- Итак, в эфире снова Злодейское Радио с экстренными новостями. В последнее время участились случаи, когда мошенник попадается на удочку жертвы. Рассмотрим несколько примеров.
На вашу "горячую линию" звонит пенсионерка и не споря, заказывает все лечебное фуфло, что вы впарите?
Женщина по телефону готова выложить всю сумму, чтобы "отмазать" несуществующего сына от уголовной статьи?
Владелец карты, не спрашивая, сразу диктует цифры с другой стороны кредитки?
Лох сразу вручает деньги курьеру, не требуя никаких гарантий?
Мошенники, будьте осторожны! Это стопроцентная подстава. Не важно, попали ли вы в полицейскую разработку или опять ушлые журналисты пытаются снять передачу-разоблачение. Может быть, родственники лоха пытаются выйти на тех, кто его обманул.
Просто бегите. Всё бросайте и бегите. Деньги преходящи, а жизнь одна.
И помните...

В эфире раздался громкий хлопок, похожий на выстрел, после чего вещание пиратской радиостанции прервалось.

http://mirnaiznanku.livejournal.com/1301084.html

Мексиканская сказка

Однажды дон Педро объезжал плантацию. Не ту, что на озере Чапала, а ту, что соседствует с ранчо «Санта-Роза» у подножья вулкана Попокатепетль. С восторгом смотрел дон Педро налево, с радостью — направо: повсюду посевы маиса вымахали стеной, початки топорщились — толщиной в голень. «Знатный будет урожай, знатный», — то и дело восклицал дон Педро, подкручивая ус. Сидел так дон Педро в седле, покуривал самодельную сигару, а вулкан, глядя на него, попыхивал белым дымком на горизонте.

Палило же в тот день немилосердно. И чем выше поднималось солнце, тем непреодолимее становилось желание предаться гармонии с природой, а проще говоря, сбросить сапоги и завалиться на часик-другой в тени высоких маисовых стеблей.

Только спустился дон Педро на землю, только расседлал лошадь, только прилёг, только-только задремал, как вдруг — хрум-хрум! — назойливый хруст нарушил блаженство его сна. Приоткрыл дон Педро глаз, глянул из-под сомбреро, а это кролик пристроился рядом и подгрызает стебель маиса.

— Ах ты, наглая тварь! — разозлился дон Педро. — Как смеешь ты?! Совсем страх потерял? Вот я тебя сейчас! Будешь ты у меня сегодня на ужин в пикантном соусе!
А кролик ему в ответ вежливо и как бы даже с сочувствием:
— Зачем тебе думать о маисе? Тот, в чью штанину заползла кайсака, должен быть подобен ангелу. Не пугать кролика пикантным соусом должен он, а возлюбить всякую тварь. Но особенно — кроликов. Мы, кролики — создания нежные, нас испугать легко. А известно ли благородному дону, как визжит испуганный кролик? В страхе кролик визжит так, что даже самая глухая змея придёт в неистовство, особенно та, которая у человека в штанах.

Так сказал вежливый кролик и принялся снова хрустеть маисовым стеблем.

Услышав о кайсаке, дон Педро почувствовал в себе прилив смирения и ангельской доброты. Он нашёл слова кролика разумными. И более не думая уж ни о каком соусе и ни о каком ужине, не мешал вежливому кролику, а также всему его прожорливому семейству нагло подгрызать вокруг маисовые стебли.

Долго лежал дон Педро посреди опустошённой плантации в оцепенении, страшась пошевелиться.
Проезжала мимо по ярморочным делам вдова Дальвадорес, хозяйка соседнего ранчо. Как подобает истовой католичке, подумала донна Роза, что он покойник. Поведал ей несчастный дон Педро о кайсаке в своих штанах. Заинтересовалась милосердная донна Роза, пошарила рукой в левой штанине, пошарила в правой и обозвала лгунишкой. Пришлось ему, как благородному дону, на ней жениться. Однако в час сиесты она, как и прежде, сбегала на фазенду к дону Хуану. А дону Педро все женщины в округе уж более не распахивали приветливо свои двери и окна.

Взыграла в доне Педро гордость, примчался он в час сиесты на фазенду к дону Хуану, схватил за грудки и призвал к ответу. Разбуженный дон Хуан не стал искать ссоры, а стал лениво оправдываться:

— Ты прям как маленький, ей богу. Дело-то житейское. Сам подумай, что ещё безутешной вдове остаётся?
— Она не вдова! — воскликнул дон Педро, грозно набычившись. — Нас венчал падре Мигель!
— Какой ещё Мигель? Разве ты не помнишь, что нашего падре зовут Себастьян? — зевая, сказал дон Хуан. — И когда ты только успокоишься? Помер, так веди себя прилично.
— Чего?! — возмутился дон Педро. — Как это помер?
— Кайсака заползла тебе в штаны, пока ты спал на плантации. Забыл?

Обидно стало дону Педро, что он, оказывается, умер. Заплакал дон Педро, размазывая шершавой ладонью солёные слёзы по суровому лицу. А слёзы всё бежали и бежали, затуманивая взор. С трудом, взял себя дон Педро в руки, утёр кое-как глаза. Приподнялся, смотрит — над ним лошадиная морда, а на горизонте попыхивает белым дымком вулкан. Огляделся и понял, что лежит на солнцепёке на краю маисового поля.

Тут со стороны ранчо «Санта-Роза» послышался шум приближающейся повозки. Зажмурился дон Педро и притворился неживым, стал ждать. Да только всё напрасно — повозка прогромыхала мимо, не остановившись даже на минуту. Обидно стало дону Педро, не ожидал он такого равнодушия. А тут ещё очумевшая от жары лошадь снова стала облизывать его. С отвращением оттолкнул дон Педро лошадиную морду, протёр обслюнявленные глаза, глядь, а это донна Роза. Пришлось ему, как благородному дону, на ней жениться. По такому случаю падре Мигель стребовал с него все долги по церковной десятине и двадцать песо на починку алтаря.

https://mirnaiznanku.livejournal.com/1300956.html

Мексиканская сказка

Однажды дон Педро объезжал плантацию. Не ту, что на озере Чапала, а ту, что соседствует с ранчо «Санта-Роза» у подножья вулкана Попокатепетль. С восторгом смотрел дон Педро налево, с радостью — направо: повсюду посевы маиса вымахали стеной, початки топорщились — толщиной в голень. «Знатный будет урожай, знатный», — то и дело восклицал дон Педро, подкручивая ус. Сидел так дон Педро в седле, покуривал самодельную сигару, а вулкан, глядя на него, попыхивал белым дымком на горизонте.

Палило же в тот день немилосердно. И чем выше поднималось солнце, тем непреодолимее становилось желание предаться гармонии с природой, а проще говоря, сбросить сапоги и завалиться на часик-другой в тени высоких маисовых стеблей.

Только спустился дон Педро на землю, только расседлал лошадь, только прилёг, только-только задремал, как вдруг — хрум-хрум! — назойливый хруст нарушил блаженство его сна. Приоткрыл дон Педро глаз, глянул из-под сомбреро, а это кролик пристроился рядом и подгрызает стебель маиса.

— Ах ты, наглая тварь! — разозлился дон Педро. — Как смеешь ты?! Совсем страх потерял? Вот я тебя сейчас! Будешь ты у меня сегодня на ужин в пикантном соусе!
А кролик ему в ответ вежливо и как бы даже с сочувствием:
— Зачем тебе думать о маисе? Тот, в чью штанину заползла кайсака, должен быть подобен ангелу. Не пугать кролика пикантным соусом должен он, а возлюбить всякую тварь. Но особенно — кроликов. Мы, кролики — создания нежные, нас испугать легко. А известно ли благородному дону, как визжит испуганный кролик? В страхе кролик визжит так, что даже самая глухая змея придёт в неистовство, особенно та, которая у человека в штанах.

Так сказал вежливый кролик и принялся снова хрустеть маисовым стеблем.

Услышав о кайсаке, дон Педро почувствовал в себе прилив смирения и ангельской доброты. Он нашёл слова кролика разумными. И более не думая уж ни о каком соусе и ни о каком ужине, не мешал вежливому кролику, а также всему его прожорливому семейству нагло подгрызать вокруг маисовые стебли.

Долго лежал дон Педро посреди опустошённой плантации в оцепенении, страшась пошевелиться.
Проезжала мимо по ярморочным делам вдова Дальвадорес, хозяйка соседнего ранчо. Как подобает истовой католичке, подумала донна Роза, что он покойник. Поведал ей несчастный дон Педро о кайсаке в своих штанах. Заинтересовалась милосердная донна Роза, пошарила рукой в левой штанине, пошарила в правой и обозвала лгунишкой. Пришлось ему, как благородному дону, на ней жениться. Однако в час сиесты она, как и прежде, сбегала на фазенду к дону Хуану. А дону Педро все женщины в округе уж более не распахивали приветливо свои двери и окна.

Взыграла в доне Педро гордость, примчался он в час сиесты на фазенду к дону Хуану, схватил за грудки и призвал к ответу. Разбуженный дон Хуан не стал искать ссоры, а стал лениво оправдываться:

— Ты прям как маленький, ей богу. Дело-то житейское. Сам подумай, что ещё безутешной вдове остаётся?
— Она не вдова! — воскликнул дон Педро, грозно набычившись. — Нас венчал падре Мигель!
— Какой ещё Мигель? Разве ты не помнишь, что нашего падре зовут Себастьян? — зевая, сказал дон Хуан. — И когда ты только успокоишься? Помер, так веди себя прилично.
— Чего?! — возмутился дон Педро. — Как это помер?
— Кайсака заползла тебе в штаны, пока ты спал на плантации. Забыл?

Обидно стало дону Педро, что он, оказывается, умер. Заплакал дон Педро, размазывая шершавой ладонью солёные слёзы по суровому лицу. А слёзы всё бежали и бежали, затуманивая взор. С трудом, взял себя дон Педро в руки, утёр кое-как глаза. Приподнялся, смотрит — над ним лошадиная морда, а на горизонте попыхивает белым дымком вулкан. Огляделся и понял, что лежит на солнцепёке на краю маисового поля.

Тут со стороны ранчо «Санта-Роза» послышался шум приближающейся повозки. Зажмурился дон Педро и притворился неживым, стал ждать. Да только всё напрасно — повозка прогромыхала мимо, не остановившись даже на минуту. Обидно стало дону Педро, не ожидал он такого равнодушия. А тут ещё очумевшая от жары лошадь снова стала облизывать его. С отвращением оттолкнул дон Педро лошадиную морду, протёр обслюнявленные глаза, глядь, а это донна Роза. Пришлось ему, как благородному дону, на ней жениться. По такому случаю падре Мигель стребовал с него все долги по церковной десятине и двадцать песо на починку алтаря.

http://mirnaiznanku.livejournal.com/1300956.html

Следуя примеру журнала «Physics Today», «Химия и жизнь» объявляет конкурс научно-популярных произведений 2067 года «Полвека тому вперед»: http://hij.ru/projects/6352/ Победителя ждёт денежный приз!
Дерзайте, Вы талантливы!

https://mirnaiznanku.livejournal.com/1300519.html

Следуя примеру журнала «Physics Today», «Химия и жизнь» объявляет конкурс научно-популярных произведений 2067 года «Полвека тому вперед»: http://hij.ru/projects/6352/ Победителя ждёт денежный приз!
Дерзайте, Вы талантливы!

http://mirnaiznanku.livejournal.com/1300519.html

Мексиканская сказка

Однажды дон Педро не досчитался на своей плантации початка маиса. Нрав у него был и без того вспыльчивый, а тут его просто взбесило. И он послал в пространство множество крепких мужских слов, смачный смысл коих блюстители нравов благочестиво передают фразой: «Тысячу чертей в глотку мерзавцам». После чего целомудренные сеньориты обязаны немедленно симулировать благородный обморок.

Крик дона Педро вызвал дикий переполох в округе. Попугаи в панике взметнулись над сельвой, умножая всеобщий страх и трепет. А кроме того, крик дона Педро потревожил медитацию дона Хуана за утренней сигарой.

— Буэнос диас! — приветствовал дон Хуан дона Педро, как того требует учтивость добрососедства, когда тот заявился к нему на фазенду.
— Издеваешься?! — проскрежетал зубами дон Педро. — Какой ещё, к чертям собачьим, буэнос!
— Почему не буэнос? — невозмутимо поинтересовался дон Хуан.

Дон Педро в гневе замахал руками. Суть его энергичных жестов сводилась к следующему: «Какие-то твари разорили мою плантацию. Клянусь девой Марией, им это даром не пройдёт».

— Сочувствую, — сказал дон Хуан, потрясённый горем дона Педро.
— И это всё, что способен сделать могущественный шаман?! — язвительно скривился дон Педро.

Тогда дон Хуан, которому были подвластны тайные промыслы живых и мёртвых, сложил в воздухе из табачного дыма внушительное число со многими нулями.

— Сколько-сколько? — прохрипел дон Педро, как если бы получил кулаком под дых.
— Сто тысяч песо.
— Имей совесть! — энергичным жестом устыдил его дон Педро.
— Магия, дорогой Педро, не может стоить дёшево. Десять тысяч песо серебром и ни сентаво меньше.

Дон Педро послал в пространство множество крепких мужских слов, суть которых состояла в перечислении грехов родственников дона Хуана. Особенно, по женской линии. Стервятники в панике взметнулись над сельвой. Когда дон Педро дошёл до седьмого колена, сердце дона Хуана дрогнуло, и они, поторговавшись ещё около часа, уговорились на сотне монет, после чего сельва облегчённо затихла.

Дон Хуан дал дону Педро покурить свою сигару, и они вдвоём совершили ритуал вызывания кающегося грешника. Час сиесты ещё не наступил, как пред ними явилась царица кочевых термитов в сопровождении гвардии белых муравьёв.

— Только не надо сказок про диких обезьян! — сходу пресёк отпирательства дон Хуан. — Ваша работа?
— Прости, шаман. Наша.
— Из «прости» пончо не сошьёшь, — важно дымя сигарой, сказал дон Педро.
— Не доглядели, молодёжь пошалила малость: им что сельва, что плантация — всё едино.
— Твои проблемы, донья Эцитона. Как будешь возмещать ущерб? Шкурками какомицли, зубами змеи кантиль, панцирями грифовой черепахи, золотом ацтеков?
— Золотом, конечно, — сказала царица кочевых термитов, дрожа антеннами от радости. «Надо же, как легко отделалась! — думала в этот миг она. — А могли бы и дустом травануть…»

Так за одно утро дон Хуан положил в карман чистоганом сотню полновесных песо, а у дона Педро появился золотой маисовый початок из сокровищницы древнего ацтекского жреца Уициля. Между прочим, тот ещё колдун был. Знал бы дон Педро, с чем связался, взял бы шкурками какомицли.

https://mirnaiznanku.livejournal.com/1300235.html

Мексиканская сказка

Однажды дон Педро не досчитался на своей плантации початка маиса. Нрав у него был и без того вспыльчивый, а тут его просто взбесило. И он послал в пространство множество крепких мужских слов, смачный смысл коих блюстители нравов благочестиво передают фразой: «Тысячу чертей в глотку мерзавцам». После чего целомудренные сеньориты обязаны немедленно симулировать благородный обморок.

Крик дона Педро вызвал дикий переполох в округе. Попугаи в панике взметнулись над сельвой, умножая всеобщий страх и трепет. А кроме того, крик дона Педро потревожил медитацию дона Хуана за утренней сигарой.

— Буэнос диас! — приветствовал дон Хуан дона Педро, как того требует учтивость добрососедства, когда тот заявился к нему на фазенду.
— Издеваешься?! — проскрежетал зубами дон Педро. — Какой ещё, к чертям собачьим, буэнос!
— Почему не буэнос? — невозмутимо поинтересовался дон Хуан.

Дон Педро в гневе замахал руками. Суть его энергичных жестов сводилась к следующему: «Какие-то твари разорили мою плантацию. Клянусь девой Марией, им это даром не пройдёт».

— Сочувствую, — сказал дон Хуан, потрясённый горем дона Педро.
— И это всё, что способен сделать могущественный шаман?! — язвительно скривился дон Педро.

Тогда дон Хуан, которому были подвластны тайные промыслы живых и мёртвых, сложил в воздухе из табачного дыма внушительное число со многими нулями.

— Сколько-сколько? — прохрипел дон Педро, как если бы получил кулаком под дых.
— Сто тысяч песо.
— Имей совесть! — энергичным жестом устыдил его дон Педро.
— Магия, дорогой Педро, не может стоить дёшево. Десять тысяч песо серебром и ни сентаво меньше.

