неугомонный дедушка
уверенный в себе
как мнительная девушка
в своем горбе

его волнует многое
судьба его сокровищ
и секс под синагогою
реликтовых чудовищ

из эмигрантской прозы
берберова и кнут
и скоро ли пиндосы
по ирану ебанут

ложится пыль на лопасти
как пудра на лицо
куда пропало в описи
покойницы кольцо

куда-то уплывают
счета из поликлиник
и что-то подливает
коварный сын-полтинник

неделями не моется
неблагодарный зять
а дочь поет и молится
смывая благодать

от шекли и азимова
как хиппи на винте
купается квазимодо
в горбе и хромоте

сидает пыль на лопасти
как пращур на сундук
мечтает антилоп пасти
зоозащитник-внук

как в африке кастрируют
чумазых малышей
в столице оперируют
последних корешей.

возвращая уверенность нам
в корневом притяжении родства
к современным и пресным словам
приплетая иные слова

заповедных молитв и клятв
от которых подать до чудес
бескозырку швыряя назад
как швыряет баранку балбес

опускается к нам морячок
тот же самый во множестве мест
и вручая семейный значок
повторяет заученный жест

как дитя в повороте винта
кто-то молвит ему помаячь
где тоскливо царит пустота
на одной из придуманных мачт

и матросик плечами пожав
пнет ногою пустой шифоньер
изовьется как в сказке удав
и обратно полезет наверх.





*

шариковых ручек потом
в магазинах стало полно
как же это было давно
помнят только плащ и пальто

как супруга выла с тоски
гад освобождай туалет
дедушка поправит очки
дедушка раскроет буклет

парою гнедых старый труп
мчит куда-то вдаль вдоль реки
редкий матерьял старых групп
слушают в ночи старики

знают эту страсть сын и дочь
знают где поддакнуть подпеть
впереди полярная ночь
долистать буклет бы успеть

словно в мемуарах ковпак
вспоминая прежнюю жизнь
ручки дефицитной колпак
он кусал чтоб ногти не грызть

снова позывные антей
слышатся внизу из кустов
и откуда двое детей
и зачем так много пластов.

Двое больше двое меньше

как брелоки на барменше

завтра кто-нибудь еще

осчастливит большинство.



*

облака плывут как народ
на завод мечтая поспеть
карел готт поет карел готт
и еще сто лет будет петь

поменял отец унитаз
посветлело помню в семье
облака плывут мимо нас
как заморское йе йе йе

троекратное как ура
на параде глотку сорвав
ожидал в ответ генерал
а в ответ услышал гав гав.




*

поименно скликая собак
для прогона грядущей ловитвы
пузырятся на черных зубах
причитания черной молитвы

черной камере черный насос
лебезит в пневматическом споре
черный пепел чужих папирос
осыпается в черное море

черствым шорохом вымерших гнезд
как прическа на вишесе стиве
черным дымом тошнит паровоз
крематория на жилмассиве

и шаги мертвеца не слышны самому
словно шелест страниц виртуальной муму.



*

литавры бельевых тазов
подхватят звон колоколов

несовместимых санузлов
запрется на один засов

не крематорий - коридор
и грянет реквием без слов

семейный одиозный хор
в году грядущих катастроф

и будет им руководить
та что не может вам родить

ракеткой дедовской маша
как будто в зеркале душа

в году грядущих катастроф
тропою страусов и дроф

как пионеры для костров
в расщелину сирот и вдов

сойдут кто болен и здоров
помолвлен проклят разведен
без погребения девять дён
на южном пляже пролежав
демократических держав
застенчивые женихи
тройной богини пастухи

в ряду бредовейших коров
в году грядущих катастроф...

*

орленок опернатев ловит жаб
ребенок озубатев рвет кебаб
покойник под семейным колпаком
когда-то был с акулами знаком

и памятник фиксируя салют
стоит как на горе стоял верблюд
а в поезде бездетная чета
вдвоем читает библию с хвоста

вода уходит в твердь трезвеет ной
и дети ноя пятятся спиной
и как устины в лона пистимей
откуда выполз уползает змей

и в яблочке познанья морячки
сужают змеевидные зрачки
на простыни купейные чисты
отбрасывают ящеры хвосты


угадывая в складках простыней
mors larva гениталий пистимей.



*