https://cool-skarlet.livejournal.com/908114.html

На портрете изображена Екатерина Бенардаки (1825 - ?), в замужестве графиня д,Аш. 1844. Автор: Штейбен Карл Карлович.

Родственники ее жили в Греции, потом дедушка переехал в Таганрог. Ее отец Дмитрий Егорович Бенардаки (1799 -1870) в 1824 году вступил в брак с дочерью грека из города Нежина Георгия Капури Анною, 1807 года рождения. У Бенардаки с женой Анной было 8 детей — три сына (Леонид, Николай и Константин) и пять дочерей (Екатерина, Александра, Людмила, Вера и Елизавета). Анна умерла в октябре 1846 года. (Город Нежин Черниговской губернии в XVIII-XIX веках был как бы перевалочным пунктом для беженцев греков из Турецкого ига). К середине ХIХ века Дмитрий Георгиевич стал миллионером. Российский промышленник, крупный винный откупщик, владелец чугуноплавильных и железоделательных заводов, судовладелец, создатель Сормовского завода, золотопромышленник.

https://cool-skarlet.livejournal.com/907654.html

Королева Польши Мария Казимира Луиза де Ла Гранж д, Аркьен (1641-1716). Автор неизвестен.Национальный музей изобразительных искусств Беларуси.

Ах, какую женщину изобразил нам художник, имя которого не известно, но зато хорошо извстна эта красавица с горностаевой мантией, которую муж ласково называл любимейшей Марысенькой.
(Можете прочитать миниатюру Валентина Пикуля "ВЕЧНЫЙ МИР" ЯНА СОБЕСКОГО).

Это - супруга короля Польского и великого князя Литовского Яна Собеского - Мария Казимира Луиза де Ла Гранж д, Аркьен (1641-1716). Она родилась 28 июня 1641 года или ранее в Невере, Франция , в старой, но обедневшей семье д'Аркиена. Она была дочерью - французского маркиза Анри Альберта де ла Гранж д'Аркиена и Французы де ла Шатре, фрейлины Марии Луизы де Гонзага (1611 - 1667),которую в Польше называли Людовикой Марией Гонзага. Дочь французского герцога Шарля де Невера из дома Гонзага (с 1627 — герцога Мантуи) и Екатерины де Майенн (племянницы знаменитого герцога Гиза). Супруга последних польских королей династии Ваза — Владислава IV и Яна II Казимира. Таким образом, Мария Казимира тоже была придворная дама Марии Луизы, которая вскоре стала королевой польской, по доверенности вышедшей замуж за короля Владислава IV Ваза и великого князя литовского, Мария Казимира приехала в Польшу вместе с ней в конце 1645 года в возрасте 4 лет.

В тысячу шестьсот сорок восьмом году в связи с сложной ситуацией в стране и смертью короля и великого князя Владислава, овдовевшая королева отослала Марысеньку в родной Невер, где та в течение 4-х лет обучалась в монастырской школе. В 1653 Мария Казимира вернулась в Речь Посполитую ко двору Марии Людвики, которая уже была женой нового хозяина - Яна Казимира Вазы . В марте 1655 во время придворных торжеств, приуроченных к проведению варшавского сейма, Марысенька познакомилась со своим будущим мужем и королем Яном Собеским (1629 - 1696) . Знакомство углубилось благодаря прибытию Яна Собеского к королевскому двору в тысяча шестьсот пятьдесят шестом году. Между молодыми установилась взаимная связь. Но до брака, тем не менее, дело не дошло.

Ян Собепан Замойский .Автор неизвестный. До 1665г.

3 марта 1658 Мария Казимира вышла замуж за сандомирского воеводу Яна (Сабепана) Замойского (1627 - 1665) . По мнению Марии Людвики, мнение которой наиболее повлияло на выбор жениха, Замойский больше подходил, так как, во-первых, был более состоятельным за Собеского, а во-вторых, во время войны со шведами остался верен Яну Казимиру. В браке с Замойским Марысенька имела четырех детей, но ни один из них не дожил до совершеннолетия.
Через месяц после смерти Яна Замойского 14 мая 1665 Мария Казимира тайно вышла замуж за Яна Собеского (официальный брак состоялся 5 июля того же года). Как по мнению современников, так и историков, это был один из немногих "браков по любви" того времени. В браке с Яном Собеским Марысенька имела 14 детей (в том числе мать императора Карла VII) , но только четверо достигли совершеннолетия.
Ян Собеский был избран королем Польши и Великим князем Литовским 21 мая 1674 г., и коронован 2 февраля 1676 г. На троне был до до своей смерти в 1696 году. Марысенька была коронована 2 февраля 1676 была на королеву польскую и великую княгиню литовскую.

Портрет Яна III Собеского в римском костюме. Приписывается Джорджу Дэниелсу Шульцу, а возможно и Анджею Стеху. 1680. Национальный музей изобразительных искусств Беларуси.

В 1679 году король выбрал под Варшавою место, где и начал сооружать свою резиденцию "Вилла нова" (Виланово).
Это была настоящая любовь. Королевская чета прожила в мире и согласии 30 лет. Король и сейчас является польским национальным героем, особенно из-за его победы над турками под Веной в 1683 году.
А письма их друг другу - это целый роман. Письма польского короля Яна Собеского к жене. Толстяк и обжора, великий полководец, разбивший тогда во главе союзного польско-австрийско-немецкого войска турок, был нежнейшим отцом и мужем. И изо всех своих походов и путешествий он постоянно писал письма жене, своему другу Марысеньке. Давно не писано ничего более трогательного и нежного. Королю 54 года. У них с Марысенькой уже два взрослых (по тогдашним понятиям) сына! Которые тоже принимают участие в этом походе.

Мария Казимира Собеска Королева Польши. Трициус, Александр Ян . 1676. Виланово.

После смерти мужа Марысенька в 1699 году с многочисленной свитой выехала в Рим , где жила во дворце Киджи-Адэскальки . Часто гостила у Римских Пап, сначала в Иннокентия ХII (он, будучи нунцием в Речи Посполитой, венчал Марию с Иоанном Собесским), затем в Климента Хи . Позже выехала во Францию, однако Людовик XIV запретил ей появляться в Париже и Версале . В своих письмах она писала: " Хочу считается вашей васалкай, а не королевой, так как, оставляя Рим, составила свое королевство у стопов папских ".