Дон Педро послал в пространство множество крепких мужских слов, суть которых состояла в перечислении грехов родственников дона Хуана. Особенно, по женской линии. Стервятники в панике взметнулись над сельвой. Когда дон Педро дошёл до седьмого колена, сердце дона Хуана дрогнуло, и они, поторговавшись ещё около часа, уговорились на сотне монет, после чего сельва облегчённо затихла.

Дон Хуан дал дону Педро покурить свою сигару, и они вдвоём совершили ритуал вызывания кающегося грешника. Час сиесты ещё не наступил, как пред ними явилась царица кочевых термитов в сопровождении гвардии белых муравьёв.

— Только не надо сказок про диких обезьян! — сходу пресёк отпирательства дон Хуан. — Ваша работа?
— Прости, шаман. Наша.
— Из «прости» пончо не сошьёшь, — важно дымя сигарой, сказал дон Педро.
— Не доглядели, молодёжь пошалила малость: им что сельва, что плантация — всё едино.
— Твои проблемы, донья Эцитона. Как будешь возмещать ущерб? Шкурками какомицли, зубами змеи кантиль, панцирями грифовой черепахи, золотом ацтеков?
— Золотом, конечно, — сказала царица кочевых термитов, дрожа антеннами от радости. «Надо же, как легко отделалась! — думала в этот миг она. — А могли бы и дустом травануть…»

Так за одно утро дон Хуан положил в карман чистоганом сотню полновесных песо, а у дона Педро появился золотой маисовый початок из сокровищницы древнего ацтекского жреца Уициля. Между прочим, тот ещё колдун был. Знал бы дон Педро, с чем связался, взял бы шкурками какомицли.

http://mirnaiznanku.livejournal.com/1300235.html

Для Проекта № 119 - «День Дона Педро» в Заповеднике Сказок

Однажды дона Педро застрелили насмерть. И он стал труп. Чёрному трупу терять нечего, и он моментально потерял всякий страх. Долго был дон Педро бесстрашным трупом и храбро щёлкал затвором своей чёрной винтовки везде, пока однажды во время сиесты не потревожил сон дона Хуана.

Дон Хуан был шаман и владел секретами жизни и смерти. Очень не любил дон Хуан, когда его во время сиесты будят надоедливые мертвецы. И он в гневе оживил дона Педро. Дон Педро обрёл плоть и прежнюю мудрость малодушия. Но его погубила привычка щёлкать затвором — не прошло и дня, как его вновь застрелили насмерть. Как известно, злые гринго палят из кольта быстрее, чем щёлкают ржавым затвором такие суровые гаучо, как дон Педро.

Тогда дон Педро поспешил к дому дона Хуана и дерзко разбудил его в час сиесты. Дон Хуан же, владевший тайной пути воина, на этот раз не стал оживлять неугомонного дона Педро, а просто отнял у него винтовку.

Дон Педро опять явился к дону Хуану в час сиесты и принялся стучать в дверь чёрным патронташем. Дон Хуан забрал у него патронташ.

На третий день дон Педро пришёл к дому и стал греметь чёрными шпорами, и шпоры у него дон Хуан тоже отнял. Вместе с сапогами и растрёпанным сомбреро.

Когда упрямый дон Педро заявился в час сиесты фальшиво бренчать струнами, дон Хуан в гневе разбил его чёрную гитару на его чёрной черепушке.

Но не смирился дон Педро — повадился приходить в час сиесты и щёлкать костями, как кастаньетами. Плюнул дон Хуан и, не долго думая, превратил назойливого дона Педро в койота.

Став койотом, дон Педро жутко выл у дома дона Хуана по ночам и мерзко тявкал в час сиесты. В конце концов, он вывел дона Хуана из равновесия, не на шутку разозлил. В порыве гнева схватил дон Хуан патронташ, зарядил винтовку и пристрелил койота.

Тихо стало на фазенде, но не обрёл покой дон Хуан, не стало в нём безмятежности, и сон в час сиесты больше не приносил ему силу. Собрал он обглоданные кочевыми термитами косточки койота и закопал у ограды. В три дня выросла на том месте могучая акация, и в её густой кроне стало оглушительно стрекотать полчище цикад, премного досаждая дону Хуану. Несомненно, так проявлял себя скандальный дух дона Педро.

Утром в гневе срубил дон Хуан акацию, покромсал ветки, а после заката разложил из обрубков большой костёр и в мудром молчанье сидел подле него, наслаждаясь тишиной безлунной ночи. Выполз к нему из лесного мрака дон Большая Анаконда, шипя: «Я славно поохотился сегодня и теперь жажду веселья. Играй, пой, за это я подарю тебе, что пожелаешь». — «У меня нет гитары», — ответил ему дон Хуан. — «Как жаль, — сказал Дон Большая Анаконда, — стоило мне захотеть веселья, как попался совершенно никчёмный человек». — «Однако, — раздумчиво произнёс дон Хуан, — я знаю одного неутомимого кабальеро, чей дух пляшет сейчас в языках этого костра. Оживи его, если можешь, и он сыграет тебе на гитаре, если захочешь».

Дон Анаконда выхватил из пламени мятежный дух дона Педро и оживил его. Дон Педро предстал перед ними во всей красе — с пышными усами, в белых штанах, узорчатом пончо, белом сомбреро, с винтовкой и патронташем, гитарой, сигарой и большой флягой превосходной текилы.

Втроём они лежали у костра до зари, отхлёбывая по очереди из фляги и горланя песни так, что навсегда отвадили злых гринго появляться в здешних местах. Так Мексика избежала участи Техаса.

https://mirnaiznanku.livejournal.com/1300092.html

Для Проекта № 119 - «День Дона Педро» в Заповеднике Сказок

Однажды дона Педро застрелили насмерть. И он стал труп. Чёрному трупу терять нечего, и он моментально потерял всякий страх. Долго был дон Педро бесстрашным трупом и храбро щёлкал затвором своей чёрной винтовки везде, пока однажды во время сиесты не потревожил сон дона Хуана.

Дон Хуан был шаман и владел секретами жизни и смерти. Очень не любил дон Хуан, когда его во время сиесты будят надоедливые мертвецы. И он в гневе оживил дона Педро. Дон Педро обрёл плоть и прежнюю мудрость малодушия. Но его погубила привычка щёлкать затвором — не прошло и дня, как его вновь застрелили насмерть. Как известно, злые гринго палят из кольта быстрее, чем щёлкают ржавым затвором такие суровые гаучо, как дон Педро.

Тогда дон Педро поспешил к дому дона Хуана и дерзко разбудил его в час сиесты. Дон Хуан же, владевший тайной пути воина, на этот раз не стал оживлять неугомонного дона Педро, а просто отнял у него винтовку.

Дон Педро опять явился к дону Хуану в час сиесты и принялся стучать в дверь чёрным патронташем. Дон Хуан забрал у него патронташ.

На третий день дон Педро пришёл к дому и стал греметь чёрными шпорами, и шпоры у него дон Хуан тоже отнял. Вместе с сапогами и растрёпанным сомбреро.

Когда упрямый дон Педро заявился в час сиесты фальшиво бренчать струнами, дон Хуан в гневе разбил его чёрную гитару на его чёрной черепушке.

Но не смирился дон Педро — повадился приходить в час сиесты и щёлкать костями, как кастаньетами. Плюнул дон Хуан и, не долго думая, превратил назойливого дона Педро в койота.

Став койотом, дон Педро жутко выл у дома дона Хуана по ночам и мерзко тявкал в час сиесты. В конце концов, он вывел дона Хуана из равновесия, не на шутку разозлил. В порыве гнева схватил дон Хуан патронташ, зарядил винтовку и пристрелил койота.

Тихо стало на фазенде, но не обрёл покой дон Хуан, не стало в нём безмятежности, и сон в час сиесты больше не приносил ему силу. Собрал он обглоданные кочевыми термитами косточки койота и закопал у ограды. В три дня выросла на том месте могучая акация, и в её густой кроне стало оглушительно стрекотать полчище цикад, премного досаждая дону Хуану. Несомненно, так проявлял себя скандальный дух дона Педро.

Утром в гневе срубил дон Хуан акацию, покромсал ветки, а после заката разложил из обрубков большой костёр и в мудром молчанье сидел подле него, наслаждаясь тишиной безлунной ночи. Выполз к нему из лесного мрака дон Большая Анаконда, шипя: «Я славно поохотился сегодня и теперь жажду веселья. Играй, пой, за это я подарю тебе, что пожелаешь». — «У меня нет гитары», — ответил ему дон Хуан. — «Как жаль, — сказал Дон Большая Анаконда, — стоило мне захотеть веселья, как попался совершенно никчёмный человек». — «Однако, — раздумчиво произнёс дон Хуан, — я знаю одного неутомимого кабальеро, чей дух пляшет сейчас в языках этого костра. Оживи его, если можешь, и он сыграет тебе на гитаре, если захочешь».

Дон Анаконда выхватил из пламени мятежный дух дона Педро и оживил его. Дон Педро предстал перед ними во всей красе — с пышными усами, в белых штанах, узорчатом пончо, белом сомбреро, с винтовкой и патронташем, гитарой, сигарой и большой флягой превосходной текилы.

Втроём они лежали у костра до зари, отхлёбывая по очереди из фляги и горланя песни так, что навсегда отвадили злых гринго появляться в здешних местах. Так Мексика избежала участи Техаса.

http://mirnaiznanku.livejournal.com/1300092.html

Живет себе король. Обычный такой король. Одна штука. И чего-то он заскучал. Бывает. Король же. ( Вы только полюбуйтесь, как он зевает и почесывает голову скипетром). У короля в наличии королева. Одна штука. Ничего себе королева.

А еще наследник. Принц крови. Или даже два. Или три. Или четыре. Тут уж на что силенок хватит. (Вы только взгляните на эту умилительную картину. Король весь такой нарядный. И корона красивая, и королева под ней вполне себе ничего. Рядом малыши, вот взрослый в трусишках, второй, что поменьше, без, а третий, самый мелкий, ползает вокруг в подгузниках с погремушкой в виде скипетра).

А еще есть принцесса заморская. Одна штука. Нет, лучше две. Хотя лучше три. А еще лучше... Хотя тут силенок не хватит. (Кстати, в королевских фантазиях все они исключительно секс бомбы, и каждую необходимо подорвать). К принцессе прилагаются молодость, красота, веселый нрав, неутомимость.

Для обладания принцессой, нет, двумя, или тремя (вот тут король как то сильно размечтался) нужны или любовь, или богатство.
Принцессы клюют на богатство. Одна, две, три, даже...даже не напоминайте про силенки. Но королевская казна у короля общая. С королевой напополам. И расходуется на принца крови. Одного, двух, трех, а там уж на сколько силенок хватило. Ну, и королеве на балы и булавки. Получается, что богатства хватает только на трех, нет, на двух, да ладно врать то - на одну принцессу. Да и то по четвергам на полчасика. На большее точно силенок не остается.

А еще принцессы клюют на любовь. И если король тоже не дурак влюбиться? Тогда суд и раздел государства. И не будет ни королевы, ни наследников. И на принцессу после всего силенок тоже не останется. Так что лучше приложить к королеве красоту, веселый нрав и неутомимость и не думать о принцессах. Так оно завсегда дешевле получается. И силенок на все хватит. Кризис. Не до любви. Приветствуется прагматичный подход во всем.

https://mirnaiznanku.livejournal.com/1299873.html

Живет себе король. Обычный такой король. Одна штука. И чего-то он заскучал. Бывает. Король же. ( Вы только полюбуйтесь, как он зевает и почесывает голову скипетром). У короля в наличии королева. Одна штука. Ничего себе королева.

А еще наследник. Принц крови. Или даже два. Или три. Или четыре. Тут уж на что силенок хватит. (Вы только взгляните на эту умилительную картину. Король весь такой нарядный. И корона красивая, и королева под ней вполне себе ничего. Рядом малыши, вот взрослый в трусишках, второй, что поменьше, без, а третий, самый мелкий, ползает вокруг в подгузниках с погремушкой в виде скипетра).

А еще есть принцесса заморская. Одна штука. Нет, лучше две. Хотя лучше три. А еще лучше... Хотя тут силенок не хватит. (Кстати, в королевских фантазиях все они исключительно секс бомбы, и каждую необходимо подорвать). К принцессе прилагаются молодость, красота, веселый нрав, неутомимость.

Для обладания принцессой, нет, двумя, или тремя (вот тут король как то сильно размечтался) нужны или любовь, или богатство.
Принцессы клюют на богатство. Одна, две, три, даже...даже не напоминайте про силенки. Но королевская казна у короля общая. С королевой напополам. И расходуется на принца крови. Одного, двух, трех, а там уж на сколько силенок хватило. Ну, и королеве на балы и булавки. Получается, что богатства хватает только на трех, нет, на двух, да ладно врать то - на одну принцессу. Да и то по четвергам на полчасика. На большее точно силенок не остается.

А еще принцессы клюют на любовь. И если король тоже не дурак влюбиться? Тогда суд и раздел государства. И не будет ни королевы, ни наследников. И на принцессу после всего силенок тоже не останется. Так что лучше приложить к королеве красоту, веселый нрав и неутомимость и не думать о принцессах. Так оно завсегда дешевле получается. И силенок на все хватит. Кризис. Не до любви. Приветствуется прагматичный подход во всем.

http://mirnaiznanku.livejournal.com/1299873.html

Да, вот так мало оказалось их. Тем не менее, конкурс проводится, хотя не по полной программе. Читайте, комментируйте, а в начале следующей недели будет ЧИТАТЕЛЬСКОЕ ГОЛОСОВАНИЕ!

https://mirnaiznanku.livejournal.com/1299669.html

Да, вот так мало оказалось их. Тем не менее, конкурс проводится, хотя не по полной программе. Читайте, комментируйте, а в начале следующей недели будет ЧИТАТЕЛЬСКОЕ ГОЛОСОВАНИЕ!

http://mirnaiznanku.livejournal.com/1299669.html

О том, что с младшей дочерью творится что-то не то, первым Игорю поведал Андрюшка. Именно он после выходных тихонько подошёл к отцу и почти на ухо прошептал:
- Пап, послушай, Наташка-то матом ругается…
- Как ругается? – Игорь обернулся к сыну, сопящему рядом.
- Тебе пересказать?
- Нет, не надо. – Знает он эту детскую непосредственность. Раз разрешили – получайте полной горстью, да так, что и не унесёте. – Откуда это у неё?
Впрочем, настолько прямолинейного вопроса можно было и не задавать. Откуда, в самом деле, сыну-то знать, если…
- А, может, ты научил?

