Бог, увидя, что тщетно его попечение и намерение обо мне, отверг меня и покинул, будто я ничего не стоил для него.
Джон Донн

Это Стайрон, дети, а значит легко и приятно не будет. Более того, готовьтесь, что будет долго, трудно, больно. Что в процессе чтения вас накроет отголоском депрессии, которой чертов гений заряжал все свои книги. И это не самое страшное, хуже, если посеянные им семена депрессии взойдут в вашей душе и надолго отравят ее, как это сделал со мной "Выбор Софи". Так может и не стоит его читать? Может и не стоит, я делаю это в рамках книжной игры, без которой вряд ли набралась бы смелости на продолжение знакомства с художественной прозой Уильяма Стайрона. Хотя эссе "Зримая тьма" посвященное клинической депрессии, прочла еще до перевода. Уточнение не ради саморекламы, а чтобы пояснить, насколько важно было разобраться, что же такое он со мной сделал этим романом про польку из концлагеря.

"И поджег этот дом" (1960) третья книга Стайрона, который не только успел завоевать признание читателей и критиков дебютным "Уйди во тьму" (1951), но также переплавить опыт пребывания на Корейской войне в небольшой роман "Долгий марш". До скандальных "Признаний Ната Тернера" еще семь лет, до "Выбора Софи", который сделает его живым классиком - почти двадцать. А пока он уже известный и еще молодой писатель, от него многого ждут, но книга, которая могла бы повторить громкий успех дебюта, не пишется. А на пятки уже наступают битники - новые идолы литературной моды, и надо либо подтверждать квалификацию, либо смириться с тем, что твоя писательская звезда закатилась.

Он выбирает первое, так появляется роман, вобравший впечатления от европейского периода жизни Стайрона. За "Уйди во тьму" он получил престижную Римскую премию, которая позволила некоторое время пожить в Европе, свести знакомство с представителями местной культурной среды и американской интеллектуальной диаспоры того времени. Изначальная склонность к депрессии уже давала о себе знать, а неумеренное употребление алкоголя усугубило психологические проблемы, возможно потому герои романа так нарочито несимпатичны. Все мы понимаем, что писатель творец и следует путями, которым ведет его фантазия, но понимаем также, что это его фантазия и героев он в значительной степени делает из себя.

Сюжетно это две автономные и довольно неряшливо собранные части: первая, меньшая по объему - собственно история, изложенная героем-рассказчиком; вторая - предыстория, которая краешком захватывает описываемые события, но главным образом посвящена саморазрушительному европейскому вояжу художника Касса Кинсолвинга, в фигуре которого прозрачно угадывается автор.

Молодой американец, юрист, работает некоторое время в рамках Плана Маршалла в итальянском представительстве. Когда срок его контракта практически истек, получает предложение погостить в небольшом курортном городке от школьного приятеля. Мэйсон, мажор, счастливо унаследовавший громадный отцовский капитал, изображает из себя мецената и снимает виллу на юге Италии. Питер хорошо помнит как обаяние своего приятеля, так и его замечательную щедрость, и кто бы отказался провести в веселой компании отпуск у моря? Тем более, там снимают голливудское кино, возможно знакомство со знаменитостями. А обстановка в послевоенной Европе такова, что американцы чувствуют себя отчасти как англичане в колониальной Индии - отблеск богатства и мощи державы подсвечивает даже самых незначительных ее представителей.

Он едет, по дороге сбив и изрядно покалечив парня на мотороллере. Виноват мотоциклист, но ожидания перестают быть лучезарными, а машина, составлявшая значительную часть земного достояния Питера, выглядит грудой металлолома. Мейсон, который вроде бы рад, предлагает, тем не менее, поселиться не у себя, а в отеле, киношники ожидаемо не проявляют к нему интереса. Единственный человек, который вызывает симпатию - художник Касс, который впрочем все время пьян или очень пьян. В первый же вечер Питер становится свидетелем домогательств Мейсона к молодой красивой служанке и того, как после эта девушка, плача, целуется с Кассом, потом публичного унижения пьяного уже до положения риз Касса Мейсоном, которого тот заставляет изображать перед гостями дрессированного медведя.

Наутро становится известно, что девушка Франческа была найдена утром при смерти изнасилованной и зверски избитой, а тело Мейсона в пропасти. Полиция приходит к странному выводу, что молодой миллионер покончил с собой, не вынеся угрызений совести от сотворенного над девушкой безобразия. Идиотизм тот еще, но такое объяснение всех как-бы устраивает. Спустя годы, Питер встречается уже в Америке с Кассом и получает подтверждение своего подозрения, что это именно он убил их общего знакомого, а также выслушивает долгую, нудную, изрядно расистскую и предельно сексистскую исповедь художника.

Можно, конечно, сказать, что это исследование природы зла и поиск способов с ним бороться, буде таковые существовали бы. Но на деле вторая часть книги подробное нудное описание безобразного пьянства и наплевательского отношения Касса к жене и детям. Дважды он готов свести счеты с жизнью, убив вместе с собой Поппи и четверых детей под затейливым предлогом, что нужно уйти из этого мира, стерев все следы своего в нем пребывания. О том, что он вечно пьян и просаживает на шлюх небогатое семейное содержание, которым обязан, кстати, наследству Поппи, я даже не говорю. Лавстори с Франческой, которой, удивительное дело, даже не успел трахнуть - это отдельная песня, равно как то, что именно он подбивал ее на кражи у Мейсона продуктов, что в конечном итоге послужило триггером изнасилования. В целом протагонист производит омерзительное впечатление.

Образ антагониста, напротив, яркий, живой и обольстительный. Позже, с "Выбором Софи" многие черты Мейсона воплотятся в Натане, ярком психически неуравновешенном абьюзере. И тип отношений скромного юноши из приличной, но небогатой семьи с феерически роскошным человеком, берущим его под покровительство (Здесь Питер-Мейсон), тоже корнями уходит в этот роман. Повторится даже смерть от падения с высоты.

Резюмируя: "И поджег этот дом" - отмеченный безусловным талантом, но рыхлый, сюжетно несостоятельный, с сомнительной повествовательной логикой и единственным внятным героем роман великого писателя, материал которого он использует позже в своем шедевре.