Последние полтора года жила в Блуа , где и умерла после назначенного врачом полоскания желудка в январе 1716 . 2 апреля ее гроб был перенесен в часовню Святого Евстахия в костеле Святого Спасителя в Блуа. Сердце же ее было погребено в урны в местном иезуитском костеле (исчезла во время Французской революции). В 1717 тело Марысеньки было перезахоронено возле тела мужа в костеле капуцинов в Варшаве. Оттуда в 1733 оба тела были перенесены на Вавель .

https://cool-skarlet.livejournal.com/907303.html

https://cool-skarlet.livejournal.com/907140.html

https://cool-skarlet.livejournal.com/906785.html

Изабель Антуанетта, баронесса Слулет ван Тутенбурга 1823 - 1872 (49) фрейлина принцессы Фредерик. Муж - Мистер Джейкоб Дерк Карел барон ван Хеккерен ван Вассенаер , 1809 - 1875. Женился вторым браком в возрасте в 43 года 06-05-1852 в Гааге.
Портрет написан в 1852 году голландским художником
Никез де Кейзер (1813 - 1887).

https://cool-skarlet.livejournal.com/906595.html

https://cool-skarlet.livejournal.com/906306.html

https://cool-skarlet.livejournal.com/906238.html

https://cool-skarlet.livejournal.com/905420.html

https://cool-skarlet.livejournal.com/903779.html

https://cool-skarlet.livejournal.com/903466.html

https://cool-skarlet.livejournal.com/903153.html

https://cool-skarlet.livejournal.com/902658.html

https://cool-skarlet.livejournal.com/899446.html

Дезире с матерью возвращаются во Францию, и там она наконец и знакомится с Жаном-Батистом Бернадотом, который влюбляется в нее без памяти. В августе 1798 года они поженились. То была удивительная пара. По словам биографа Наполеона Фредерика Масона, Бернадот был для Дезире "неплохой партией, но характер у этого якобинца был самый несносный; педант и зануда, он вел себя как скучнейший школьный наставник; в этом беарнце не было ни живости, ни огня, да и любезностью он не блистал, зато рассчитывал свои поступки с точностью арифмометра, искусно скрывая двойную игру. Педантичная мадам Сталь была для него первой среди женщин, а свою жену во время медового месяца он заставлял писать диктанты".

Народ все громче и громче требовал навести порядок и употребить власть против тех, кто только жировал и ни о чем другом не думал. И Наполеон задумал переворот. Но он знал, что в Париже есть один человек, равный ему по популярности и воинским талантам – Жан-Батист Бернадот. И он единственный, кто холодно относился к Бонапарту, к тому времени уже вернувшемуся из Египта после бесславного завоевания этой страны, названного, тем не менее, "победой". Бернадот даже отказывался лично посещать Бонапарта. "Я не желаю подцепить чуму", – ворчал он. И его даже называли "человеком-препятствием"...

Овдовев в 1844 году, Дезире-Дезидерия вновь хочет вернуться во Францию. И такая возможность у нее появилась, когда в 1853 году там новым императором стал еще один Бонапарт – Наполеон III, племянник ее возлюбленного. Но она испугалась морского путешествия и осталась на новой родине...

Наследный принц Оскар, (1799 - 1859). Сын Дезире.

Часто, не зажигая света, она бродила по коридорам замка, как бы удивленно изучая его размеры и роскошь. Один наблюдавший ее французский дипломат написал: "Королевство не изменило ее. К сожалению для авторитета короны. Она всегда была и будет оставаться обычной купчихой, удивленной своим положением и пребыванием на престоле". Что искала эта женщина в сумерках нежданно свалившегося на нее и окружившего величия или среди мерцающих отблесков света и теней на улицах дождливого Стокгольма, уже не узнает никто. Королева Дезидерия умирала в одиночестве. Ее внук-король Карл XV уже был настоящим шведом, первым Бернадотом, рожденным на шведской земле. Он уважительно относился к бабушке, но вряд ли понимал ее. И уже тем более не мог понять ее большую любовь, которая не помешала ей получить корону, но так и не дала полного счастья...

Карл XV, король Швеции и Норвегии (1826 - 1872), внук Дезире.

https://cool-skarlet.livejournal.com/891668.html

Примерно в 1845-1846 году она навсегда рассорилась со своей самой близкой подругой, Екатериной Трубецкой – они обе хотели купить прекрасную усадьбу в Знаменском предместье Иркутска, принадлежавшую ранее губернатору Цейдлеру – с просторным двухэтажным домом, большим фруктовым садом и выходом к речке Ушаковке. Богатейшая наследница промышленников, Трубецкая вполне ожидаемо смогла заплатить за поместье гораздо бОльшую сумму, чем Волконская, и, в конечном итоге, стала её собственницей. После чего Мария Николаевна разорвала с ней все отношения, и не простила свою соратницу по несчастью даже после смерти – она одна из всей иркутской колонии декабристов не пришла 17-го октября 1854 года на похороны Екатерины Трубецкой, и позже ни разу не посетила её могилу.
Всю жизнь страдая от того, что её выдали замуж без её согласия, со своей единственной дочерью Волконская поступила точно так же, даже ещё хуже. 15-го сентября 1850 года Елена Сергеевна Волконская, которой оставалось две недели до 16-летия, стала женой чиновника по особым поручениям при губернаторе Восточной Сибири Н.Н.Муравьёве-Амурском, Дмитрия Васильевича Молчанова. Решение об этой свадьбе Мария Николаевна приняла годом ранее – весь этот срок ушёл у неё на то, чтобы сломить сопротивление мужа, который был против этого брака – кстати, Александр Поджио принимал в решении судьбы дочери Волконских неестественно большое, даже для близкого друга семьи, участие (он тоже был против замужества Елены), что со стороны выглядело просто неприлично.

Слева – декабрист Александр Поджио, справа – князь Михаил Сергеевич Волконский. На снимках они примерно одного возраста, им где-то под 60. По-моему, никакая генетическая экспертиза не нужна, чтобы увидеть, что это отец и сын.

