. |
Не каждый ребенок напоминает крысу, но в каждом мультипликаторе есть нечто от крысолова, который оставаясь за кадром, выманивает малыша в созданный им иллюзорный мир, пресекая самостоятельный полет детской фантазии. Многие взрослые в почтенном возрасте не стесняются отзываться на клички мультперсонажей, копируя их повадки, мимику и жесты, говорят голосами актеров, которые занимались озвучанием этих картинок и кукол.
Возможно, им кажется, что поступая так, они продлевают себе молодость. А ведь подобное поведение мало чем отличается от поведения детей, копирующих сюжеты, скажем, порно-роликов...
С такими категорическими взглядами на простые вещи Ростовцев сам себе казался преступником в коллективе присяжных. Не просто свидетелем, которому известно больше, а непосредственным исполнителем преступления.
Сколько сил тратится на два напрасных усилия - отодвинуть немощность и приблизить зрелость. На самом деле, конечно, наоборот. Сначала опередить, а затем отставать. Причем, последнее выматывает куда больше, нежели опережение.
Ростовцев пристально смотрел вослед очередному "карлсону" или "варежке", исчезающим в дали, до которой ему еще сравнительно далеко. Тем не менее, он ощущал приближение горизонта, неумолимое, как закат солнца, его любимое зрелище. Проходя мимо помоек, он, стесняясь своей праздной наблюдательности, замечал стопки дивиди с детскими фильмами, уже лишние в чьем-то доме. Дети его поколения любили шуровать в мусорном ящике с деловитостью взрослых, наблюдавших эти раскопки в окно.
Не сошел с ума со всеми, сходишь с ума в одиночестве, хмыкнул Росотвцев, оглядев оба конца совершенно пустынной улицы. Ни варежек, ни карлсонов.
Особенностью этого места в старой части города было синхронное появление двух персонажей из предельно далекой прошлой жизни Ростовцева.До недавнего времени Ростовцев встречал их регулярно, как станционный смотритель.
Это были двое мужчин. Теперь уже, естественно, пожилых. Оба были не то чтобы знакомы, а скорее памятны Ростовцеву по работе в одном коллективе. Он почему-то не мог забыть той поездки в автобусе, когда они оба горланили под гитару "Песенку бременских музыкантов" со всеми приемчиками.
Ростовцев не присматривался к лицам, не любил наблюдать за людьми, но этих запомнил, как не пафосно это прозвучит, навсегда. Он вообще избегал информационных излишеств, имея перед глазами массу примеров, почему это вредно. Люди, изучившие один, а то несколько иностранных языков, почему-то интересовались одними глупостями, щеголяя знанием этих глупостей, пока еще недоступных в переводе на русский.
Варежка осилила в оригинале "Майн Кампф", а Карлсон дорвался до эротических бестселлеров с девицами на обложках.
То и другое, уже переведенное и опубликованное, ему тоже доводилось видеть вблизи контейнеров с отходами.
Так вот, эти бременские двое не только никуда не пропали, но даже умудрялись сохранять узнаваемый, можно сказать, музейный вид до Бог ведает каких времен. Улица была устроена так - на каждом из её полюсов располагалась общага, а напротив неё гастроном. Машины по ней проезжали относительно редко, а высаженные чуть ли не сразу после войны деревья стояли выше близлежащих домов. Пустынная обстановка создавала видимость постоянной дымки, даже в июльский полдень здесь клубился туман, как в съемочном павильоне фильма ужасов.
По выходным бременские музыканты возникали каждый на своем конце и равномерно, каждый своей походкой, шли навстречу по разным сторонам тротуара. Один из них - политизированный суетливый, с безумным взглядом Ланового, был перманентно трезв, но чем-то озабочен. Несмотря на аскетичное лицо героя, под старомодным плащом колыхался увесистый зад.
Другой, явно под газом, вышагивал так, словно на нем не стариковские джинсы, а белоснежные лосины, заправленные в ботфорты со шпорами. Рослый и всё еще статный, несмотря на шаткость походки, блондин. В кино такие играют кавалергардов.
Ростовцев не любил кинематограф с детства, в отличие от сверстников, денег на билеты не клянчил, к несказанной радости скуповатых, помешанных на "вещизме", предков. Родитель не стеснялся называть телевизор "рублеедом".
Первая картина, которую он высидел по доброй воле, называлась "Спасите Конкорд". Он не ожидал, что в одном фильме ему понравится так много - и подробности диверсии на борту, и актриса, похожая тогдашнюю спутницу Ростовцева в реальной жизни, и подводная съемка с покойником...
Впрочем, тот мимолетный роман с киноэкраном не имел продолжения, больше всего Ростовцеву нравилось уличные сеансы, по типу встречи бременских музыкантов, которые с некоторых пор перестали появляться в привычное время на тихой, возможно, тишайшей улице нашего района.
| Комментировать | « Пред. запись — К дневнику — След. запись » | Страницы: [1] [Новые] |