- Ты чё, пап? Я ж того, соображаю, - двенадцатилетний парень, казалось, готов был покрутить пальцем у виска, если б перед ним сидел кто-то из сверстников, а не отец, - Сам же учил, - «Одни слова для кухонь, другие – для улиц».
Игорь кивнул. Проблему мата со старшим отпрыском они решили ещё два года назад. Решили раз и навсегда, и, казалось, с матом в семье было покончено ещё в то время. Парню тогда очень хотелось каждое узнанное слово лихо продемонстрировать именно перед родными. Наташка была совсем ещё крохой, а потому просто не могло с этих почти былинных времён ничего путью уложиться в её головёнке. А Андрюха после не только серьёзных разговоров усёк прочно, где уместно использовать ненормативную лексику, а когда тебя за неё взгреют по первое число и никаких оправданий слушать не станут.
- А друзья твои не могли?
- Не, Белобрысый к нам не ходит, а Вадька, сам знаешь, и «дурак» не скажет.
- Не «Белобрысый», а Сергей, - на автопилоте поправил Игорь.
- Па… Уж лучше Белобрысым, чем Сэром Геем, - прыснул в кулак отпрыск, - Да он не обижается, па.
-Ну, как знаете, - махнул Игорь рукой, - Так, ты говоришь, у Наталки прорывается…
- Сам послушай, - сын кивнул нечёсаной головой в сторону детской, где в это время мамина любимая пятилетняя кроха баюкала свою блондинистую Барби. Кукла, по всей видимости, спать не хотела, и маленькая мама, нежно тиская её в своих ещё пухлых ручонках, монотонно напевала:
- Эх, ёж твою мать,
Будем Катеньку качать.
Припевка была немудрёной. Она пускалась по кругу раз за разом и девочка, казалось, вполне была довольна как собой, так и своей воспитательной работой.
- Натуськ, можно тебя на минутку? – позвал Игорь, приоткрывая дверку.
Дочка подняла свои хитрющие зелёные глазищи и так посмотрела на него, словно он хотел выведать её самую сокровенную тайну.
- А чего?
- Пойди ротик вымой от разных вонючих слов. Чтоб я их дома больше не слышал! – Игорь глазами показал дочке в сторону ванной.
Девочка насупилась, но, аккуратно положив куклу в пластмассовую кроватку, затопала своими красными тапочками с помпонами в сторону ванны. Наташка всегда была послушным ребёнком. Сказали: вымой – вымоет. Обидится на весь мир, но вымоет. Может зря он так категорично? И надо было сперва спросить, что, да от кого. Эх, вот не психолог он. Была бы Ленка дома, она бы хитрой лисой всё у дочки выспросила, а уж потом разъяснила бы, что да как. А он так не может!
- Я, папуль, вымыла. Можно играть дальше?
- Ага… То есть, «да». А кто тебя песенке твоей научил?
- Не скажу.
- Почему?
- А секретик.
- Так у нас с тобой, вроде секретов друг от друга нет.
- А это не наш секретик.
Вот и поговорили. Теперь из неё и клещами не выцепишь. Это не старший, у которого, что на уме, то и не языке. Теперь и на кривой кобыле не подъедешь. И ведь запомнит, что вот это её секрет и будет хранить его, словно от этого зависит решение мировых проблем. «Ладно, перемелется – мука будет», - подумал про себя Игорь и решил дождаться жены, чтоб вырабатывать дальнейшую стратегию, так сказать, коллегиально. Наломать дров в щекотливом вопросе воспитания детей успеть можно всегда.
Ленка задерживалась. Сегодня у неё то ли была какая-то проверка, то ли отчёт квартальный они к сроку подгоняли, в общем, что-то там надо было сдать срочно, а не то… Что «а не то» Игорь понимал и без подсказок. У самого случались авралы. Но сейчас в его строительных делах был период вялотекущего прозябания. Он бы даже мог и дочку сам из садика забирать, но любимая тёща эту миссию как-то сразу взяла на себя, а он получал Наталку не ранее восемнадцати ноль-ноль, как раз к ужину, причём доверху напичканную чипсами, йогуртами и другими полными бытовой химией «вкусняшками».
Ленка пришла уставшая. Ещё в прихожей поинтересовалась, как у них насчёт ужина, ибо по магазинам она не прошвырнулась, и сегодня придётся полагаться на то, что осталось со вчерашнего вечера. Игорь с Андрюшкой хором заверили её, что в отсутствии мамы они вели себя образцово-показательно, все ЦУ исполнили и целая кастрюля свежесваренного картофана давно уже ожидает того, чтобы её хотя бы ополовинили.
- А мясное? – снимая обувь, поинтересовалась их суперхозяйка.
- Шпротинку откроем. Не каждый день мясо, - философски заметил Игорь. - Наталка её всегда на «Ура».
- Холестерин, конечно, но что с вас, лентяев, возьмёшь? – вздохнула жена и мать.
За стол сели поздно, зато всей семьёй. Проголодавшиеся мужчины чуть ли не вылизывали тарелки. К всеобщему удивлению, не отставала от них и Наталка. Наконец она отвалилась на белую спинку кухонного «уголка» и философски заметила:
- «Зашибись». Как я, мамуль, обожаю шпроты с картошкой.
Нижняя челюсть Лены поползла вниз, потом встала на место, потом поползла вниз ещё раз:
- Это… это как это?
- Вкусняшка, просто «зашибись», - снова выдала младшая дочь, смакуя новое слово, словно малыш конфету.
- Вот такие у нас сюрпризы, - развёл руками Игорь, словно эстафетную палочку, переваливая проблему на свою благоверную.
- Натусь, ты вот сейчас сказала слово из поросячьего языка, - Лена медленно, обдумывая каждое слово, посмотрела на дочь. Она всегда, сколько помнит Игорь, была сторонницей решения проблем «здесь и сейчас». Ребёнок ведь забывает быстро, наказание через час после проступка кто ж с ним свяжет? – Доченька, ты ведь у нас не хочешь стать поросёнком?
Наталка помотала головой. Может, она и хотела бы, но не навсегда, а так, чтоб только побрызгать в луже, как любимая свинка Пеппа.
-Вот и умничка. Давай теперь обходиться без этого словечка. Мы же сможем. И ты, и я, и ПАПА, - с нажимом произнесла Лена, давая понять Игорю, что она-то точно знает, откуда в лексиконе её лучистого солнышка ненормативная лексика.
- Ма, это не папа, - поддержал Игоря Андрюха, отрываясь от разглядывания давно уже пустой тарелки.
- И наш брат Андрюша тоже не будет говорить дома поросячьи словечки, так ведь, Андрюша? – предельно спокойным тоном, совсем как маленького, спросила мама папиного защитника. Между тем её глаза метали молнии и могли, наверное, ненароком поджечь храм Артемиды, если б он не был подожжён задолго до этого вечера.
- А всё же шпроты у нас мама просто…
- Объедение, - закончил за дочку Игорь, - Так что, чтоб нам быть сильными и умными - пора переходить к чаю.
- Чай не пил – какая сила? Чай попил – совсем ослаб, - выдал народную мудрость Андрей, и мама переключилась на него, то есть на то, всё ли её любимый, но не вполне ответственный сын приготовил к очередному учебному дню.

А вот часа через три, когда младшие члены семьи удалились на покой, Игорь услышал гневную тираду на тему подобающего воспитания подрастающего поколения и как мерзко на это самое поколение действует вседозволенность и моральная расхлябанность. Впрочем, когда буря в стакане сама собою успокоилась, диалог всё-таки перешёл в конструктивное русло.
- Ты погодь на нас с Андрюхой наезжать-то, - морщился Игорь в ответ на пассажи жены, - Давай разберёмся сперва, что и откуда. Вот ты лично от меня мат дома слышала?
- Нет.
- Вот то-то и оно-то. Или я только тебя так боюсь, что аж дрожу при тебе слова вымолвить? А на стройке, сама понимаешь, мне и не так приходится изъясняться. Чурки порой только русский матерный и понимают. Да не в этом суть. За Андрюхой я тоже давно проколов не замечал. Значит – лексикон-то не из семьи. Куда дочка у нас ещё ходит? Правильно, в садик. Вот оттуда и пляши. Завтра с утра, как Наталку туда приведёшь, всё и выясни. Наверное, пришёл новый ребёнок из не совсем благополучной семьи, что-то там наговорил. А они ж в этом возрасте всё, как попугаи схватывают. Я не удивлюсь, если уже полгруппы этим вирусом охвачено.
Ленка согласилась. Да и утро всегда мудренее вечера. За ночь может хоть мысль возникнет, откуда что взялось и как с этим бороться.