Решение декабристки отдать дочь за человека, имевшего репутацию игрока и склонного, как утверждали знавшие его, к "мерзостям" (какие именно мерзости имелись в виду, историкам так и не удалось пока раскопать), рассорило её с большей частью декабристов (кроме всех вышеперечисленных причин, в противостоянии Марии Николаевны с сообществом декабристов было ещё что-то, о чём сохранились только глухие полунамёки в письмах некоторых декабристов. Из этих обрывков невозможно составить представление о причине водораздела, возникшего в связи со свадьбой дочери Волконского (что стало только предлогом) между его женой и ними. Но разрыв был серьёзным и окончательным, можно сказать, что в дальнейшем Марию Николаевну в обществе декабристов терпели ради мужа). А планы декабристки о браке её дочери с Молчановымразделяли лишь генерал-губернатор, любимцем которого был жених, и его жена. Дочь же не противилась воле матери – она была слишком юна для этого.
Существует предположение, что таким образом Мария Николаевнаобеспечивала своему сыну Михаилу, который в том же, 1849 году, закончил иркутскую гимназию с золотой медалью (но, как сын “государственного преступника”, не имел никаких шансов продолжить обучение в высшем учебном заведении), перспективное для его дальнейшей блестящей карьеры место при генерал-губернаторе. Свадьба Елены Волконской, как я уже писала, состоялась 15-го сентября. А в ноябре того же года её старший брат Михаил Волконский был определен на службу коллежским регистратором в главное управление Амурского края, где на протяжении семи последующих лет состоял чиновником особых поручений при генерал-губернаторе Восточной Сибири графе Н. Н. Муравьёве-Амурском. И в дальнейшем сделал, действительно, головокружительную карьеру.
Именно он, единственный сын декабриста Волконского, 26-го августа 1856 года, в день коронации императора Александра II, был послан в Сибирь с Высочайшим манифестом об амнистии декабристов. Согласно именному указу Александра II от того же числа Михаилу Волконскому был возвращён княжеский титул, принадлежавший его отцу до осуждения по делу декабристов.
За три года до этого счастливого момента, в 1853 году, Мария Николаевна стала бабушкой – её дочь родила сына Сергея(названного в честь своего деда-декабриста). А в следующем, 1854 году, её зять был обвинён богатейшим сибирским промышленником Ф.П.Занадворовым в получении от него в качестве взятки 20 тысяч рублей (большая сумма по тому времени). В конечном итоге, дело дошло до императора; рассматривалось то в Омске, то в Московском ордонансгаузе, то в Государственном совете. Под стражей оказались и Занадворов, и Молчанов.
У зятя Волконских вследствие всех этих потрясений в 1854 году развился прогрессивный паралич ног, вызванный, как писали его современники, “разжижением спинного мозга”. Дмитрий Молчанов находился в заключении в московской тюрьме, и его юная жена, оставив своего маленького сына у Марии Николаевны в Иркутске, месяцами разрывалась между Москвой (где в это время ещё и вспыхнула эпидемия холеры) и С.-Петербургом, где в кабинетах высших чиновников империи (попасть к которым ей помогали многочисленные родственники Волконских, принадлежавшие к высшей петербургской знати) добивалась для своего мужа даже не правосудия, а милосердия – в тюрьме Молчанова разбил паралич, и он полностью сошёл с ума. Зять Волконских скончался в Москве 15-го сентября 1857 года – в день 7-ой годовщины его свадьбы с Еленой Сергеевной, выпущенный на свободу за год до этого, в состоянии абсолютного овоща. Дело же о взятке, в конечном итоге, прекратилось в связи с его смертью, как пишут некоторые исследователи, его полным оправданием. То обстоятельство, что оппонент Молчанова и виновник его несчастий, промышленник Занадворнов, был выпущен из тюрьмы и не понёс никакого наказания (и даже сделал попытку присутствовать на похоронах зятя Волконских, но брат декабристки, Александр Раевский, не дал ему выйти из кареты), делают такие заявления очень сомнительными. Так что, был ли Молчанов виновен в том, в чём его обвиняли (особенно с учётом его сомнительной репутации), осталось невыясненным – хотя все декабристы, конечно же, были на его стороне – не ради него самого, а, разумеется, ради Волконских.
Молодая вдова Елена Сергеевна Молчанова(Волконская). Снимок сделан в 1857-1858 гг. Дочери декабриста здесь 23-24 года.
В 1858 году Елена (ей было всего 24 года) вышла замуж во второй раз, за секретаря русского посольства в Константинополе Николая Аркадьевича Кочубея (1827-1868). В этом браке у неё родились двое сыновей: Александр и Михаил. Александр был любимым внуком Марии Николаевны, он умер в три года, в 1863 году, и его смерть свела в могилу и декабристку, которая умерла вскоре после мальчика. Второй муж Елены Сергеевны несколько лет угасал на её руках от чахотки (туберкулёза), так что и этот брак дочери декабриста счастливым назвать никак нельзя. Удачным стал лишь её третий, последний брак. В 1869 году (в 34 года) она вышла замуж за Александра Алексеевича Рахманова (ок. 1830-?). У супругов Рахмановых было две дочери – Мария и Елена.
Мария Николаевна вернулась из Сибири на год раньше, чем остальные декабристы. Вскоре после смерти Николая I 18-го февраля 1855 года (известие о которой, кстати, Волконскийвстретил трагически – его жена писала в эти дни их сыну, который был в отъезде по службе: “Твой отец плачет, я третий день не знаю, что с ним делать”) дочь декабристки выхлопотала для своей матери разрешение приехать в Москву для лечения – здоровье Волконской, начиная ещё с 40-х годов, постоянно ухудшалось. Сильные сибирские холода вызывали у неё острые резкие боли в груди (из-за чего врачи запрещали ей зимой выходить на улицу), к которым со временем добавились сердечные приступы. Так что Мария Николаевнауехала навсегда из Сибири весной 1855 года (ещё не зная, что больше туда не вернётся). В Москве она остановилась в доме своего зятя в Подновинском переулке, где помогала дочери ухаживать за её медленно и страшно умиравшим мужем, и нянчила внука Сергея.
Возвращение из Сибири по амнистии Сергея Григорьевича (он выехал из Иркутска 23-го сентября 1856 года) супругов окончательно развело в разные стороны. Декабристу было запрещено проживание в двух столицах (Москве и С.-Петербурге), и поэтому он снимал для себя жильё в Подмосковье, изредка, наездами, пересекаясь со своей женой в Москве.
Весной 1858 года с овдовевшей годом ранее дочерью и внуком Волконская выехала за границу на воды (без мужа). За границей Елена Сергеевна вышла замуж вторично, за Николая Кочубея. На этой свадьбе присутствовал и её отец, которому в октябре 1858 года было разрешено выехать за границу для лечения. На свадьбе сына Волконских, Михаила, которая состоялась в Женеве 24-го мая 1859 года (он женился на своей дальней родственнице, княжне Елизавете Волконской (1838-1897), у супругов было шестеро детей – пять сыновей и дочь. Вообще эта ветвь потомков Волконских в дальнейшем полностью перешла в католичество (один из внуков декабриста, Александр, даже стал католическим священником) и покинула пределы России ещё до 1917 года), они тоже присутствовали вдвоём. В Италии Мария Николаевна посетила могилы матери и сестры Елены.
Князь Михаил Сергеевич Волконский со своей молодой женой, Елизаветой Григорьевной. Снимок сделан в 1860 году, через год после их свадьбы.
По возвращении в Российскую империю летом 1859 года супругиВолконские снова расстались – Мария Николаевна поселилась с дочерью и зятем в принадлежащем Кочубею имении Вороньки Черниговской губернии (сейчас Бобровицкий р-он Черниговской области Украины), а Сергей Григорьевич через некоторое время переехал в имение Фалль (сейчас – посёлок Кейла-Йоа на севере Эстонии близ Таллинна), принадлежащее его невестке.
В 1859 году в жизни Волконских вновь появилось запутанное недоразумение в виде Александра Поджио. Он, в отличие отСергея Григорьевича, выехал из Сибири не сразу, задержавшись на некоторое время ради золотоискательства (неудачного). 02.05.1859 выехал из Иркутска в Псковскую губернию, где поселился у своего племянника Александра Иосифовича Поджио(сына его покойного старшего брата-декабриста) в селе Знаменском Торопецкого уезда. Вследствие конфликта с племянником, отказавшимся выделить Поджио принадлежавшую ему часть имения, уехал из Знаменского в декабре 1859. В семье Волконских он всплыл летом 1861 года – в сентябре того же года Елена Сергеевна наняла его управляющим имением Шуколово Дмитровского уезда Московской губернии, которое принадлежало её 8-летнему сыну от первого брака.
Александр Поджио и его дочь Варвара. Венеция, 1864 год.
Надо сказать, что у Волконских Александр Поджио появился уже не один, а с женой и дочерью. Он женился ещё в Сибири, в 1851 году, на классной даме Иркутского института благородных девиц, Смирновой Лидии Андреевне (1823-1892) – и, по слухам, Мария Николаевна была очень огорчена, узнав в своё время об этом браке. У супругов Поджио была единственная дочь Варвара(1854-1922). Странности взаимных, теперь уже семейных, взаимоотношений Поджио и Волконских, продолжились и в европейской России.
Начать с того, что в июне 1862 года Александр Поджиопереехал (разумеется, вместе с семьёй) на постоянное жительство к дочери декабриста, Елене Сергеевне Кочубей, в имение Вороньки Черниговской губернии – в качестве гостя. Где, уже вместе с женой, ухаживал в 1863 году за умирающей Марией Николаевной. Тут нельзя не сказать, что к смертному одру декабристки (когда Волконская слегла, стало понятно, что она уже не встанет, но угасала она достаточно долго) приехал и её сын Михаил с женой, и младшая сестра Софья Николаевна. Но не муж. Согласно официальной версии, Сергея Григорьевича в это время свалил в Эстонии сильнейший приступ подагры, и впоследствии он очень сожалел, что не смог проститься с женой. Мария Николаевна Волконская скончалась 10-го августа 1863 года, в 58 лет, в Вороньках, “от болезни печени”, и была там же похоронена.

