепартаментом США, а перед этим в течение восьми лет — президент «Фонда Рокфеллера». На пост государ­ственного секретаря он был назначен по личной реко­мендации Нельсона Рокфеллера. Другой — Киссинджер, который до того, как занять пост государственного секретаря, служил в администрации Никсона советником по национальной безопасности. Позднее он стал гос­секретарем и практически единолично руководил (осо­бенно в период скандалов, разразившихся вокруг самого Никсона) внешней политикой Соединенных Штатов. Киссинджер был в буквальном смысле этого слова человеком Нельсона Рокфеллера. К моменту, когда его «выдвинули» в администрацию, он занимал должность профессора в Гарвардском университете. Сначала он стал политическим советником Нельсона Рокфеллера. Сам Киссинджер признавал: «Личностью, которая оказа­ла наибольшее влияние на мою жизнь, был Нельсон Рокфеллер».

Когда президентом был избран Никсон, Рокфеллеры стали придавать очень большое значение тому, чтобы поставить на ключевую позицию своего человека, по­скольку и сам Никсон, и его окружение не были им симпатичны. Но само собой произошло так, что в один прекрасный день, когда Киссинджер обедал с Нельсоном Рокфеллером, ему позвонил Никсон и попросил профес­сора на следующий день прибыть в Вашингтон. Прези­дент предлагал ему в своей администрации пост совет­ника по вопросам национальной безопасности. Разуме­ется, Киссинджер был видным политическим мыслителем с большой широтой политических взглядов. Если бы Никсон не ценил этого его таланта, он не пригласил бы его к себе в советники. И все же, когда Киссинджер из Вашингтона возвратился в Нью-Йорк, он тотчас поспешил к Нельсону Рокфеллеру и в конце концов только с его одобрения принял предложенный ему пре­зидентом пост. Не будет преувеличением сказать, что Киссинджер и стал тем доверенным человеком Нельсона Рокфеллера, который был нужен всей их династии на вершинах государственной власти США.

Однако поучительная история этим не заканчива­ется. За падением Никсона последовало короткое пре­бывание на посту президента Дж. Форда, а затем рес­публиканская партия утратила власть, и к ней пришла администрация демократической партии во главе с Дж. Картером. Эта администрация была более воин­ственной, действовала «с позиции силы» и проводила явно выраженную политику американского военного превосходства. Однако «серым кардиналом» и этого кабинета был ставленник клана Рокфеллера — Збигнев Бжезинский. В 1973 году Дэвид Рокфеллер, по поручению клана руководивший «Чейз Манхэттен бэнк», договорился с братом Нельсоном Рокфеллером о создании так называ­емой «трехсторонней комиссии». (Важнейшей задачей этой комиссии была организация сотрудничества Соеди­ненных Штатов, Японии и Западной Европы и координа­ция действий против Советского Союза.)

Итак, Нельсон Рокфеллер пригласил Киссинджера перейти на политическую работу из Гарвардского уни­верситета. Нельсон и Дэвид совместно разыскали в Колумбийском университете и Бжезинского, который стал секретарем «трехсторонней комиссии». Здесь-то, в комис­сии, созданной Рокфеллерами, Бжезинский встретился с будущим президентом Картером и Гарольдом Брауном, который позднее, уже в администрации Картера, стал министром обороны. Вот она, хваленая «надпартийность» сверхкапитала: Киссинджер стал советником по национальной безопас­ности, а затем государственным секретарем в админи­страции республиканской партии, Бжезинский-—совет­ником по национальной безопасности в администрации демократической партии. По своим политическим взгля­дам на многие частные вопросы они отличались друг от друга, и в немалой степени. К тому же, и не очень жаловали один другого. Однако у них была и общая черта. И она — решающая: оба они работали на дина­стию Рокфеллеров.

Администрации приходят и уходят. Американская политика меняет свой облик в зависимости от стратеги­ческой обстановки и от того, как сложатся финансовые интересы капитализма. Меняются и сами Рокфеллеры в зависимости от того, чего требуют от них обстановка и интересы в данный момент. Но какую бы форму ни принимали их сиюминутные запросы, какого бы стиля в работе они ни придерживались, финансовые интересы ди­настии во все времена и повсюду оказываются превыше всего. Может быть, именно поэтому Ландберг в своей книге о «сверхбогачах», на десяти страницах мелким шрифтом сообщив читателю бесконечный перечень фирм, входящих в сферу интересов Рокфеллеров, заканчивает скучную статистику таким унылым замечанием: «Мир — это огромная плантация Рокфеллеров».

http://smalltalks.ru/zoloto-i-vlast/113-rokfeller-1.html
http://www.usinfo.ru/rockefeller.htm

ВИДЕО ПО ЗАПРОСУ "РОКФЕЛЛЕРЫ" >>
ВИДЕО ПО ЗАПРОСУ "РОКФЕЛЛЕРЫ И РОТШИЛЬДЫ" >>