В садик Наталку Ленка повела самолично: всё же разговаривать с воспитателями лучше, она считала, женщине. «Такой тонкий процесс не доверишь неуклюжим варварам», - говорила она, мимоходом причисляя к варварам всех мужчин и Игоря в частности. Ну а он, оседлав свою «Газельку» отправился наводить шухер на объектах. В обед разговорились со своими в конторе за жизнь, и Игорь, как бы между прочим, поведал о вчерашнем происшествии.
- Вот теперь не знаю, на кого и думать, - подвёл он черту под рассказом. – Все, вроде не при делах, но факт, как говорится, налицо.
- Заклей ей рот скотчем – не поругается, - попытался зубоскалить круглолицый Диман, но под полным негодования взглядом Игоря тут же сник.
- А ты проследи, - хитро подмигнул сменный мастер Ерофеич. - У тебя ж регистратор есть, да ещё в гараже, вроде, запасной. Я припоминаю, ты его тем летом менял. Вот и привесь тихо в местах разных. И всё всплывёт. У нас один так жену ловил. Всё думал, что она хахаля водит.
- И поймал?
- Ага, тёщу. Так что - будь готов к любым сюрпризам.
Совет понравился. Ленке Игорь про регистраторы решил пока не говорить, но всё же на вооружение взять. Так что к приходу жены он был уже морально готов: план победы над нецензурщиной окончательно вызрел в его голове. Настроение пело апрелем. Солнце светило тоже не по декабрьски. Только Наташка почему-то всю дорогу от бабушки молчала, а когда он её спрашивал, в чём дело, отвечала со всей вселенской мудростью, словно ей вовсе не пять лет от роду:
- Пап, мне что-то надо с собой решить. Я помолчу, а?
Игорь не стал настаивать. Могут быть и у маленького человечка большие мысли. Их только иногда надо поворачивать в нужном направлении и всё будет в ажуре.
А вечером Ленка расстроила его. Версия, до сей поры проходящая, как основная, начала после её слов на глазах разваливаться.
- Говорила я с воспитателями, - произнесла любимая Игорева жена, когда они сказали детям «Спокойной ночи», растащили их по кроватям и наконец-то остались наедине.
- Ну и что?
- А ничего. Они утверждают, что это наша Наташка стала упрямой и своенравной, что именно она плохо влияет на группу, и именно из нашего дома приносятся в детский сад те слова, которые и произносить-то нельзя.
- Да… Как она смеет?
- Вот так, – Ленка развела руками, - Я только стояла и обтекала. А меня, как восьмиклассницу, вернувшуюся домой утром, раскатывали под орех, полоскали и сушили. Сегодня у них «Мегера» была.
«Мегерой» за глаза, конечно, звали одну из воспитательниц группы, куда ходила Наташка, педагога со стажем в несколько десятилетий. Между ней и их семьёй с самого начала выработался вооружённый нейтралитет, готовый превратиться в боевые действия, был бы только повод. И повод, кажется, как раз наклёвывался. Для того чтоб понять суть их взаимоотношений, надо было знать всю историю. Андрюшка, в свою очередь, ходил совсем в другой садик, в котором был на неплохом счету, так как по жизни был парнем весёлым и жизнерадостным, ни драчуном и не плаксой. Наташку же после переезда отдали в тот, что стоял ближе к дому, не таскать же в другой район города, и, наверное, с этим немного ошиблись. Садик хоть и значился по всем ведомостям, как «элитный», в первую очередь выделялся тем, что тесно сотрудничал с церковью. Воспитанников старших групп даже водили на службы по большим православным праздникам. А уж про поделки в виде ангелочков или задушевные беседы о рае говорить и не приходилось. Ленке, впрочем, было всё равно, а вот Игорь, как услышал про подобные образовательные изыски – завелся с полуоборота.
- А нас спросили, хотим мы этого или как? – высказал он жене, всё, что думал, после того, как дочь начала рассказывать ему то, чему научилась за день. - Школа, значит, от церкви отделена, а садик – нет?
- Да подрастёт, сама всё поймёт, - пыталась вразумить его жена.
- Или с кашей в башке жить останется. Не смеши мои подковы, - отозвался Игорь и, начиная со следующего дня, Наташка, к вящему неудовольствию персонала, перестала посещать определённого рода занятия. Правда, отношения с «Мегерой» были испорчены окончательно и бесповоротно, но их ребёнок, по крайней мере, перестал получать информацию, которая могла бы вызвать конфликты внутри семьи. И вот – новая напасть. И на этот «Мегера» вцепится зубами. Мол, только в безбожной семье дети могут выражаться, как пьяные сапожники.
- Я завтра сам с ней разберусь, - попытался Игорь успокоить Ленку.
- Как тогда? До заведующей, а мне потом красней?
- Чего краснеть? Наташку ведь куда в эти самые «уроки добра» водят? В живой уголок. А там у них попугай. Может он от старого боцмана и детей такому учит, что хоть стой, хоть падай.
Ленка фыркнула. Мысль про попугая пришлась ей по душе. Если б всё дело свелось к злополучной птице, было бы просто расчудесно. Тут и садик своё получил бы, и семья доказала бы свой положительный статус как нельзя лучше.
Наутро «Мегеры» не было. Принимала Наташку другая воспитательница, молодая девушка только что из педучилища, ещё немного побаивающаяся детей. Страшно краснея, она на претензии Игоря поведала ему, что как раз из-за их Наташки пришлось даже лучшую куклу, подаренную замом главы администрации отдать в другую группу.
- Знаете, как ваша дочь её обозвала? – округлив глаза, спрашивала Игоря «Машенька» (называть девушку Марией Владиславовной пока не решался никто. Кажется, она и сама никак не могла привыкнуть к внезапно свалившемуся взрослому статусу и не знала, что с ним делать).
- Откуда?
- Не могу сказать, - ещё больше смутилась молодая воспитательница, но, не растерявшись, полезла в карман короткой джинсовой юбчонки, - Вот.
На аккуратно отрезанном листочке в клетку было каллиграфическим почерком написано, - «Блинское убожище».
- Выбросьте, - поморщившись, отдал Игорь Машеньке листок, - Стоит ли распространять?
- Да. В самом деле. И я так подумала, - девушка с радостью порвала листок на мелкие составляющие, но, не найдя, куда выбросить, стала запихивать их обратно в кармашек, - А ведь они потом всей группой это скандировали. Хоть я куклу унесла. Если б Владлена Густавовна услышала…
Владленой Густавовной звали как раз «Мегеру».
- Не услышала ведь? Ну и к лучшему. Кстати, а не покажете ли мне живой уголок? Мне дочка так красочно о нём рассказывала.
Наташка о живом уголке и правда, рассказывала с воодушевлением. Но только в первые два посещения. Каждый раз смотреть на одних и тех же рыбок и слушать одного и того же попугая могут не все дети. Некоторым для полного счастья не хватает свежих впечатлений. Наташка относилась к последним. После очередного посещения живого уголка во время вынужденного отсутствия она сказала.
- Я самая умная и за это меня наказали. Буду попугая словам учить. А то ску-у-учно.
- А терпения хватит? – спросила тогда у неё Ленка.
- Ага. Я ведь Вадика уже научила, что бога нет.
- Это как это?
- А я за ним ходила и говорила, - «Скажи, что его нет, а то не отвяжусь». Он и сказал. Теперь Настьку научу.
- Учи лучше попугая, а подруги сами разберутся, когда подрастут.
- Точно! А он их научит.
Вот около этого попугая Игорь и пристроил свой видеорегистратор. Ещё дома он запрограммировал агрегат на движение, так что теперь всё, что происходило в «живом уголке» не должно стать для их семьи секретом. О том, что его затею «раскусят» Игорь не думал. В конце концов, он же пёкся о своей же дочке. И ничего предосудительного и в мыслях не имел. Ещё один прибор он ещё утром повесил на балконе, справедливо рассудив, что дочка могла наслышаться бранных слов от соседа-студента, который выходил на лоджию не только покурить, но и пообщаться по мобильнику. Мог ли Гриша при этом выразиться нелитературно? Мог. А Игорь мог его поймать. Ну где, спрашивается, ещё Наталка могла подцепить свой «поросячий язык»? Больше ничего дельного Игорь даже и предположить пока не мог. А посему эти две точки подлежали проверки в первую очередь.
Вечером Наташка вела себя терпимо. Мат от неё не слышали. Даже, когда Андрюшка подслушивал под дверью. Все понимают, что подслушивать и подглядывать нехорошо, но всё же на каждом шагу это делают. Для общего же блага, опять же! Те же регистраторы или камеры в магазинах для чего устанавливают? На дорогах почему граждан снимают вместе с машинами, когда они скорость нарушают, а потом шлют письма счастья? Да всё потому, что кроме сознательности, рядовой обыватель должен бояться неотвратимости наказания. Игорь всё это понимал и принимал, как должное. Кнут и пряник действуют быстрее, чем пряник без кнута. Ладно ещё, что в их стране не принято «стучать на соседей». Тот же Ерофеич, у которого сын одно время жил в Германии, покуда туда арабы не понаехали, рассказывал, что там настучать на ближнего – доблесть и геройство. Сразу вспоминались легенды про тридцатые годы прошлого века, хотя, кто знает, как всё было на самом деле?
Так вот, Наталка дома в этот вечер вела себя более чем достойно и Игорь даже начал подумывать, что прошлые её «проколы» были случайностями, не достойными внимания и пресечения. Мало ли каких слов можно наслышаться на улице? Хорошо, что хоть по телевизору стали брань запикивать, а лет десять назад надо было смотреть ещё и за тем, как бы старший отпрыск не переключил телек с родных мультиков на политический канал. Там народные избранники упражнялись на истинно народном же языке с превеликим воодушевлением, и казалось, что именно за этим они там и собрались.
Камера, повешенная на лоджии, была вскрыта Игорем после «отбоя» и тщательно исследована им совместно с женой. Ей, кстати, идея проверить подозрительные точки тоже пришлась по душе.
- Лучше перебдеть, чем недобдеть, - философски заметила она, - Не милицию же вызывать по подобному поводу.
Так вот, записи были просмотрены и… Да, Гриша выходил с сотовым на лоджию аж девять раз. При этом два раза он звонил родителям.
- Вот ты бы был таким хорошим сыном», - ткнула при просмотре Игоря под ребро жена, прильнувшая к нему тёплым боком. – А то мне постоянно приходится напоминать тебе…- Старики – они ведь заботу ценят.
- А то я не забочусь, - хмыкнул Игорь, - Как картошку копать, так кому идёт контрольный звонок? То-то.
Его родители жили в деревне, где отец купил дом сразу после выхода на пенсию. Они ещё были сильны и бодры, внуки всё лето пребывали у них, и за здоровье своих родителей Игорь волновался слабо:
- Их там двое. А что надо – сами позвонят.
- Важно внимание, бестолочь, - шутливо говорила ему Ленка, и иногда, чаще, чтоб умаслить благоверную, он всё же набирал номер матери или отца и общался с ними без существенного повода. За жизнь. Не так часто, как Ленка своей матери или тот же Гриша, но звонил. Факт от масс не скроешь!
Ещё сосед трепался с девчонками. Сразу с пятью. То есть не сразу, а поэтапно, с каждой минут по полчаса. И плёл он при этом про исключительность конкретной подруги, обещал кисельные берега у золотых гор, шампанское с марципанами на лазурном берегу и свою верность. Девчонки, судя по всему, Гришку обожали, охотно верили в посулы, но лапшу с ушей умело стряхивали и варили из неё Григорию супчик, когда бы тот не попросил.
- Во, кобель, - смеялась Ленка и подзуживала мужа, - Ты ведь у меня не такой, да? Ведь не такой?
- Не такой, не такой, - соглашался Игорь. При двух здоровых отпрысках волей-неволей будешь «не таким». А что и как было до их свадьбы, так это было давно и неправда, и нечего жене знать то, чего знать не полагается. Впрочем, как в разговорах с подружками, так и в разговорах с родителями Григорий был более чем просто корректен. Мата они с Ленкой так от него и не дождались.
Ну и оставались разговоры с друзьями. Игорь и Ленка уже потирали руки в предвкушении «косяка», но Гришка остался на высоте и на этот раз. Да он хвастал своими победами над слабым полом, реальными и мнимыми, да, он кропотливо считал, словно американский Ротшильд, кто и сколько выпил на последней вечеринке и кто что приносил, но он ни разу не произнес не только мата, но даже просто грубоватой подъездной лексики. А когда стал распространяться о каком-то «афедроне», Игорь даже непонимающе посмотрел на Ленку, о чём это он?
- Это он так задницу величает, чудо необразованное, - снова ткнула его под ребро жена, предложив поизучать это самое её место на предмет мягкости и упругости.
Да, Григорий оказался вне подозрений. Вся надежда была теперь исключительно на попугая, ибо иных версий у Игоря просто не оставалось.
А с попугаем… с попугаем тоже вышел прокол. Впрочем, выяснилось это только на следующий день, после того, как Игорь изъял камеру из живого уголка. Разговаривала ли дочка с попугаем? Да, только этим она и занималась во всё время вынужденного безделья. Всё то время, что девочка отсутствовала в группе, она учила непонятливую птицу говорить. Вот только те слова, которые хитрая Наталка вдалбливала в попугая, могли быть уместны где угодно, но не в детском общеобразовательном заведении. И что же вы думаете? Через полчаса повторов способный попка повторял вслед за девчушкой, - «Владлена – звезда нетраханная».
- Ой, чую, завтра Попку повесят на рее, - прикрыл голову Игорь после пассажей глупой птицы, - а заодно и нашу семейку Адамс.
Попку не повесили. Его предложили их же семье взять на перевоспитание. Причём предложили в таком обязательном порядке, что отказаться можно было, только забрав обратно путёвку в садик. То есть – или Наташка в садике, а попугай у них, или… Искать другой садик никто, естественно, не захотел, а потому их семейный круг пополнился говорящим литературно и не очень попугаем. К вящему удовольствию дочки и к зубовным скрежету всех остальных членов семьи.
- Он же воняет, - презрительно фыркнул Андрюха, но ему популярно объяснили, что, если будет возникать, то ему же и придётся заботиться о чистоте клетки злополучной птицы. После этого сын решил держаться подальше, как от попугая, так и от Наталки, которая самозабвенно принялась учить птицу новым выражениям. Впрочем, то ли чувствуя внутреннюю цензуру, то ли опасаясь внешней, девочка выбирала для тренинга исключительно частушки, причём старинные и при этом любовной тематики. С «милёнками» и «дролями».
- Бабушкино влияние, - с гордостью шептала Игорю Ленка. Он соглашался. Больше было неоткуда. Ленкина мать была известным знатоком фольлористики и даже, вроде удостаивалась в своей области самых престижных международных премий. Это было круто, почти отвесно. Дочь ей так сильно гордилась, что ставила в пример и где нужно и где не очень. По её разговорам, так мать даже зубы чистит лучше всех, потому что…
- Я не удивлюсь, если она и Нобелевку получит, - восхищалась Ленка матерью, которая, невзирая на возраст, обладала феноменальной работоспособностью, успевая и в «культпоходы» в глубинку, и по семинарам в европейские столицы.
- А ещё она Наталку из садика водит…
- Вот! – в голове Игоря зародились новые идеи, и он увлёк жену в спальню, дабы не разглашать их перед детьми раньше времени.
- Что ещё? Уж не думаешь ли ты, что… - начала уже заранее приподняв негодующе брови Ленка.
- Не думаю. А вот перед домом твоей матери ты видела, что?
- А чего? Ну, трубы меняют.
- Вот именно, - Игорь никак не мог понять, почему такие простые истины не сразу доходят до женских мозговых извилин. Это же проще, чем сложить два и два, - Трубы меняют кто? Строители. Прикинь картинку. Бабушка на улочке, сидит, значится, газетку почитывает…
- У неё айфон.
- Да без разницы, хоть Пушкин в десяти томах. Сидит и читает. Девочка топ-топ. Подошла к яме. Слушает. Впитывает. Просвещается. День, второй, третий. Бабушка думает, что она на качельках. Ан нет. Она у-учится. У работяг.
Ленка глядела с недоверием. Игорь не обвинял её мать, но… Но всё же обвинял. Вроде того, что она недосмотрела или там еще что.
- А где ещё? Ну? Мы ж с тобой эту тему мусолили. Или нет? Не тут, по любому. Не в садике. Где-Э? В-о-о—от, - Игорь на месте попытался развить свою мысль и даже заходил по спальне из угла в угол, - Или магазин. Очередь. Наши мадамки стоят за … киндер-сюрпризом. Ты же знаешь, какая Наталка бывает попрошайка. А рядом дядя Влас с большого бодуна дяде Толе про вчерашнее во всех подробностях рассказать хочет, как умеет. Бабушка морщится, но молчит, а внучка что? А внучка учится! Мотает на ус! Мол, если бабушка молчит, значит – согласная. А? Я как, доступно излагаю?
- Более чем. Да, не мельтеши ты, – махнула Ленка рукой, - Дай, осмыслю. Она наморщила носик и минут пять сидела, подтянув к груди обтянутые махровым халатом колени.
- То есть, ты думаешь, что Наталка приносит с улицы разный словесный мусор и… на нас его испытывает. Ну, и не только на нас, впрочем… Проверяет реакцию?
- Типа того. А бабушке… Ну или не до неё, свои проблемы, а нам вот так с ходу отказаться от патронтажа – это ж нас обидеть.
- Патронажа.
- Да ты поняла.
- Всё равно говори правильно.
- Тоже мне, дочь филолога!
- А вот и дочь! – Ленка встала, давая понять, что разговор окончен, но всё же в полуобороте застыла:
- И что теперь?
- Вот думаю. За магазинами не уследишь ведь. Да и за работягами в траншее. Нет, я могу регистратор у подъезда повесить.
- Повесь. И у мамы где-нибудь. Вдруг, ей и в самом деле не до Наталки… А творческие люди – они такие ранимые.
Она нежно прижалась к Игореву плечу, муркнула, так, как умеет делать только она и на сегодняшний день проблемы «поросячьего языка» молниеносно ушли на самый-самый задний план.
И снова Игорь вешал камеры, настраивал и прятал системы и снимал показания. И если у подъезда всё прошло более, чем благополучно, то в квартире любимой тёщи пришлось применять весь свой творческий потенциал, дабы не быть задержанным с поличным. Тёща ну никак не хотела покидать свою обитую ещё при Советах прихожую, оставив там Игоря лишь с дочкой. Даже на просьбу подать ему воды, она лишь кивнула в сторону кухни, мол, сам знаешь, где графин стоит, а я, мол, тебе не господская девка, чтоб бегать туда-сюда. Пришлось снимать ботинки и демонстративно в одежде идти на кухню. Но и тут Алёна Борисовна (мамой называть тёщу Игорь почему-то так и не смог) продолжала стоять в дверях, бесцеремонно сквозь полукруги моднявых очков разглядывая приборзевшего зятя.
К тому, что его в этом доме принимают не слишком тепло, Игорь успел уже давно привыкнуть. Но с тёщей ему делить было нечего. Ленка в один из дней на материно надувание губ даже высказала ей, что, если та собирается вклиниваться между ней и Игорем, то выбор дочь может сделать отнюдь не в пользу матери. С тех пор бабушка, которая, к радости или не очень, жила не слишком далеко от них, лишь помогала с приводом Наташки из садика. Да ещё собирала их по праздникам, самым величайшим из которых, был, по её скромному мнению, день смерти горячо любимого тестя. Тогда Игорь с прямой, как линейка, спиной, сидел за выставленным на центр зала столом и односложно отвечал на вопросы, стараясь при этом не ляпнуть чего-нибудь недостойного столь высокого круга.
- А в туалет хоть мне одному можно? – увидев мелочную опёку Алёны Марковны, чуть не взорвался он, допив воду.
- В туалет можно, - слегка подумав, проговорила та, поджимая тонкие губы, - Только шапку сними. С твоей крысы капает.
«С крысы»! Уж лучше бы тёща, и в самом деле промолчала. Но вслух Игорь произносить ответные пассажи всё же не решился. Он передал свою формовку Наташке, куртку повесил за шкирняк на вешалку, а сам с сумкой, в которой принёс аппаратуру, заторопился в маленькую комнатку с «белым братом».
- А авоська тебе там зачем? – Иногда некоторые женщины всё же бывают до умопомрачения несносны. Или чует она нутром, что он регистратор ставить пришёл?
- А я бумагу туалетную с собой на всякий случай ношу, - не выдержав, огрызнулся Игорь. Нет, в самом деле, по какому праву ему тут устраивают допрос с пристрастием? Он что, из этого дома унёс чего?
- Это как юмор понимать, да?
- Нет, как сатиру. Но я могу ещё и спеть. Частушки, например.
«Трындец». Не успеет он покинуть тёщино логово, Ленке пойдут звонки, что он вновь вёл себя при ребёнке по хамски, да и с тёщей разговаривал в предельно недопустимом тоне. Ну и фиг с ней. Ленка поймёт.
Игорь добросовестно спустил воду в унитазе, побрызгал из полосатого баллончика и принялся мыть руки. В коридоре камеру повесить в таких условиях невозможно – факт. А вот тут, в спрятанном виде... Хотя бы звук будет записываться. На задней стенке шкафчика со стиральным порошком, как раз под умывальником. Если тёща туда и полезет, то не раньше субботы, да и в субботу не станет она рыться в глубине, проверяя, что за штуковины выросли сами собой в месте для них не предназначенном.
- Всё, выметаюсь! Но завтра я снова буду здесь, так и знайте!
- Иди уж, Арлекин.
Вот и поговорили. А потом Ленка уже ему будет доказывать, что Игоря лишь сравнили с персонажем европейского фольклора. А то он не в курсе, что любимая тёща этим итальянским шутом обзывает всех, кто ей малосимпатичен.
Прихватив мужественно превшую всё это время в прихожей дочку, Игорь наконец-таки покинул квартиру Алёны Марковны.
- Ну, как делишки? – выйдя на улицу, спросил он у Налалки, ожидая, что та, как обычно, начнёт разговор про подружек, садик и свои невесомые детские проблемки.
- Хреново, - по матерному выругалась дочка, - Сегодня шарфик ни хрена не завязывался! И куда, спрашивается, это годится? Ни в звезду, ни в Красную Армию!
- Наталк, а может, э … полегче на поворотах? Даже Попка таких слов не произносит…
- Так, я его ещё не всему научила… - хлюпнула носом дочка.
- А тебя-то кто научил?
- Папуль, ну секретик же, ты разве не помнишь? – всплеснула кроха ручонками, - А словечки эти ты ж сам мне только дома запретил. А мы сейчас на улице!
Игорь задумался. С точки зрения формальной логики дочка была права. Насколько он помнил их пререкания, то он лично запретил ей ругаться именно дома…. Про общественные места и улицу разговоров не было. Хотя это совсем не значило, что он мечтал о том, чтобы его пятилетка материлась на каждом углу.
- Давай так. Я, конечно, не знаю, пока, с кем это у тебя ещё кроме меня завелись секретики…
Дочка хихикнула.
- Вот именно. Но вот твои словечки… Как мама у нас сказала – «поросячьи словечки», я предлагаю тебе не говорить вообще нигде и никогда.
- Но они такие приставучие….
- Сам знаю. Хочешь, я тебе открою одну тайну?
- Ага.
- Они и ко мне привязываются. Но я стараюсь держаться. Так что - роток на замок… Это как с конфетками. Стоит одну скушать.
- Ага…
На этом они и сошлись. Остальную дорогу до дома Наталка предпочитала молчать, иногда даже закрывала своей разноцветной варежкой рот. Видно слова «поросячьего языка» просились наружу, не желая забываться. Вечером Леночка не могла нахвалиться на дочку. «Проколов» не было. Правда, многосложными ответы дочери не назвал бы никто. Ощущалось, что «следить за базаром» её очень и очень сложно, но кроха мужественно, выдавливая из себя по слову, строила фразы и лучисто улыбалась, когда они выходили у неё ладными и прямыми. Даже попугая, когда тот, повторяя ранее выученные (у Наталки же) ругательства, пытался выматериться, девчурка поправляла.
-Попка, я тебе клюв вымажу зелёнкой. Молчи при папе, глупая птица. А то Андрюшка щелобанов надаёт. У него знаешь пальцы какие? Как сосиски!
- Он ей, что, щелчков навешал? – Мамочка Леночка хотела было вмешаться, вызвать к себе старшего, дабы прекратить педагогический беспредел брата.
- И они пошли на пользу. Сама знаешь, кнут и пряник…
- Так пряника-то не было.
- А попугай дома? Это для нас наказание, а для неё – счастье до Нового года, как минимум.
- Пусть так, - согласилась жена, - история с матом выбила её из привычной колеи и она уже совсем не была уверена в своих педагогических способностях и верности избранных методов воспитания.
Вечер следующего дня принёс новые огорчения. Камера у котлована, на которую была основная надежда, оказалась кем-то свинченной. То ли кто видел манипуляции Игоря, то ли просто прихватизировал плохо лежавшую вещь. А вот у тёщи вновь пробраться в туалет не удалось, так как застал он бабку с внучкой как раз на прогулке, а проситься «по-маленькому» при равной удалённости как от её апартаментов так и от своего дома было глуповато.
- Может, сходишь к матери? Занесёшь чего. Заодно и снимешь камеру, дело-то нехитрое? – попросил Игорь жену, как только они с Наталкой переступили порог квартиры.
- Так в выходные все туда пойдём. У мамы какой-то праздник. Ей там то ли гранты какие присудили, то ли ещё что. В общем – зовёт. Заодно и извинишься, да?
- За что? Что в туалет сходил? Давай всё же палку не перегибать, а?
- Ладно, не извиняйся, только и не сиди надутый, как мышь на крупу, хорошо? Беседу поддержи, пошути. Ты же умеешь.
- Я пошучу, а… все поймут?
- Ой, с каких пор ты стал такой ранимый?
Праздник у тёщи, состоявшийся на следующий день, вначале не предвещал для Игоря ничего позитивного. Ровно до тех пор, пока он не переступил вместе с женой и детьми порог квартиры Алёны Марковны. В квартире, оказывается, уже кто-то был.
- Коллеги мои, с кафедры, - коротко сообщила дочке с семьёй хозяйка и, предложив вновьприбывшим по быстрому переодеваться и присоединяться к столу, возвратилась к гостям.
- Ну да, дорогу вымыть руки найдём, - под сердитым взглядом жены, уже начавшей заранее волноваться, хмыкнул Игорь. Потом помог раздеться жене и детям, разулся сам, даже куртку набросил на вешалку. Но вот после обязательного мытья рук (Ну не садиться же за стол с немытыми. С ним, в конце концов, дети, которым требуется подавать положительный пример.) словно что-то вспомнил.
- Ой, у меня кажется ключи в зажигании, - хлопнул Игорь себя по лбу, входя в комнату. - Я мигом.
И не успела доблестная тёща по-боевому прореагировать на разгильдяйство доставшегося ей зятя, как тот, прихватив видеорегистратор, уже скатывался по ступеням. Вот он – час «Икс». А то разговоров – «Ай, как мама ходит за нашей дочкой, ой, она такая занятая, а уделяет внимание». Сам-то Игорь всегда подозревал, что внучка была нужна тёще лишь ради рекламы собственной персоны, мол, - «вот я какая». По крайней мере, в период пелёнок и сосок та ограничивалась лишь телефонными разговорами. И то звонила Ленка, а не Алёна Марковна.
Устроившись на сиденье водителя, Игорь с дурацким видом потёр руки, хмыкнул и… начал просмотр, точнее – прослушивание.
Сперва ничего интересного не было: скрипы, шорохи, звуки воды из-под крана и смыва в унитазе. Потом тёща говорила с кем-то из коллег, потом ужинала. Игорь понял, что так он может сутки слушать, и по быстрому перемотал вперёд, к тому моменту, как Алёна Борисовна привела к себе Наталку на следующий день.
- Ну вот, а теперь почитаю я тебе сказку. Сказка, как я тебе говорила – это устное народное творчество. В ней вся сила.
- Бабуль, а какую?
- А «Заяц и лиса»
- Нам в садике читали.
- То в садике, а то – я. У меня ведь всё по-другому, так?
- Это верно, - почему-то грустно отозвалась дочка.
- Так вот, садись поудобнее. Жили, были заяц и лиса. Была у зайца избушка лубяная. Хреновенькая, понимаешь, но своя. Печка, чтоб поедраться местечко, лавка да сундук, любой звезды сердечный друг…
Игорь выключил звук и ещё минут пять сидел, обдумывая услышанное. Вполне вероятно, что бабушка сегодня увидела внуков в последний раз. Вполне вероятно. А Нобелевка, если её присуждают за подобное устное-народное, блатное-хороводное как-то сразу, в момент, в глазах Игоря потеряла и свой лоск, и свою крутизну.

