У Бадахшана, общему колориту которого была посвящена прошлая часть, есть неизменный задний план - Афганистан. Пограничный Пяндж порой сужается до нескольких десятков метров, но быстр и студён; ни с той, ни с другой стороны границ не видать патрулей и заборов, а как результат, от Дарваза до Ишкашима по правую руку путника сопровождает совершенно иной мир, который можно бесконечно рассматривать как на ладони, но к которому нельзя прикоснуться.

Вряд ли я буду оригинален, если скажу, что с детства видел тень Афганистана. Кажется, ещё в садике я знал, что многие взрослые ходили туда на войну, а в школе "афганцем" был мой классный руководитель и ведущий турклуба. "Афганцы" как особые люди, памятники им как неотъемлемая часть городского пейзажа, пропахшая кирзой афганская проза с неизменно оставшейся на один косяк дрянью, рынки "Афганец" и "афганские маршруты" автобусов, да репортажи о том, откуда в Россию везут героин - далёкий и никогда не бывший в составе России или Союза Афганистан пронизывает постсоветское пространство как очень немногие страны. Путешествие туда мне казалось всегда чем-то сродни подвигу, да пожалуй и кажется до сих пор, хотя среди моих знакомых найдётся десяток тех, кто был в Афганистане с рюкзаком и фотоаппаратом.

2.


По площади Афганистан чуть крупнее Украины (635 тыс. квадратных километров), по населению одного порядка с Узбекистаном (32 миллиона человек), но от любой из постсоветских стран его отличает поразительная многонациональность. Афганцами исторически называли пуштунов, но в своей стране их лишь 40% населения, а 2/3 этого народа и сердце его ареала, так называемая Зона племён - находятся в Пакистане. Таджиков в Афганистане, напротив, больше, чем в Таджикистане (9 миллионов против 6) и немногим меньше, чем пуштунов, а вместе с прочими "фарсиванами" (говорящими на персидском) так и вовсе больше половины. Много здесь и других народов, таких как хазарейцы (принявшие ислам и перешедшие на персидскую речь монголы) или нуристанцы, и в том числе все народы Средней Азии, кроме разве что казахов и каракалпаков: узбеки (причём из воинственных кочевых племён), туркмены (слывущие в своём углу лучшими торгашами), киргизы (горцы самого глухого угла страны) и памирцы, здесь, как и в Таджикистане, числящиеся таджиками. Но тон - от моды до власти - задают именно пуштуны, и в каком-то смысле Афганистан - это пуштунская империя, сложившаяся в 18-19 веках вокруг кандагарской монархии.

3.


Таджикский Север и пуштунский Юг Афганистана один мой знакомый сравнивал соответственно с Дагестаном и Чечнёй: в Северном Афганистане народ более торговый, оседлый и мирный, а "шурави" оставили о себе добрую память; Южный Афганистан - земля воинов и кочевников из бесчисленных пуштунских племён и родов, и для них русские - бывший враг, но враг, заслуживающий уважения. Северный Афганистан - это по сути дела та же Средняя Азия, только не знавшая социализма, индустриализации, ликбеза, национального размежевания, воинствующего атеизма, эмансипации, прикрепления кочевников к земле, великих строек и многого другого, и в каком-то смысле настоящая Средняя Азия - именно там. Афганистан состоит из 32 провинций, и напротив Термеза да Шаартуза лежит беспокойный Кундуз, населённый поровну таджиками, пуштунами и хазарейцами, а ныне ставший оплотом Талибана. Впрочем, за широкой Амударьёй дальний берег едва-едва виден - лишь узкая полоска зелени у воды да мрачные пески, перевеваемые ветрами: "афганцем" в Средней Азии называют суховей, приносящий из-за реки пыльные бури. Памиру же противолежит Бадахшан, самая далёкая и спокойная афганская провинция со столицей в маленьком городке Файзабаде, её отрезанные от остальной страны горами районы Дарваз, Шигнан, Ишкакшим и Вахан. Не просто Афганистан, а его самая далёкая периферия:

4.


Названия знакомы по прошлой части? Немудрено: древние горные княжества были в 1895 году разрезаны по живому границей, которую Россия и Британия для своего удобства прочертили по Пянджу. То есть по обе стороны реки живут одни и те же народы, а зачастую просто дальня родня, вот только сотня лет в разных мирах, Втором и глубоко Третьем соответственно, разделили их сильнее любых этнических принадлежностей и религий. "Таджикистан - вполне нормальная, развитая, совершенно европейская страна. Если смотреть из Афганистана", - говорил один знакомый, бывавший по обе стороны границы, а что уж говорить про СССР эпохи развитого социализма? Вид кишлаков за Пянджем местами поразительно средневеков:

5.


