8.

"Сначала надо все убрать", - Апостолу в очередной раз вспомнились слова Авеля.
«Милый, аккуратный мальчик», - нервно констатировал он, снова удивляясь, как легко удалось Авелю все решить. Вот он, Апостол, едет вместе с Каином в собственной машине избавляться от трупов. Ведет, кстати, Каин… потому что он знает место, где можно захоронить тела. Это несколько удивляло Апостола. Как наемный убийца он просто убивал и оставлял тела на месте. Конечно, оставлять трупы в собственном доме он не собирался, но и куда их деть он не предполагал. То, что братья знают, где можно оставить тела, наводило на одну мысль – они уже не раз избавлялись от трупов.
Одно дело, Каин – убийца, но Авель, как ему казалось, доброе, невинное создание, предлагающий немедленно увести тела в надежное место – это просто не укладывалось в голове Апостола. Сам Авель остался дома, чтобы навести порядок на кухне.
Они ехали долго. Место, известное братьям, было далеко за городом. Апостол вздохнул и взглянул на ведущего машину Каина. Он ведь выпил, к тому же псих. Не захотят ли братья избавиться еще и от свидетеля? Хотя зачем тогда Авель остановил брата, когда тот чуть не прикончил Апостола…
«Я становлюсь параноиком»,- констатировал мужчина.
-Каин,- Апостол впервые обратился к парню по имени.
Каин чуть повернул голову в его сторону, не отрывая взгляда от дороги, видимо, давая понять, что слушает мужчину.
-Почему ты стал убийцей? – Апостол внутренне приготовился к какой-нибудь неожиданности со стороны молодого человека.
Парень, казалось, задумался над вопросом…
-Людей не люблю, – спокойно произнес он. Но потом все же добавил. – Особенно тех, что любят решать за других.
-Но в жизни часто так случается…- Апостол тоже подобного не любил, но убивать за это…
-Я не безумный маньяк, мстящий за детские обиды,- Каин на мгновенье посмотрел в глаза мужчины. Взгляд его был взглядом обычного человека.
Видимо, в глазах Апостола он прочитал явное сомнение по отношению к произнесенной фразе.
-А Вы считаете, что то, что нас с братом упекли в клинику – детская обида? – Каин невесело усмехнулся. – Это вполне обоснованная взрослая обида. Когда на Вашей жизни ставят жирный крест – это уже даже не обида, а праведный гнев.
Уголки рта Каина приподнялись, обозначая слегка безумную улыбку.
-А лишить кого-то жизни – значит решить за него его судьбу, – подвел итог своего монолога буйный из психов. Он снова переключился на дорогу и разговор затих.
Мужчина какое-то время молча смотрел на мелькающие за окном деревья, а потом тихо произнес, особо не надеясь на ответ…
-Почему ты позволяешь брату управлять собой?
-С чего Вы взяли? – Каин даже не посмотрел в сторону Апостола.
-А разве это не так? Он ведь подал тебе идею войны праведной, он заставил тебя оставить его у меня, заставил отдать оружие тогда, ночью… и сегодня днем сказал тебе не трогать меня.
-Не так, – парень сделал неожиданное - он засмеялся. Не зло, не безумно, а просто… как будто был самым обычным парнем. – Вот за что я еще не люблю людей, так это за то, что они видят все так, как хотят видеть.
Это был намек на историю с их родителями, но Апостол решил не переспрашивать, от греха подальше.
-Идею, конечно, подал он,- Каин улыбнулся чему-то своему. Видимо любое воспоминание о брате действовало на него умиротворяюще.- Но меня никто не заставлял. Разве Вы не слушаете советы и идеи друзей? Вы же не считаете, что если воспользуетесь их мудрыми мыслями, то это будет значить, что они Вас к чему-то принудили? Я уступил его решению остаться у Вас, так как я доверяю его чутью на людей, к тому же, Вы не убили его, хотя возможность была, да и других вариантов у меня не было. Другой вопрос, почему Вы предложили ему остаться?
Апостол сам не знал ответа на вопрос…
-Не знаю, - честно ответил он.
-Он спал с Вами? – спокойно спросил Каин.
Мужчина замешкался с ответом и тем привлек внимание парня.
