А.А. Блок в январе 18-года написал, что "Русской интеллигенции – точно медведь на ухо наступил: мелкие страхи, мелкие словечки". А еще: "Душа кровь притягивает. Бороться с ужасами может только дух". И тут же добавил, что "А дух есть музыка".Много позже, уже на сытом исходе советской эры, Н.Я Мандельштам говорила, что боится народа и что "власть – защитница интеллигенции". Эти страхи – крайняя противоположность блоковскому: "Стыдно сейчас надмеваться, ухмыляться, плакать, ломать руки, ахать над Россией, над которой пролетает революционный циклон". Это что-то невозможное для жены покойного поэта Осипа Мандельштама, как и ее человеческого круга: "Из ее конкретных страхов один нам казался парадоксальным, хотя говорили о нем и другие интеллектуалы. Она боялась народа".Александр Блок – был человеком вровень с историей, написавшим: " Всем телом, всем сердцем, всем сознанием – слушайте Революцию". Надежда Мандельштам жила вровень со своей историей, почти физиологической, развлекая гостей рассказиками об изменах мужу Осипу и сожалениями вроде "Надо было чаще".И когда Ленин писал о различении "двух наций в каждой современной нации" и "двух национальных культур в каждой национальной культуре", противопоставляя "поповскую и буржуазную культуру" идеям "демократии и социал-демократии" то кроме лобового смысла противопоставления главных тенденций-полюсов общественного развития, Ленин проводил и основополагающее определение расходящихся форм общественного сознания ("Роль передового борца может выполнить только партия, руководимая передовой теорией"), что выставляет именно теоретическое, разумное сознание и его представление альтернативой всякому иному, которое в таком случае является сознанием обывательским и реакционным, сколь специально-фундированным оно бы не выглядело. А где нет разума, там на сцену выходит рассудок и его необходимое дополнение, представляющее ближний круг человеческого восприятия, зачастую именно физиологию во всевозможных ракурсах ее экспозиции.Сила и значение Блока были в представлении истины, правды, теории, понятых и увиденных честным и гениальным поэтом. В каком-то смысле Блок не смог пережить поправок в реальность революционной жизни, хотя и знал о них. Надежда Мандельштам пережила даже себя, впав по итогам своего жизненного пути в православие. Но ведь и тараканы, как пишут, легко переживут человечество даже в случае ядерной зимы. Блок был человеком будущего, жена поэта Мандельштама обыкновенным человеческим материалом, у которого всегда есть только настоящее, ни в какое будущее непереводимое. И вот теперь, прочтя публичное письмо писательницы Улицкой писательнице Алексиевич, я подумал о том, что принципиальная разница в понимании жизни человеческих существ ныне не имеет своего публичного выражения. Нет Блока, нет Толстого, мучимого известиями о повешенных крестьянах-бунтовщиках, нет Гаршина, когда-то бросившегося ночью умолять Лорис-Меликова помиловать покушавшегося на того Млодецкого. Есть Улицкая, есть Шендерович, есть Алексиевич и прочие произвольно-выписанные ипостаси Н.Я Мандельштам.Культура и ее народ приведены к элементарной жизни. А теоретический элемент, начало правды и истины, заслонен ширмами морализаторской публицистики, которой нет ни до чего дела, кроме ближнего своего круга, ближнего своего мирка. Мелкие страхи, мелкие словечки, вызывающие фантомные боли, но ничего не сообщающие о том, что творится за стенками московской или минской жизни. Потому что страшная и разломленная жизнь их человеческой периферии имеет обязательную эквиваленцию – содержание в качестве - когда-то описанном Грамши – идейной обслуги класса-гегемона. И даже неважно, как именно это осознается ими, возможно, что кто-то видит себя бунтарем или пророком, а то и юродивым апостолом правды. Но есть жесткое представление о границе – где свое, а где чужое. И оно убийственно четко. Можно проклинать диктатуру в РБ, но нельзя замечать изнасилованного на твоих глазах бутылкой, как нельзя замечать бессудные убийства на периферии Московского государства. Это бессовестные идеологи – бессовестные обыватели, настоящие пропагандисты по профессии, как бы они не кувыркались с собственным душевным материалом. Мелкая буржуазная дрянь, которой бесконечно далеко до Александра Блока, до разумного и честного взгляда на мир, свободу и человеческий дух.