Вот показательный сюжет - обитаемые дома и ни единого атрибута ни то что XXI, а даже ХХ века - хоть за утерянный снимок Прокудина-Горского выдавай:

6.


Хотя порой на глинобитных хижинах висят спутниковые тарелки, а стало быть внутри шайтан-сундук рассказывает вернувшимся с полевой страды афганцам о том, как они плохо живут:

7.


А кое-где и в этих сёлах можно видеть новенькие коттеджи с характерными пирамидальными крышами:

8.


Световое оконце в потолке выдаёт чид - памирский "пятистолбовый дом" с пережитками древнего храма (см. прошлую часть):

9.


Но более всего среди домов на том берегу мне запомнился вот этот. Что это - какой-то местный символ (на доме с кадра выше видна голубая звезда) или же афганец шлёт привет шурави на том берегу, не зная, что русских там теперь уже нет?

10.


И на обоих домах с прошлых кадров видны солнечные батареи, а вот например мини-ГЭС у горного ручья:

11.


Подвозивший меня таджикский военный, впрочем, при упоминании ГЭС или солнечных батарей завёлся: "Нет у них ничего! Всю энергии им мы поставляем!". Я ехал с ним под вечер, а в огромных сёлах на том берегу горели считанные огоньки - электричество тут есть даже не в каждом доме и явно наперечёт.

12.


Но все эти детали типа проводов и тарелок замечаешь, только остановившись, приглядевшись, включив ультразум. А беглым взглядом из трясущейся на ухабах Памирского трактра машины видишь за рекой лишь девственные Средние века:

13.


14.


От того поражаясь даже совсем обыденным сюжетам, потому что слишком уж это иная обыденность:

15.


Не меньше домов впечатляют амбары с пирамидами сена на крышах:

16.


И выверенная эпохами аккуратность садов:

17.


Ещё какие-то хозяйственные постройки, и я не знаю, что обозначают разноцветные ромбы на их дверях:

18.


Иногда попадаются кладбища с оградками могил без памятников внутри:

19.


А порой в этом средневековом пейзаже вдруг сверкнёт новостройка "с иголочки":

20.


На кадре выше - возможно мечеть в пределах суннитского Дарваза. Но чаще новостройки похожи на сельские школы, и может быть их дарит афганским памирцам покровителя всея исмаилитов Ага-хан:

21.


Однако чем бы они не являлись - их явно не было считанные годы назад, а значит и на афганском берегу начинаются перемены:

22.


По северному берегу Пянджа в 1930-40-е годы прошёл Памирский тракт, для памирцев натурально ставший дорогой к свету из вековечной средневековой тьмы. Не знаю, что думали афганцы, видя тарахтящие машины на том берегу - они обзавелись дорогой лишь на второе десятилетие 21 века, а прежде за рекой пролегала лишь козья тропа, по которой ходили растягивавшиеся на много километров вьючные караваны. Вот идёт по тропе человек с заплечным мешком, и идёт потрясающе быстро, выбрасывая ногу вперёд почти под прямым углом, а местами переходя на бег и явно не уставая десятками километров. Думаю, у нас ему бы автоматом дали не самый низкий разряд по спортивному ориентированию, а здесь сильные ноги и мощное дыхание, на крайний случай опиум под языком - не роскошь, а средство передвижения:

23.


Но это лишь остатки былого, последние оставшиеся километры старой тропы. Прошлые поколения памирцев явно умели ходить не хуже, а следующие поколения афганцев - разучатся: на том берегу Пянджа неумолимо строится дорога, и услышав взрыв из-за реки - знайте, что это не война, а стройка:

24.


Лагерь дорожников на горной речке, откуда они скорее всего берут воду. Обратите внимание, что при них - старый добрый "Камаз", возможно доставшийся ещё от Советов:

25.


Грузовик совершает молитву:

26.


А через речки перекинуты мосты:

27.


Причём порой довольно длинные:

27а.


Теперь автомобиль на том берегу - в принципе не редкое зрелище, а увидев едущий джип или легковушку, можно предположить, что это "коллективное такси" из Файзабада в Ишкакшим или Маймай. Впрочем, основной афганский транспорт на новой дороге - мотоцикл, если по Памирскому тракту на нём ездят в основном туристы, то на его афганскому двойнике мотоциклы встречаются в несколько раз чаще машин.

28.


Но многие по-прежнему ходят пешком, и скорость и неумолимость их шага видна даже на фотографии:

29.


