По данным официальной переписи в 1787 году в городе Пудоже проживало 114 человек "временно проживающих при разных должностях". Как хотите, а чеканную формулировку «временно проживающие при разных должностях» могли придумать только у нас. Временно проживающий при должности мэра… или губернатора… или начальника РОВД… И оглянуться не успеешь, как они уже проживают при этих должностях постоянно и их оттуда, как и написанное пером, не вырубить топором.

https://synthesizer.livejournal.com/1879607.html

Похолодало. На кухне жарят принесенные днем из лесу подосиновики с молодой картошкой и луком. Грибами пахнет даже собака, крутящаяся у всех под ногами. В комнате на столе стоят полчаса назад закрытые банки с вареньем из черной смородины и черники. Когда они остынут их нужно будет убрать в погреб. Скоро позовут ужинать. Ты пойдешь, наешься жареной картошки с грибами, выпьешь чаю с черничными пенками и вернешься к себе. Станешь смотреть в окно, на оранжевые кисти рябины, на закатное солнце, на малиновые облака, на коров, возвращающихся по проселочной дороге домой, на мальчика, вытирающего тыльной стороной грязной ладони такой же грязный сопливый нос и греть руки о включенный масляный радиатор. Насмотревшись, возьмешь толстый том Тургенева или Чехова, откроешь его, закроешь, отложишь в сторону и станешь думать о том как бы все это описать – и запах подосиновиков, и пенки от варенья, и закатное солнце, и жареные подосиновики, и рябину, и корову, и мальчика…, но не так, чтобы получился обычный натюрморт, пахнущий грибами и жареной картошкой, а так, чтобы целый ряд мыслей безнадежных, но грустно-приятных, чтобы вдруг нашло беспричинное чувство радости и обновления, чтобы дрогнула дорога, чтобы вскрикнул сопливый мальчик, чтобы видно было как что-то пылит и сверлит воздух вдали, чтобы чудным звоном заливался… Посидишь над ноутбуком, посидишь, пошевелишь пальцами над клавиатурой, равнодушно поглядишь на потолок и … достанешь из буфета бутылку рябиновой настойки, выпьешь рюмку и пойдешь спать, на ходу ругая себя за то, что переел грибов до невыносимой тяжести в желудке, а вместо искр по всему телу у тебя страшная изжога.

https://synthesizer.livejournal.com/1879367.html

Сначала ставишь большую жирную точку, потом шевелишь пальцами, доедаешь давно остывшую, покрытую противной коркой овсяную кашу, допиваешь холодный чай, моешь посуду, поливаешь цветы, вытираешь пыль, еще раз поливаешь цветы, фотографируешь распустившийся цветок на кактусе, садишься за компьютер, открываешь тот самый файл, шевелишь пальцами и только после этого удаляешь стихотворение с первой до последней буквы, но не все сразу, чтобы не было соблазна его потом восстановить, а медленно, буква за буквой, — все эти неуклюжие метафоры, тяжеловесные аллюзии, неуместные синекдохи... а все потому, что двадцать лет назад надо было не ерундой заниматься, не рифмы плести, а дописывать и защищать докторскую. Теперь сидел бы на пленарном заседании какого-нибудь международного симпозиума в каком-нибудь испанском или итальянском курортном городке, слушал бы в половину и даже в четверть уха что-нибудь про термодинамику процессов сорбции или десорбции, трогал бы ногой стоящий под стулом полиэтиленовый пакет с двумя бутылками красного сухого, купленного почти даром на распродаже, и писал бы в блокнот, который выдают каждому участнику, какие-нибудь стишки и при этом злился бы себе на здоровье из-за того, что они не получаются — все эти неуклюжие метафоры, тяжеловесные аллюзии, неуместные синекдохи...

https://synthesizer.livejournal.com/1879178.html

Вдруг оленевода уволят в связи с утратой доверия, перегибами резиновых дубинок на местах и вернут Лужкова как восстановившего доверие. Старик приедет вместе со своей старухой и все будет как при дедушке - подурнеет Москва, новые бордюры велят заменить на старые, покроют трещинами и выбоинами асфальт, возродят Черкизовский рынок, усеют ларьками все улицы и входы в метро, мед будут продавать на каждом углу, вместо этих дурацких колхозных арок с цветами повесят на каждом столбе ульи, точечную застройку сделают многоточечной и возвратят с того света Кобзона - при Лужкове ему бы ни за что не дали умереть.

