Вслед за Марьяновичем и Мильвой тихо скончался шибко грамотный, но пожизненно чириковый синьор Баттиато.

Об этом еще вчера сообщил также чириковый, но гениальный синьор Брандуарди.

Марьяновича, Мильву и Баттиато объединяют два момента.

Во-первых, Франко, обладая, подобно многим модернистам (Джон Кейл и пр.) исключительно противным голосом и внешностью, испоганил прекрасную песню Алена Барьера, которую Марьянович тогда же поднял на новую высоту.



Ну да, Джон Кейл с его Academy In Peril, за которой маэстро с юга всю дорогу плелся с минимальным отставанием.

Во-вторых - продюсировал альбом Мильвы, где "Александрплатц", которым я одно время, по понятным причинам бредил, не ведая, что указанный в титрах "коэн" не фирменный, а местный.

Вскоре стало ясно, что это Альфредо Коэн, чей чириковый диск также продюсировал Баттиато с тошнотворным скрипачом Джюсто Пио, в чью фотку постоянно тыкала пальцем моя знакомая - обладательница книжечки San Remo '70, насаженной ею где-то в Москве (речь о событиях тех, не этих лет).

В песенке "Старые питурики" Азизяну нравилось только название. Не осуждаю. Мне она напоминала безумный, но нудный перевертень (See )The Politician - малоизвестной, но злободневной без срока давности, песенки Лу Ролса.

Синьор де чирико, как я его называл, был чересчур плодовит, чтоб вызывать сперва устойчивый интерес, а затем хотя бы уважение.

Зато одну из песен Мильвы можно считать свиноматкой моих "Погибонцев".