Пятнадцать человек на сундук мертвеца, йохохо и бутылка рому,
И дьявол тебя доведёт до конца, йохохо и бутылка рому...
Всем знакомая фраза, не правда ли? Ммм.. запах пороха, крепкого алкоголя, пота, вяленого мяса и приключений... А вы знали, что лежало в настоящем сундуке? Нет, не в том, который в литературном произведении, и не в том, который в “Черной жемчужине” старины Джека (капитана Джека). Ничего подобного... Речь про настоящий сундук. Вы скажите - да ну, чуть ли не у каждого пирата был свой сундук с ипотекой, но я говорю не про этот сброд каперов, а про самого знаменитого, самого легендарного пирата всех времён и морей. Сам Черная борода, на своем черном корабле – месть королевы Анны, однажды заблокировал целый порт не какой-то там Ямайки или Гаити, а почти что США, и требовал у губернатора Южной Каролины, встав на якорь всей армадой, топя суда, чиня разбой и убийства, требовал, угрожая отправить головы нескольких десятков знатных человек на берег отдельно от тел, требовал отдать ему всего один сундук...
Удивительно, но в этой истории речь идёт не про золото. Мы не любим медицину, и науку, а не пьяные истории с Тортуги. И здесь, как и в других моих постах, не всё так просто. В начале 18 века были вещи и подороже желтого металла... вещи и/или вещества, стоившее целые состояния... Ну что ж, давайте отправимся в своё собственное расследование, и выясним – что было в сундуке Черной Бороды, и почему судовая аптечка может стоить целого флота?
Эдвард Тич или Черная Борода – английский пират, обретший бессмертную славу возле берегов Вест-Индии (Карибы). Моряк, поступивший на флот, вероятно, ещё в детстве, и проведший на частных судах большую часть жизни в разгар европейских морских войн, парусного судоходства, азарта новых открытий и веселья разграбления свежеоткрытых цивилизаций. Это была чудесная эпоха войны за испанское наследство. Всё дело в том что в 1701 году преставился последний испанский король из династии Габсбургов, Карл 2-ой. Габсбург завещал свои земли внуку французского короля – Людовику XIV. Зачем, Карл? Зачем?!
В то время почти все Габсбурги - священная римская империя германской нации. Франция, которая находится между Испанией и Германией, быстро смекнула, что такими темпами и она будет Габсбургской за пару десятилетий без всяких завещаний, если не отстоит писульку Карла в свою пользу. Завязался спор, расчехлили флоты, оголили войска и давай дискутировать на два фронта. В разборки втянулись Англия и Голландская республика, которые сильно не хотели, чтобы Испания и Франция де-факто стали одним целым. Колонии, доминионы, цепочки торговых путей, друзья, родственники, любовницы и союзники… Только драконов не было. Чехарда объявлений войны и конфликтов, помноженных на размер территорий с отдаленными колониями, от Японии до Америки, брошенная на плечи бизань-мачт и раздутая парусами, ускорила не только развитие парусных флотов всего мира, но и задала дух времени. От торговых отношений с сёгунатом до маршрутов вывоза рабов из Африки и эпидемий в США, Карл росчерком пера изменил облик мира, заложив основу для конфликтов на пару столетий вперед. Эх, Карл, что же ты...
История Тича – это история многих людей. Но в основном то, что называют расцветом и золотой эрой пиратства, подарило нам один единственный корабль и случай с ним. 24 июля 1715 года небольшой отряд испанских кораблей, состоящий из галеонов с охраной, направляется с грузом из Южной Америки домой. Его путь пролегает между Флоридой и Багамами. Но 30 июля на корабли бесстрашно нападает ураган. Флот бросает на рифы Флориды, уцелеть смог только один корабль. Ценой невероятных усилий экипажу удалось спасти часть груза и людей. Корабль поврежден и не может двигаться. Всего на счету Испании это 4-я катастрофа с потерей корабля за всю историю. (Другие были аж в 1554, 1622 и 1628 гг.). Унизить испанскую корону на золотой галеон было не так-то просто даже урагану.