https://synthesizer.livejournal.com/1879018.html

Девушка с картины Ботичелли на картине Босха.

https://synthesizer.livejournal.com/1878574.html

https://synthesizer.livejournal.com/1878373.html

https://synthesizer.livejournal.com/1878373.html

Смотрю я на нынешние баталии вокруг допуска кандидатов на московские выборы и думаю, что власть сама себя закопает. Какой-то внутри нее сидит самозакапывательный механизм. Видимо у всех авторитарных режимов на стадии превращения из куколки в дерьмо такой механизм включается независимо от желания управителей. Могли ведь еще долго сидеть в Кремле на креслах ровно. Вот как в Белоруссии сидит человек и усами шевелит уже сколько лет. Ну менялись бы по договоренности каждые шесть или двенадцать лет. Могли ведь не аннексировать Крым, не устраивать черт знает что в Донбассе и Луганске. Вообще не трогать немытыми руками Украину. И мытыми тоже. Ведь еще в школе нас учили к чему приводят маленькие победоносные войны. Не поимели бы на свою голову санкций. Воровали бы себе все, отправляли бы деньги в офшоры, семьи в Лондон и Майами, покупали бы себе иностранные гражданства и сами уезжали бы туда на покой. Как там у Некрасова «Под пленительным небом Сицилии в благовонной древесной тени…». Не в Твери, не в Перми и не в Красноярске. Ездили бы на саммиты, ручкались бы с сильными мира сего. Чего не сиделось-то в креслах? А теперь и не поедешь. Теперь и не зовут никуда. Теперь и сидеть приходится не только в креслах, но и на штыках, на которых, как известно, долго сидеть неудобно. Раньше для управления хватало телевизора, а теперь еще и дубинки резиновые нужны, и ОМОН к этим дубинкам, и Росгвардия. И всем им нужно платить, включая служебных собак. Еще и объясняй по телевизору почему нужно давить импортный сыр бульдозерами тем, кому ни на какой сыр не хватает денег. Один Лавров у них правильно оценил ситуацию. Буквально в двух словах. Правда, сказал эти слова не тем, кому нужно, и по другому поводу.

https://synthesizer.livejournal.com/1878141.html

Коровы в городе Пудож священными животными не являются, но бродят где хотят и траву щиплют тоже где хотят. И все остальное тоже где хотят. Как-то они умудрились этого добиться. Ни разу я не видел человека с кнутом, который в других населенных пунктах обычно сопровождает нецензурной бранью нежелающих организованно идти домой домашних животных. На первой фотографии коровы находятся между памятниками чернобыльцам и защитникам отечества - партизанам, минерам, подпольщикам, труженикам тыла и узникам концлагерей, а на второй возле памятника участникам боевых действий на Северном Кавказе. Нельзя сказать, чтобы пудожская общественность не была возмущена поведением коров. Возмущена, конечно, но... видимо у коров имеется рука в городской администрации и потому как ходили они так и продолжают ходить где хотят и траву щиплют тоже где хотят. И все остальное, понятное дело, тоже.

https://synthesizer.livejournal.com/1877853.html

Коровы в городе Пудож священными животными не являются, но бродят где хотят и траву щиплют тоже где хотят. И все остальное тоже где хотят. Как-то они умудрились этого добиться. Ни разу я не видел человека с кнутом, который в других населенных пунктах обычно сопровождает нецензурной бранью нежелающих организованно идти домой домашних животных. На первой фотографии коровы находятся между памятниками чернобыльцам и защитникам отечества - партизанам, минерам, подпольщикам, труженикам тыла и узникам концлагерей, а на второй возле памятника участникам боевых действий на Северном Кавказе. Нельзя сказать, чтобы пудожская общественность не была возмущена поведением коров. Возмущена, конечно, но... видимо у коров имеется рука в городской администрации и потому как ходили они так и продолжают ходить где хотят и траву щиплют тоже где хотят. И все остальное, понятное дело, тоже.

