У меня сложные отношения с декором, я его умею понимать, но такое понимание - всегда процесс, который невозможно отключить и который не обязательно доставляет удовольствие. У родителей и в деревне я его начинаю ощущать особенно остро, потому что там есть и обои с принтами, и занавески, и интерьерные украшения, и все эти вещи, которые трудно не читать, даже зная, что это не задумывалось, как текст.
Вот, допустим, такая вещь, как цветочные принты. Я ведь согласна с тем, что цветы - это красиво. Розы, например, у меня всё в порядке с розами, хотя в срезанном виде они и ассоциируются в основном с разными мероприятиями ритуального характера - от похорон и юбилеев до романтических свиданий. Думаю, они нравились бы мне больше, если бы я могла чувствовать их запах, но я и так согласна, что это красивые цветы. Понятно, почему изображения роз – популярный декоративный мотив (плюс, само собой, вся символика, с ними связанная, если она подразумевается или могла бы). Я сама без энтузиазма отношусь к цветочным орнаментам, но понимаю логику. У Лены в деревне есть покрывало с таким принтом, удачное сочетание оливкового, кремового и тускло-малинового, оно бы работало и просто в виде полос, клетки и любого другого орнамента, конкретно там изображены довольно подробные розовые букеты, почему бы и нет?
Однако там же, на кухне, есть прихватки с принтом в виде стилизованных мелких розочек – не слишком удачных по рисунку, и к тому же очень расплывчато напечатанных: если не приглядываться, весь этот принт не сильно отличается от равномерно раскиданного по светлой ткани винегрета. Сами по себе эти «розочки», в отличие от тех, что на покрывале, точно не могут быть предметом любования, их разглядывание никому не доставит удовольствия, и, по-хорошему, однотонные прихватки, или прихватки в клетку/в горох того же цвета выглядели бы как минимум не хуже. Единственный смысл цветочков на этих прихватках - отсылать нас к реальным розам (красивым). То есть ткань в этом случае украшена не тем, что видит непосредственно глаз, а как бы ссылкой на обозначаемое, и если у кого нет опыта наблюдения роз, это не будет работать. Больше того, я этот двуцветный пиксельный рисунок опознаю, как изображение розы, только потому, что я уже обучена воспринимать стилизацию, я за свою жизнь видела много изображений цветов разной степени реалистичности, и теперь согласна считать вот это ссылкой на розовые бутоны. Думаю, если бы мне показали такой рисунок в какие-нибудь пять лет и спросили, что это, сходу не сооборазила бы. Кстати, каким образом совсем маленькие дети опознают Микки Мауса, как мышь, а Гуфи - как собачку, для меня до сих пор загадка.
Или вот, скажем, там же, в деревне, висят зелёные льняные икеевские занавески с подвязками в виде лент, где вытканы желтые ромашки и белые гуси. Сами по себе гуси не считаются чем-то общепринято красивым (в отличие от тех же лебедей), недостаточно нарисовать гуся, чтобы стало красиво (как это делается с цветочками). Ленты украшены этими гусями вот почему: городской житель, покупающий занавески в Икее, знает, что белые гуси бывают только в деревне, и сочетание грубого фактурного (то есть выглядящего "домотканым", пусть он и несомненно фабричный) льна и этих гусей должно придать занавескам «деревенскость». Ну и ромашка, в отличие от розы, настраивает на более простодушный и легкомысленный лад, и всё вместе призвано создавать такой наивный сельский уют.
Раз уж речь зашла о лебедях. С тем, что это красивые птицы, согласятся почти все, а кто не согласен, обычно претендует на некоторую оригинальность. При этом, как пару лет назад заметила
rikki_t_tavi, почти любые изображения лебедей, кроме образцов совсем уж классического искусства, практически неизбежно воспринимаются, как что-то пошлое. Пожалуй, единственное приходящее на ум исключение - эльфийские корабли в виде лебедей на иллюстрациях Нэсмита и Алана Ли. Всё остальное оказывается почти за гранью приличия, лучше уж, в самом деле, гуси.
Павлинов, кстати, изображать можно. Есть куча принтов с павлинами и павлиньими перьями, и в декоре, и в одежде, и это норм – хотя живой лебедь обыкновенно считается чем-то более изысканным, чем живой павлин, принты с лебедями трактуются, как более пошлые, чем павлиньи.