Справа – снимок Марии Волконской с сыном – последний в её жизни, сделан меньше, чем за год до её смерти.
О последних годах жизни декабристки её внук, Сергей Михайлович Волконский, оставил такие воспоминания: "Она смотрела на чужую жизнь из глубины своего прошлого, на чужую радость – из глубины своих страданий. Это не она смотрела строго, а её страдания смотрели из неё: можно всё забыть, но следов уничтожить нельзя. И я думаю, что это причина, по которой домочадцы, служащие, гувернантки боялись её".
А странности с Поджио продолжились и после смерти Марии Николаевны. В 1863-1864 годах он со своей семьёй сопровождал семью её дочери, Елены Кочубей, во время путешествия по Италии. Кстати, Александр Поджио был итальянцем по отцу, так что для него это было вдвойне занимательно. После возвращения в Россию весной 1864 года снова выехал за границу. Жил в Швейцарии (где сблизился с Герценом) и во Флоренции. В 1868 году снова жил в Вороньках. В 1873 году, смертельно больным (бросив в Италии жену и дочь, которые в Россию больше никогда не возвращались), опять приехал в Вороньки, где и скончался на руках у Елены Сергеевны Кочубей 6-го июня 1873 года (ну вот как это можно объяснить просто тем, что он был “близким другом семьи”, я не знаю). Завещал похоронить себя рядом с Марией Николаевной– а на деле, рядом с Волконскими (Сергей Григорьевич к тому времени уже 8 лет как упокоился около своей жены) в Вороньках, что и было исполнено.
Занимательно, что и старший брат Александра Поджио, декабрист Иосиф Викторович Поджио (1792-1848), умер 25 годами ранее тоже в доме Волконских, но только в Иркутске. Он остановился у них по дороге на Туркинские лечебные воды, за два дня до своей скоропостижной кончины 6-го (или 8-го) января 1848 года.
Последняя прижизненная фотография Сергея Григорьевича Волконского, сделанная за полтора года до его смерти.
После смерти жены Сергей Григорьевич Волконский ещё трижды ездил за границу, где встречался, в том числе, и с Герценом, и с Огарёвым. Занимался работой над своими мемуарами. С весны 1865 года поселился у своей дочери в Вороньках (до этого предпочитая Эстонию), чтобы, как он выражался, “сложить жизнь рядом с той, которая ему её сохранила”. Там он и скончался 28-го ноября 1865 года, не дожив двух недель до своего 77-летия. Согласно завещанию, декабриста похоронили в ногах могилы его жены под сельской церковью, которую выстроила над местом последнего приюта декабриста и его жены их дочь. Церковь была снесена большевиками в 1930-е годы, тогда же могилы Волконских и Поджио были утрачены.
https://rudapani.wordpress.com/2017/04/08/%D1%88%D0%B0%D0%BD%D1%81-%D0%B8-%D0%B2%D1%8B%D0%B1%D0%BE%D1%80-%D0%B4%D0%B5%D0%BA%D0%B0%D0%B1%D1%80%D0%B8%D1%81%D1%82%D0%BE%D0%BA-%D1%81%D0%B8%D1%80%D0%BE%D1%82%D1%8B-%D0%B2%D0%B4%D0%BE%D0%B2%D1%8B-2/

https://cool-skarlet.livejournal.com/891273.html

https://cool-skarlet.livejournal.com/891066.html

Её жизненный путь был овеян ещё при жизни таким шлейфом романтики и героизма, как ни у одной другой жены декабриста. В первую очередь, конечно, благодаря легендарной воинской славе её отца и мужа, и знакомству с Пушкиным. Но и сама она немало поспособствовала тому, чтобы остаться в памяти потомков трагической фигурой – стойкой юной женой и матерью, пожертвовавшей всем в жизни ради своего мятежного супруга – в первую очередь, написав (уже после возвращения из Сибири) свои “Записки”. Все рассказы о ней начинаются с того, что она-де – самая молодая из всех декабристок, именно на этом построен весь её легендарный образ. Но это совсем не так. Да, в момент восстания декабристов ей только-только исполнилось 20 лет (она родилась 25-го декабря 1805 года по старому стилю, по новому это – 6-е января 1806 года, что, в зависимости от обстоятельств, позволяет считать её моложе на год). Но из 22 жён осуждённых участников тайных обществ четыре женщины были младше неё, три из них – беременны – Анна Поливанова (урождённая Власьева) (1807-1846), в декабре 1825 – беременная 18-летняя молодая жена, родившая в июле 1826 года сына, и овдовевшая через два месяца, в 19 лет (вот где была настоящая трагедия). Екатерина Лихарёва (урождённаяБороздина) (1807-1843) – кстати, её кузина со стороны отца – ей тоже было 18 лет, она родила сына в мае 1826 – позже развелась со своим мужем, декабристом Владимиром Лихарёвым, и вышла замуж во второй раз. Анастасия Якушкина (1807-1846) – 18-летняя мать 2-летнего сына (то есть, родила его декабристка в 16) – она за мужем в Сибирь не поехала. И, наконец, Камилла Ле Дантю – действительно, самая младшая из всех декабристок (1808-1840), жена декабриста Василия Ивашева (1797-1841) – их свадьба состоялась в Петровском заводе 16-го сентября 1831 года.

