Из раздела "Шестьдесят сердец" Махавайрочана-тантры. Это один из древнейших тантрических первоисточников в наше историческое время. Тибетского буддизма тогда еще не было. Это всё проявлено было в Индии. В это время Ваджрапани вновь обратился к Будде и сказал: «Молю, Почитаемый Миром, поведай об обликах этих сердец!» И Будда изрек Повелителю Тайн Ваджрапани: «Повелитель Тайн, слушай внимательно, есть такие формы сердца... алчущее сердце, не алчущее сердце, гневливое сердце, заботливое сердце, слепое сердце, мудрое сердце… и так до…сердце обретения рождений.., [оно] порождается отправлением всевозможных дел и обладает равной им природой». Это - строфы с ответом на предыдущий вопрос об обликах всех сердец. Вначале перечислены названия шестидесяти сердец[321], а затем дается разъяснение их образов. «О, Ваджрапани, что есть алчущее сердце? Следование учению о желаниях». То есть, будучи в предыдущих пределах привязанным к желаниям, [существо] загрязняет свое [исходно] чистое сердце. Если практиковать в следовании таковому учению, именуется наличием алчущего сознания. Учения о сердцах многочисленны и знать их [все] трудно; к тому же, созерцая производимые ими «всевозможные дела», непременно проявишь внешний облик. Уподобим это тому, как по виду дыма узнают о природе огня[322]. Поэтому во всех строфах выясняются значения последовательных практик с приведением примеров. Там подробно перечислены все состояния: от тех, [которыми] обладают еще не ушедшие от мира, и до самых продвинутых[323]. Если практикующий хорошенько разберется в истинном и ложном, то, подобно земледельцу, выполет сорные травы и соберет богатый урожай, а, следовательно, силы чистого сердца будут расти и шириться. Сказанное об «обликах дел причин и связей» подразумевает опрометчивость слов, в которых может скрыться сердце[324]; самостоятельно изучить и познать это невозможно.
Второе: «Не алчущее сердце следует учению об отсутствии желаний». Облик его противоположен («отличен от») предыдущему сердцу. Однако у них также не рождается радостного желания в отношении добрых места, к которым следует стремиться. Поэтому доброе учение не проникло [в них, что] препятствует росткам добра. Название совпадает с незагрязненным сердцем, однако дела различны; непременно следует рассмотреть это. Потому практикующий созерцает истинный облик алчущего сердца и естественным образом желает сердца незагрязненного. Поэтому не следует пробуждать практик не-мудрого отсутствия алчности[325].
Третье: «Гневливое сердце следует дхармам ярости». Сказанное «ярость» есть гнев сердца, пробуждающий движение; дела отбрасывают внешнюю тень. Поскольку дхармы сердца трудно постичь, истолковано, как следование дхармам ярости. Если понемногу пробуждать подобный облик отсутствия неподвижности и чистоты, то [появится] форма, не знающая истинного сердца. Если среди связей [рожденных] существ станут созерцать истинное сердце и не будет пребывания самости, подобное препятствие не родится.
Четвертое: «Заботливое сердце следует практикам дхарм жалости». Эта «заботливость» отличается от истинного облика. Заботливость, при которой взгляды любви загрязняют сердце, не есть порождение разновидности добра. Знак высшей заботы основывается на внутреннем сердце; знак низшей заботы есть кармическое действие ради внешнего облика. То есть, прекратив обучение и познание, излечивают недостающее, препятствующее на Пути; практикуя сердце неизмеримой любви[326], излечивают это отношение.
Пятое: «Слепое сердце следует практикам дхарм, не изучая их (не-созерцания». Ранее говорилось, что, не глядя на разделения между добром и злом, обретают веру. Вообще же целенаправленные кармические действия, прежде всего посредством сострадательного сердца производят разделения и неспособны к беспристрастности; среди таких существ много заблуждающихся. Вот облик этого слепого сердца[327].
Шестое: «Мудрое сердце следует дхармам превосходного увеличения и роста понимания». Такие люди посредством различного излагаемого узнают всякое и считают, что это - похвально, а это - порицаемо; то следует принять, а то - не следует принимать. Когда позже эти люди похвальных [занятий] практикуют подобное, это именуется обликом не-глупости. Тем не менее, Закон людей Пути не заключается в достижении безграничных сил знания. Вступить на него способен лишь человек верующий. Поэтому, созерцая «мирское знание, беседы и выслушивания»[328], излечивают это.