https://mirnaiznanku.livejournal.com/1299448.html

Все-таки в русскоязычной части блогплатформы почему-то встречается гораздо больше людей, которые не просто приходят потрепаться и поумничать, но и действительно думающих, интересующихся проблемами бытия. Наверное, так называемая "русская душа" не дает покоя сознанию.
Даже вот эта обычная женщина, ухаживающая за престарелыми, Ольга, и то пытается свой небольшой опыт и знания уложить в образы, в слова, поделиться ими с окружающими.
Майкл, в общем то и не думал, что увлечется ее страницей. Однако, прочитав несколько коротких рассказов о подопечных, где чувствовалась и забота, и любовь, и понимание, он завис в ее блоге. Просто ощутил забытое чувство спокойствия и мира в душе.
А тут она еще и сочинила маленькую притчу. Да еще и не ответила на вопрос подруги, что там с коробкой и лентой. Заинтриговала. А ведь она знает ответ. Но не говорит.
Ему то ясно, что речь идет о мозге, в котором "варятся" все эти "фигуры" — представления человека о мире, о людях, об обществе, о так называемых духовных, мистических, научных и других знаниях. И когда все эти представления складываются в нечто более-менее структурное, возникает это дурацкое понимание, что ты все познал, все себе объяснил, что нет ничего волшебного в "чудесах", на которых делают деньги невежды.
Коробочка эта и есть мозг. А лента что? Он не понял.
Майкл открыл страницу и написал новый пост:
"Вы все еще думаете, что вы — венец творения природы?! Что ваши посты что-то значат? Тогда мы идем к вам!
Внемлите: в одной молекуле ДНК содержится 27, умноженное на 10 в 12 степени страниц информации. Да вы жЫвотные, действующие на инстинктах, пока не усвоили хотя бы 27000 ее страниц. И заметьте, все это внутри вас. Одна молекула ДНК".
И принялся читать ленту дальше. Ну вот, еще одна "умная" со своим наивным понимаем бытия. Вроде того, что есть отдельно мир, а есть человек, который этот мир воспринимает. Совсем уж детский сад.
garanin: Вы, к сожалению, не понимаете фундаментальную основу. Внешний мир с его характеристиками и есть результат психической деятельности внутри организма.
alenkina: Т.е. внешний мир возникает только если организм осуществляет психическую деятельность. А если не осуществляет? Внешний мир исчезает? По-вашему получается, что это не организм со своей способностью к психической деятельности существует как результат процессов во внешнем мире, а это организм формирует внешний мир как результат своей психической деятельности.
Я не знаю, о чем тут еще можно говорить.
garanin: А если не осуществляет, то организм мертв. Он не исчезает, его просто нет. Это легко понять, если подумать о восприятии и формировании картинки внутри мозга. Вы же согласны, что в мозге нет зеркала? Уверен, согласны. Да, парадигма мира изменится, когда вы это поймете, но зато проще будет понять, как все устроено.
аlenkina: Вы действительно не понимаете смысловой разницы между "внешний мир есть результат психической деятельности" и "восприятие внешнего мира есть результат психической деятельности"? Для Вас обе эти фразы выражают одну и ту же мысль?
garanin : Нет никакого внешнего мира, в том понимании, что это мир. Внешний мир — это результат сложнейших обобщений в нейронных сетях некоего воздействия непознаваемого.
Эта мадам, наверняка, психолог. Наверняка считает себя ученым. Даром, что кота Шредингера в коробку давно посадили. Да нет никакого объективного мира. Нет. Ничего нет, кроме картинки, складывающейся в миллиардах нейронных сетей головного мозга человека.

***

Сегодня у Ольги не было настроения читать других. Вот и пост Гаранина, с его ехидцей и зазнайством, только покоробил ее.
Ну и что, что где-то внутри и где-то снаружи каждого человека находятся триллионы частиц, молекул, планет, галактик, кварков, ядер и прочей ерунды. Какое значение то это все имеет для жизни конкретного человека? Ровным счетом никакого.
Вот, вчера умерла Анна Тихоновна. Успела и исповедаться, и собороваться. Уверена, что она ушла с миром в душе. И какое ей дело до планет и молекул ДНК, а?
olganaumova написала:
"Сегодня мне и грустно и светло одновременно.
Вчера ушла Анна Тихоновна. Помните, я рассказывала, что она просила пригласить ей батюшку. Так вот, батюшка приходил и сделал все, что положено. Видели бы вы ее лицо, когда я пришла к ней в следующий раз. Оно было светлым. Даже морщинки разгладились — честное слово! Сказала мне: "Теперь все будет хорошо, Оленька". А через пару дней умерла. Во сне.
Надеюсь, она попадет в рай, в который верила и на который надеялась здесь, на земле.
Комментарии закрываю. Просто молча пожелайте бабуленьке счастливого пути".

***

"Какие же наивные эти женщины", — с огорчением подумал Гаранин, прочитав пост Ольги. Хотя, в этом их счастье. Воистину, многие знания — многие скорби.
garanin написал:
"Некоторые атеисты полагают, что видения рая или ада, всяких тоннелей, родственников, или ангелов, встречающих человека после смерти — есть только галлюцинация умирающего сознания. Они так заигрывают со своим сознанием, полагая, что это только гипотеза, но живут, на всякий случай, не греша, а то вдруг таки на облаке кто-то сидит.
А если бы они знали, что некоторые гены после смерти способны еще в течение нескольких суток (!) проявлять активность. У рыб, например, до 4 суток. У человека, логично, больше.
Так вот, если бы они это реально знали — поняли бы, что после того, как отключится последний ген, их сознание не растворится в ноосфере, ни тем более никуда не перенесется в запакованном виде, и уж понятно не встретится ни с мифическими персонажами, ни с теми, кто сопровождал в их иллюзорной, но, благодаря мозгу, считаемой реальной, реальности.
Продолжиться в этом суровом мире можно только в материи, передав свои гены при совокуплении. Увы, вот так вот по-животному, цинично. И без участия ваших горячо любимых духовных ценностей. Ну, почти.
Что? Знания, информацию передать через книги? Ну, давайте, если вы такие самоуверенные, и считаете, что то, что вы извергните из своих загаженных иллюзиями мозгов на виртуальную бумагу, кто-то станет учить, запоминать и развивать".
trofimovich: Ну да, а как же регрессивный гипноз, благодаря которому можно вспомнить свои предыдущие жизни? Скажете, придумывает человек все?
garanin: Уважаемый, вы про эпигенетическое наследование слышали?
trofimovich: До вас нет, но погуглил :) То есть, вы думаете, что гипноз просто вскрывает информацию, записанную в некоторых генах, доставшихся нам от предков? О_О То есть, это не мои жизни я видел, а события из жизни моих дальних родственников? Серьезно??
garanin: Вот видите, как просто :?) Я не могу с уверенностью подтвердить эту гипотезу. Пока. Но лично мне она больше нравится.
trofimovich: Ничего себе!
kirillfatt: С чего вы взяли, что сознание человека, а точнее душа, вот так вот просто стирается из эфира? А как же всякие мистические штуки, вызывания душ покойников, общение их с ясновидящими?
garanin: Так же как и гадание по рукам, составление гороскопов и прочие разводы от невежд. Хорошее знание психологии, развитая логика, богатая фантазия вкупе с внушением. Да, можно сказать, талант. Но ничего чудесного. Еще ни один так называемый экстрасенс не прошел объективный тест, подтверждающий его необычные способности. Хотя, хиромантия, так то, ближе всего к науке. Но пока никто этим заниматься серьезно не будет.

***

Что поделаешь, пришлось гуглить и Ольге, что такое эпигенетическое наследование. Любопытно оказалось. Всегда считала себя образованным человеком, а такого не знала. Далеко наука ушла.
Значит, Гаранин все-таки настоящий ученый, раз так близко знаком с генетикой. Только "подает" ее в своем блоге иронично. Скучает, видимо, без оппонентов его уровня, или на работе "птичий" язык надоел. Интересно, женат или нет... Впрочем, какая разница. Думать о смерти можно в любом возрасте и в любом статусе. Правда, что-то она не припомнит, чтобы о ней думали в таком вот контексте — что, мол, умер с концами, окончательно, и не думай, что вернешься сюда, не вернешься, не вспомнишь, и нету никого там, только здесь и сейчас — ты и тот, кто рядом. Мда...
Кстати, на прошлый Новый год у него Ольга видела короткий пост: "Мы все умрем, поэтому живите счастливо при жизни. С Новым годом!" Слова сразу заиграли новыми смыслами, и фантазия проснулась.
olganaumova пишет:
"Обожаю узнавать новых подопечных. Сегодня у меня появился один такой. Артем Семенович, 75 лет. Бодрячком старичок, только операцию перенес на сердце, теперь из дома выходить трудно. Буду помогать.
Познакомились. Как обычно, дедушки скромничают, когда женщина молодая (ненуачо?:))) в дом приходит, стараются держаться молодцом, развлекают рассказами. Вот и тут принялся рассказывать, что не думал, что его так прихватит, говорит, любил путешествовать, альпинистом был, в походы ходил. Жаль, мол, очень мало. То денег не было, то времени, то другие заботы.
А я его слушаю, и вспомнила Марью Алексеевну, может помните, была у меня такая в первый год. Так вот, она всю жизнь на заводе проработала. Еле концы с концами сводила, на руках двое детей было, муж рано умер. Да только не получилось из детей вырастить себе подмогу: старший в тюрьму попал, не вернулся пока, а младший от наркотиков умер.
И эта Марья Алексеевна даже не понимает, что не путешествовала за всю жизнь никуда. А, значит, и жалеть ей тут не о чем. Но жалеет все равно, о своем, о том, что не получилось из детей вырастить хороших людей.
И вот у меня вопрос: почему люди в старости обязательно о чем-то жалеют? Ясно же, что не бывает в жизни все так, чтобы на 100%, без потерь, и исключительно с удачей. Ну не бывает! Что об этом жалеть то? Не лучше ли вспоминать хорошее, что было, что получилось, чем гордишься?"
matrena: Мне тоже кажется это странным. Но, может, они и об этом думают, только привыкли жаловаться. Ты же у нас такая... жалостливая :)
olganaumova: Ха-ха, жалостливая :)) Ты меня в работе не видела. Но может быть, ты и права, может, и вспоминают без сожаления что-то. Но не у всех хватает сил душевных только на благодарность.
dropofessa: Это все от жадности. Человеку сколько ни дай — все мало. Умели бы ценить то, что есть, не завидовали бы — тогда и жалеть бы не пришлось ни о чем.
olganaumova: Думаешь, жадность? Вот у Марьи Алексеевны на это не похоже. Наоборот, жалеет, что не ей, а детям лучше не смогла сделать.
dropofessa: Пфф.. Ты же сама писала, что альтруизм вполне себе эгоистичная черта! Вообще, у тебя все подопечные какие-то ангелы. Не верю, что они такие. К старости черты характера лишь усугубляются, а я как-то не особо наблюдаю вокруг себя ангелов. Откуда же им взяться будет потом?
olganaumova: Ты слишком строга :) Это же одинокие и больные люди, почти все постоянно терпят какую-то боль, все на таблетках сидят. Может, они и пытались стать сильными и удачливыми, но не получилось. Вот и жалеют себя.
dropofessa: А мне кажется, просто ты их приукрашиваешь. Потому что сама такая :)
olganaumova: Еще одна... с комплиментами :))
marinka45: Ты знаешь, мне кажется, это привычка. И в жизни не бывает все хорошо, и все плохо. И в мыслях заставить себя думать только о хорошем трудно. (А о плохом легко %/ Гм..) Так вот, возникает это от нелюбви к себе. То есть, нету ни понимания себя, ни принятия себя со всеми потрохами. Иначе была бы и гордость, где надо, и понимание, что не всемогущ, где следует.
olganaumova: Вот, Марин! Я тоже так думаю. И мудрость из этого вырастает. Из любви к себе. Просто, блин, у нас так мало слов для обозначения таких разных по смыслу вещей, что под любовью к себе люди часто понимают банальный эгоцентризм, "дай, дай, дай". И внушают, как это плохо — любить себя. Вот и получаются у нас старички такие. :(
marinka45: Мы с тобой лет через двадцать будем вспоминать только хорошее, правда?
olganaumova: А то! :)

***

"Заставить себя думать о хорошем трудно"...
Майкл посмеялся от души над этой фразой подруги Ольги.
Да это практически невозможно! Оптимизм и пессимизм зависит от концентрации нейропептидов Y в мозгу. Если у вас их мало, то хоть обоптимизируйся, все равно будешь страдать. Это во-первых. А во-вторых, не зря японцы говорят, что воспитывать ребенка надо до 3 лет, потом уже перевоспитанием будете заниматься. Это же верно с научной точки зрения!
Именно тогда, во младенчестве, как на "чистый" лист в кору головного мозга записываются все знания, эмоциональные реакции на эти знания, которые потом будут рулить якобы личностью. Чистый в кавычках, потому что на листочке уже до фига всего начеркали мамины и папины гены.
Куда записаны результаты воспитания? Неяркие и несильные в замкнутые цепи нейронов, сильные и значимые в клетки, а самые сильные — прямиком в ДНК и РНК. Базовые установки. Нарисуешь — хрен сотрешь!
garanin пишет:
"Видели когда-нибудь фигуры на полях, которые "рисуют инопланетяне"? Колосок к колоску укладывают, чтобы рисунок получился сногсшибательный! Оставляют следы своего присутствия на грешной земле.
И невдомек вам, смертным, что такие же следы вы прокладываете в мозгах своих детей. Энграммы они называются.
А теперь попробуйте на том же поле колосками нарисовать другую картинку. Ну как, станете заморачиваться?"
kirillfatt: Некоторым удается, если уж не новое нарисовать, так дорисовать рожки и ножки огуречику.
garanin: По мелочи, может, и нарисуют. Но ничего принципиально нового.
rop_sutr: Как-то уж очень пессимистично.
garanin: Реалистично, вы хотели сказать?
fox2445: Да, вот так вот потом пытаешься всю жизнь переписать себя, а ничего не выходит :(
garanin: Это из-за того, что у вас пептидов в мозгу мало. Но не отчаивайтесь, пытайтесь дальше и "держитесь там" :?)