Призыв о помощи, направленный в Испанию, достигает и Ямайки. Губернатор Ямайки мистер Гамильтон, честный человек, отправляет два судна, чтобы предотвратить появление пиратов и помочь испанцам с охраной. Главным в спецоперации назначают капитана Генри Дженнингса. Дженнингс, узнав, в чем состоит задача, тайно набирает помимо выданных ему 2 кораблей ещё 3 и экстренно выдвигается к испанцам. Прибыв на место, они, в рамках спасательной операции, убивают 60 солдат Испании и изымают под свою личную охрану и попечительство 60 000 монет. Монеты были серебряными и назывались восьмерками, потому что их рубили на 8 частей для более мелких расчетов. После команда Дженнингса возвращается на Ямайку праздновать и гулять. Губернатор Гамильтон, честный человек, глядя в окно, сделал вид, что массовых гуляний не видит, дабы его толпа вообще не свергла и не сменила на новую звезду и олигарха поневоле Дженнингса. Когда всего улеглось, капитана в итоге с Ямайки за нарушение приказа выгнали, опасаясь, что если его оставить, испанцы будут мстить и карать. Дженнингс не растерялся и уплыл вместе с серебром в Нью Провиденс на Багамах. И туда стали стягиваться все, кто так или иначе слышал о грузе в 60 000 монет и обладал достаточной хваткой чтобы попробовать свои силы в команде везучего кэпа. Началась пиратская лихорадка на Карибах.
Так на Багамы попадает, например, Бенджамин Хорниголд, ещё один моряк. Во время увольнительной он в компании окрестных пьянчуг на парусных каноэ отважно штурмует и грабит возле побережья Нью-Провиденс и Нассау проплывавшие мимо торговые суда. Занятие показалось ему настолько прибыльным и интересным, что он увлекся. В 1716 году он уже поднял бунт на шлюпе, самопровозгласил себя кэпом, переименовал посудину в “Рейнджера” и решил попробовать заработать по-крупному. План был простой и надёжный, как швейцарские часы. Он не раз нанимался на торговые корабли, курсирующие по Карибам и в Северную Америку, и прекрасно знал, что большинство торговых судов – легкие слабовооруженные посудины частных владельцев, где люди, во-первых, не военные, а во-вторых, как правило, даже не владеют грузом. Бенджи выбросил со шлюпа всё лишнее, загрузил на него 30 орудий, что, по местным меркам, было даже слишком много и позволяло захватывать многие суда с десятком солдат и 4-6 пушками вообще без боя, только одним взглядом 30 крупных стволов и сотни улюлюкающих головорезов. Бенджамин начинает быстро богатеть.
Где борода? Черная борода пока простой молодой моряк с жидкими усиками, но насколько нам известно, в погоне за испанским серебром он участвовал и тоже попал на Багамы. Здесь на базе капитана Бенджамина Хорниголда Тич легко сменил работодателя и присоединился к новому тренду - рубить бабки, нигде не работая. Разглядев организаторский талант Тича, Хорниголд быстро назначает его капитаном одного из захваченных кораблей.
Примерно такой же бурный карьерный рост ждал и Стида Боннета (1688 - 1718 гг.) Стид вообще среди этой троицы был исключительным примером. Он был потомственным дворянином, владел огромным поместьем и землей на Барбадосе, участвовал в формировании добровольческих войск (по сути – островных ВС)... Но потом несчастливый брак в 1709 году на Мэри Алламби выгнал мужика в море, а спустя 8 лет судоходства он, поняв, что и здесь свободы не дождешься, подался в пираты, угнал корабль и переименовал его в Месть. Кому месть – Стид не уточнил, поэтому боялись все.