Седьмое: «Решившееся сердце отправляет практики почитания, как если бы внимало проповеди почтенного [наставника]». Восьмое: «Сомневающееся сердце обретает постоянную неопределенностегоь». Рассмотрим сперва сомневающееся сердце, так как через него легко прояснить сердце решившееся. Такие люди, следуя услышанному, порождают нерешительное сердце. Как во время принятия обетов сами вызывают в сердце нерешимость, [говоря себе]: я должен принять обет! В противном случае или учитель рассердится, или Закон будет нарушен. И все [у них] так. Двигаясь по человеческому пути, они впадают в заблуждения и неспособны продвигаться вперед. В гатха «[Да-]чжи ду[-лунь]»[329] это уподоблено тому, как на разветвлении пути следуют по более благоприятному. Таково излечение. Решившееся же сердце следует услышанному от добрых друзей и прочих, тому, что соответствует [в представлении] проповеди Закона, и не рождает сомнений, отправляя в сердце практику почитания. Если созерцать это с мудростью, породишь истинную решимость сердца.
Девятое: «Темное сердце порождает сомнения и раздумья в учении о неоспоримом». Мудрым людям в этом мире не стоит порождать сомнений относительно Четырех [Благородных] Истин, не-чистоты, непостоянства и прочего. Тем не менее, они, услыхав об этом, ощущают в сердцах сомнения, подобные тем, что возникают в мыслях, когда ночью видят древесный ствол, представляющийся разными фигурами. Следует вспоминать об этом, когда взгляду представляются подобные образы. Это - «темное сердце».
Десятое: «Светлое сердце без раздумий и сомнений практикует в учении о неоспоримом». Придерживающиеся учения, в котором не следует сомневаться в печати дхармы решимости, следуют внимаемому и способны твердо уверовать. Следует знать, что это - «светлое сердце». Тем не менее, в нем бывает недостаток, а бывает и избыточность, что ставит сердцу препятствия на Пути. Лекарством для этого служит место срединной мудрости[330].
Одиннадцатое: «Собранное сердце образует единую сущность в бесчисленном». Такие люди, следуя одному делу, порождают веру и понимание; внимая всевозможным различающимся учениям, собирают их воедино. И еще, изучая и обретая единое самадхи, они видят излишние писания и воззрения, бесчисленные врата учений, всевозможные различия, и все воспринимают («излагают») в сердце решимости[331]. Они отстраняются от них, становясь в стороне от избыточных учений. Потому и называется «собранным сердцем».
Двенадцатое: «Спорящее сердце образует сущность, порицающую совместный облик [верного и неверного]». Внимая словам учений, излагаемых другими, испытывают к этому постоянную приязнь, рассуждая и споря об их правильности и неправильности. Значение их следует знать, но следовать им не д`oлжно. Пусть даже ложные слова и соответствуют принципу, их долготу и короткость можно измерить всевозможными способами, стремясь обнаружить утерянное в пустых местах. Например, даже когда приходит другой [человек] и спрашивает, отстраненно определяют долготу и короткость [его] вопроса и говорят: «Я не стану отвечать». Следует знать, что проявление указанного облика и есть такое «спорящее сердце»[332].
Тринадцатое: «Чистое сердце рождает порицание в собственном я». Ощутив внутри порицание сердца, сами оканчивают размышлять над единым смыслом, то есть сами устанавливают различения [между верным и неверным]; предполагая это отсутствие, посредством доброго сердца, советуются с людьми и, хотя и прекращают принимать, напротив, предполагают потерю или обретение [верного решения] в собственном [«я»]. Это следует знать, но не д`oлжно этому следовать. Стоит знать, что существует много проявлений подобных образов; это и зовется «чистым сердцем».
Четырнадцатое: «Нечистое сердце отбрасывает любое порицание». Следуя санскритским оборотам, надо после каждого из 60-ти сердец [ставить падежный] знак «для, ради». Не ощущая положения этого сердца, обучаясь сперва в школе, создают подобные взгляды; далее, посредством удаленности различных слов, слышат о соответствии принципу и воспринимают такие практики; либо же, сперва отправляя такие [практики], слышат от других, что они недобры, и могут их изменить. Охваченные чувствами, «отбрасывают любое порицание». Подобные облики встречаются; следует знать, что это - «нечистое сердце». Лекарство, его излечивающее, - мудрое знание [нейтральности всего[333]] и практикование истинно-сущего всех дхарм.