***

Так вот в чем дело! "Сложно себя переписать!"
Как это верно то! Заметить это со стороны, у других — легко. А признать в себе — сложно. И Гаранин, могучий ум, доказавший сам себе, прежде всего, что есть только материя, что чудес не бывает, что всем заправляют гены, молекулы ДНК, и еще нейронные цепи и постсинаптические мембраны, — он не может себе представить, что может быть по-другому. Что есть душа, есть человеческая воля, есть любовь, в конце концов, которой все эти заморочки — не препятствие.
Кстати, о душе, он где-то высказывался.
Ольга полезла искать и нашла.
onotoliy: Нету никакой души! О чем вы? :)
garanin: Как это нету?! Раз есть слово "душа", значит есть и то, что под душой понимает конкретный человек. А раз есть понимание, значит, есть и влияние этого слова и влияние понимания этого слова на человека. А раз есть влияние, значит, есть и существование. Как с радиацией, совестью, законами и кучей других абстракций.))
onotoliy: Слово есть, а жопы нет! (Раневская) Вы магический концептуаналист.
garanin: Я радикальный конструктивист. И научное сообщество на моей стороне.
Душа — только слово! И раз в его нейронных цепях ему места нет, значит, и влияния его нет. А ведь человек то он осознающий очень многое, наверное, даже слишком многое.
Ольга принялась искать метафору.
olganaumova пишет:
"Жил-был один король. И было у него любимое занятие — путешествовать. А поскольку путешествовать он любил с комфортом, то по всему королевству он строил дороги. Большие и широкие между городами, узкие, но удобные — между деревнями, совсем узенькие — между домами. Даже в лесу король прокладывал дорожки и тропинки, чтобы люди могли легко и свободно передвигаться по всему королевству, а через ручьи и речки он строил мосты. Его подданные считали своего короля благодетелем и просто боготворили.
Когда же он выезжал за пределы королевства, тогда лично для него также прокладывали дороги уже иноземные правители. Они тоже его уважали.
Но вот, однажды, король добрался до моря, которое никогда не видел. И встретил там рыбака, возвращающегося с работы на своей маленькой лодочке.
Король спрашивает у рыбака:
— Скажи мне, что это такое, и что ты делал там?
Рыбак отвечает:
— Это море, и я там ловил рыбу.
— И ты не боишься ходить по морю один?
— Нет, я люблю море. И знаю, когда оно тихое, мне можно выходить на рыбалку, а когда бурное, лучше переждать на берегу.
— Но ведь оно такое большое!
— Да, но когда я рыбачу, мне нужна только его часть, и я ее хорошо знаю. Какое мне дело до того, что далеко от меня?
— Как же ты передвигаешься по морю без дорог, ты же можешь заблудиться?!
— Дорога у меня всегда с собой — это моя лодка, а если заблужусь, мне помогут звезды.
Король подумал, какой глупый этот рыбак: дороги, чтобы передвигаться по морю, ему не нужны, хотя это так удобно, и ему неинтересно все это огромное пространство воды, а только знакомая часть, и ориентируется он почему-то по звездам, вместо того, чтобы поставить ориентиры прямо в море. Глупый рыбак.
Подумал так, и поехал обратно.
Как проложить дороги по морю он решил поразмыслить позже, а пока поедет прокладывать тоннели в горах, как раз доложили, что его подданный придумал вещество, которое может взрывать даже твердые породы!"
marinka45: Ну ты даешь! Опять сказка-притча! И ты опять не скажешь, что все это значит?
olganaumova: Не злись :) Сказки, притчи для этого и существуют, чтобы думать над ними. Каждый поймет свое — ровно то, что его сейчас заботит. И зачем я буду этому мешать?
marinka45: *канючит* Ну, интересно же!
matrena: Да, когда человек сталкивается с чем-то совершенно новым для себя, ему трудно понять. Он пытается мыслить старыми понятиями, а они не работают, или оказываются совершенно другими, чем обычно. Лодка — это дорога, которая всегда с тобой! Гениально, Олечка!
olganaumova: Спасибо, Катюша :)
dropofessa: Я сегодня коротко: "Ох уж эти сказочники!"
olganaumova: :))
Майкл прочитал сказку, и покачал головой. Значит, не только я ее читаю, но и она меня. Да еще и издевается. Энграммы превратила в дороги, и думает, что наука море еще не "заасфальтировала".
Кстати, интересно, что она понимает под морем? Психические процессы, мистические или вообще нечто из области духовности?
Черт, вдруг ошибаюсь, и она о чем-то своем пишет? И я вообще ни при чем.
Ведешь себя как идиот, Гаранин, тебе не кажется?
...Ах да, спросить же можно!
garanin: Риспект королю! Сам Нобель в подданных был! :?)
olganaumova: Вы о чем, Гаранин? ;)

*****

В своей речи ученый пояснил, что несмотря на то, что его открытие практически доказало, что человеческое сознание имеет в своей основе совершенно материалистическое основание в виде мозга, ген свободной воли пока не найден, и он надеется, что его никогда не найдут. После чего засунул ленту в "мозг" и закрыл его.

(В тексте использованы отрывки из реальных сетевых диалогов.
Остальные совпадения - чистая случайность :))

https://mirnaiznanku.livejournal.com/1299038.html

На церемонии вручения Нобелевской премии по физиологии и медицине известный генетик Майкл Гаранин устроил представление, чем немало позабавил присутствующих. Он принес с собой коробку в форме человеческого мозга, перевязанную атласной лентой, открыл ее, а внутри оказалась обычная детская игрушка с фигурами и отверстиями для них...

*****

— Да, я уже дома. Опять встреча с партнерами? Хорошо, не буду беспокоить, и ждать не буду. Все в порядке.
Звонок мужа застал Ольгу в прихожей их небольшой двухкомнатной квартиры на окраине Москвы. Она улыбнулась отражению в зеркале и, бросив на тумбочку ключи и телефон, прошла на кухню.
Все-таки есть в этом возрасте прекрасное: когда дети уже выросли, а тебя еще называют девушкой. И чувствуешь ты себя также.
С этими мыслями Ольга открыла холодильник, налила себе кефира, выпила, сполоснула стакан и уселась за ноутбук.

Сегодня Леонид Максимович порадовал историей своего романтического знакомства с покойной супругой, и она спешила записать ее, пока из памяти не ускользнули точные фразы, особые обороты речи старого преподавателя истории.
Таких рассказов у работника социальной службы Ольги Наумовой было множество. С тех пор как она пошла туда работать, почти каждый день кто-то говорил с нею, делился воспоминаниями, житейской мудростью и советами. Ее подопечным это было нужно. А она с удовольствием слушала. И записывала. И даже блог завела, чтобы такие истории не пропадали зря.
Не сказать, что она отличалась писательским талантом, хотя в свое время отучилась на лингвистическом факультете. Да и читателей у нее было не много. Да разве ж это важно? Важно, чтобы истории сохранились. Кому они нужны, тот обязательно их найдет.
Ольга зашла в свой аккаунт, быстро пробежала глазами френд-ленту, отметив про себя, кому надо будет потом ответить, и принялась писать...

***

"Скоро, уже совсем скоро сбудутся мечты пар с нетрадиционной сексуальной ориентацией! И у них будут свои дети. А что? Они же ничем не хуже мышей!"
Майкл нажал кнопку "опубликовать".
Бог знает зачем он завел страничку на этой платформе, когда то, по рассказам старожилов, бывшей пристанищем образованных и интеллигентных людей со всего мира, а теперь превращающейся в социальную сеть, с лайками, перепостами, погоней за количеством читателей и виртуальным доходом, в конечном итоге приводящим исключительно к увеличению энтропии — не более.
Всего ему в жизни хватало. Ученая степень, пост профессора в престижном Калифорнийском университете, приличный доход, дом, семьи правда нет, зато молоденькие аспирантки всегда рядом. Мечта любого американца. Да и не только американца, если верить топовым блогерам. Но что-то захотелось споров, дискуссий не по существу: седина в бороду — бес в ребро. Так, кажется, у русских говорят...
Майкл пробежал глазами ленту.
Ну вот что за бред он пишет? "Таким образом, существующий эгрегор ислама вовлекает все большее количество людей, вынуждает их подпитывать себя, заставляет отдавать энергию. Получается одновременно этот эгрегор поддерживает в людях свою значимость, но и тянет их энергию. После чего люди уже не могут выйти из-под его власти".
garanin: Эгрегор — нечто объективное, по-вашему?
dul_reti: Безусловно. Сгусток, часть энерго-информационного поля, изначально создаваемый мыслеобразами людей, а потом обретающий силу и власть над ними и над вновь подключающимися к нему.
garanin: Прекрасно! Просто прекрасно! Мы все зомби. Раздираемые эгрегорами разных идей! Давайте, я вам еще одну подброшу: информации вне материальных носителей не существует.
dul_reti: Да хоть уподбрасывайтесь. Эгрегор будет работать только при подпитке его адептов. А у вашей идеи адептов не предвидится. Ибо это полная чушь. Информация прекрасно существует вне материи, в виде волны. Слышали что-нибудь про теорию поля?
garanin: Так, дайте подумать... Это что-то из области агротехники :?)
dul_reti: А, так вы и физику в школе не проходили? Или как раз проходили, мимо. Тогда, конечно, для вас никаких эгрегоров не существует. Также как и черных дыр, и кварков, и другой непонятной вам, а значит несуществующей информации. Она же в вашей голове не записана.
garanin: Вы даже не представляете себе, как близки сейчас к истине в этой своей иронии!
dul_reti: Да уж, не представляю. И представлять не собираюсь. Идите-ка вы отсюда, garanin.
marulobduk: Существование эгрегоров не факт только для тех, кто никогда не пытался серьезно заниматься энергетическими и духовными практиками. Поэтому доказать таким людям что-либо просто невозможно. У них нет своего опыта.
garanin : Хорошо, тогда простой проверочный вопрос: что находится за пределами рецептора?
marulobduk : Энерго-информационный образ. Но понять это умом невозможно, нужен опыт.
garanin : Опыт есть результат электрохимических процессов в вашем теле. С этим то вы согласны?
marulobduk : Тело точно также получает информацию на сознательном или подсознательном уровне. А какие реакции происходят в результате получения опыта, и какое это имеет значение для познания мира, не имею понятия.
Майкл, ну а что ты хочешь от фанатиков? Даже обычный образованный взрослый человек понять тебя не может. А здесь товарищи с э-зо-те-рическим мышлением!
Иди, прогуляйся лучше.

***

оlganaumova написала:
"Сегодня Анна Тихоновна, 83-летняя бабуленька, которой я в магазин за продуктами хожу, попросила меня еще об одной услуге. Не часто о таком просят.
— Оленька, я вас попросить хочу. Вы же бываете в церкви хоть иногда?
— Бываю, Анна Тихоновна, правда редко, некогда. А что вам там нужно?
— А можешь мне батюшку домой позвать? Исповедаться хочу, да собороваться. — Бабуленька моя потупила взор. Видно, как ей тяжело эти слова даются. — Слаба что-то я совсем стала. Боюсь, не успею.
— Да что вы, Анна Тихоновна! Вы же такой светлый человек, и жить долго будете!
— Спасибо, Оленька. Может так, а может и нет. Бог рассудит. — Она помолчала немного. — Вчера вот в окошке увидела женщину молодую с коляской, в ней малыш спал, а рядом еще двое деток шли... А я так жалею, что только одного родила. Жили то мы в коммуналке, с родителями мужа, да с братом его. Думала, куда ж еще одного? Это уж потом разъехались, у мужа дела в гору пошли, и деньги появились, да только поздно было уже. Сейчас думаю, почему не родили тогда еще, вырастили бы, подняли на ноги. Родители то наши и похуже жили, а рожали, и ничего.
— Ну что вы, Анна Тихоновна. Конечно, в коммуналке тяжело вам было. Да и молодые были, небось хотелось пожить в удовольствие. Чего за это корить то себя сейчас?
Но бабуленька меня вроде как не услышала.
— А ведь могла бы сейчас с Петькой быть, или с Надюшкой. Васька то небось уже бы спился. Зато Лизка была бы стрекоза.
Я не поняла, про кого она говорит, ведь у нее только один сын был, и тот умер, когда ей 75 только исполнилось, как раз после ее юбилея инфаркт его схватил.
— А вы про кого говорите то, Анна Тихоновна?
Бабуленька как-будто очнулась.
— Да так, Оленька, о нерожденных своих детях... Ты мне позовешь батюшку то?
— Позову, конечно.
— Позови, милая. Деньги то у меня есть, скопила с пенсии. Позови.
Как же тяжело с виной жить. Прямо сердце разрывается, на нее глядя".
matrena: Бедная бабуленька :(
ossadereza: Видать, бабушка когда-то много абортов сделала, раз собралась исповедаться. Одно не понимаю: чего это аборты считаются грехом? Ну не было раньше у женщин других способов предохраняться, так что — рожать без остановок что ли? Что у нас за общество — лишь бы вину навесить на всех, чтобы сидели и не высовывались.
marinka45: Оля, так ты пригласила бабуленьке батюшку? Полегчало ей?
olganaumova: Да, Марина, пригласила. Он без меня приходил, в следующий раз пойду к ней, узнаю — что да как.

***

prostofoma пишет:
"А скажите мне, други, как считаете, откуда все же человек произошел? Божественным путем, так скать, от обезьяны, от инопланетян, или, может, из моря вышел?"
uporotylis: Вангую большой срач в комментах.
figurarechi: Топикстартера под суд, за оскорбление чуйств верующих!
merkav: Даешь пост в топ!
Ninadobraya: Инопланетяне на Земле явно похозяйничали. Доказательств в сети немеряно. Так что, версия с происхождением человека от них мне не кажется фантастической.
garannin: Представьте, вы прожили 80 лет земной жизни, умираете и скоро трехглазые инопланетяне, вырывающие из ваших семипалых лап бонг, спрашивают вас: "Ну как, торкнуло? Стоит курить? Говори, чо видел? :?))
Ninadobraya: Да уж всяко лучше, чем ангелы или черти :)))
Avdeev: Мне от обезьяны больше нравится. Особенно в контексте выращивания детей. Почитаешь, откуда все эти рефлексы, врождённые поведенческие программы, и сразу как-то проще становится. А бог ничего не объясняет. Вот ему так в башку взбрело, теперь все так будем жить. Зачем? Почему?
garanin: Бог объясняет, почему вас и ваших детей не сожрали другие обезьянки :?)
Avdeev: Это и обезьянья теория прекрасно объясняет. Просто наши предки были более зубасты, вот и всё.
garanin: Увы, не объясняет. Бог это концепция взаимодействия и причинно-следственных связей материального мира в рамках информационного поля. А обезьяне это не нужно. Не будет жратвы, она сожрет соседа, а не будет создавать сложную структуру взаимообмена и коммуникаций.
starik_cho: >Бог это концепция взаимодействия и причинно-следственных связей материального мира в рамках информационного поля. > Материалистический какой-то бог.
garanin: Ну так символ это проекция материального в информационном поле. А информация это способ расположения и взаимодействия материальных объектов, описываемый в символах.
starik_cho: Разговор определениями хорош тем, что можно привести контрпример. Вот молекула ДНК несомненно является носителем информации. Она пользуется символами?
garanin: Вы не поняли, что такое информация )) Молекула ДНК это и есть информация, а описывать в символах может только человек.
starik_cho: Я просто прочитал Ваше определение, из которого вытекает, что "описание в символах" есть неотъемлемый атрибут информации. Вы же не сказали "который МОЖНО описать в символах". В определениях надо быть точным.
garanin: Ну так информацией информация является только в рамках понятийного аппарата человека. То, что вне этого, еще не информация.
starik_cho: Вот. То есть Вы считаете информацию чисто субъективным понятием. То есть до появления человека информации во Вселенной не было. Но было Ваше "информационное поле", ибо материя то существовала! Единственный способ это примирить, извините, называется солипсизмом.
garanin: Вы так и не поняли. Информация это не материальный объект. Это познаваемый способ формирования структуры материального. Нет субъекта, способного понять структуру материальных объектов и описать ее, нет и информации. Поэтому и возможно, что один и тот же стол для одного является столом, а для другого — и столом, и произведением искусства мастера 16 века.
starik_cho: Итак, еще раз. Пока люди не открыли ДНК, она не несла информацию. Информация возникает только между объектом и познающим его субъектом. То есть вы так считаете. Одновременно вы говорите: "молекула ДНК это и есть информация". Но эта молекула существовала задолго до.
garanin: Ну да, и в чем парадокс? Просто у нее не было названия.
starik_cho: (разводя руками) Уже не смешно.
garanin: Давайте тогда свою версию, что такое информация и возможна ли она без обученного в определенной символьной системе субъекта. ))
starik_cho: Что такое информация? Вопрос сложный. Но она существует объективно. Информация в годовых кольцах секвойи существовала и до того, как ее спилили и эти кольца увидели. <возможна ли она без обученного в определенной символьной системе субъекта> "молекула ДНК это и есть информация" — без всякого субъекта. Ну ваша же цитата!
garanin: Не, не понимаете про что я.))
starik_cho: Я честно пытался. Туп, видимо.
garanin: Да не. Вы просто против, не имея своего взгляда на предмет :?)
starik_cho: Подумав, я понял, что для Вас основным является невнятное понятие некоего "информационного поля". Если подумать, то это очередное протаскивание бога под новым именем, ибо старое всем надоело.
garanin: К счастью, и это тоже уже было у Лема: "Ариаднистика постулировала бесконечномерное неметрическое информационно-энтропийное пространство, и ликование было всеобщим, когда удалось доказать, что это пространство полностью конгруэнтно Господу Богу". Информационное поле это континуум взаимодействия всего материального со всем материальным, которое может быть описано в символьных системах.
starik_cho: Теперь по крайней мере "МОЖЕТ быть описано".
garanin: Ни о чем не говорит.
neveday: Тьфу, богохульники! Расплодилось вас!
figurarechi: Не надо плеваться, почтенный. У нас общество пока что светское, и гонений что за веру, что за безверье — нет. Так что ступайте в суд. Или в сад. Как пожелаете.
olganaumova: Сколько же копий ломается в попытках убедить или самому убедиться в том, что на самом то деле и не важно.
garanin: Барышня, как же не важно? Это же одна из основополагающих проблем что в науке, что в религии, что в философии. Этакими речами вы на себя навлечете здесь такой холивар, что топикстартер обзавидуется :?)
olganaumova: Так и пусть :) Я умею уходить по-английски. Никто и не заметит :)
garanin: Бегите, пока не поздно.