-Он спал в моей спальне, но я его не тронул,- мужчина начал нервничать, но, к его удивлению, Каина этот ответ удовлетворил.
-И все же, ты слушаешься его, когда ты… - Апостол пытался говорить как можно корректнее, - несколько не в себе.
-Тут то чем Вы не довольны?- Каин снова усмехнулся. – По-моему, это в Ваших интересах. Вход с состояние аффекта для таких как я сопряжен с некоторыми проблемами… Точнее, не вход, а выход из него. Я думаю, Вы слышали о специальный тренингах, практикуемых в спецназе… Чтобы осознанно войти в состояние аффекта, нужно совершить условное действие и вспомнить все самые болезненные обиды. Со временем становится достаточно только условного действия. К сожалению, в этом состоянии я зацикливаюсь на воспоминаниях, что не дает мне спокойно выйти из состояния аффекта. Поэтому порой брат помогает и контролирует меня. Еще вопросы? Кстати, мы приехали…
Каин завез их в какую-то глушь вдали от дорог.
Апостол решил, что вопросов хватит, а то ненароком можно выйти на тему медицины, которую парень, видимо, и использует для вхождения в состояние аффекта. Вряд ли его поцелуй успокоит взбешенного убийцу.
Размышляя об этом, мужчина вместе с Каином перетащил завернутые в полиэтилен тела к старой, но явно не природного происхождения, яме.
-Откуда здесь яма?- поинтересовался Апостол. Ведь братья знали, что она здесь есть.
-Я вырыл,- как что-то само собой разумеющееся произнес Каин и как пояснение добавил, – на всякий случай.
«Слишком предусмотрительно для психов», - подумалось мужчине.
Тем временем Каин достал там же припрятанную лопату и начал быстро зарывать яму.
Апостолу лишь оставалось просто стоять рядом. Забросав свежую могилу опавшими листьями и ветвями, мужчина и молодой человек покинули нелюдимое место.

-Ведите Вы,- Каин сел на пассажирское место. Выглядел он не особо цветущим. Видимо, ранение вместе с закапыванием могилы истощили его силы, напоминая Апостолу, что сейчас перед ним все же просто худой вымотанный парень. Наверное, он еще не ложился с той злосчастной ночи. Состояние аффекта мобилизует все силы организма, но оно же и истощает их так, что после чувствуешь себя выжатым и обессиленным. Если после визита к Апостолу он наведывался еще и к вычислившим их наемникам, и там тоже впадал в свое безумие, то было удивительным, что он еще на ногах.
Хотя, судя по виду, он был близок к отключке. Апостол сам был таким. Биться на пределе сил, а потом отлеживаться и зализывать раны. Судя по тому, как оперативно и опытно врачевал Авель и по количеству разнообразных отметин на теле Каина, именно так все и было. Каин впадал в свой аффект, с неистовством берсерка творил кровавое буйство, нарываясь на оружие и кулаки противника, а потом - главное добраться до брата, и можно просто отрубиться. И, видимо, Авелю снова придется приводить брата в порядок, так как тот вдруг начал медленно заваливаться на левый бок.
Остановив машину, Апостол подхватил парня, который, по-видимому, все-таки отключился. Но Каин тут же пришел в себя. Его далеко не добрый взгляд красноречиво указал мужчине убрать руки. Дабы не злить парня, Апостол отпустил его, удостоверившись, что тот может удерживать вертикальное положение. На руках мужчины осталась яркая алая кровь.
-У тебя открылась рана…- Мужчина внимательно смотрел на прикрывшего глаза Каина. Тот, похоже, не собирался говорить на эту тему.
-Ведите машину,- парень зажал рану рукой. Но на куртке Апостола, которую тот дал ему вместо простреленного пальто, расползалось предательское пятно.
Апостол вдавил педаль газа в пол…
За окном снова мелькали те же деревья…
-Ты не боишься однажды умереть?- Апостол нарушил тишину. Он повернул голову в сторону парня, который, казалось, дремал…
-Нет,- коротко и устало произнес парень. Но потом добавил такое, что Апостол чуть не потерял управление. – Меня нельзя убить. Он,- парень поднял указательный палец вверх, - позаботился об этом.