Пятнадцатое: «Думаю, что сердце небо[жителей] образуется в следовании мыслям [разума]». Поскольку все небо[жители получили] плод воздаяния в предыдущем мире, то, даже если не будет добавления от силы добродетелей, они родятся, следуя таковому сердцу. Следует знать, что эти сердца небо[жителей] - у пробуждающих многочисленные радостные обеты. Поскольку они родились в древности в высшем мире, дается такое определение. Для практикующих же Мантра[яну], не прошедших такого большого и долгого периода, попытка перетащить [это состояние] ради собственного сердца может вызвать препятствия чистому просветленному сознанию. Лекарство от этого: самому познавать и учиться, проявлять стремления повсюду в этом мире.
Шестнадцатое: «Сердце Асура радуется, распоряжаясь рождением и смертью». [Знаком] «А» выражают отрицание, —сура - название небо[жителей]. Несмотря на то, что плод воздаяния для них - небо, место пребывания - в кармических делах; из-за неодинаковости такое название. Хотя они и знают благоприятность вимокша, но получают глубокую радость и удовольствие от последствий рождений и смертей и неспособны продвигаться к сути. Если облик практикующих таков, следует знать, что у них - сердце [а]сура. Поскольку они родились в древности, в предыдущих мирах, по такой причине («сути»), дается подобное определение. Лекарство от этого: созерцание непостоянства, страданий и прочего.
Семнадцатое: «Сердце Нага занято мыслями о несметных богатствах». Многочисленны следующие мысли: какими способами я могу обрести обширные сокровища, утонченные и драгоценные? Ненасытная жажда все больших и больших обретений есть сущность сознания Нага. Поскольку оно возникает из сущности исходного [рождения] Нага, то и дается соответствующее описание. Практикующий со страстью к стяжанию распространяет свои желания на всех людей [этого] мира; [для него] затруднительно [обретение] чистого сердца отошедшего от мира. Лекарство от этого: размышления и обдумывание малых желаний, непостоянства[334] и прочего, довольствования знанием.
Восемнадцатое: «Сердце человека занято мыслями о выгоде других [людей]». Обдумывая привязанности и постепенно изгоняя желания, некто имеет благо в своем «я», считая, что он должен обрести большую выгоду подобным способом. В древности некто не имел большой выгоды в своем «я», и сейчас решил [получить] воздаяние. И вот, он оказывает услуги людям, считая выгоды различных вещей; все это - сердца людей. Созерцая практики собственного сердца, желают быстрой выгоды от Учения; в общей смуте не следует думать о связях прочих [существ], - таково лекарство от этого [состояния].
Девятнадцатое: «Сердце женщин следует дхармам желаний». Это - сердце человеческой сути. Только вот, посредством многих желаний, оно [получает] одни различия. Как сказано в сутре, у женщины есть множество желаний, в сто раз больше, чем у мужчин[335]. Постоянно думает о приятных вещах, либо - о формах и обликах других. Это может стать препятствием чистому сердцу практикующего. Поскольку в древности было много рождений в женском виде, дается такое описание. Лекарство от этого: созерцание мест с нечистыми мыслями и истинно-сущего.
Двадцатое: «Само-пребывающее сердце (Махешвара) постоянно думает, что все должно стать подобно смыслам его желаний». «Само-пребывающее» относится к божеству небес Внешних Путей. По рассуждениям этих школ, само-пребывающий небо[житель] способен, следуя мыслям, создавать страдания и радость у всех рожденных существ; стремящиеся к этому учению постоянно занимаются умопостроениями, желая обрести уподобление их основным почитаемым. Практикующим же Мантра[яну] следует знать, что такие многочисленные и повсеместные мысли, размышления, ведущие к становлению думания о «я» есть [свойство] сердец само-пребывания. Такими их заставляют быть предшествующие обучения. Все дхармы везде и всегда зависят от причин и связей. Лекарство от этого: созерцание отсутствия само-пребывания.