***

Ольга еле дождалась конца рабочего дня, почти вприпрыжку обежав своих подопечных. Скорее к ноутбуку, скорее в сеть. Она редко когда читала топ блогерской площадки, а вчера почему-то зашла, и даже написала комментарий. И ей ответили. Такого вообще она почти не припомнит. Люди обычно заняты собой. Причем, не обхамили, не стали пустословить или умничать, а, кажется, даже позаботились о ее безопасности.
Вчера женщина зашла в профайл garanin и, прямо скажем, немножко офигела. Если верить информации, то зовут ее собеседника Майкл Гаранин, сам он из Калифорнии, якобы ученый, только не написано, какими науками занимается. Хотя, судя по блогу и по комментариям, в общем то ясно, что это или физиология, или генетика, или психология, или даже психиатрия. Он американец, русского происхождения, поэтому и язык знает хорошо. Ни возраста, ни профессии, ни фотографии и никакой другой информации не было.
Страничке Гаранина было всего полтора с небольшим года, у него постов было немного. Зато видно было как много он комментирует чужие статьи.
В прошлый вечер времени у нее не хватило, пришел муж, а потом подъехали дочь с зятем — семейный ужин. А сегодня женщина погрузилась в мир незнакомого ей человека, читая его высказывания, споры с оппонентами. Сама не заметила, как начала всерьез сопереживать ему, болела за него, когда собеседники успешно противостояли ему в дискуссиях, раздражалась, когда он просто-таки издевался над теми, кто был явно недостаточно развит для его интеллекта, восхищалась, когда ему удавалось потроллить умничающего, и огорчалась, когда также троллили его.
Конечно, Ольга понимала, что то, как он легко оперирует многими научными понятиями, фактами из истории, литературы, выказывает в нем человека много ее умнее. Она тоже была не дурочкой, и понимала, о чем он пишет, и даже могла бы вставить свои пять копеек. Но она не питала насчет него никаких иллюзий. Поэтому когда в ответ на ее запрос в друзья Гаранин ответил взаимностью, удивилась. Впрочем, и тогда она не стала ничего себе придумывать: мало ли почему он тоже добавил ее скучный блог к себе в список.
Ольге было интересно его читать. В том числе и потому, что его посты и комментарии вызывали в ней желание думать. Будили воображение. Пожалуй, это было интереснее, чем чтение книг с готовыми ответами, и даже общение с людьми, к которым Ольга давно уже относилась как к детям.
Нет-нет, она вовсе не была мамочкой, или еще того хуже Матерью Терезой. Просто она понимала их мысли, эмоции, жалела, старалась помочь, когда они просили. Собственно, именно поэтому года три тому назад она и поменяла круто свою жизнь, сменив успешную работу переводчика в одной из крупных столичных компаний на должность скромного специалиста социальной службы у них в районе. О деньгах речь, слава Богу, не шла, муж обеспечивал вполне нормальное существование, и она могла себе позволить такую вольность. А больше ей и не надо было. Ее подопечные были особой категории — пожилые, одинокие, больные, но разные по характеру, по потребностям. Но даже они, в своем возрасте, который, по идее, должен приносить и мудрость, и успокоение души, и отсутствие привязанностей к материальному — оставались, в сущности, детьми, которые капризничали, хулиганили, иногда качали права и боялись смерти. Редко кто говорил что-то по-настоящему мудрое.
Наверное, все-таки одиночество в старости играет свою злую роль, и покой можно получить только среди любящих людей. Так что временами Ольга чувствовала себя старше их. И спокойная, размеренная жизнь, конечно, была именно у нее.
А наткнувшись на блог Гаранина, Ольга почувствовала забытое ощущение тайны, загадки, энергии. Под влиянием его мыслей ей в голову взбрела идея, вернее метафора, которую она попыталась воплотить в истории. Немного размыслив, она поместила ее у себя на страничке, скрыв запись от всех, кроме друзей.
"День рождения Кроша и Гавроша.
Близнецам Крошу и Гаврошу родители на день рождения подарили большой подарок. В огромной коробке, перевязанной красивой лентой, они нашли разные геометрические фигурки: пирамидки, кубики и шарики. Они были разных размеров и цветов, красивые. А еще там был брусок с соответствующими вырезами для этих фигур.
Да-да, такие игрушки обычно дарят полуторагодовалым малышам. А Крошу и Гаврошу исполнялось уже по шестнадцать.
Конечно, они удивились и расстроились из-за подарка. Покрутили в руках, быстро рассовали фигуры по отверстиям и разочарованно посмотрели на отца.
Тогда тот сказал им: "Я вам подарил последнюю игрушку в вашей жизни, и хочу, чтобы вы уже сейчас понимали, в чем ее смысл. В жизни вы будете находить множество вещей, подобных этим геометрическим фигурам. И это будут не вещи. Но для них вы также будете искать в своей голове нужные пазы. Сделать будет это не так просто, как вам сейчас. Но у вас получится. И когда вы это сделаете, у вас появится такое же недоуменное выражение лица. Не отчаивайтесь в этот момент, и не держите обиды ни на судьбу, ни на окружающих людей, и себя не считайте познавшими все. Просто обратите внимание на откинутую в сторону коробку, и на красивый бант".
Конечно, Крош и Гаврош не поняли и половины сказанных отцом слов. Но они запомнили образ. И, когда придет время, они вспомнят его, и все поймут".
Подруги по площадке сразу откликнулись на ее эксперимент.
marinka45: Ничего себе! Это ты написала? Похоже на притчу. Интересно, а что ты под фигурами имела в виду?
olganaumova: Да вот, чего-то потянуло самой написать что-нибудь, не все чужие истории записывать. Под фигурами? На самом деле, все что угодно. Все зависит от интересов. У кого-то будут чисто прагматические ценности, у кого-то альтруистические, у кого-то научные взгляды, у кого-то разного рода мистика, религия и т.д. То есть все, что замотивировано эгоизмом.
marinka45: Хм, как это ты альтруизм поставила в число эгоистичных мотивов?
olganaumova: Да легко :) Ты же понимаешь, наверное, что чистых мотивов никогда не бывает? Даже если ты альтруист, все равно ты действуешь ради себя. Если покопаться — обязательно найдешь или желание управлять другими, незаметно так, исподволь, или желание отличиться, выделиться на фоне других "эгоистов", или твоим истинным мотивом окажется ощущение вины перед кем-то. Много мотивов может быть.
marinka45: Ну, хорошо. Это все внутри коробки. А сама коробка и лента тогда что?
olganaumova: Не знаю ;)
matrena: Есть над чем задуматься!
dropofessa: Я бы сказала, что папа чересчур уж умный. Детям в таком возрасте надо дарить гаджеты, а не мудрые мысли. Может, тогда они его и не посчитают немножко "ку-ку", и будут вспоминать с благодарностью. А так, мне кажется, этот папа — кандидат в твои подопечные.
olganaumova: Ты знаешь, я была бы счастлива иметь такого подопечного. Да, я эгоистка :)) А в целом, ты права, если бы все зависело от родителей, было бы проще заниматься воспитанием детей. Но к счастью, или к сожалению, все не так. И дети наши — свободные люди, и родители (особенно в таком возрасте) уже стоят в ряду других людей по авторитетности.
dropofessa: Нет, не соглашусь. Пока сидят на шее у родителей — никакие они не свободные.
olganaumova: :)) Ну, если в этом плане — то да.

https://mirnaiznanku.livejournal.com/1298884.html

Телефонов оказалось восемьдесят номеров. Я не спал, не ел, только большими глотками пил воду, словно мне все время было жарко. Похудел и осунулся. Не брился. Ужас подгонял меня. Смерть донимала меня, являлась каждый раз из-за занавески в час заката и уходила с рассветом, когда вновь появлялась надежда. И, наконец, вот оно – один из номеров сработал и результат - кафе под навесной дорогой метро.

Конденсат оседает на грязных, в разводах стаканах; тарелки дребезжат, металлические столешницы дребезжат, дребезжит мой голос, полный неконтролируемого сладострастия. Я смотрю на своего собеседника и вижу, как он ужасен, отдаю себе отчет в том, как он ужасен, но все равно люблю его, люблю за то, что он освободит меня от бесконечного ужаса.
- Как все происходит? – я торопливо оглядываю столики, но никто не смотрит на нас, все заняты своим делом. Официантка, угрюмая, с мощными плечами, и она… все мимо, мимо со своим подносом.
- Не беспокойтесь, все устроим как надо, - сипит мой визави под шляпой с мягкими полями. - Не в первый раз.
- Как? – удивляюсь я, - неужели не в первый? И все получалось? Я читал, что это строжайший контроль.
Я заглядываю ему в глаза, желая, чтобы он поскорее меня разуверил, развеял все сомнения.
- Взгляните-ка.
Я обернулся на бесформенное нечто, по самые глаза закутанное в платок и еще платок.
- Это… ребенок?
Шляпа поворачивается и командует:
- Сними-ка. Пусть он посмотрит, что мы не врём. Это и, правда, настоящий человек, сэр, не андроид. Просто отдайте ему ваш значок, и дело в шляпе.
Я смотрю на ободранный нос и коротко стриженые волосы, запавшие щеки. Тонкая, будто фарфоровая кожа, холодный свет солнца и недоедание добавляют лицу нездешнее изящество, почти смертельную потусторонность. Ангелическая святость сквозит в широко раскрытых глазах и в тонких полупрозрачных чертах, и под кожей бледно-розовых губ.
- Как тебя зовут?
Ободранный нос презрительно морщится. Стриженая голова на тонкой шейке поворачивается к Шляпе.
- Во, дурак, - хрипло басит голова, и теперь уже она не кажется мне ангелической, скорее головой карлика. Наружу из необъятного рукава выныривает цепкая ручка и хватает стакан. Шляпа ухмыляется.
- Убедились?
- И сколько… то есть сколько я вам должен?
И он называет цену.

Наконец все улажено. И мы снова на проспекте под холодным светом подкупольного солнца. Шляпа занял у меня несколько банкнот сверх, и ненадолго отбыл.
- Пойдем, покатаю тебя на карусели, - сказал я моему ангельскому дублеру. Он
кивает, и мы идем. В замазанном краской парке, у скрипящей карусели я загадываю, если передо мной остановится белая в рыжих яблоках лошадь, все пройдет хорошо. Белая в рыжих яблоках и останавливается, я благодарен ей, и я глажу ее по деревянной облупившейся гриве.
- Это больно? – спросило существо и сильно дернуло меня за край пальто.
- Это? Нет, - я опускаюсь перед ним на корточки и серьезно смотрю в угрюмые, налитые недетской злостью глаза, да ребенок ли это?!
Сейчас, весь во власти надежды, я позабыл про брезгливость, и лицо под платками вновь засияло небесной красотой.
- Видишь ли, ты съешь конфету и просто заснешь, - врал я, корчась и изнывая от сладкого чувства возможности спасения.
- Откуда вы знаете?
- Я… читал об этом. Да все об этом знаю. Все взрослые. Им подробно рассказывают во время специальных собраний.
Я лгу вдохновенно, не все ли теперь равно.

Шляпа вернулся разнузданной походкой и остановился, сунув руки в карманы и покачиваясь, пара стопок особой адмиралтейской едва не валила его с ног.
- Ну как? – спросил я искательно улыбаясь и тут же закашлялся, устыдившись.
- Нр… нрм… нормально!
Он протянул мне руку, медленно согнул на ней пальцы в кулак, некоторое время смотрел на него мутными глазами, потом пьяно вздохнул и оттопырил большой палец. – Не дрейфь!
Особая адмиралтейская плескалась в нем прибоем.
- Папа, - сказало существо хрипло, - мне надо пописать.
Шляпа тут же заторопился, преувеличено заботливо ухватил существо за руку и улыбнулся мне сивой улыбкой.
- Мы сейчас, на минуточку, а затем в полном вашем распоряжении.
- Не надо в моем распоряжении, - сказал я, чувствуя озноб. – Верните мне мои документы и возьмите значок.
Шляпа сейчас же кивнул.
- Не беспокойтесь. Мы сейчас.
И они скрылись за длинными телесами труб и мощным плечом опечатанного крана-трубоукладчика. Ноги меня больше не держали, и я уселся прямо на дорогу.

Часы на моем запястье тикали, время шло, и надежда угасала с каждой минутой, теперь уже понятно было, что я умру. Ненависть и ужас так плотно заполнили меня, что не осталось места ни для чего. Ища спасения от озноба, я стал складывать слова в рифмы, я чувствовал себя Нероном внимающем пламени. Я поджег свой Рим, чтобы живописать его корчи в огне, но ничего не было во мне кроме страха, как в Нероне ничего кроме сладострастия. Я складывал рифмами эту улицу и себя самого, сидящего на грязном заплеванном асфальте, но все это оставалось мертвым, фальшь, одна фальшь, и ничего больше.
Я неловко поднялся и побежал в библиодом.

Глава 4. Депрессия

Занимавший огромное здание городской библиодом принадлежал Центру Селекции, тому его отделу, что занимался интеллектуальной евгеникой. Меня пропустили на входе лишь взглянув на значок. Я ворвался в поэтическую залу и бросился вдоль длинных бесконечных рядов, словно марафонец. Мои полки занимал уже кто-то другой.
Я помнил, что у моих сборников была зеленая, утвержденная Центром обложка, а здесь цвела какая-то фиолетовая, я заметался среди полок, пока не нашел свои томики в тележках, аккуратно сложенные и готовые к отправке.
Схватил верхний и распахнул его. Заставил мысли успокоиться и окунулся в животрепещущие картины. Потом я раскрыл следующую книгу, и за ней другую, и в отчаянии принялся раздирать их. Образы текли не задевая во мне ничего, не находя отклика в моем сердце.
Я видел, видел, что они пусты, ни одна мысль не говорила в них, ни одно слово не было живым, по сравнению с моим нутряным ужасом, моим страданием, моей звериной жаждой жизни. А я-то думал, что вот это все и есть настоящее, живое, что оно говорит с миром, дышит, благоухает. И как мертвые мои книги, я сам должен был теперь умереть.

Я лежал на полу без движения до тех пор, пока чьи-то шаги не прозвучали надо мной и дружелюбный голос не позвал.
- Вставайте, не надо так.
Я открыл глаза. Шикарная женщина: копна черных волос, алый рот, пронзительные глаза, на оранжевой ткани комбинезона смертника значок – змея, кусающая себя за хвост, а под ней цифра «три».
Она взяла с пола изуродованный том, наскоро пролистала и спросила:
- Ваши?
Не выдержав ее внимательного взгляда, я отвернулся.
- Теперь уже все равно.
Она не стала возражать, закрыла книгу и аккуратно положила на пол.
- Пойдемте, всем ждут вас в соседней зале.

Нас было десятеро, все в сборе. Я оглядел моих товарищей по несчастью: высокий молчаливый мужчина в форме, но без нашивок и погон, три женщины: роскошная, заучка в очках и почти ребенок с длинными светлыми волосами, собранными в конский хвост на макушке, лохматый парень в кожаной куртке и с остатками салонной укладки на слипшихся волосах. Его я узнал. Любимец шортов, если вы увлекаетесь роком, удивительно, что он тоже признан бесполезным, еще длинный, худой со злым и несчастным лицом, с медвежьими маленькими глазками, какие-то четверо, державшиеся вместе, с одинаковыми бледными лицами, и, наконец, сутулый немолодой в очках.