Карибская проблема росла как снежный ком. Тич, например, присмотрев 200-тонное работорговое судно “Ля Конкорд”, отжал его и кардинально переделал. Вообще работорговые суда - отдельная история. Рабы в 17-18 веке в пересчете на современные деньги стоили до 40 000 долларов за 1 черного здорового молодого мужчину. Один рейс с 500 рабами – это потенциально 2 млн. Минус расходы на покупку, перевозку и экипаж. Не так много как золото ацтеков, но и далеко не так мало. Прибыль толкала маховик прогресса вперед и работорговые суда были на его острие, ну, не считая галеоны Испании, те так вообще - авианосцы современности. Рабовладельческие шлюпы - быстроходные, с достаточным измещением для живого груза, но не более того. Тич пригнал на “Ля Конкорд” тяжелые орудия, заставил прорезать новые бойницы, увеличив огневую мощь до 40 стволов, и сделал его своим личным флагманом.
В отличие от работорговцев пираты, захватывая судно, продавали рабов на соседнем острове, откуда их потом перепродавали в США. А это 2 миллиона долларов без вложений и сильных рисков. Назвал он свой флагман “Месть королевы Анны”. Мстила королева Анна, по мнению Тича, за мирный договор. Война закончилась в 1713 году Утрехтским миром, в котором из условий только Северную Америку да власть над ирокезами переделили. А вот золотые испанские галеоны остались нетронутыми, что было очень несправедливо с точки зрения Бороды. Ну что же, нельзя разжиться общегосударственными мероприятиями в рамках войны? Так не доставайся же ты испанское золото никому! И Британия сделала вид что пиратов в Вест-Индии нет.
Таким образом к 1717 году в Карибском бассейне эта троица: Эдвард Тич, Стид Боннет и Бенджамин Хорниголд с их кораблями были живыми легендами, грабившими всё и вся. Ну, или предприятием малого бизнеса, - с точки зрения истории. НА территории Нью Провиденс пермаментно тусовалось, пьянствовало, торговало и нанималось куда только можно больше 500 пиратов. Вроде бы это много, но в сравнении с английским флотом - нет, там на тот момент служило 60 000 моряков...
Мое дальнейшее повествование неотрывно связано с деятельностью самого Тича, его характером и его личными идеями. Первый номер в списке - его образ. Так, например захват Эдвардом торгового судна “Великий Аллен” из Бостона начал формировать его имидж морского дьявола. Он отпустил бороду, заматерел, а с захваченного корабля отпустил всех желающих, предварительно грозно осмотрев. Естественно сбежавшие и выжившие начали распускать слухи. Но что ещё интересней – было много тех, кто остался. Всё дело в том, что снежный ком пиратства не рос бы так быстро, если бы не положение моряков и нелегкая история британского королевского флота, откуда всегда были желающие свинтить. Это не было противостояние империи, это не было даже конфликтом с ней.
Чтобы вы понимали, вся эта история с пиратами в масштабах Royal Navy не стоила и выеденного яйца. Тич, например, несколько лет убегал от 30-ти пушечного судна, отправленного на его поимку, имея минимум 3 корабля, один из которых был 40- пушечным (Месть королевы Анны). Бывалый пират и моряк не оставлял даже мысли о том, что пьющий сброд может сравниться с военным экипажем. В то время как флагманы Британии, бороздившие моря Европы в это же время насчитывали до 100 орудий на борту (Король Георг, Лондон, Король Вильям, Королева Анна, Британия и тд.). Одно присутствие тяжелого линейного корабля подобного класса положило бы конец не то что Тичу, а вообще пиратству на Карибах. Один раз и навсегда. Но проблема была в том, что и на этом корабле были бы желающие встать рядом с Черной Бородой в надежде обзавестись золотыми зубами, попугаем и чем-нибудь крепленым.