-Люди, друг мой, смертны,- Апостол начал было объяснять законы природы…
-Вы не поняли,- Каин открыл глаза, но взгляд его был устремлен куда-то вперед, в пустоту. – Я не бессмертен. Но убить меня нельзя. Как бы тяжело я не был ранен…
-С чего ты взял?- Апостол подумал, что это уж совсем глупая мысль.
-“И сделал Господь Каину знамение, чтобы никто, встретившись с ним, не убил его”,- процитировал Каин. - Знамение, данное Богом Каину, было не наказанием, как принято считать, а свидетельством того, что он, несмотря на совершенное им преступление, находится под защитой Господа. Ибо сам Каин, убоявшийся отмщения за грех свой, попросил Господа об этом. “Каинова печать” – есть не знак гнева, а милосердия Божия, с которым Он относится ко всем людям без исключения. Даже к таким, как первый убийца Каин…
-Думаете, я Псих?- спросил Каин. И тут же сам ответил.- Вполне возможно.
-Но сегодня Рико чуть не убил тебя! Тебе повезло, что его пистолет не выстрелил!
-Он бы не выстрелил,- Каин повернул чуть безумный взгляд в сторону мужчины.- Я просто просунул пальцы под курок его оружия.
Он снова закрыл глаза, давая понять, что на этом разговор закончен.
То, что казалось Апостолу невероятной удачей, оказалось на деле продуманным, логичным ходом. Логичные безумцы, действительно, опасная смесь…
Далее они ехали молча…
Всю дорогу Апостол размышлял над тем, кто есть эти братья… Фанатики? Да… Убийцы? Да… Сумасшедшие? Без сомнения… Но что есть их цель?...
Мужчина попытался вспомнить собственную цель. Он убивал во имя Господа, ибо мстил за смерть дорогого ему человека. Братья мстили - тоже мстили, Каин озвучил это фразой " Когда на Вашей жизни ставят жирный крест – это уже даже не обида, а праведный гнев". Но в отличие от Апостола, который лишь стал наемником, убивающим убийц по заказу и за деньги, братья просто убивали, не ожидая заказа и не потворствуя мафии избавляющейся от неугодных элементов своей структуры.
Апостолу стало противно от самого себя.
Двое психов, действовали искреннее его. Они, и правда, верили в то, что творят свое дело не во имя самой мести, но во славу Господа. Безумно, кроваво… не жалея самих себя, но искренне. К собственному стыду, Апостол такой веры не чувствовал.
«Когда из праведника, я стал торговцем чужими смертями?»- сокрушенно подумал мужчина.
-С вами все в порядке?- парень, оказывается, внимательно смотрел на него. Понял ли он мысли мужчины?.. Наверное, нет…
Апостол внутренне порадовался, что на месте Каина не было его брата. Тот бы все понял, каким бы невероятным это не казалось.
-Все в порядке, – мужчина вдруг осознал, что на автомате доехал до своего дома.

Когда они вошли в дом, Авель встретил их на пороге. Он хотел было сказать что-то невинно-задорное, но, взглянув на брата, не стал.
Каин вошел, чуть покачиваясь. Этим он странно напомнил своего брата, когда Апостол привел его в свой дом.
Апостол, наученный прошлым опытом, лишь положил руку на свое левое плечо. Для проницательного Авеля этого оказалось достаточно. Приобняв брата, он повел того к дивану в гостиной и осторожно усадил. Каин послушно следовал легким касаниям Авеля, стянувшего с него рубашку и уложившего его на спину.
-Я оставил бинт на кухне,- тихо произнес Авель,- Принесите, пожалуйста.
Апостол кивнул и направился в кухню.
Кухня блистала чистотой, как будто час назад здесь ничего не произошло. Только в стене и в полу остались пулевые отверстия. К тому же в кухне вкусно пахло… На плите в сковородке томилось что-то ароматное. Неужто, парень успел и в магазин сходить?
Наверное, несмотря на все сумасшедшие события ночи и утра, нормальный завтрак, приготовленный после всего этого, был самым безумным моментом.
Апостол вернулся в гостиную с бинтом.
-Поешьте,- Авель взял бинт из рук мужчины и начал бинтовать.- Я приготовил.
-А сами-то? – Апостол наблюдал как осторожно, по сравнению с прошлым разом, действует Авель. Видимо, он чувствовал, когда Каину больно, а когда нет.