Я оставил свою одежду сложенной у двери и надел полагающийся смертникам свободный оранжевый комбинезон. Новэм сидели кто где, не глядя друг на друга, а я принялся с напускным интересом разглядывать плакаты.
Художник живописал странствия сознания. Мозг обреченной десятки после смерти помещался в машинное реле, вы могли стать огромной фабричной сварочной машиной или управлять подачей рельсов в пневмометро, или открывать и закрывать автоматические двери на каком-нибудь полигоне. Ваш IQ тщательно подсчитывали, возможности интеллекта измеряли и тестировали, и если находили достаточно высоким, помещали в металлизированное тело сложной машины где-нибудь на заводском периметре или в городе.
- Что вы рассматриваете их, как будто вам интересно, - раздраженно и громко проговорил Очкастый.
- Мне интересно, - сказал я смиренно, но посмотрел на него с вызовом. Впрочем, он не ответил, скривил дрожащие губы и отвернулся.
Заучка начала первой.
- Давайте знакомиться.
- И как? – спросил Лохматый. – Имена-то у нас отобрали.
Она посмотрела на него спокойно, поправила очки.
- Это верно, но… знаете, вот я женщина, преподавала в университете на побережье, и…
- Да кому это интересно?! – перебил ее медвежьеглазый, но Лохматый вдруг поднялся со стула большой горой мускулов и сказал, глядя на него исподлобья.
- Замолкни, молекула. Дамочка правильно предложила. Я рок-звезда.
Он оглядел всех нас, но, кажется, его заявление не произвело впечатления ни на кого, кроме юницы с завитым хвостом на макушке, как у пони. У него на щеках выступили два ярких красных пятна.
- Это правда, вы, тупоголовые существа, я звезда, у меня два золотых Ноккера, и это не считая призов помельче.
Пони сжала кулачки и завизжала.
- Я вас точно знаю!
Заучка вздохнула.
- Конечно, наверняка, мы все вас знаем.
- Как будто вам вместе с процедурой деименизации память отшибло, - зарычал Лохматый. - Я в топе второй месяц. Вы сами, как подорванные, поете «все готичное, так статично, просто феерично как не прагматично», ну?
Все децим отвернулись. Лохматый стал выглядеть вдруг немного надоедливо, так что даже Пони это почувствовала.
- Здесь это ничего не значит, - сказал Очкастый своим ровным до неприятия голосом. - Кем мы были когда-то больше не имеет значения, сейчас мы - никто. Перегной.
Лохматый разом сдулся, уселся на пол и уткнулся носом в колени. Больше никто знакомиться не стал.
- Я вот думаю, по какой же такой системе мы были избраны? Почему мы? Почему
именно мы? – продолжал Очкастый, теребя дужку очков за ухом. - Ведь это же лишено логики. Вот я, например, занимаю ответственную должность и я нужен, но, тем не менее, кто-то решил, что я лишний, почему? Из-за чего? Я совершенно здоров, я еще не стар, мой репродуктивный код...
Он вдруг закрыл лицо руками и провыл низким тяжким голосом:
- Боже мой, почему?

Глава 5. Принятие.

С нами не было провожатых, нам не надели наручники или ошейники для сдерживания эмоций. По длинному долгому звонку, мы поднялись и, покинув залу, протиснулись в довольно узкую дверь. За ней оказался длинный мост, протянутый над огромным пространством с той стороны заводских периметров.
Мы сделали несколько сотен шагов, прежде чем узрели и осознали что там внизу.
И Очкастый сказал.
- Смотрите, земля обетованная.
Мы шли по стеклянному мосту, над огромным зеленым пространством внизу. Мы, все десятеро, все децим застыли неподвижно, жадно разглядывая холмы и долину, дальний лесок зеленеющий под солнечными лучами.
Ах, какими мягкими казались шелковые травы и какими необычайно желтыми нарциссы и тюльпаны, покрывающие холмы! А река со склонившимися к ней деревьями, текла меж бархатных берегов расплавленной синей лазурью. Солнце тоже было здесь совсем иным, жидким призрачным золотом, огненной небесной наковальней.
Нам всем предстояло стать этими травами и рекой и лесом, после того, как плоть подвергнется ферментации. Мозг, еще живой и вдохновленный жизнью, отделенный от тела поместят в питательную жидкость, ибо он – все, что имеет ценность.
И только одного не было здесь. Где ярко сверкающие, где незыблемые, где уносящиеся вершинами к твердому Куполу над нашим миром, Идеалы?
Я прислонил ладони к стеклу, крепко прижался лицом, раздавливая нос о поверхность. Ладони мои вспотели, в виске пульсировало, а я все смотрел и смотрел вниз, пока не явилась мысль.
- «Вот подо мной цветет земля обетованная, и все дороги ведут сюда, здесь сходятся. И этот центр мира, солью для которого мне суждено стать, важнее всех слов моих, рассыпанных как конфетти».
- Они там, - вдруг сказал Медвежьеглазый дрожащим голосом, - все остальные до нас. Когда-нибудь, когда врата откроются, все вступят на эту траву, а ведь она взращена на моих костях, на моей плоти. Где же здесь справедливость!
Он заплакал, всхлипывая и подвывая, а я все смотрел на бархатные в голубой дымке дальние луга. Чем больше децим приходили сюда, тем больше становилась эта земля.
- Я ничто. Вот он – секрет Непостижимого Л.Ч. Все мы – ничто, каждый из нас – только субстанция, часть Земли Обетованной.
Мои губы прошептали вслух, и я повторил более громко и уверено «я ничто». И сразу наступил покой.
Потом кто-то, кажется Лохматый, сказал.
- По поводу меня – это ошибка. Увидите, все выяснится в последнюю минуту.
Ему никто не ответил, и он громко заявил.
- Я не собираюсь становится частью поливочного механизма.
Роскошная сейчас же ответила ему:
- Нам придется. - И тут же испуганно спросила, - ведь правда же, нам придется? Придется или… может быть… может быть…
Я чуть повернул голову и посмотрел на нее: губы мелко трясутся, под глазами синяки, подурнела и ничего не осталось от прежней роскошной красоты. Полезла в карман за сигаретой и зажигалкой, попытался поджечь, но сил не хватило.
- Кто-нибудь, помогите мне, - закричала она так громко, что эхо отразилось под мостовыми сводами.
Лохматый пожал плечами и отвернулся. Но отворачивваться тут было некуда, везде, везде вставали они – бархатные, укрытые травой, холмы.
- Как подумаю, что все это растет на костях, тянет блевать, - угрюмо сказал он и закрыл глаза.
Я снова взглянул на поля. Сердце мое понемногу отпускало. Какое счастье, что я смирился.
- Никто не знает, скоро ли мы дойдем, я очень устал? - тихо спросил Очкастый. Оранжевый комбинезон висел на нем мешком. Я еще вначале заметил, что он едва переставляет ноги.
- Это у вас из-за депрессивного состояния, - тут же сказала Заучка, - Я видела карту, нам еще довольно долго идти.
- В один конец, - громко и саркастично сказал кто-то, я не посмотрел кто. Я
оторвался от стеклянной стены и пошел дальше. Остальные понемногу двинулись за мной. Так мы и шли, и я немного гордился тем, что выступаю впереди этого странного согласного движения, и вообще радовался тому, что не нужно ни о чем думать и ничего решать, все за нас решила машина, фатум, если угодно.
Земля Обетованная была идеей Непостижимого Л.Ч., и теперь, когда я осознал, как мало значу по сравнению с ним, я вдруг обрадовался, что скоро умру за Идею, как раньше был готов умереть за Идеалы. Это было ново для меня и вызвало внутри радость, и успокоило, и наполнило осознанием правильности происходящего. Это была идея Л.Ч, но умереть за нее должен был я и все они.
Так мы, люди, хоминес, двигались друг за другом по мосту, пока не уперлись в белую дверь. Это и был конец нашего путешествия.

Глава 6. Смерть.

Газ поступал через многочисленные раструбы в стенах. Мы пробовали затыкать их оторванными рукавами, но вскоре поняли, что это бесполезно, он все равно проникал и струился и стелился, едва слышно свистя по-змеиному, и, наконец, мы все, словно овцы, сгрудились в центре комнаты. Потом кому-то показалось, что газ почему-то не идет из стены справа, и мы бросились туда, Очкастый упал, да так и остался лежать.
Узрев этого первого среди нас мертвеца, мы в ужасе побежали в противоположную сторону. Так мы метались, пока не ослабели. Закашлявшись и, мешая друг другу, мы попадали на пол, смешавшись в большой куче-мале, бессмысленно открывая рот в попытке вдохнуть воздух.
Дверь приоткрылась. Шанс! Невозможный, случайный! И мы поползли к ней, отталкивая друг друга, рвя друг на друге одежду. Как животные, мы вопили и блеяли, извивались по полу, словно червяки в слепой надежде успеть. Не было среди нас мужчин и женщин, мы все сделались одинаковые, слепые жестокие безумцы.
Дверь мгновенно захлопнулась, и безумцы разом успокоились.
Я лег и вытянулся. Все безнадежно, бесполезно. Глаза мои закрывались, но я упрямо держал их открытыми, до самого конца буду смотреть.
- Ненавижу! – кричал Лохматый, и колотил и колотил кулаками по зеркальным
стенам, отражающим только нас, в разной степени причудливости скорчившихся на полу и у стен. Мира больше не было, никакого мира, все исчезло и остались только бесконечные зеркала и мы.

Наконец газ взял и его. Лохматый сполз на колени и принялся колотиться лбом. На зеркале, на его серебристой поверхности остались розовые кровяные разводы, а потом внезапно Лохматый весь крупно вздрогнул и осел. Теперь он напоминал нелепую куклу, и я понял, что он уже умер.
Я перевел взгляд на Заучку рядом со мной. Она закрыла глаза, но дышать старалась мелко и нечасто. Я хотел ей сказать, что это тоже бесполезно, но тут заметил, что ничто в ней больше не смущено внутренней жизнью. Остальные успокоились тоже, я остался один за зеркалами.
Я перевернулся на спину, вяло удивляясь тому, что еще могу шевелиться. Надо мной ярко, бело горели лампы. Мое зрение таяло от них, я продолжал лежать и ждать… сам не зная чего. Потом прошло еще время в тишине и покое, и дверь вновь открылась.
Вошел человек в белом халате с фиолетовой змеей на рукаве. Уроборос поглядывал на мертвых одним глазом, и я понял, что пространство и время наконец-то сомкнулись, четко очерченные его фиолетовой чешуей. Хаос, рожденный из страха перед смертью, окончательно меня покинул. Жизненные метаморфозы мои закончились.
Вошедший склонился надо мной, и я услышал тяжелые неразборчивые беспокоящие звуки.
- Вы меня слышите? Закройте глаза, если да. Приобретенный иммунитет позволил вам выжить. Вам повезло.
Я смог связать звуки и тьму за серебряными горящими стенами моего благословенного мира, покорно поднялся и сделал к открытому темному пространству несколько шагов. Здесь был мой мир, освещенный яркими лампами и сверкающий, такой совершенный, такой завершенный, а там, снаружи за его пределами царила тьма, начальный мировой хаос. Сраженный страхом, я вновь уселся на пол и ухватил колени руками.
Я утерял все слова – это правда, все о чем я знал, скользило в моей голове, но ни одно слово, ни одна картина не затрагивали моей памяти. Где мир мой – вот он, место, где стою я, - не произнес я, но почувствовал. И как спокойно и отрадно вновь вернуться в сердце мира, его забытый центр, где я знал обо всем, причастный всем тайнам, словно ребенок, словно первочеловек. Я улыбнулся.
Тот, в халате, внимательно рассматривал меня.
- Теперь с ним еще возиться, чтобы он перестал ронять слюни на пол. Вставай-ка! Эй, ты слышишь меня? Слух-то тебе не купировали. Ну что за идиот! Хуже нету этих иммунизированных. Вот вроде понимает тебя, а нет же, ни хрена не понимает.
Халат вздохнул, пожевал губами и вдруг поднял ногу и пнул меня под ребра.
- Эк, тебя закоротило. Нету хуже вас никого, уроды.
Он нагнулся и подхватил меня под мышки.
- Что это? Что это? – онемелый рот мой издавал испуганные звуки. Я корчился в моем мире, где ничему нет названия, вновь меня тащило к размытой границе, за которой боль и адские муки, ибо слова только в аду, в сердце мира нет никаких слов и ничего - ничто не обозначает, есть лишь только осязание света, есть лишь пустота.

Я протянул руки и нащупал нечто и ухватился и пополз, поднялся и бросился. И только крики кругом, эхо над пустотою. Как в дни сотворения мира, когда человек ходил и называл все, до чего мог дотянуться и, назвав это – дарил этому смерть. И под моими руками и в моих зубах, корчится нечто и требует, чтобы я назвал его, и я называю и вспоминаю – кровь горячая.
Я, наконец, оторвался от него, кровь стекала по моему подбородку. Я взглянул вниз на сверкающую землю – густые вязкие капли тяжело шлепались, и тут же разбивались на брызги.
Я поволок тело за пределы моего сияющего рая, во тьму.

Глава 7. Девиация

И там, во тьме, я вдруг очнулся. Нет никакого сияющего рая, двор многоэтажного дома и ночной холод. Все исчезло, и остался только я, одетый в домашние штаны… не считая тела у моих ног, которое я стащил по лестнице, судя по оставленным темным следам на каменных ступенях.
Кругом тишина, ни звука. Я взглянул вниз. Может кто-то и скажет, что виноват ролевой модус, не прошедший апробацию, обычное, мол, дело – наширялся, включил себе несанкционированное моделирование и слетел с катушек, но я-то помню, как хорошо мне было без слов, помню, как был поэтом, словно Адам, до того, как господь выдал ему эксклюзивное право на ложь.
Я опустился на корточки и пошарил в пиджаке, отыскивая сигареты, снова сел на скамью и закурил. Теперь я понимаю, как наивен был, как пусто все, что я написал, как мертво. И все это сделал со мной страх смерти. И тут же тоска сжала мне сердце. Тоска по сверкающим недостижимым Идеалам из моего сна. К ним больше нет возврата.

Я выпустил из ноздрей дым и взглянул на рапчатый пиджак с темными пятнами на спине и на бортах. Пожалуй, таким способом покинуть зону комфорта решение не из очевидных, но тем оно предпочтительнее, действеннее. И это только начало. Сейчас я похож на Адама, что называл все, что попадалось под руку, не зная еще ничего. Адам-ребенок, Адам играющий в господа, но что-то было и потом с ним, когда он неосторожно, в предчувствии своей просыпающейся человеческой природы, откусил от яблока познания и этим убил Господа в сердце мира его, а затем покинул зону вечного комфорта. Вот это мне и нужно… воздух! Дышать!
- Ох, как мерзко, - сказал труп и сел, выпрямившись и глядя на меня мертвыми пустыми глазами. А я, сидя на скамейке, уставился на него, отставив сигарету.
Постепенно муть из глаз пропала, и вместо нее проступил отчетливый черный зрачок.
- Разве я не убил тебя? – спросил я шепотом.
Он ласково улыбнулся, протянул руку и погладил мои лепестки.
- Действие ролевого модуса «Homo sapiens» закончилось. Надеюсь, впечатлений хватит тебе для новой книги. Сейчас я сниму «раковины восприятия» и перестану тебя понимать, мой дорогой. Может быть, увеличить температуру в «бассейне», чтобы стало комфортнее? Нет? Ну, до следующей встречи.
Он, и правда, сунул пальцы куда-то себе за ухо и достал белые пластиковые заушники.
- Подожди? - отчаянно крикнул я, трясясь и изгибаясь высоким устойчивым стеблем.
Но он наклонился, заботливо прикопал грунт специальной лопаткой и ушел.

Пытаясь ощутить нового-старого себя, я робко пошевелил круглыми огромными листами, ощущая как искусственное солнце заставляет зеленый сок бежать быстрее в тончайших пронизывающих тонкую кожицу жилках, моя голова, похожая на сложное соцветие повернулась, чтобы оглядеть место, где я вновь проснулся.
Вокруг, насколько хватало глаз расстилался «Сад», сотни таких как я тихонько покачивались под лучами солнца, поворачивая округлые тяжелые «ладони» листьев то так то эдак. Отовсюду я слышал гул - то были стихи, рождающиеся в «головах» planta sapiens, плотно уцепившихся разросшимися корнями за отведенный каждому керамический бассейн. Их гибкие «усики» нежно обвивались вокруг серебристых датчиков, уходящих к стеклянным высоким стелам.
Я смотрел на этот залитый солнцем рай и память возвращалась ко мне. Между плотными рядами нежных лепестков, изогнутых и упакованных наподобие грецкого ореха в самой сердцевине соцветия исторг я: где мир мой, господи, - вот он, и я центр его!

https://mirnaiznanku.livejournal.com/1298444.html