ВОЛКОНСКАЯ (РАЕВСКАЯ) МАРИЯ НИКОЛАЕВНА (25.12.1805 (по ст.ст.)-10.08.1863)
Своё происхождение дворянский род Раевских ведёт из Галичины, от многочисленного и знатного украинского, позже частично ополяченного шляхетского дворянского рода Дуниных(Дунины-Раецкие – ветвь этой фамилии). Первым из представителей Раецких в пределах Московского царства оказался шляхтич Иван, ставший на новой родине Раевским, приехавший на службу к отцу царя Ивана Грозного, великому князю московскому Василию III, в 1526 году. Раевские состояли в родстве с правящим домом Романовых – Прасковья Ивановна Раевская (в замужестве Леонтьева) (?-1641), была одной из прабабушек царя Петра I со стороны его матери, царицы Натальи Кирилловны Нарышкиной.

Отец декабристки, Николай Николаевич Раевский (1771-1829) был прославленным русским полководцем, героем Отечественной войны 1812 года, генералом от кавалерии (1813). За тридцать лет безупречной службы участвовал во многих крупнейших военных сражениях эпохи. После подвига под Салтановкой стал одним из популярнейших генералов царской армии. Борьба за батарею Раевского – один из ключевых эпизодов Бородинского сражения. Участник "Битвы народов" и взятия Парижа. Член Государственного совета.
Его мать, бабушка декабристки, Екатерина Николаевна(урождённая Самойлова) (1750-1825), приходилась родной племянницей по матери знаменитому светлейшему князю Григорию Александровичу Потёмкину-Таврическому (1739-1791), со всеми вытекающими из этого обстоятельства “вкусными пряниками” в виде огромных земельных владений в Украине (из первых букв названий принадлежавших ей сёл можно было составить фразу “Лев любит Екатерину” – Львом звали второго мужа бабушки Волконской) и большого количества душ крепостных, не говоря уже об огромном наследстве после смерти бездетного (официально) дядюшки – которое, впрочем, ей пришлось делить со своими многочисленными кузинами и кузенами (и никто в накладе не остался).
Дедушка и бабушка Раевские поженились в самом начале 1769 года. Их союз не был их личным выбором, свадьбу устроил отец Екатерины Николаевны, покровительствовавший молодому, перспективному (и небогатому) офицеру. Невесте было 19 лет, жениху, Николаю Семёновичу Раевскому – 28. В том же году родился их первенец, Александр. В 1770 году молодой полковник Раевский добровольно отправился в действующую армию на Русско-турецкую войну. При взятии Журжи он был тяжело ранен и в апреле 1771 года скончался в Яссах, не дожив пять месяцев до рождения своего второго сына (14-го сентября 1771 года), названного в его честь – Николая, отца декабристки.

Бабушка Волконской по отцу, Екатерина Николаевна Самойлова (Раевская, Давыдова). Портрет кисти В.Боровиковского, написан в 1790-х годах. Самойловой здесь “немного за сорок”.

Через два года после смерти мужа бабушка Волконской вышла замуж во второй раз (теперь уже по своему выбору), за Льва Денисовича Давыдова (1743-1801), родного дядю знаменитого поэта-гусара, партизана Дениса Давыдова и известнейшего генерала Александра Ермолова, “усмирителя Кавказа”. В этом, очень счастливом, браке, у неё родились три сына и дочь.
Однако, сыновья Екатерины Николаевны от первого брака росли отдельно от матери (которая всю жизнь прожила в своём украинском имении Каменка – сейчас это райцентр Черкасской области), в С.-Петербурге, в доме своего деда (её отца), сенатора и тайного советника Николая Борисовича Самойлова(1718-1791). По обычаю того времени, братья Раевские были зачислены на военную службу в самом нежном возрасте – в 1774 году, в Преображенский лейб-гвардии полк (Александру было 5 лет, Николаю – 3 года). А действительную службу отец Марии Волконской начал 1-го января 1786 года, в 14 лет. Юный гвардейский прапорщик был определён в армию генерал-фельдмаршала Г. А. Потёмкина — своего двоюродного деда по материнской линии. Понятно, что под таким началом карьера у братьев Раевских с самого начала резко пошла в гору. Русско-турецкую войну через четыре года, в 1791-ом году, 19-летний Николай Раевский закончил в звании подполковника и командира Полтавского казачьего полка. Его старшему брату Александруповезло гораздо меньше – он погиб 11-го декабря 1790 года, во время штурма Измаила.

Мать Марии Волконской, Софья Алексеевна, урождённая Константинова (25.08.1769-16.12.1844), с точки зрения знатности своих предков значительно уступала супругу. Впрочем, это обстоятельство с лихвой “компенсировалось” тем фактом, что по материнской линии она была внучкой М.В.Ломоносова.
Её отец, Алексей Алексеевич Константинов (1728-1808), этнический грек по происхождению, был сыном бедного брянского протопопа, представителем незнатного беспоместного дворянского рода Константиновых (эта фамилия была внесена в Дворянские списки Киевской и Черниговской губерний, так что для греческих предков Волконской Украина в своё время стала второй родиной). Впрочем, дворянское происхождение сыну провинциального священнослужителя помогло добиться жизненного успеха в самую последнюю очередь. Главным условием стала его исключительная мужская красота, о которой упоминают знавшие его современники. Образование дед декабристки получил в Киево-Могилянской академии, изначально собираясь сделать духовную карьеру. Однако, уже по её окончании, в 1750 году, поступил в Академический университет в С.-Петербурге. В 1753 году получил звание магистра. С 1762 года служил личным библиотекарем Екатерины II – до 1773 года, когда после смерти жены вышел в отставку. Сама императрица признавалась, что терпит присутствие этого слишком напыщенного и тщеславного красавца исключительно из уважения к его выдающемуся покойному тестю Ломоносову – который, кстати, при жизни неизменно (четыре или пять раз) отказывал Константинову в руке своей дочери – влюблённая в будущего мужа Елена Михайловна (при том, что он был старше дочери учёного на 21 год) смогла выйти за него замуж только после смерти отца.