Или вот мои футболки из «Сплава», лесной как-бы-камуфляж, ветки и листья, на одной - почти что кусок осеннего пейзажа. Эти веточки, травинки и листья в сочетании с зелено-коричневой расцветкой располагают воспринимать футболки, как унисекс - а по умолчанию даже скорее мужские (потому что камуфло - это же про военных, охотников или лесников). Если бы там были веточки, листья, но ко всему этому ещё и цветы, пусть и в той же самой гамме, с сохранением всех камуфлирующих свойств, футболки превратились бы в однозначно женские.
Или всё то, что обыкновенно относится к эротике. Я сама снимаю ню, и я в курсе того, как это работает, но работает оно действительно странно. Например, пресловутые чулки. Ни носки, ни гольфы (если речь не о жанре "японская школьница"), ни колготки так не работают – я сейчас не об индивидуальных вкусах, а о том, что фото женской ноги в чулке моментально заставляет понять, что происходящее – про эротику, а не просто так. Вообще есть род нижнего белья, который моментально как бы помещает нас в эротический контекст, подготавливая к восприятию дальнейшего в определённом ключе. Какие-нибудь трусы из хлопка могут восприниматься утилитарно, нейтрально, но не кружевные (даже когда они не надеты на женщину, и мы видим их отдельно - допустим, лежащими на стуле). Это порой приводит к появлению совершенно бессмысленных кадавров вроде практичного белья из х/б, зачем-то отделанного полоской кружева, и это кружево на дешевом трикотаже никак не может восприниматься атрибутом роскоши, изящества, соблазна и т.п., но, безусловно, пытается всё это символизировать. Или традиционный бантик из узкой ленты, пришитый спереди к белью вполне спортивного покроя, где вроде нет ничего, предполагающего ленты и бантики, но его туда упорно пришивают, как если бы одно это добавляло во всю затею чуть больше женственности. С мужским бельём все, конечно, гораздо проще. Там при желании тоже можно найти и шёлк, и кружево, и даже чулки на резинках, но это не мэйнстрим, а меня в таких вещах всегда больше интересует массовое, общепринятое, «нормальное». И тут уж все прекрасно знают, как выглядят «нормальные» мужские трусы, и бантиков на них не бывает.
Или вот, например, ткани бежевого, серо-коричневого, оливкового цвета часто воспринимаются, как более «натуральные», хотя, конечно, их красят теми же химическими красителями, что и черные, бирюзовые или оранжевые. В ту же копилку - «старинно» или «винтажно» выглядящий новодел, все эти интерьерные штучки с эффектами потётости и кракелюра, насчет реального возраста которых никто не заблуждается, это просто дань определённой эстетике. Как правило, их не пытаются выдать за вещи с историей, да и какая там история, скажем, у часов на батарейках, за прабабушкино наследство их при всём желании не принять.
Продолжать можно было бы долго, почти все предметы, которые нас окружают, кроме совсем уж утилитарных, нагружены какими-то такими значениями, не видеть которых почти невозможно, стоит однажды понять, как это работает. Для себя я обычно выбираю минимум отделки, чтобы не шумело (по этому признаку у нас дома легко отличить то, что выбрано не мной). Даже упаковка продуктов всегда "о чем-то", и дизайн молочного пакета, как правило, продаёт не молоко, а "деревенскость", или "советскость"/"дореволюционность", или "импортность", или что ещё, какую-то ценность, которая влияет на выбор. И дизайн собачьих игрушек тоже адресован не собакам. Сталкиваясь в одном пространстве, эти вещи неизбежно вступают в конфликт, потому что каждая рассказывает свою историю. В этом смысле, конечно, отдельный кайф в создании декораций и подбора антуража для съемок - там есть возможность сделать так, чтобы одно не противоречило другому и всё работало на одну задачу.
https://irondragonfly.livejournal.com/1210487.html
quod_sciam, и она читает боевому роботу лекцию о Шекспире. В процессе, не выдержав накала, сгорел (буквально, с дымом и пламенем) один из осветителей, но это нас не остановило.
snyshik, Александры Павловской, её интересовали совсем другие вещи.