-Я перекусил, пока готовил,- Авель завязал узелок на бинтах,- А Каин в таком состоянии не будет.
Он ласково погладил брата по лицу, тот не открыл глаз, но улыбнулся, светло и совсем не безумно.
-Мой хороший,- Авель взял левую руку брата, и стянул с нее черную перчатку с обрезанными пальцами. На тыльной стороне ладони был аккуратный шрам, говорящий о том, что рука была прострелена. Авель легонько прикоснулся к шраму губами. Пальцы Каина дрогнули… Рука поднялась к лицу брата, нежно касаясь шеи... скулы… лба. Судя по немного скованным движениям, ранение нарушило подвижность левой кисти.
-Как это случилось?- Апостола не покидало странное чувство, что братья допустили его к себе ближе, чем кого-либо другого.
-Это есть искупление… - тихо прошептал Каин, прижимая искалеченную ладонь к щеке брата. - Господь послал на землю всемирный потоп и тем убил почти всех, и тех кто был бесовски грешен, и тех кто был почти безгрешен… Но через годы… его сын принял смерть на кресте, за грехи человеческие… Я убил многих, но возмездия никогда не нес… Эти лишь шаг…
-Тшш… - Авель ласково гладил ладонь брата… - Я успел его остановить… брат бывает слишком импульсивным.
-Он сам?.. – Апостол не стал договаривать: «простелил себе руку».
-Да,- Авель поцеловал ладонь брата…
«Это лишь шаг»- Неужто, парень прочит себе смерть от распятия… и будет ли брат его рядом, чтобы остановить следующий выстрел. Зачем?.. Каин страдает из-за того, что убивает?.. Чувствует ли он боль за то, что отнимает чужие жизни? Такую, что во искупление собственного греха готов распять себя… Или это лишь другая сторона его безумия?..
Апостол не в первый раз ловил себя на мысли, что братья в сотни раз искреннее его. Они искренне верят в свою войну, и они осознают свой грех, не прощая себя. Они жестоки в своем безумии, но на то есть причины. Братьев хотят убить, и Каин лишь хотел выпытать информацию. В этом проявляется осмысленность их действий. Для них война – это вся жизнь. Для Апостола – лишь оправдание мести и возможность продолжать зарабатывать тем, чем он жил всегда. Он, как сказал Авель, стал лишь узкопрофильным специалистом по ликвидации киллеров.
Братья продолжали удивлять Апостола. Едва ему казалось, что он понял их, они представали перед ним в новом обличии. Сначала ему казалось, что наемник Каин просто использует брата как живой щит, а в следующий момент оказывалось, что Авель управляет братом-убийцей. Каин казался бездумной машиной убийств, но, в итоге, он страдает из-за своих грехов. Беззащитный Авель оказался сильнее и опаснее разъяренных наемников… Единственное, что было неизменно… это теплота, что вмиг пронизывала пространство между ними, стоило им лишь взглянуть друг на друга…
Опасные и беззащитные перед самими собой.
Апостол невольно залюбовался этой хрупкой идиллией. Без кровопролития и религиозных идей они были так умиротворены… Похожие на белокурых ангелов, только сошедших с небес. Авель улыбался, глядя в глаза брата, его лицо, казалось, светилось… И взгляд Каина был добрым… Он прижал брата к себе, обнимая и зарываясь носом в его немного растрепанные волосы, заставляя лечь сверху…
Апостол тихо вышел…

9.

Он оставил братьев вдвоем…
Они лежали вместе на диване. Авель не отходил от брата, а просто лежал, свернувшись на груди Каина. Тот, казалось, находился в полузабытьи…
День незаметно подошел к середине. За странными мыслями о себе, о братьях, свалившихся ему на голову, о целях и идеалах, время прошло незаметно.
Быть может, предложить им остаться?
«Боже, во что тебя угораздило вляпаться,- сокрушенно подумал Апостол.- Что? Влюбился в двух психов?»
Братья странно завораживали мужчину. Все его мысли неуклонно возвращались к ним. А мысли были разные – от религии и философии, до самых низменных и примитивных.
