Оставь безнадежных больных.
Ты не вылечишь мир, и в этом все дело.
Пусть спасет лишь того, кого может спасти
Доктор твоего тела.

Год назад она взошла на небосклоне современной русской литературы "Павлом Чжаном и прочими речными тварями" , в нынешнем марте возвращается полынно-горькой звездой "Сезона отравленных плодов". Возможно уже не такой ошеломляющей - первый когнитивный диссонанс, когда автором суровой зрелой прозы оказывается молодая прекрасная женщина - этот культурный шок уже миновал.

Ты уже знаешь,:у нее бывает жестко до жестокости и прочее "здесь могут водиться тигры". А все же оказываешься не готова к интенсивности и силе обнаженной боли, которая прольется со страниц новой книги Веры Богдановой о благополучном, в целом, детстве. О них, нынешних тридцатилетних говорят: "дети-снежинки".

Поколение родителей вспоминает, как ломались знаковые системы в лихие девяностые: "это было трудное время, мы выживали как могли". Приходилось одновременно устраивать свою жизнь, поддерживать дезориентированных родителей и заботиться о вас, детях. Спорт, языки, эстетическое воспитание - все для вашего лучшего будущего.

Для того, чтобы снабдить алмазной твердости когтями, которыми вырвете у судьбы успех и будете счастливы. С языком (стрелковым спортом, бальными танцами) в активе, вы обязаны быть счастливыми. Мы столько для вас делали. Женя живет с чувством, что должна соответствовать. Умненькая девочка из хорошей семьи. Папа с мамой единым фронтом выступают за языки - выучишься, станешь переводчиком. Без языков сейчас нигде. С языками сейчас везде. И вот это вот все.

Семья хорошая, и бабушка, славно. что с ними живет. Бабушка Женю любит. Жаль только, что она без своей квартиры осталась из-за какого-то МММа. Женя видела его по телевизору. Губастый. Так вот, семья хорошая, но живут небогато. Родители на рынке точку держат. торгуют колготками, в основном. Такое тогда, в девяносто пятом, время было. Кто за что зацепился, тот там и тянет лямку.

Были еще начальники из бывших комсомольских и партийных, которые приватизировали магазины, там, разные, институты. Они стали новыми русскими. Еще бандиты в трениках и золотых цепях на иномарках. Красивая. мамина сестра теть-Мила за таким замужем. Но о ней в семье не говорят, она с бабушкой и мамой в ссоре. И вдруг, эта самая блондинка на "Мерседесе" приезжает прямо к ним на дачу.

У нее сын, Илья, от первого брака и мелкая противная Дашка ("Я Дарья!") - от нынешнего. И, в общем, Илья - он такой классный. Они с Женей ровесники, обоим по одиннадцать. Вот бывает же такое. Двоюродные, а за всю жизнь ни разу не встречались. И музыка им одинаковая нравится. И книги. И с ним так интересно. Жаль только. что недолго - явится этот бандюк, Дашкин папа, наскандалит у них на даче, и все закончится.

И все только начнется. Потому что они встретятся снова, дачным летом двухтысячного и будет обоим по шестнадцать, и не случайно французы говорят про кузенов с кузинами. В общем, если есть лучший парень на свете и он понимает тебя, как никто другой никогда не поймет, если с ним тебе хорошо и ясно, и светло. А влюбляться в него нельзя, потому что родственник и это древнее табу...

"Сезон отравленных плодов" в той же степени социальная проза, в какой семейная и психологическая. И железная пята социально-навязанных установок плющит героев с той же равнодушной жестокостью, с той же неколебимой уверенностью, с какой сокрушает их семейное насилие: физическое, эмоциональное, ментальное. Невозможность быть вместе, когда за каждую крошку близости расплачиваешься годами боли или вовсе видишь себя, со сверкающим пузырьком своего счастья, сокрушительницей мировых устоев - все это произрастает оттуда.

Так что же, оставь надежду? Ну нет, надежда никогда не умрет. А я продолжаю рассказывать о книгах из длинного списка Нацбеста 2022.

В комнате с белым потолком, с верою в любовь.