Двадцать первое: «Сердце торговцев следует закону: сперва получи, затем раздели». Торговые люди этого мира сперва высчитывают - что получат за товар, а после думают, как его разделить: такие вещи - в это место, сякие - в то место, чтобы выгода стала самой высокой; если практикующие, подобно им, станут сперва вынашивать замыслы относительно выгодности того, или иного предмета обучения, получится так же, как с этим мирским занятием. Когда речь идет о выгодности различных мест, это - учение Второй Колесницы, касающееся таких людей. Для Великой же Колесницы это - [всего лишь] материал. Зависимость от таких связей именуется «сердцем торговцев», которое делает таковым предварительное обучение. Лекарство от этого: практикование мудрости скорых [действий]. Какому бы внимаемому учению ни следовал, необходимо созерцать такие причины и связи. Как можно ждать обретений от многого услышанного и жаждать выгодных мест?!
Двадцать второе: «Сердце крестьян следует закону: сперва хорошенько выслушай, затем проси». У старого крестьянина, разъяснявшего обязанности, спросили: как узнать добрую красоту земли? как [ее] возделывать и обрабатывать? когда подождать, а когда начинать жатву? Зная все это, оказываешься как бы обладателем разных добродетельных сил. Таково и это сердце: оно прежде дотошно расспрашивает мудрых о [37-ми] особенностях Пути, а затем практикует их, и все получается под их воздействием. Излечивается благотворностью мудрости. Услыхав, что все скандха непостоянны, познают, что таковы и все облики, пробуждающиеся от связей [при 12-ти] вхождениях в [18-ть] миров. Подобно тому, как, когда отравленная стрела входит в тело, дожидаются трех сельскохозяйственных лун[336], подробно расспрашивают, а затем извлекают ее.
Двадцать третье: «Сердце рек следует закону: быть обусловленными двумя берегами». Природа этого сердца изменчива и зависит от двух сторон. Иногда оно практикует постоянство, иногда - с прерыванием, иногда вдруг начинает верить в нагромождение неистинного. Речная вода зависит от обоих берегов; ее течение и то, что она несет не может придерживаться лишь одной стороны. Излечивая его, практикующий сосредоточивается исключительно на едином пределе, и в этом случае сможет обрести достижение. Если же сердце не сохранит определенность, то станет производить кармические деяния; если к тому же примется рассуждать, то не станет этого [должного] принципа.
Двадцать четвертое: «Сердце стоячего пруда следует закону: нет ничего отвратительного, когда мучает жажда». Если в воду стоячего пруда войдут много людей, в конечном счете в этом не будет ничего отвратительного, - таково это сердце: если такие вещи известность, выгода и достойные отношения войдут в их тела, в конце концов это не будет для них неприятно. Так [говорится] и в изучаемом [ими] учении. Это как когда из молока, [куда что-то попало, вскипятив его, получают] кашу; когда хочется есть, не обращают внимания на вкус. Лекарство от этого - малые желания и достаточное знание.
Двадцать пятое: «Сердце колодцев думает о глубоком, и оно становится еще глубже». Когда глядишь в колодец трудно понять - глубока [в нем] вода, или мелка; такова и природа этого сердца. Оно любит размышлять и становится еще глубже и дальше. Невозможно измерить имеющиеся у всех людей добрые и недобрые дела. Не узнать и практики таких сердец в равных делах совместного пребывания. Следует знать, что это - сердце колодца. Окончательное и без усилий понимание проявленности врат дхармы пробуждения связей и обликов добрых людей, - таково лекарство от этого.
Двадцать шестое: «Охранительное сердце считает лишь себя истинным сердцем, а остальные - неистинными». Ради охранения тел, собственности и прочего люди мира воздвигают высокие строения и обносят их забором, ущерб же прочим не принимают во внимание, - таково это сердце, непрестанно заботящееся о своем теле и охраняющее его. Оно подобно черепахе, [втягивающей под] панцирь («хранилище») шесть членов [- лапы, голову и хвост] и не позволяющей внешнемуо миру нанести ей рану. Они считают, что истинные - лишь их практики, а все делаемое и создаваемое другими - неистинно. Многие из изучающих Шравака[яна] порождают такое сердце. Лекарство от этого: напротив, защищать других людей, а также не попустительствовать ущербу тех, кто, сам накапливая понимание, увлекается ложными рассуждениями. Говорить: все иные взгляды и восприятия неистинны, — таково это сердце.
Двадцать седьмое: «Скупое сердце следует закону: все - только для себя, другим - ничего». Все созданное и имеющееся [воспринимается, как существующее] лишь для собственного тела. Все любят хорошие вещи, и материальные, и в [проявлениях] искусства, но втайне жалеют [с ними расставаться], поэтому нет человеку от них благоприятствования. Имеющие такой облик люди обладают скупым сердцем. Лекарство от этого: размышление о непостоянстве обладаемого, постоянное размышление. Когда вещественные предметы и образы искусства определяются, как непостоянные, обретают понимание, что за собой ничего не последует. Если теперь это тело не может сохранять само себя, чего же тут жалеть?