https://synthesizer.livejournal.com/1877853.html

https://synthesizer.livejournal.com/1877659.html

Село Липин Бор на берегу Белого озера. Ухоженные клумбы с лилиями и флоксами во дворе районной поликлиники. Мамаши, гуляющие с детишками по единственной улице, ведущей на причал. Аккуратно побеленная Троицкая церковь. Заброшенный причал из полуразрушенных старых бетонных плит с торчащими черными ребрами арматуры. Чугунные ржавые кнехты. Одинокая молодая девушка без устали фотографирующая себя смартфоном на фоне озера. Ветра нет и девушке приходится встряхивать головой, чтобы создать иллюзию развевающихся волос. Издали кажется, что у нее нервный тик. Одинокий рыбак украдкой наблюдающий за одинокой девушкой. Озеро Белое - бескрайнее и пустынное с одинокой лодкой застывшей в полукилометре от берега. Невидимый в голубой дымке противоположный берег. Здесь, в Липином Бору, можно окончательно и бесповоротно спиться лет за пять, а если выходить осенью хотя бы раз в неделю на причал и стоять на ледяном ветру под дождем, то и за три можно управиться. Страшно подумать какие магнитики здесь вешают на холодильники...

https://synthesizer.livejournal.com/1877079.html

Тем временем, в журнале "Волга" напечатан мой рассказ о Шенкурске под названием "Челобитные Овдокима Бурунова".

https://synthesizer.livejournal.com/1876803.html

Берем летний вечер, дачу и самовар. Кипятим в самоваре воду, завариваем чай со смородиновым листом и мятой. Ставим самовар на стол в беседке. Берем варенье, сваренное из собранной утром, с куста, жимолости и раскладываем его в вазочки. Вносим на блюде еще теплый, дышащий и только что не умеющий говорить съешь меня, пирог с капустой и яйцами. Вслед за блюдом несем жестяной, расписанный розами, жостовский поднос, на котором лежит груда сахарных крендельков и фигурных печений на один укус, привезенных из города. Рядом с самоваром ставим бутыль с клубничной или вишневой наливкой и несколько крошечных стопочек. На всякий случай приносим из холодильника нарезанной ветчины, горчицы, пару банок баклажанной икры, урожая прошлого года, малосольных огурцов и буханку черного хлеба, нарезанную толстыми ломтями.* Приглашаем соседей. Соседи приходят и приносят патефон, изготовленный на граммофонной фабрике в городе Ленинграде в тысяча девятьсот тридцать пятом году, заводят его, ставят пластинку с песней Оскара Фельцмана «Ландыши» и в тот момент, когда вы с ртом, набитым пирогом, ветчиной, малосольным огурцом, баклажанной икрой, с усами, липкими от вишневой или клубничной наливки начинаете подпевать Гелене Великановой, у вас на даче, летним вечером, в беседке образуется настоящее мещанское гнездо. Не дворянское, для описания которого Ивану Сергеевичу Тургеневу понадобился целый роман, а мещанское. Оно очень хрупкое, это гнездо. Стоит только начать говорить о катастрофе в народном образовании и медицине, цитировать Бердяева и Хайдеггера, ужасаться действиям правительства, чертить на салфетках траектории падения в пропасть, беспрестанно курить, спорить до хрипоты, ставить на стол водку – как ваше уютное гнездо немедля превратится в тыкву унылых интеллигентских посиделок с пепельницей полной окурков, разбросанными по столу надкусанными крендельками и отвратительным вкусом во рту наутро.

* В отдельных случаях, предлагают даже и борщ, но только за тем, чтобы от него отказались.

https://synthesizer.livejournal.com/1876638.html

Взял ее правую руку, перевернул тыльной стороной вниз, пошептал-пошептал в образовавшуюся ямку, встал из-за стола, подозвал официанта, расплатился, тихонько прикрыл за собой дверь, а она осталась сидеть, боясь пошевелить ладонью, чтобы не расплескать его еще теплый, но быстро остывающий шепот, и даже чай долго, неуклюже размешивала левой рукой, потом встала, вышла на улицу и замуж за человека много старше ее с бородавкой на щеке, тремя детьми от разных браков и небольшим заводом по переработке мусора, жила с ним недолго, несчастливо, быстро развелась, бегом вернулась на это же место, а за их столиком уже сидят незнакомые мужчина и женщина, едят каре ягненка с овощами-гриль, пьют полусладкое шампанское, разговаривают о ценах на белорусский трикотаж, и женщина при этом смеется таким жирным, таким маслянистым смехом, что на нем можно жарить беляши.