А вот ребята, скорее всего, возвращаются из школы километров за десять от родного села:

30.


И хотя вьючных караванов из сотен коней, верблюдов, ишаков и яков тут теперь не увидеть, всё же такие вот процессии с гружёными осликами и вязанками хвороста на спинах по-прежнему нередки:

31.


А вот маленький караванчик возвращается порожняком, видимо доставив партию груза горному кишлаку в стороне от дороги.

31а.


В других же местах прошлой осенью ещё висели последние овринги - искусственные тропы-карнизы на отвесных скалах, сделанные из вбитых в расселины кольев и набрасонного на них хвороста. Когда-то оврингами был опутан весь Памир, и старики даже на таджикистанской стороне ещё помнят, где они висели, а на афганской стороне они были обычной частью пейзажа уже в те времена, когда на Памирский тракт пришёл массовый туризм.

32.


Но где-то в Рушане у маленького села Ширпад прошлой осенью ещё была одна скала, не покорившаяся новой дороге, и потому пересечённая оврингом. Оказавшись напротив неё, я сел в тенёк под большой камень да расчехлил фотоаппарат в ожидании афганцев на той стороне:

33.


Вскоре из зелени заречного кишлака появилось двое молодых людей, суровый чёрный и простоватый белый, и постояв немного у подножья, что-то обсудив и сообразив, быстрым шагом отправились через гору:

34.


Это было одно из сильнейших впечатлений Памира - на такой скале я бы дрожал от страха и останавливался бы каждый десяток шагов отдышаться, а эти двое буквально перемахнули через неё без остановок и опасений.

35.


36.


37.


Единственный раз они всё-таки встали - такое ощущение, что тропа здесь осыпалась, и они прикидывали, как лучше обойти разрыв:

38.


А потом прошли здесь так же быстро и проворно, да скрылись за краем утёса. Я бы перелезал через эту скалу битый час, они уложились в 10-15 минут.

39.


А вот другой сюжет. Увидев целую россыпь афганцев у реки, я попросил водителя остановиться:

40.


А водитель тоном "ничего интересного" мне пояснил, что это афганцы на той стороне моют золото, и что занимаются такими вещами не местные, а приезжие из Кабула:

41.


Тот же водитель рассказывал, что бывал на афганской стороне, как раз по вопросам электрификации. В те времена дороги ещё не было, и чтоб попасть в тот или иной кишлак, через кучу разрешений и формальностей они использовали лодку. Лодок на Пяндже я не видел ни разу, так что видимо они привезли её с собой. "Уровень жизни там очень низкий", - сказал водитель, и я подумал было о нищете, отсутствии гарантированных пенсий и зависимости от урожая, но водитель развил свою мысль совсем в другую сторону - большинство людей на том берегу элементарно не умеют читать.

42.


Вообще отношение памирцев к афганцам какое-то очень двоякое. С одной стороны, памирцы называют их братьями, многие даже помнят родство и в советское время могли помахать рукой дальнем родичу на том берегу, а иные даже перекликались через реку... В блокаду, когда из-за гражданской войны в "материковом" Таджикистане прекратилось снабжение Памира, а Ага-хан ещё не успел развернуть свою гуманитарную помощь, именно афганцы с того берега делились с местными едой, не дав многим памирцам умереть с голода - и этой братской помощи памирцы не забыли. Но в то же время на афганцев смотрят свысока: "А что тебе на Афган-базаре деэлать? Там одни только афганцы гряазные" - меланхолично говорил мне водитель маршрутки, которой я ехал на Афган-базар.

43.


На прошлых кадрах вы наверное заметили, как афганцы одеты - белые мешковатые шаровары и рубашка с подолом, жилетка на плечах да на голове паккуль - берет с цилиндрическим низом. На самом деле это сугубо пуштунский костюм, который лишь в ХХ веке стали носить и другие народы Афганистана. В таджикистанском Бадахшане же людей в такой одежде не увидишь никогда, разве что каких-нибудь неосмотрительных туристов, и когда я спросил, почему так, у одного памирца, тот даже слегка возмутился: "Потому что мы не афганцы и похожими на этих террористов быть не хотим!". Словом, если местные памирцы сами мне напоминили (см. прошлую часть) хорошо воспитанных детей, то к афганским памирцам у них отношение как у сестры-отличницы к брату-хулигану.

44.


Что интересно - экзотический у афганцев именно мужской костюм, а женщины на том берегу одеты почти так же, как на этом. Ведь религия двух берегов тоже одна - исмаилитство, не требующее от мусульманок прятать лица, и полуевропейские одежды памирок здешним жительницам оказались ближе, чем пуштунские чадры и паранджи - такие здесь можно увидеть разве что в суннитском Дарвазе.