Двадцать восьмое: «Сердце барсука следует учению передвижения вперед прыжками». Когда барсук выслеживает птицу, он задерживает дыхание, ведет себя очень тихо и почти не двигается, стараясь подпустить ее поближе; а затем бросается на нее, - таковы и эти люди. Долго выслушивают они различные учения, однако не делают никаких решительно сознательных движений и не продвигаются вперед. Они ждут встречи с соответствующими добрыми связями и не любят мужественных и твердых практик. И еще, даже если к ним начинают хорошо относиться, в них не возникает мысли об ответной благодарности. Если человек, получив добрые и сострадательные слова от другого, не думает о благодарности, у него сердце барсука. Излечивается это, когда практикуют так, как слышат, не ожидая [благоприятного] времени и места, когда постоянно думают о добродетельной благодарности.
Двадцать девятое: «Собачье сердце радуется, довольствуясь обретением малой толики». Собаки [опутаны] связями слабого счастья, низки и вульгарны. Поэтому, получив даже немного грубой еды, они радуются, довольствуясь [этим]. Если же ее количество будет значительно превосходяще, они уже заранее этого не желают, - таково это сердце. Слыша малую толику доброй Дхармы, они не считают нужным полностью исчерпывать практики, не жаждут победоносных вещей; таково порождение разновидностей обучения у шраваков. Излечивается посредством расширения осмысленной радости. Сердца должно стать подобным Великому Морю: не отказывается; когда добавляют мало, и не бывать переполненным, когда добавляют слишком много.
Тридцатое: «Сердце Гаруда следует учению привязанности». Этим птицам постоянно требуются оба крыла, которые помогают телу, находящемуся между ними; направляемые собственными хотениями, они достигают великой силы. Если же хоть на время изъять одно крыло, они ничего не смогут сделать, - таково это сердце. Постоянно обретая значительные средства от привязанностей и пристрастий, они думают, что не совершают кармических поступков. Опять же, посредством созданного другими пробуждают сердце, но не в состоянии продвигаться в одиночку. Увидев человека, отправляющего добрые практики, думают: он способен практиковать, отчего же неспособен я? Следует думать, что мужественное сердце бодхи подобно Повелителю Львиного [Трона] и не нуждается в помощи. Таково лекарство.
Тридцать первое: «Крысиное сердце думает о том, как бы не быть пойманным и связанным». Крыса, видя ловушку, веревку и прочее, не думает об ущербе, приносимом ложным принципом. Поскольку зависит от избегания их, [надеется] получить выгоду посредством «я». Однако, этого не происходит. Помеха и поражение - в отсутствии расхождения между наличествующей зависимостью и становлением поступков[338].
Тридцать второе: «Сердце песен и декламаций»; не комментировано в изложениях санскритских писаний. Как говорил ачарья [Шубхакарасимха], его можно уподобить звукам передачи Закона. Передавая мелодию другим людям мира, обретаются добрые свойства; исполняя [песни] для других, производят различные прекрасные и тонкие звуки, а внимающие им радуются и веселятся. Данное сердце желает слушать Истинный Закон, следуя другим. Соответственно, ради рожденных существ мы должны производить больше таких тонких звуков, вызывать во всевозможных представлениях в разных местах величественные цветы строф. Так считают многие, и это [приводит к] учению шраваков, что может препятствовать [обретению] чистого сеодца. Соответственно, нужно представлять себе, что лишь после обретения природной мудрости внутреннего подтверждения следует декламировать и представлять образы, проявляемые телом. Таково лекарство[339].
Тридцать третье: «Сердце танца практикует то учение, что считает себя наивысшим и способным на различные божественные превращения». Разделенность и разбросанность людей мира в названиях излагаемого уподобляется танцу, а также - божественным превращениям. Проявляя всевозможные, невиданные ранее вещи, радуют и очищают сердца предстоящих людей. Многие учат, что это - Пять Чудесных Сил. Однако [не изучают исходное начало, рождающееся посредством божественных превращений]. Ревностно почитая такие сиддхи, посредством упая [попусту] давать обеты - всего лишь препятствие [на пути к] очищению сердца. Считают, что с самая «устранения закрытых препятствий» не будет разбросанности и движений сердца, с божественными силами не пробудится разрушение установленности и создадутся божественные изменения адхиштхана. Излечение от этого: не следует жаждать малых опытов этого мира[340].