И, наверное, мы с Улицкой живем в разных мирах. Я не могу понять, как можно не видеть, не слышать нищих людей, как можно не знать об убитых братьях-пастухах среди прочих – просто убитых на Северном Кавказе, или о пытках по любым мотивам, которые никто здесь особо и не скрывает. Улицкая выписала свой символ веры: "Ни одной минуты своей жизни мне не нравилась власть. Никакая - ни сталинская, ни послесталинская, ни весь хоровод последующих наших лидеров, ни власть послесоветская, путинская. Но опыт жизни советского человека, прожившего большую часть своей жизнью под барабанный бой бесстыжей пропаганды, дал мне хороший иммунитет. Я не один раз говорила - да, мы сегодня живем просто в "золотом веке", если сравнить нашу жизнь с жизнью наших родителей и дедов. Рухнул железный занавес, открылись границы, информация о жизни мира, всегда скрываемся в советское время, хлынула потоком, и всякий, желающий ее получить, просто нажимает кнопку в своем компьютере. И аресты аккуратные, точечные, без сталинского размаха..."Есть ли что-либо более бессовестное, бесстыжее, чем это кредо сытой торговки идеологическими прописями и плохой, пусть и затейливой беллетристикой? Неужели в "информации о жизни мира" писательница Улицкая не вычитала о снесенных мощнейшими бомбами селах Афганистана? О трагедии Чечни? О бессмысленных войнах по кругу периферии ее столичной жизни? О разрушенных жизнях миллионов людей – здесь и там – в России или Таджикистане, Армении и Азербайджане, Сирии, Ираке или Венесуэле с Боливией?Подобная слепота имеет свою цену – мелкую душу, ничего не знающую о духе. А еще те основополагающие для этой социальной субстанции страхи, которые так пугали Надежду Мандельштам и которые так раздражали Александра Блока в образованном сословье.Ленин писал о "высшем человеческом достоинстве" - "опыте и знании" интеллигенции". Но любые самые сложные и прекрасные своды этого достоинства оказываются ложным нагроможденьем бессмысленной лжи, если не имеют добротных оснований, того разума и его представлений, которые только и созидают человеческий дух. Без этого нет самостоятельности человека и его сознания, он оказывается всего лишь функцией, социальной функцией позднего капитализма, одной из его язв. Но и за то будет свое возмездие. Блок в 18-м году написал пророческое: "Как аукнется- так и откликнется". Плохо для человека не стоять вровень с веком, а иной век и превосходить, но много хуже быть элементом низа истории, времени. В конце концов все идущее пройдет, но услышанная музыка Революции – это музыка самой вечности, музыка духа. А только в нем все преходящее может получить свою долю, свое истинное место. А глухота к духу – самая страшная человеческая немочь, ее ничем не искупишь и не заместишь.И пока еще молчит народ, глухой и бесчеловечный, лишенный света, лишенный духа, готовый только к мести на скорых развалинах пережившего себя капитализма – без музыки, без духа – материя, материал, готовый рухнуть в ничто конца мировой истории.Без Блока, Толстого, Ленина остается только механическая стяжка времен и событий, которой, однако, хватит совсем ненадолго. Ибо материя без духа мертва.
https://goutsoullac.livejournal.com/3756297.html
Скоро произойдет приход к Земле оболочки от взрыва сверхновой Сириуса В, который состоялся около 13 тыс. лет назад. Ранее облучение Земли результатами взрыва сверхновой привёл к росту радиоуглерода, вызвал заметное похолодание, называемое Малый Дриас 13 – 11,5 тыс. лет назад. И не столько само излучение взрыва повлияло небосредственно на Землю, сколько на находящиеся поблизости кометы. Как результат, непосредственной причиной позднедриасовыой катастрофы стал метеорит, упавший в районе Квебека, на территории нынешней Канады, около 13 тысяч лет назад, около 12900 лет назад. Удар пришелся на территорию Северной Америки и вызвал там массовые пожары и огненные смерчи. Энергия удара поначалу повысила температуру только локально. Но она растопила большое количество пресной воды, содержащейся в североамериканских ледниках. Попадание пресной воды в Гольфстрим приостановило его течение, из-за этого температура в Северном полушарии понизилась, и на сей раз уже надолго.
Наряду со значительным падением температуры, другой основной характеристикой позднего дриаса было массовое вымирание: 35 видов млекопитающих (мастодонты, гигантские бобры, саблезубые тигры, гигантские ленивцы, шерстистые носороги и т.д.), а также 19 видов птиц вымерли за очень короткий период. По оценкам Хиббена в одной лишь Северной Америке погибло 40 млн. животных. В общей сложности погибли сотни миллионов мамонтов. Их останки были найдены по всей территории Северной части России: от Урала до Берингова пролива и даже на американском континенте (Аляска и Юкон). После этого осталось всего лишь два региона проживания мамонтов: остров Св. Павла (вплоть до 5600 лет назад) и остров Врангеля (до 4000 лет назад).