Причиной этому был опять Карл, только не Габсбург, а Стюарт. В 1634 году Карл Первый, король Англии, ввел корабельный налог, и заложил фундамент для гражданской войны 1642-45 гг. К этому времени быть матросом в Англии было не то что не престижно, а, откровенно говоря, вредно и опасно для жизни. Денег не платили. Суда стояли в доках и гнили, на нормальные должности во флот назначали исходя из положения, блата и взяток: родственников, дебилов и вредителей соответственно. После революции и глобального развала в 1649 году флот начинают реформировать. Роберт Блейк - отец ВМС Великобритании – только только вводит инструкции для высшего командного состава по ведению боевых действий, Боевые инструкции и тактики сражений. А это, извините, вообще основное назначение ВМФ - ведение боевых действий. И только только его начинают систематизировать и приводить в порядок. А до этого воевали кто как мог и хотел, хоть пингвинов за штурвал ставь.
Но начало 18 века для выбора морской карьеры - всё ещё не лучшая идея. Стремительно возрождающийся флот выполнял миллионы поставленных задач – от охраны судов, следующих в колонии, до военного присутствия на Балтике, в Африке и Северной Америке. Десятки кораблей строились, и десятки же тонули. Благодаря Дрейку восполнение офицеров стало возможно за счет заслуг, а не только голубой крови коррупционеров. С одной стороны, это плюс. На службу нередко поступали ещё совсем мальчики, и набирали их отовсюду, в том числе и из самых бедных семей. Если они доживали и оставались на ногах к 16 годам - их можно было считать полноценными моряками. Дальше – 10 лет унылых походов, а в 26 эти моряки, как правило, покидали службу и обосновывались на суше. Вот так вот, вам ещё нет 30, а вы – уже списанный на берег ветеран королевского флота. С другой стороны, минимальные требования для офицера - 6 лет службы. Что такой карьерный рост как, например, у Кука, делает невозможным физически. Ну, не считая момент с завершением службы в котелке у островных зусулов.
Добавьте сюда затянувшееся техническое отставание от тех же датчан. Они, например, уже в 16-ом веке знали, как бороться с цингой. А британцы придумают разнообразить сушеное мясо, галеты и квашеную капусту фруктами и цитрусовыми по совету Джеймса Линда только где-то ко второй половине 18-го столетия. Та же беда с общей медициной. Филипп Пинель только только к 1800-ым инициировал реформы по уходу за психическими больными и заставил власти отказаться от цепей для больных, доказав, что дело не в демонах и они в принципе не так опасны для Вселенной. Да что там, до изобретения стетоскопа ещё сто лет, а до вакцинации от оспы в Британии – 50 лет.
В таком ключе пиратство это, скорее, социальный сквозняк. Когда мальчики, пополнившие торговые и военные флоты, не видя ни перспектив, ни надежды, ни до начала службы, ни после и понимая, что на этом корабле они и умрут, банально бросались на любой шанс что-то получить, кроме плетей и соленого мяса с тухлым корабельным пивом. Кстати, порка была самым популярным наказанием. Если отбросить все эти мифологизированные оскопления и протаскивания под килем, то большинство моряков просто пороли, чтобы они потом вернулись к работе. Ну, как просто... Использовали кошку-девятихвостку – это плеть с 9 и более витыми кожаными концами, в которые вплетены металлические наконечники и/или крючья. Ввели её в 1681-м, а отменили только в 1870-ом. За поркой, кстати, следил корабельный хирург. Именно хирург.
Разделение профессий было уже тогда. Если доктор, врач – это что-то вроде терапевта, они ставили пиявки, поили ртутью, пускали кровь, делали понос и учиняли рвоту, то хирург – это парамедик и фармацевт, мясник, который может и ногу отрезать, и роды принять, причем у одного человека, и следом ещё и опиум выпишет. Тогда, кстати, была интересная теория на счет того, что все болезни имеют или стеническую или астеническую природу и лечатся или алкоголем, или опиумом. И всё. И больше ничего не надо для здоровья и счастья. Никаких там антибиотиков.