Та странная, невинная ласка, что скользила в каждом проявлении братской любви, сладким спазмом отражалась в сознании мужчины… Он видел немного… легкое объятье тогда, ночью… Игривое ребячество утром... И нежная забота потом… и в то же время, в каждом касании - огонь…
Апостол отогнал запретные мысли, особенно ту, где братья ласкают друг друга…
Вдруг его тело напряглось… Что-то было не так. Что-то выбивалось из обычного течения жизни…
Музыка…
В его доме…
Апостол прислушался. Это было фортепиано…
Танго…
Звуки чуть фальшивили. Фортепиано было старым и служило скорее полкой для хлама. Апостол купил дом вместе с мебелью. Фортепиано было частью обстановки гостиной. Мужчина никогда на нем не играл, да он и не умел. Оно просто стояло…
Апостол вошел в гостиную и прислонился к косяку.
Братья вдвоем сидели за фортепиано и играли. Каин обнимал Авеля левой рукой за талию, а правой выводил негромкую мелодию танго. Его брат играл обеими руками, вырисовывая вторую мелодию и аккомпанемент. Обе мелодии переплетались, гармонируя и дополняя друг друга.
«Пианист – это человек, играющий на пианино или на фортепиано»,- вспомнилось Апостолу. Так кто же из них "пианист"? На том злосчастном фото был Каин, но наводка заказчика привела к Авелю… Сколько еще загадок скрывается за двумя безумцами?..
Музыка тихо смолкла, а Апостол все смотрел на братьев, почему-то думая, что уже не увидит их.
-Вам нравится?- голос Авеля заставил мужчину вздрогнуть, ведь тот не повернулся. - Мы видели Ваше отражение в фортепиано,- как бы читая мысли, пояснил он.
-Да, красиво, - согласился Апостол
-Раньше музыка была еще звучнее, - Авель повернулся к мужчине. – Но зато теперь мы играем серьезнее, ну, мне так кажется. Надеюсь, мы Вам не помешали?
-Нет,- Апостол улыбнулся. – Не знал, что на нем еще можно играть.
-Играть на нем просто невозможно! – шутливо возмутился Авель. – Инструмент почти загублен. Вы просто невообразимо жестокий человек. Иметь дома такой дорогой, редкий инструмент и совершенно за ним не следить!! Это просто неуважение!! Даже если Вы на нем не играете!
-Тише, мое возмущенное сокровище,- Каин обнял вставшего в негодовании брата, прижимаясь лицом к его пояснице.
-Как видите, Каину уже лучше,- Авель заерзал, когда брат, похоже, начал покусывать его спину через рубашку.
Братья были похожи на одичавших зверьков, когда-то живших у людей, потом выброшенных на улицу, и снова прибившихся к чьему-то дому. Они уже никогда не будут доверять людям, но все же, если постараться, можно подойти и погладить их по макушке. Ненастойчиво… слегка… давая им привыкнуть, что ты рядом и что ты их не тронешь…
Братья, казалось, совершенно не стеснялись его…
«А с другой стороны, может, это я тот зверь, что был приручен?» - подумал Апостол смотря в завораживающие глаза Авеля.
Эти глаза видели все. Их просто нельзя обмануть. Они читают душу, как книгу, они видят то, о чем Апостол даже не догадывался.
-Идите сюда,- в простых словах молодого человека был почти гипноз. Мужчина подошел к братьям, даже не осознавая своих действий.
-Чего Вы хотите?- спросил Авель, смотря прямо в глаза Апостолу.
«Он прощается!» - мысль судорожно пронеслась в голове мужчины. Они сейчас уйдут.
Теплые ладони легли мужчине на грудь. Каин все это время обнимал брата. Что, если он сорвется, прямо сейчас, защищая брата от порочных мыслей, что проникли в сознание Апостола от этих невесомых касаний? Но Каин не шелохнулся, он продолжал спокойно обнимать брата…
-Вам грустно?- Авель приложил ухо к груди мужчины. – Ваше сердце бьется чаще, чем необходимо.
Мужчина молчал. Тонкие пальцы ласкающе обняли лицо мужчины. Красивые серые глаза заглянули в самую душу Апостола. Авель улыбнулся и осторожно прикоснулся губами к губам мужчины.
В прошлый раз Апостол отшатнулся от невинного прикосновения пальцев, теперь же он боялся шелохнуться и разорвать это легкое касание, бессознательно желая большего, но боясь признаться себе, а тем более братьям. Где-то глубоко внутри он желал их обоих.