Тридцать четвертое: «Музыкальное сердце считает себя обязанным бить в барабан дхарм». Барабан вызывает у рожденных существ возможность обрести просветленное изучение заповедей. Практикующие это считают, что рожденные существа крепко спять долгими ночами, потому следует изучать беспрепятственное красноречие, ударять в барабан Великого Учения, будить их, одним словом - помогать обрести ясное восприятие. Это всего лишь препятствие чистоте сердца, его загрязнение. Следует думать о том, чтобы скорейшим образом в словах проявлять бесчисленные дхарани и посредством ясных звуков небесного барабана повсюду пробуждать всех [рожденных] существ[341]. Малые выгоды этого мира не должны препятствовать причинам и связям Великого Дела, - таково лекарство[342].
Тридцать пятое: «Домашнее сердце следует закону охранения собственного тела». Человек строит себе дом и укрывает в нем свое тело от холода, зноя, ветра и дождя, обретая свободу от разбойников, злых насекомых и прочих всевозможных напастей, - таково это сердце. Теперь, приняв обеты, я практикую добро, а, будучи защищен, удалюсь от путей зла и страданий, [присущих рожденным] существам, в этом мире и в последующих жизнях. Многие из тех, [кто так считает], - сторонники учения шраваков. Думать следует о спасении и защите всех рожденных существ, а не лишь о своих собственных. Таково лекарство.
Тридцать шестое: «Львиное сердце считает законом отсутствие любых страхов и слабостей». Среди всех зверей лев повсюду выходит победителем, не имея страхов и слабостей, - таково это сердце. Желает, чтобы среди всех вещей и среди всех людей быть всепобеждающим, чтобы в сердце не было страха и слабостей, чтобы для своего сердца не было трудных дел, чтобы для [своего] «я» не было горестей и печалей. Если самому обучаться и познавать, то следует пробуждать львиное сердце Шакья[муни]. Стремиться к тому, чтобы все рожденные существа были победоносными и чтобы у них не было горестей и печалей. Таково лекарство.
Тридцать седьмое: «Сердце совы постоянно размышляет темными ночами». При полном свете эта птица ни к чему не способна; ночью же умело пользуется всеми шестью органами. Если практикующий, хотя и слышит, но ничего не воспринимает, пребывая в помрачении, то не обретет добрых плодов, хотя и думает, что получит их, когда настанет ночь и [для него все] прояснится. Практикуя созерцание дхьяна, он также предпочитает темные места. Следует размышлять о том, что, обучаясь и познавая, осмысляется повсеместно и светлое, и темное; ночь же отдельно не выделяется. Таково лекарство.
Тридцать восьмое: «Птичье сердце повсеместно пугается и поражается». Подобно птице, когда у человека доброе сердце, и [он видит] близко нечто благоприятствующее, иногда [его] посещает устремление, но одновременно в сердце рождается недоверчивая боязливость, и так всегда и во всякое время. Таково это сердце. Хотя и стремится получить выгоду от доброго друга, но впадает в заблуждение, его удерживают подозрительность и опасения. Даже когда он практикует добро, взяв обеты, над ним довлеют испуг и приниженность сердца рождений и смертей. Изучая и постигая, следует практиковать сознание спокойствия и бесстрашия, - в этом лекарство.
Тридцать девятое: «Сердце Ракшаса обнаруживает недоброе в добром»: увидев, как некий человек делает добрые дела, создают в восприятии представления о недобром. Созерцать выгоды от тончайших добродетелей и не думать о недостатках, - вот лекарство.
Сороковое: «Колющее сердце [сокрушается], повсеместно [обнаруживая] природу творения зла». Шипы повсеместно наносят урон; приближающиеся к ним испытывают беспокойство, - таково это сердце. Если практикуют доброе, то оценивают лишь созданное и не порождают раскаивающееся сердце. Если создают плохое, то осмысливают это сами и испытывают стыд и беспокойство. Поэтому постоянно, допустив нечто злое, [пребывают в] беспокойном движении. Лекарство от этого: допустив проступок, поскорее раскаяться перед Учителем. Обдумывать самим добрые дела, порождать сердце покоя и счастья.