Бабушка декабристки по материнской линии, Елена Михайловна(1749-1772), была единственной дожившей до взрослого возраста дочерью Михаила Васильевича Ломоносова (1711-1765). Таким образом, Мария Волконская – правнучка выдающегося российского учёного. Кстати, и с этой стороны предки декабристки были, вопреки общепринятому мнению, дворянами. Михаил Ломоносов получил наследственное дворянство (на которое имел право, согласно “Табели о рангах”, с 1751 года, когда ему был присвоен чин коллежского советника) указом императрицы Елизаветы Петровны от 1 марта 1753. Так что бабушка Волконской со стороны матери стала дворянкой в возрасте 4 лет, одновременно с родителями. Она прожила очень короткую жизнь – скончалась в 23 года в родах четвёртого ребёнка, дочери Анны (девочка выжила, и прожила на свете, как минимум, 92 года – но при этом никогда не выходила замуж). К слову, её муж-красавец, оставшись вдовцом в 44 года, никогда даже не пытался жениться во второй раз (хотя прожил долго – он умер в 80 лет), посвятив свою жизнь сыну и трём дочерям. Из которых, кстати, никто не создал собственную семью, кроме Софьи Алексеевны.

Дед Волконской по матери, Алексей Алексеевич Константинов. Портрет кисти В.Боровиковского написан в 1808 году, незадолго до смерти Константинова. На картине ему 80 лет.

Брак родителей Марии Волконской был заключён в 1794 году, в Петербурге, безусловно, по любви (они познакомились годом ранее там же, на одном из балов), которой они не изменили до конца своих дней. И это всегда вызывало недоумение у всех, кто близко знал супругов.

Во-первых, Софья Алексеевна была на два года старше Николая Николаевича (жениху было 24 года, невесте – 26, по понятиям того времени она была безнадёжной старой девой), и особой красотой никогда не отличалась (хотя в светском обществе её прозвали “девой Ганга”, почему-то считая похожей на индианку).
Во-вторых, мать декабристки не была завидной партией как по части знатности своего происхождения, так и по части богатства. В приданое Софья Алексеевна получила мызу Усть-Рудица недалеко от Ораниенбаума (наследство дедушки Ломоносова, который, снова вопреки официальной историографии, не только умер дворянином, но и имел собственных крепостных крестьян – но об этом как-нибудь в другой раз) в равных долях с сестрой Екатериной Алексеевной(ум.1846) – кстати, хотя эта родная тётка Марии Волконской была горбатой, в неё всю жизнь был влюблён баснописец Иван Крылов (да-да, тот самый), который трижды безрезультатно сватался к своей пассии, и, в конечном итоге, сам так никогда и не женился (хотя и прижил незаконнорожденную дочь от собственной кухарки).
И, в-третьих – Софья Раевская обладала (в своего батюшку пошла) таким высокомерием, упрямством, спесью и заносчивостью, была настолько невыносимо чопорна, тщеславна, надменна и амбициозна, что по этой причине никогда не имела друзей и была нелюбима в высшем обществе Российской империи.
По словам её правнука Сергея Волконского, Софья Алексеевнабыла "женщина характера неуравновешенного, нервная, в которой темперамент брал верх над разумом". В бОльшей или меньшей степени отрицательные черты характера матери унаследовали и все её дети.

{C}{C}{C}{C}{C}{C}{C}{C}{C}{C}{C}{C}{C}{C}{C}
Супруги Раевские, родители Волконской. Портрет отца написан британским художником Джорджем Доу около 1820 года для “галереи героев 1812 года”. Потрет матери – кисти В.Боровиковского, 1813 года – по случаю получения Софьей Алексеевной дамского ордена Святой Екатерины (у неё на плече). Здесь внучке Ломоносова 44 года, она мать семерых детей.

Семью Раевских современники часто называли “ядовитым семейством”. По совокупности этих причин у матери декабристки с самого начала не сложились отношения с роднёй мужа (в первую очередь, она не могла простить свекрови её второго брака, из-за которого у генерала Раевского появилось четверо сонаследников её огромного состояния) – да так, что единоутробные (по матери) братья Николая Раевского были даже вынуждены защищать от неё свою мать. При этом отважный генерал всю жизнь был неизменно снисходителен к выходкам своей жены, не желая слушать никаких упрёков в её адрес, даже от самых близких людей. Хотя из-за вздорного характера Софьи Алексеевны, в конечном итоге, пострадала и его карьера, и он был вынужден преждевременно подать в отставку в ноябре 1824 года.
С 1816 года генерал Николай Раевский был назначен командующим 4-м пехотным корпусом 1-й армии, штаб которого был расположен в Киеве. В Киевской губернии тогда не было гражданского генерал-губернатора, и, таким образом, командир корпуса оказался высшим должностным лицом в этой части Российской империи. Во время торжественных приёмов и балов, которые Раевский (по своему служебному положению) давал в Киеве, его жена вела себя, как особа царской крови, требуя от подчинённых своего мужа и их супруг к себе такого же отношения, как к дамам императорской семьи (о чём, разумеется, “доброжелатели” генерала немедленно сообщили в С.-Петербург).
Кроме того, хотя, по заслугам своего мужа – героя войны 1812 года – Софья Алексеевна имела полное право стать статс-дамой при императорском дворе (к тому же, с 1813 года она была кавалерственной дамой ордена Святой Екатерины, что давало ей дополнительные преимущества для получения этого статуса), из-за её невыносимого поведения в обществе такая возможность никогда даже не рассматривалась. А вот три из четырёх дочерей Раевских (кроме декабристки) – каждая в своё время – побывали фрейлинами императрицы.

Мария Раевская. Акварель неизвестного художника начала 1820-х годов. Жене декабриста здесь примерно 15-16 лет. Такой её впервые увидел Пушкин.

Мария Волконская была у своих родителей шестым по старшинству ребёнком из их семи детей (двух сыновей и пяти дочерей, одна девочка умерла в младенчестве). Родилась она в одном из украинских имений своего отца (который тогда находился во временной отставке). Её детство прошло в Петербурге, Киеве, Украине – семья часто переезжала. Как и все дети Раевских, Мария получила прекрасное домашнее образование. Она была отличной пианисткой, обладала красивым голосом, пела почти профессионально и особенно любила итальянскую музыку. Знала французский и английский языки "как свои родные". Русским языком владела значительно хуже, поэтому всегда писала по-французски.