https://synthesizer.livejournal.com/1876229.html

Взял ее правую руку, перевернул тыльной стороной вниз, пошептал-пошептал в образовавшуюся ямку, встал из-за стола, подозвал официанта, расплатился, тихонько прикрыл за собой дверь, а она осталась сидеть, боясь пошевелить ладонью, чтобы не расплескать его еще теплый, но быстро остывающий шепот, и даже чай долго, неуклюже размешивала левой рукой, потом встала, вышла на улицу и замуж за человека много старше ее с бородавкой на щеке, тремя детьми от разных браков и небольшим заводом по переработке мусора, жила с ним недолго, несчастливо, быстро развелась, бегом вернулась на это же место, а за их столиком уже сидят незнакомые мужчина и женщина, едят каре ягненка с овощами-гриль, пьют полусладкое шампанское, разговаривают о ценах на белорусский трикотаж, и женщина при этом смеется таким жирным, таким маслянистым смехом, что на нем можно жарить беляши.

https://synthesizer.livejournal.com/1876229.html

Это глобус Одессы. Он очень старый и сильно пострадал при большевиках, которые изуродовали его, когда меняли названия улиц. За все время существования Одессы никому не удавалось обойти город по экватору. Попыток делалось множество – кто-то смог дойти до Хайфы, кто-то до Вены, кто-то доплыл до Нью-Йорка, а некоторые исхитрились добраться даже до Калифорнии, но обойти ее всю – от Приморского бульвара до Приморского бульвара или от Малой Арнаутской до Малой Арнаутской – не удавалось никому.

https://synthesizer.livejournal.com/1876090.html

Это глобус Одессы. Он очень старый и сильно пострадал при большевиках, которые изуродовали его, когда меняли названия улиц. За все время существования Одессы никому не удавалось обойти город по экватору. Попыток делалось множество – кто-то смог дойти до Хайфы, кто-то до Вены, кто-то доплыл до Нью-Йорка, а некоторые исхитрились добраться даже до Калифорнии, но обойти ее всю – от Приморского бульвара до Приморского бульвара или от Малой Арнаутской до Малой Арнаутской – не удавалось никому.

https://synthesizer.livejournal.com/1876090.html

Из окна комнаты для завтраков в одесской гостинице "Женева" открывается вид на крошечный внутренний дворик. За двое суток я там не видел ни одного человека - только кошка пришла перед моим отъездом и легла на столик спать. Конечно, летом в Одессе нормальные люди в гостиницах не сидят - они ходят на пляж, купаются, пьют пиво, едят креветок, гуляют по Дерибасовской или по Приморскому бульвару, любуются видами и заходящими в порт кораблями, но если бы было можно, то я бы и не думал гулять по Дерибасовской, пить пиво и есть мелких, как семечки, креветок, а смотрел бы в это окно безотрывно и сочинял бы жизнь людей за этим зарешеченными окошками и дверью, за марлевой занавеской. И жизнь этой кошки, конечно, тоже.

https://synthesizer.livejournal.com/1875804.html

Лето уходит каждый вечер. Сидишь себе на веранде, раскладываешь на противне, застланном листом кальки, листья перечной мяты на просушку, смотришь, как между оконными рамами барахтается на спине золотистая бронзовка, как слоняется по двору мелкий теплый дождь, как притаившаяся за углом своей будки собака думает, что сейчас поймает воробья, который клюет перловую кашу из ее миски, как идущая с огорода жена думает, что сейчас поймает и всыплет по первое число собаке, которая разрыла половину грядки с клубникой, как у них обеих ничего не получится, как первое число уже давно двадцать седьмое, как лето, усыпанное белыми лепестками чубушника, уходит каждый вечер.

https://synthesizer.livejournal.com/1875607.html