Именно совокупность проблем обеспечила быструю сдачу торговых судов пиратам и разношерстный экипаж, в котором было полно недовольных жизнью людей самых разных профессий и должностей. Вероятно именно поэтому Черная Борода чувствовал себя так уверенно. Настолько уверенно, что даже дерзко. 22 мая 1718 года его импровизированная флотилия появилась около Чарльзстауна, в Южной Каролине. Вход в бухту полон песчаных кос и отмелей, и фактически причалить можно только при помощи местных лоцманов, сопровождающих суда в обязательном порядке. У Тича лоцмана не было, поэтому он просто встал на якорь, не выдавая себя, и подождал, пока к нему отправят делегацию с местными властями и собственно лоцманом. За следующие пару дней он захватил ещё два корабля, прибывших в Чарльзстаун и вставших на якорь, чтобы дождаться лоцмана, который был где? Правильно на “Мсте королевы Анны”!
Постепенно до жителей дошло, что порт заблокирован и никто не выходит из него и не входит в него. Началась паника, встала торговля, стали ползти слухи, что город сотрут с лица земли, что к пиратам плывет подкрепление и чуть ли ни сам дьявол вот вот сойдет на берег. У города была береговая артиллерия, но начинать бой против десятка судов было не лучшей затеей: неизвестно, смогли бы потопить корабли, и как сильно досталось бы городу. В общем, губернатор был не самый смелый парень. Пираты же не спешили высаживаться. Отцы-основатели принимают решение отправить гонцов и выслушать требования ужаса во плоти, опасаясь самых дерзких из них. Но губернатору предъявляют одно-единственное требование: предоставить сундук с лекарствами. Все дружно соглашаются, собирают все имеющиеся медикаменты, грузят в сундук и отдают пиратам, которые как ни в чем не бывало отплывают. Такова официальная часть.
Объяснение весьма прозаично. Вместо того, чтобы слоняться вдоль торговых путей в поисках добычи и рискуя встретить военное судно, Тич встал на якорь у места назначения торговых путей и подождал корабли там. Завязывать долгие переговоры и требовать выкуп не имело смысла, так как за неделю, которую бы жители собирали деньги, к порту подоспели бы военные, гарнизон бы усилили, малодушный губернатор бы выпил для храбрости, и со стороны моря пиратский флот атаковали бы линейными судами Её Величества и, зажав пиратов в угол, отправили бы в конечном счете или на дно, или на виселицу. А вот лекарства были более чем актуальны. Как раз в это время в Карибский бассейн завозят желтую лихорадку - жуткое заболевание, из самого сердца Африки. И от неё нет спасения ни в колониях ни на островах, ни уж тем более на кораблях с пиратским сбродом. Кроме того, то, что корабль пиратский, не означает, что на нем нет санчасти.
Лечение больных и раненых было проблемой и на официальных военных судах, не то что на угнанных. Когда Борода был ещё Бородкой и только захватывал “Месть королевы Анны”, он предоставил добровольную возможность покинуть корабль не всем. Три хирурга, несколько плотников и повар были лишены такого шанса. В морском кодексе 1707 года Vade Mecum моряка вообще указано, что ни один хирург не имеет права покинуть свой корабль до завершения плавания и прибытия в порт назначения. Из судового журнала, унесенного после захвата, мы знаем имена этих трех несчастных медиков и размер их жалованья. Это начальник санчасти Жан Дюбуа из Сент-Этьена (50 ливров за заплыв), второй хирург Марк Бурнеф из Ла-Рошель (30 ливров за заплыв) и младший хирург Клод Дешай – 22 ливра. Был ещё помощник хирурга (Николас Гаутрен) с окладом в 12 ливров, но он не в счёт, так как в квалифицированный персонал его не отнесли, он был в числе мелкой прислуги.