Почти за два года до сватовства к ней будущего мужа, в 1823 году, руки Марии просил польский шляхтич, бывший в то время киевским губернским маршалком (предводителем дворянства), Густав Олизар (1798 – 1865), но получил от её отца отказ по причине "различия народности и религии". Мнение своей дочери по этому поводу Николай Раевский не спрашивал. Впрочем, его не интересовало и её отношение к следующему жениху, на предложение которого генерал ответил согласием – князь Сергей Григорьевич Волконский (1788-1865) посватался к Марии Раевской в августе 1824 года. Для семейства Раевских, которое в то время находилось на грани банкротства (смерть в следующем, 1825 году, богатейшей престарелой матушки генерала, Екатерины Николаевны Давыдовой, не улучшило их положение, поскольку наследство своему старшему сыну она, по его просьбе, когда во время правления Павла I он был отправлен в отставку и остался без средств к существованию, выделила ещё при своей жизни), отказ одному из лучших женихов Российской империи и личному другу генерала был совершенно невозможен.

Князь Сергей по своему происхождению и по отцовской, и по материнской линиям был прямым потомком черниговских Рюриковичей. Его отец, князь Григорий Семёнович Волконский(1742-1824), в молодости был одним из “екатерининских орлов”, последние годы жизни – военным губернатором Оренбургской губернии. В молодости он был лихим воякой, участвовал практически во всех сражениях периода царствования Екатерины II, за что заслужил от полководца Суворова наименование “неутомимого” и “трудолюбивого”. В старости стал чрезвычайно эксцентричным – о его странностях ещё при жизни ходили анекдоты. На улицах Оренбурга военного губернатора постоянно видели гуляющим в халате поверх нижнего белья, а на халате все ордена: в таком виде он иногда заходил далеко, а возвращался на какой-нибудь встречной телеге.

Князь Григорий Семёнович Волконский, отец декабриста. Портрет кисти В.Боровиковского, 1806 год. Здесь ему около 65.

Мать князя, урождённая княжна Александра Николаевна Репнина(1757-1834), всю жизнь занимала высокие посты при императорском дворе, с 1797 года кавалерственная дама ордена Святой Екатерины малого креста, с 1808 года статс-дама. На коронацию Николая I в 1826 году получила орден Святой Екатерины большого креста (этим орденом до неё награждали исключительно представительниц королевских и императорских династий). Обергофмейстерина (“первая дама” – то есть, она управляла всем дамским придворным штатом и канцелярией цариц) трёх, сменявших одна другую на престоле, императриц. Пока в начале 1826 года шёл допрос декабристов, и её младший сын сидел в Петропавловской крепости, она уже была в Москве, где шли приготовления к коронации Николая I. Императрица Александра Фёдоровна, сочувствуя своей обергофмейстерине, сама захотела освободить её от некоторых, особенно утомительных, обязанностей, но для Александры Николаевнынарушить придворный этикет было равносильно преступлению, и поэтому она принимала полноценное участие и в подготовке к коронации, и во всех мероприятиях, с ней связанных.

Мать Сергея Волконского, княгиня Александра Николаевна Волконская (княжна Репнина) в молодости – 1780-е годы, ей около 25 лет; и в старости – 1820-е (около 65). Авторы обоих портретов неизвестны.

Самый старший брат Волконского, Николай (1778-1845), вместе с фамилией деда по матери, генерал-фельдмаршала Репнина (у того не было законных сыновей, и фамилия перешла к сыну одной из дочерей), унаследовал и бОльшую часть его огромного состояния. Полтора года, с 1813 по 1814 год, был генерал-губернатором Саксонии с неограниченными полномочиями в управлении (ходили слухи, что его даже короновали). С 1816 по 1834 год был генерал-губернатором Малороссии. То обстоятельство, что Николай Репнин-Волконский был женат на внучке последнего Гетмана Украины, Кирилла Григорьевича Разумовского, Варваре Алексеевне Разумовской (которая, кстати, покровительствовала поэту Тарасу Шевченко), делало его в глазах современников неофициальным Гетманом Украины.

Самый старший из братьев декабриста, Николай Репнин-Волконский. Портрет кисти британского художника Джорджа Доу. Написан около 1820 г. для “галереи героев 1812 года”

Второй по старшинству брат декабриста, Никита Григорьевич(1781-1834), как и Сергей, и Николай, был активным участником Русско-турецкой войны и войны с Наполеоном. В 1808 году Александр I посылал его с письмом к Бонапарту в Париж. Однако, больше всего он был известен как муж Зинаиды Александровны, урождённой княжны Белосельской-Белозерской – хозяйки литературного салона, писательницы, поэтессы, певицы и композитора, видной фигуры русской культурной жизни первой половины XIX века. Считается, что именно из её московского дома уезжала в Сибирь к мужу Мария Волконская (на самом деле нет, но прощальный вечер с участием литературной и музыкальной богемы в её честь, на котором присутствовал Пушкин, действительно, имел место). Интересно, что княгиня Зинаида была родственницей одновременно двух самых известных декабристок – с княгиней Марией они приходились друг другу невестками (жёны родных братьев), а Трубецкая была её кузиной, хоть и не кровной – родная тётка Трубецкой по матери, Анна Григорьевна Козицкая, приходилась княгине Зинаиде мачехой.

Второй по старшинству брат декабриста, Никита Волконский, и его богемная жена, Зинаида Волконская (урождённая княжна Белосельская-Белозерская). Портреты сделаны примерно в одно время. Портрет князя – кисти художника П.Гульельми, датирован 1-ой половиной XIX века (князь умер в 1834 году). Княгиню написал Орест Кипренский в 1830 году.

Старшая сестра Волконского, Софья Григорьевна (1785-1868) – статс-дама, кавалерственная дама. Была очень похожа на своего отца, от которого унаследовала его странности – к старости у неё невероятно развились скупость и клептомания, о которых ходили даже не анекдоты, а легенды. Мать завещала ей свой дом в Петербурге, на речке Мойке – в котором с сентября 1836 года снимал квартиру Пушкин, где он и скончался 29-го января (10-го февраля) 1837 года после дуэли – сейчас это дом-музей Пушкина. Была замужем за дальним родственником, Петром Михайловичем Волконским (1776-1852) – генералом-фельдмаршалом (1850), министром императорского двора и уделов (1826-1852). С 1797 года он был адъютантом великого князя Александра Павловича. Его личным другом он был до конца жизни Александра I, после чего “по наследству” перешёл к его младшему брату, Николаю I. В военную кампанию 1813 и 1814 гг. князь Волконский находился при государе в звании начальника главного штаба армии. Именно он руководил военной операцией по взятию Парижа русскими войсками. С декабря 1824 по июль 1825 — чрезвычайный посол в Париже. В сентябре 1825 сопровождал императрицу Елизавету Алексеевну в Таганрог, присутствовал при кончине Александра I (19 ноября 1825 года), заведовал всеми приготовлениями и распоряжениями по отправке его тела в Петербург; затем состоял при Елизавете Алексеевне и после её смерти (4 мая 1826 года) руководил кортежем, сопровождавшим тело императрицы в Петербург.