Сорок первое: «Сердце подземного мира следует закону вхождения в пещеру». [Дворцы] всех Нагов и Асуров пребывают под землей, или на глубоком дне морей. [Они] обладают всеми снадобьями чудодейственного благополучия и способны обретать самопребывание в долгой жизни. Практикующие думают, что там много прекрасных женщин, все поистине равны небожителям, нет гореваний при чудодейственной кончине, а Пять Желаний [отправляются] как вздумается, по собственному произволу; думают, что там останавливается пребывание, обретается кальпа долгожительства, что можно увидеть всех будд будущего, - все это есть сердце пещер. Следует размышлять и практиковать в соответствии с Учением, в этой жизни видеть светлый Путь Дхармы и [обретать] становление Буддой. Не следует сходить с дороги и думать о прекращении, о чудесных учениях этого мира, - таково лекарство.
Сорок второе: «Сердце ветра обладает природой, открывающей повсеместное пребывание». Природа ветра разбросанна и бурна, не пребывает [в покое], - таково и это человеческое сердце. Повсеместно образует источник добрых корней. Она разделена среди различных почитаемых небо[жителей], внешних путей этого мира и практикующих Трех Колесниц, создавая подобные мысли. Имея много зерен и будучи распространена повсеместно, она непременно производит такое становление. Однако, следует знать, что это - сердце ветра. И еще следует представлять, что на каменное поле зерна расходуются впустую. Желать п`oля в хорошо удобренном благими деяниями месте, возделывать [в соответствии с] переданным смыслом, и обретения непременно будут б`oльшими, - таково лекарство.
Сорок третье: «Сердце воды следует учению смывания всяческого зла». Природа воды чиста и свежа, выстирывает все грязноты; отстоявшись же вновь становится прозрачной. Опять же, таково и это человеческое сердце, способное устранять загрязнения. Однако, созерцая истинно-сущее сердца, понимая то, что грязные дхармы изначально нерождённы, мы, тем самым, способны сами устранять все нечистые препятствия. Таковы исправляющие практики.
Сорок четвертое: «Сердце огня обладает природой жара и пылкости». Природа огня блестяща и скора, таково и это человеческое сердце. Когда оно творит добро, то в мгновение способно произвести бесчисленные тончайшие добродетели; когда творит зло, также за короткое время совершает огромное количество кармических [поступков]. Среди исправляющих практик храброе сердце терпит урон и поражения; водой мягкого спокойствия и сострадательного добра, путем упая снижают [его воздействие]. Кроме того, следует представлять себе, что исполнение горячих добрых дел невечно, - таково лекарство.
Сорок пятое: «Сердце грязи». Как говорил ачарья [Шубхакарасимха], это - однонаправленное сердце неясности. [Пребывая в] разделении, они не могут запомнить даже то, что у них перед глазами, поэтому Виная говорит о них, как о покрытых грязью. Опять-таки, поскольку грязь слаба и податлива, перейти и выйти из нее трудно, поэтому непременно образуются положения зависимости. Говорят, что перейти ее можно лишь настлав мост. Если будут такие умелые способы, непременно повсюду встретятся добрые друзья, с помощью упая откроющие и направящие [на Путь].
Сорок шестое: «Сердце проявленного облика обладает соответствующей природой». Это человеческое сердце уподобим тому, как нить приобретает цвет в соответствии с тем, окрасила ли ее зеленая, желтая, красная, белая, или прочие краски. Внимая доброму учению, следуют ему и практикуют; слушая [изложение] злых дел, учатся злому. Избавляйся от такого безволия, прибегая к тому, что усиливает тебя.
Сорок седьмое: «Сердце щита следует учению в соответствии с количеством, поскольку отбрасывает излишне доброе». Делая краткий выбор учения добра, следуя силовому разделению, говорят - мы практикуем только это учение, прочих же не знаем. Практикуя, не желают делать излишнее добро. Соответственно, лекарство от этого - пробуждение широкого сердца и изучение практик бодхи.
Сорок восьмое: «Заблуждающееся сердце реализует ошибки, ошибаясь и в мыслях». Поскольку человеку [свойственно] заблуждаться, то, желая направиться на восток, он [часто] идет на запад, - таково это сердце. Хотя и стремится исследовать созерцание нечистоты, напротив, воспринимает чистый облик, думая: сейчас я сам стану практиковать созерцание нечистоты. И тогда, когда собирается практиковать непостоянство и отсутствие «я», напротив, [в заблуждении] практикует постоянство и наличие «я», хотя и думает: сейчас я практикую непостоянство и отсутствие «я». Так получается, поскольку сердце зависит от разбросанности и смешения. Следует размышлять над тем, что сердце всецело, истинно и спокойно и созерцать [его[неразрушимость, - таково лекарство от этого.