Как это - оказаться между двух огней?…
Авель, казалось, понял все без слов. Он осознал желания Апостола лучше, чем сам мужчина… Его горячий язык скользнул между несопротивляющихся губ, нахально проникая в рот мужчины.
Апостол с опаской посмотрел на Каина. Тот лишь прикрыл глаза, томно и чувственно лаская торс брата.
Пальцы Авеля начали выводить узоры по груди мужчины, и Апостолу казалось: он узнает их… те самые, что он выводил этой странной ночью.
Авель медленно расстегивал его рубашку, почти обжигающими касаниями лаская грудь. Апостол прикрыл глаза, наслаждаясь запретной лаской… Он почувствовал, как в его волосы вплелись сильные пальцы, потянув голову назад, заставляя выгнуть шею, на которую обрушились томные, жаркие поцелуи.
Он хотел обоих братьев? Он их получил…
Ласки Каина были жесткими, на грани боли, такими не похожими на ласки его брата. Но это тоже были ласки. Каин прижался к Апостолу со спины, беря тело мужчины в плен, как в стальной захват. Смог бы он при желании вырваться?? Смог бы уйти от ласки двух опасных безумцев, которых так желал?
Каин больно укусил мужчину в плечо, вырывая из морока странных мыслей, не давая думать, но заставляя чувствовать. По месту укуса тут же ласково прошелся нежный язычок брата.
Рубашка Апостола уже валялась где-то на полу. Один его сосок был в плену нежных, мягких губ, второй оказался терзаем зубами… Этот невообразимый контраст просто рвал мужчину на части. Губы Авеля начали спускаться вниз по животу Апостола, а укусы Каина – по спине, распаляя желание мужчины до придела. Когда горячие губы коснулись головки его возбужденного члена, Апостол понял, что уже просто зверски возбужден. Одновременно горячий, влажный язык лизнул копчик мужчины.
В этот момент мужчина осознал, что сейчас произойдет. С одной стороны, он нетерпеливо и вожделенно ждал действий Авеля, с другой стороны, он со страхом и трепетом ожидал действий Каина. Апостол не был девственником, он знал, как все происходит. С другой стороны, он никогда не был снизу…
Что ж… На мысли времени уже не осталось… Его член оказался в горячем, сладостном плену, а в следующую минуту его входа коснулся влажный палец и, не давая времени на хоть какое-то осознание происходящего, вторгся внутрь. Больно не было… было странно. Но горячие движения умелого рта не давали сосредоточиться на конкретных ощущениях. Казалось, братья действовали по хитроумному плану… Но ведь они не могли договориться заранее… Они просто чувствовали друг друга… Движения внутри стали чуть напряженнее и болезненнее. Апостол ощутил, что пальцев уже несколько, но умелые движения нежного, ласкового рта тут же отвлекли внимание от немного дискомфортных ощущений.
Мог ли он предположить такое продолжение их знакомства? Это безумие… Но то, с кем он делит наслаждение, делало ситуацию странно-логичной.
Авель брал его глубоко, принимая на себя страсть и желание мужчины. В то же время, Каин глубоко проникал пальцами, растягивая тугие мышцы. Апостола охватил внутренний жар. Он зарождался где-то внизу живота и поднимался вверх по позвоночнику.
Авель встал в полный рост… Братья были чуть ниже довольно высокого мужчины… Парень властно завладел губами Апостола, передавая тому его собственный, солоноватый вкус… Рука Авеля легла на плоть мужчины, крепко схватив, так, что тот даже зашипел от легкой боли… Парень потянул его за собой, подводя к дивану, где пару часов назад отдыхали братья. Белокурый ангел томно опустился на диван и поманил Апостола к себе, наблюдая за ним из-под полуприкрытых век…
Он был сам грех – порок, скрытый прекрасной маской. И невозможно было устоять перед ним…
-Иди сюда,- Авель снова поманил мужчину. – Я знаю: ты хотел этого…
Да… он хотел этого… Хоть до сих пор не нашел сил признаться самому себе…
Апостол оперся коленом не диван, между раскинутых ног Авеля, и ласкающе провел ладонью по внутренней стороне бедра…
Парень засмеялся.
