НИКОЛАЙ НИКИТИН. СЕВЕРНАЯ АВРОРА
– Кто этот человек в крагах, что был с вами?
– Не знаю.
– Позвольте, но вы же не на прогулку отправлялись? – сказал комиссар. – Это было бы слишком глупо – брать с собой людей и не знать, кто они.
– Я знаю только, что он из контрразведки.
– Но его фамилия?… Фамилия человека в крагах?
– Я не знаю… Клянусь вам… – пробормотал американец. – Это русский.
– Это не русский, а один из купленных вами (Фролов все время сдерживался, однако сейчас невольно повысил голос). Говорите фамилию! Вы обязаны были ее знать.
Офицер подался назад и обхватил руками голову.
– Я не помню! Голахти… Что-то вроде этого… Его фамилию мне не называли.
– Кто начальник контрразведки? Английский или американский офицер?
– Американский… Но я его не знаю… Я только вчера прибыл. Я простой офицер полевой разведки и никогда не участвовал в таких делах. – Голос лейтенанта сорвался.
– Послушайте, вы же не ребенок… Как фамилия начальника контрразведки?
– Может быть, это выглядит глупо, но я действительно не знаю, – пролепетал Питмэн. – Это ужасно… Но я не знаю! Как только я прибыл, меня сразу послали… – У него вырвался стон. – Простите меня, умоляю вас… Я лично не имею никакого отношения к контрразведке, клянусь богом!
– Чем вы это докажете?
– Я вам все расскажу… Все, что нужно… Все, все! Но о контрразведке я ничего не знаю. Я только офицер полевой разведки! Я простой офицер полевой разведки, – чуть не плача, повторял он.
Даже не зная английского языка, нетрудно было понять смысл этой сцены.
– Все ясно, Павел, – усмехнулся Павлин, поднимаясь с дивана. – Показала себя Америка!
Матрос хотел что-то возразить, но вдруг нагнулся, достал из-под лавки упавшую бескозырку и хлопнул ею по столу. Пробормотав что-то невнятное, он вышел из кухни, шаркая ногами и переваливаясь, будто шел по палубе.
– Эхма… знаю я, откуда у парня этот дух, – сказал Егорову Жемчужный. – От Яшки Козырева из второго барака.
– Возможно… – задумчиво ответил Егоров. – Я знаю Козырева! Это ведь наш шенкурский! Грузчик. Набросился на американца с ножом – и угодил на Мудьюг. По пьяному делу. Храбрость от градусов!
– Многие наши офицеры вырвались из объятий Чека, ваше превосходительство, – докладывал Брагин, стоя навытяжку перед опустившимся в кресло генералом. – Многие бренчали на балалайках в ресторанах Стокгольма. Их чувства ясны, ваше превосходительство! Их нужда гонит.
"Выражаешься ты черт знает как…" – подумал генерал.
– Я все знаю, – вдруг медленно заговорил Абрамов. – Нашлись добрые люди… А вы думали, что и концы в воду? Нет, народ все видит. Не спрячетесь. Это вы убили мою Клаву.
Роджерс откинулся на спинку кресла.
– Я ездил в Архангельск, – прибавил Абрамов. – У меня там знакомый в вашем штабе. Он доложил генералу Айронсайду. Но генерал сказал, что офицеры имеют право повеселиться… А с дочкой просто несчастный случай! Так что вам ничего не угрожает, господин комендант. Ваш генерал – еще больший негодяй, чем вы. А самые главные негодяи, которые выше генерала, за морем-океаном. Так я понимаю… Это они дали вам права на все преступления, – гневно продолжал Абрамов. – Сами вы не осмелились бы. До заправил ваших мне не дотянуться, а до вас… Оружия нет, и стрелять не умею. Но я очень желал бы вас убить… Вот и все, что мне нужно было вам сказать. Больше претензий не имею.
Он спокойно взглянул на капитана. "Сумасшедший", – подумал Роджерс.
Тяжело вздохнув, Абрамов напялил на голову потертую бобровую шапку и вышел. Этой же ночью его арестовали.
Через день Роджерс телеграфировал Ларри: "В городе тихо, учитель Абрамов умер в арестном доме от сыпняка".
Белые офицеры один из другим поднимались из-за стола и уходили в соседние комнаты, где начинались танцы.
"Ну и шушера!.. – презрительно подумал о них Айронсайд. – Что за самомнение! Эти господа действительно считают, что мы пришли сюда им помогать… Идиоты! Они помогут нам справиться с мужиками, а потом мы их пошлем к черту. Эта страна будет нашей страной!.. Как Галлия для Цезаря!"
Тупыми, осоловевшими глазами он оглядел стол.
– Теперь, когда русские ушли, я позволю себе быть откровенным…
Миллер смущенно усмехнулся.
– А вас я не считаю за русского, генерал, – бесцеремонно заявил Айронсайд. – Простите меня, но это так…
Он наклонился к бригадному генералу Ричардсону, командующему американскими войсками.
– Вы правы! Помните, вы мне как-то сказали, что лучше бы нам не вступать в бой с большевиками, а пройти огнем и мечом среди мирного населения, смыть начисто большевистское пятно с цивилизации… Ограбить… Да, ограбить Россию! Говоря по-военному – взять трофеи! И пусть все наслаждаются жизнью, как может наслаждаться солдат, не боящийся крови…
Айронсайд засмеялся.
– Когда я был в Лондоне, я поделился этими мыслями с Черчиллем. Он был в восторге. Он мне сказал: "Прекрасно… Так и действуйте. Но не забывайте и о стратегической обстановке…" – Он допил вино. – Нам надо действовать, как в Африке! Ведь русские ничем не отличаются от негров.
https://koznodej.livejournal.com/2603381.html