Сорок девятое: «Ядовитое сердце следует учению о нерожденности разделений». Ядовита мысль о том, что следует лишь отбывать назначенную участь, понемногу входя в [состояние] отсутствия причин и отсутствия плодов. Поэтому названо «учением о нерожденности разделений». Если практикующий сам учится и познаёт, [ему] следует соответствующим образом пробуждать добро в людях великим состраданием, отстраняясь от пустоты прекращения разрушений. Таково тонкое снадобье сладкой росы, излечивающее это.
Пятидесятое: «Сердце силков обладает природой повсеместного связывания и обездвижения я». Впадают в [состояние] скованности, [в котором] прекращается видение [истинного] «я». Применяй рассечение мудростью очищения ума.
Пятьдесят первое: «Сердце оков считает скрепленными обе ноги». Оно любит пребывание в неподвижном покое. Исправительные практики состоят в том, чтобы во все времена и во всех местах размышлять об отсутствии промежутка между успокоением и смятением, - таково лекарство.
Пятьдесят второе: «Сердце облаков создает мысли о постоянно идущем дожде». Это сердце простых [людей], грустящее и радующееся, надолго впадает в уныние, потому и говорится о возникновении мыслей о льющем дожде. Нужно отбрасывать это.
Пятьдесят третье: «Сердце полей постоянно овеществляет собственное тело». Созерцай пустотность.
Пятьдесят четвертое: «Сердце соли усиливает мысли и добавляет размышлений». ...Если доходит до такого, исчерпанности не бывает. Изучая и познавая это, следует пронизывать сердце успокоением истинного принципа однонаправленности. И еще, природа сердца отстранена от размышлений и не познаёт посредством способности запоминать. Понимание этого лекарственно.
Пятьдесят пятое: «Сердце клинка прекращает зависимость от учения отбрасывания [мира]». Отрезая и выбрасывая волосы обретают облик оставившего дом и отстранившегося от низменного. Такие мысли возникают в сердцах подобных людей. Я отсек и обросил низменный облик и теперь не буду взращивать злое учение; нет ничего, к чему [я] бы устремлялся. Следует знать, что подобное сердце - наихудшее у шраваков и пратьекабудд, на взгляд бодхисаттв. Поскольку оно само создает ограничения разделений, откуда нет дальнейшего роста...
Пятьдесят шестое: «Сердце, подобное горе Сумеру, обладает природой постоянных мыслей и высоких занятий». Взойдя на высочайший пик горы Сумеру, считают, что выше уже никого нет, - таково это человеческое сердце, ...считают всех ниже [себя], недостойными, чтобы перед ними склониться. Если же пожелают склониться, то в конце непременно изменят это действие. [Практикующему Мантраяну] следует излечиваться от этого посредством терпения, стыдливости, скромности и простоты, упрочая среди всех рожденных существ воззрения Великого Учителя.
Пятьдесят седьмое: «Сердце морей пребывает в постоянном обретении и использовании собственного тела». ...Не следует пробуждать сердца большого высокомерия, само соизмеряющее практики, но неспособное счесть песчинки.
Пятьдесят восьмое: «Сердце нор обладает природой сперва решающейся, а потом изменяющейся». ...Знание того, что многоприродные изменения способны загрязнить самые твердые просветленные сердца, и есть лекарство от этого.
...Шестидесятого сердца нет в санскритском тексте; ачарья говорил, что не хватает одного сердца - обезьяньего. Природа обезьяны [такова: ее] тело и сознание разбросаны и в смущении, [она] не пребывает постоянно [на одном месте], - таковы и практикующие. Такая природа поспешных движений, являясь беспокойной, во многих случая цепляет [к себе] связи, подобно тому, как обезьяна, отпустив одну [ветку], хватается за другую. Говоря очень коротко, рожденные существа в точности таковы. То же можно сказать и о тех, кто сейчас вполне процветает. Не следовать такому облику движения и разбрасывания, привязывать связи к единому миру, - таково исправление.
https://nandzed.livejournal.com/8530268.html