Старшая и единственная сестра Сергея Волконского, Софья Григорьевна (акварель И.Гау, 1830 год) – здесь ей около 45 лет. И её блистательный супруг, Пётр Волконский (портрет из “галереи героев 1812 года”).

Ни один другой декабрист не имел таких “звёздных” родственников, да ещё и в таком количестве.

Князь Сергей Волконский был, как и его жена, шестым (но самым младшим) по счёту ребёнком у своих родителей (двое его старших братьев умерли в раннем детстве). Записан в службу сержантом в Херсонский гренадерский полк в 7 лет. Действительную военную службу начал в 1805 году, в 17 лет, в лейб-гвардии Кавалергардском полку. Участник кампании 1806-1807 в период наполеоновских войн, войны с Турцией 1806-1812, Отечественной войны 1812 года и заграничных походов русских войск 1813-1814. Участвовал более чем в 50 (!!!) сражениях. Особо отличился при Пултуске (1806), Прейсиш-Эйлау (1807), Ватине (1810) и под Калишем {1813). Произведен полковником – 6.09.1812, генерал-майором – 15.09.1813 с оставлением в императорской свите и награжден орденами Владимира 3 ст., Георгия 4 ст., Анны 2 ст. с алмазными знаками, Анны 1 ст. и несколькими иностранными, плюс золотой шпагой за храбрость.
Был владельцем 1046 душ крепостных крестьян в Нижегородской губернии и 545 душ в Ярославской губернии, в 1826 на них было до 280 тыс. руб. долга (следствие его расточительного, “гусарского” образа жизни – в первую очередь, огромных карточных долгов), кроме того владел 10 тыс. десятин земли в Таврической губернии и хутором под Одессой.

Ж.-Б.Изабэ. Портрет Сергея Волконского. 1814 год. Здесь ему 26 лет.

Понятно желание родителей Марии Волконской породниться со столь влиятельным, знатным и богатым семейством. На выраженные дочерью сомнения относительно кандидатуры жениха генерал Раевский ответил: "Кто ж тебя торопит? У вас будет время подружиться… Князь прекрасный человек…" Саму невесту, которой было тогда 18 лет, гораздо больше волновало то обстоятельство, что её 37-летний блестящий жених-генерал уже "зубы носил накладные при одном натуральном переднем верхнем зубе".

Не вызывает никаких сомнений, что Мария Раевская выходила замуж против воли, никогда не любила своего жениха, а потом – мужа, и не смогла его полюбить на протяжении всей жизни (о чём декабристка достаточно откровенно написала в своих “Записках” после возвращения из Сибири).
Одновременно принято считать, что князь Волконский женился на ней по большой любви – его письма друзьям по этому поводу, казалось бы, не вызывают сомнений в его чувствах. Однако, их совместная супружеская жизнь не подтверждает его слова, для Сергея Григорьевича этот брак тоже был в некотором роде вынужденным. Дело в том, что к началу 1820-х годов ранее блестящая карьера князя Сергея начала буксовать – ей мешал его скандальный образ жизни, о котором прекрасно знало всё высшее общество Российской империи. Впо­следствии Волконский признавался в мемуарах, что для него самого и для того социального круга, к которому он принадлежал, были характерны "общая склонность к пьянству, к разгульной жизни, к молодечеству", "картёж и беззазорное блядовство". Дуэли по любому поводу, пари по самым вздорным причинам, опасные (в первую очередь, для простолюдинов) “проказы”, скандальные оргии с актрисами и пьянки – всё это тоже составляло бОльшую часть жизни и интересов декабриста.

В итоге, на протяжении, как минимум, 8-ми лет до своей свадьбы Волконский не был произведен в следующий чин, его обходили и при раздаче должностей. Александр I ждал, когда он остепенится, дав понять князю через родных, что в качестве первого шага в этом направлении ему необходимо жениться. Так что для Волконского сватовство к дочери старого боевого товарища было очень удобно тем, что он заранее был уверен в его согласии (судя по всему, чувства будущей жены декабриста интересовали так же мало, как и её отца). Учитывая чудовищную “гусарскую” репутацию Волконскогои его огромные долги, родители более богатой и знатной невесты могли ему и отказать.

Венчание князя Сергея Волконского и Марии Раевскойсостоялось в Киеве 11-го января 1825 года, на Печерске, в старинной церкви Спаса на Берестове. Молодожёны провели медовый месяц в Гурзуфе, вместе они были и последующие три месяца (и это весь “стаж” их совместной жизни до ареста декабриста). Однако, этот самый романтический период в супружеской жизни не сблизил их. Молодой муж откровенно тяготился свежеобретёнными “оковами”, молодая жена очень тяжело и болезненно восприняла начало супружеских отношений.
Вскоре Мария заболела (так проявилась её беременность) и с матерью и младшей сестрой Софьей уехала в Одессу на морские купания – Волконский (судя по всему, с облегчением – на это время приходится всплеск его активности в делах “Южного общества”) вернулся к себе на службу, где осенью его ждало долгожданное повышение – он стал исполняющим обязанности командира 19-й пехотной дивизии (ранее он командовал 1-ой бригадой этой дивизии).
Во второй раз молодые супруги увиделись только в ноябре – князь Сергей отвёз жену в имение Раевских, Бовтышку (которую русские владельцы называли “Болтышкой”, Киевская губерния, сейчас – Кропивницкая область Украины) – Мария Николаевнабыла на последних сроках беременности, а Волконского, из-за напряжённой ситуации в связи с болезнью, а потом – смертью Александра I в Таганроге, начальство не отпустило в отпуск, и он не мог уделять своей жене должного в её положении внимания. 2-го января 1826 года у Волконских в Бовтышке родился сын Николай. А 5-го января его отца, который так никогда и не увидел своего первенца, арестовали в Умани (сейчас райцентр Черкасской области Украины), в штабе дивизии, что интересно, по делу восстания Черниговского полка (к которому он не имел никакого отношения). Доставлен в Петербург 14.01 и заключен в Петропавловскую крепость в №4 Алексеевского равелина.

Акварель П.Соколова 1827 года. Княгиня Мария Волконская со своим первенцем, годовалым сыном Николаем.

Об аресте мужа Волконская узнала только 28-го февраля – её родные скрывали это от неё, объясняя его отсутствие важной “командировкой” в Молдавию. Первые роды Марии Николаевныбыли очень тяжёлыми, она медленно выздоравливала, и, возможно, новость о заключении князя Сергея (кроме него, по делу декабристов были арестованы оба её брата – Николай и Александр, – впрочем, вскоре полностью оправданные, и родной дядя по отцу, Василий Давыдов– этот “загремел” в Сибирь вместе с её мужем), действительно, могла серьёзно пошатнуть её неокрепшее здоровье.

https://cool-skarlet.livejournal.com/890691.html

https://cool-skarlet.livejournal.com/890589.html

https://cool-skarlet.livejournal.com/889711.html