45.


Спрашивал я памирцев и о том, бывали ли у них конфликты с афганцами, случалось ли, что афганцы приходили на этот берег и как-то бедокурили здесь? Но и такие вопросы памирцам кажутся возмутительными: по их словам, афганцы сюда не ходят, потому что им это не надо, а всё что им действительно нужно, они и так имеют на своём берегу. В одном месте меня подвозил милиционер в штатском, занимавшейся поисками пропавшей пару дней назад девушки, и вариант "афганцы похиитили" он даже не рассматривал. Впрочем, может быть памирцы врут - вдали от Бадахшана мне по секрету рассказывали, что на самом деле местные очень боятся афганцев, само собой не братьев из заречных сёл, а пуштунов с той стороны Гиндукуша, и боятся настолько, что даже думать об этом не хотят. Пуштуны пытались покорить Бадахшан не раз, и страшная резня 1883 года стала не последним аргументом в пользу русско-британского договора о границах.

46.


Спрашивал я, конечно, и про наркотрафик, и все кивали мне на соседей: у нас такого нет, а вот на Ишкашиме... а по прибытии на Ишкашим - "у нас такого нет, а вот там дальше кишлак"... Тот же милиционер говорил (возможно, кривя душой), что с этим не сталкивался, а вот его отец, забираясь на гору, видел ярко-красные маковые делянки на той стороне. Но думается, о таких вещах правды никто не скажет.

47.


А в общем афганцы - люди как люди. Детвора даже купается в Пяндже, причём иногда голышом. Очень интересно понять, каким они видят "наш" берег, но порой у меня было ощущение, что я смотрю на них из-за зеркального стекла, а они видят не меня и горы за моей спиной, а просто бескрайнее море. И даже глядя прямо на меня, они никак не реагировали на то, что я их фотографирую.

48.


И больше всего, там где удавалось заснять, меня у афганцев впечатлили лица. Совершенно другие, чем на этом берегу лица людей, чей мир прост, понятен и размерен, а жизнь известна наперёд с первой до последней минуты. Я видел там лишь три выражения лица - наивно-радостное, бессильно-злое и мудро-непрошибаемое, и думается, всё это своего рода градации обретения жизненного опыта. "Рыба молчит потому, что знает ответы на все важные для неё вопросы", - говорилось в фильме "Мечты в Аризоне", и глядя на афганцев я часто вспоминал эту фразу. Они не умеют читать, но умеют ходить десятками километров без остановок и не боятся узких горных троп; большинство этих людей всю жизнь проживут в своих горах, не выбравшись за их пределы - и не пожалеют об этом.

49.


И это - тоже граница по речке Памир-дарья, истоку Пянджа. Я мог бы перейти её вброд, и возразили этому бы разве что другие пассажиры, потому что я бы заставил их ждать:

50..


Хотя и сказать, что граница совсем не охраняется, тоже нельзя. На афганской стороне то и дело видны заставы и вышки, а на таджикской пару раз, стоя на трассе в ожидании машины, я видел, как словно из ниоткуда вдруг возникали солдаты и так же вникуда уходили - таджикские заставы стоят на у воды, а на скалах, совершенно не заметные с тракта.

51.


Но может быть в преодолении этой границы есть и суеверный страх - Россия не отважилась идти южнее, Англия Владычица Морей не отважилась идти севернее, как тысячей с лишним лет ранее арабы и китайцы разошлись по Таласу. К этому берегу ближе Москва и Петербург, к тому берегу - Дели и Лондон. Там можно, не умея читать, немного понимать английский; здесь я видел, как пассажирка маршрутки считала русские рубли.

51а.


Но кое-где между берегами Пянджа всё-таки висят мосты, построенные на деньги Ага-хана в 1990-х. На них периодически проводятся Афган-базары, где собирается народ с обеих сторон границы, но - всё реже и реже. В путеводителе, который у меня был, говорилось, что Афган-базары проходят дважды в неделю в Хороге и Ишкашиме, а когда приехал я - Афган-базар проходил раз в неделю в Хороге, да и тот в мой приезд отменили по случаю Дня независимости. Но говорят, в Афган-базарах уже и смысла особого нет - народ с двух сторон, одни в паккулях, другие в тюбетейках, продают друг другу китайские товары, и разве что пуштунский костюм можно толкнуть какому-нибудь забредшему туристу. А разговаривать, пусть и на одном языке, людям разных берегов не о чем...

52.


Оригинал взят у varandej