Как устроен был медкабинет настоящей Черной жемчужины настоящей Черной Бороды мы знаем потому, что в итоге, после приключений в порту, Тич решил принять предложение о помиловании, загнал судно на мель, чтобы разогнать команду и втихаря сдался властям. Судно в итоге затонуло, его замело илом, оно покоилось на дне морском 400 лет, пока в 1996 году его не нашли и не принялись методично раскапывать. Помимо брошенных реликвий из золота и серебра, нескольких десятков пушек, ученым удалось раскопать даже медицинские инструменты, среди которых мы можем выделить наиболее интересные.
Например, уретральный шприц с остатками ртути. Популярный миф того времени заключался в том, что ртутью можно лечить сифилис и вообще все половые заболевания, да и вообще все заболевания мочеполовой системы, так как их не отделяли одно от другого. Ртуть добывали в новом свете промышленными масштабами и в основном силами рабов. Необходимость такой добычи была прежде всего в очистке серебра, перед переплавкой в те самые серебряные монеты и отправкой галеонами в Испанию. Продолжительность использования ртутных мазей и таких средств как например настойка Гваякума (дерево родом с Ямайки) объясняется латентным периодом в болезни сифилисом. Но ни то ни другое не помогает. И от ртути людей умерло едва ли не больше, чем от сифилиса, Гваякум бесполезен, хотя сейчас его добавляют в одно из отхаркивающих средств. Как бы то ни было, лекарства были архипопулярны, взять хотя бы поговорку “Ночь с Венерой – Жизнь с Меркурием” (ртуть - mercury).
Чаша для кровопусканий, или поринджер – серебристая миска, куда собирали кровь после надреза вен листообразным скальпелем. Конечно, кровоточить можно было и на пол, но тогда медицинская процедура потеряет налет научности и безопасности. Так что кровь с деловым видом собирали, рассматривали и только потом утилизировали за борт.
Найденная укладка, к сожалению не сохранила наименований или остатков мазей и бальзамов. Серебряные иглы для шитья ран, пилы, скальпели, две клизмы, латунные винты для затягивания жгутов. Всё с маркировкой “Сделано во Франции”. Европейский импорт. Качество. Но проблем у судового доктора и без этих инструментов было мягко говоря много. Например, бесконечная война с лицевыми червями. Так, полегче, какие нафиг черви? А это ещё один долгоиграющий миф. Угри на носу какое-то время считали паразитами. Если очень, очень долго не мыть харю, они в некоторых случаях могут вырасти до впечатляющих размеров, после чего любой доктор 17-18 века, перед которым вы его выдавите, скажет что это личинка червя. Лечили уксусом, прунеллой и пасленовой водой. Надо думать, успех играл от случая к случаю.
Если открыть медицинский учебник 1710 года - "Книга Физиологии", "The Book of Phisick", где, кстати, на первой странице крутая статья "Как приготовить мужа" (имеется в виду заворожить/обаять), и посмотреть там народные медицинские рецепты, то мы увидим что большущее значение уделяется всяческим чисткам, как при помощи слабительных (сок коры ясеня и лимона), так и клизменно-принудительным способом. Считалось, что обильный дрищ помогает от паразитов и несварения. (На случай, если вы так тоже думаете - нет, диарея любой природы только истощает организм).
Остановка кровотечений - соли свинца (ацетат свинца). Прикладывали к ампутированным конечностям, обсыпая как мукой. Головная боль - кровопускание из виска, втирание в голову уксуса, прием рвотных. Кашель с мокротой - пить морскую воду с ртутью и отваром крапивы. Желтуху, вызванную увеличением билирубина в крови (пиратские циррозы, йохохо) - перорально оливковое мыло и примочки из чистотела. Зубная боль - чеснок в ухо.
В общем, хирургия – это здорово и доктор на корабле нужен, ведь любые попытки заниматься наукой так или иначе ведут к накоплению знаний, что двигает нас как человечество вперед. Но по-моему Эдвард Тич с сундуком явно продешевил...
https://p-i-f.livejournal.com/17392229.html