- Щекотно…
Он вдруг взметнулся на встречу мужчине и, обхватив за шею, повалил на себя…
-Ну что же Вы… Не заставляйте меня скучать, а то я стану врединой…
Мужчина послушно лег на Авеля и, поцеловав того в сосок, начал медленно входить в тугой, горячий вход. Войдя до основания, он замер, наслаждаясь острым ощущением от сдавливающих его нерастянутых мышц. В следующий момент он почувствовал, как к его спине прижалась грудь Каина, как горячая, твердая плоть уперлась в узкий вход, надавливая на кольцо мускулов.
Сердце Апостола забилось быстрее. Авель сжал внутренние мышцы, заставив мужчину застонать от неожиданности, и в следующий момент он почувствовал, как в него одним движением вошел Каин. Больно почти не было, лишь чувство предельно-растянутых мышц…
Авель снова сжал плоть мужчины, как бы подталкивая его начать двигаться. Каин, вошедший в него до основания, не предпринимал никаких действий, позволяя Апостолу расслабиться и "привыкнуть" к ощущениям внутри. Он просто прижимал мужчину к себе, обхватив рукой поперек торса. Его горячие, сухие губы аккуратно ласкали спину Апостола, порой слегка покусывая. Как ни странно, но он контролировал себя, явно стараясь не навредить мужчине.
Апостол двинулся назад, выходя из горячего плена, чувствуя как за ним отодвинулся Каин, следуя за движениями мужчины, но не выходя из него. От этих перемещений угол, под которым вошел Каин, переменился, и головка его члена сильнее надавила на чувствительное место внутри мужчины, заставляя его мышцы непроизвольно сжаться, еще больше усиливая это сладкое ощущение, спазмами перекатывающееся внутри.
Апостол начал двигаться, проникая в тугую, плотно обхватывающую и почти не растянутую плоть, лаская бока выгибающегося в истоме Авеля. Его движения были плавными и размеренными, пока не начал двигаться Каин. Он подстраивался под движения мужчины, но его толчки были сильнее и яростнее. Он не только двигался сам, но и подталкивал Апостола сильнее проникать в Авеля. Казалось, он, таким образом, занимался любовью с собственным братом. Авель громко застонал, выгибаясь дугой и подаваясь назад, отвечая на нетерпеливые движения брата. Апостол почувствовал, что стремительно теряет инициативу. Отвлекшись на ощущения проникающей в него плоти, он забылся… Ожидая боль и встретившись с наслаждением, он совсем запутался в море чувств. Его, казалось, оглушило…
Подталкиваемый нетерпеливыми сильными движениями Каина, Апостол задвигался быстрее, заставляя Авеля стонать в голос… Но и сам он уже не мог сдерживать стоны. Один раз разжав зубы, он не смог заставить себя замолчать. Каин творил с ним нечто неописуемое, заставляя почти корчится от наслаждения. Яростный, и до странности сильный, он проникал в мужчину до основания, каждым движением принося сладостные спазмы, пронзающие все тело. Его руки раздвигали ягодицы Апостола, чтобы проникнуть еще дальше, от чего наслаждение скользило по позвоночнику вверх, казалось, ударяя в затылок.
Сам Апостол двигался почти на автопилоте… Плоть внутри и плоть снаружи просто сводила с ума. Братья, казалось, играли им, передавая инициативу друг другу, лаская и терзая мужчину так, что он потерялся в ощущениях…
Оргазм накатил, как волна цунами, захлестывая с головой… Он пульсировал под кожей мужчины, складываясь и сладких спазмов собственного тела и последовавших за ним братьев. Апостол чувствовал как хаотично сжимаются внутренние мышцы Авеля, залившего собственной спермой свой живот, как они стискивают в горячем плену пульсирующую плоть мужчины. И одновременно с этим Апостол ощутил, как его тело неритмичными толчками заполняет обжигающая влага… Кайн прикусил его плечо, изливаясь в пробиваемое судорогами тело мужчины…
Наверное, это пульсирующее ощущение он запомнит на всю жизнь…
Оглушенный шумом крови в голове, невидящий ничего перед собой, он мог только чувствовать - чувствовать всем телом пульс. Укутанный в объятья, словно в одеяло, он, казалось, покачивался на волнах неги…
Цунами отхлынуло, оставив после себя лишь приятную усталость…