Ничто в начале 70-х годов не предвещало, что Толстой станет писать роман об измене красивой замужней женщины. Ничто!

Нет у русской классики другого такого знаменитого и столь же любимого романа. "Как же, - мне возразят, - А "Евгений Онегин", а "Преступление и наказание"?" "Онегин" велик, но он для внутреннего пользования, гениальный в пространстве русского языка, пушкинский стих оказался невозможен к конвертации.

Что до мрачного Роди, тут вот какая штука: несмотря на преступление питерского доцента с участием того же орудия, несмотря на сообщение Penguin Books о четырехкратно возросших продажах хита про "а он обеих убил топором", несмотря даже на духовное возрождение героев в финале - "Преступление" остается невыносимо депрессивным.

"Анной Карениной" нас не терзали учителя - в школьной программе "Война и мир". Но той, что любила, а после бросилась под поезд, мильон ученических терзаний не нужен, чтобы знали, помнили, любили. Помнят и любят, невзирая на суицид, на двух оставленных сиротами детей, на двух мужчин, чьи сердца разбиты, а карьеры погублены ею. Снимают кино с самыми прекрасными актрисами эпохи, рисуют граффити: "Аня, дура! Жизнь прекрасна". Владимир Владимирович: "Анна Каренина" величайший роман человечества" (Набоков, на всякий случай, а вы про какого ВВ подумали?)

Павел Басинский среди тех, кто не только признается в любви к роману. но и читал его десять раз. То есть, с одной стороны, ничего необычного в том, что литературовед, критик и первейший среди современных писателей специалист по истории семьи Толстых: "Лев Толстой. Бегство из рая", "Святой против Льва", "Лев Толстой - свободный человек", "Лев в тени Льва", "Соня, уйди!" и это только самые известные из его толстовских исследований.

Так вот, с одной стороны, нет чего-то такого уж необычного, но с другой, десять раз - это очень много, и предполагает уровень знакомства с материалом, недостижимый не только для читателя, который прочел однажды, но и для знатока-эрудита. Такой, несколько даже обсессивный сорт увлеченности. Автор и сам признает, что с некоторого времени собственная одержимость романом начала его беспокоить. И тогда на помощь пришел доступный творческим людям перевод переживаний с внутреннего плана на внешний.

"Подлинная история Анны Карениной" превращает преданного читателя романа в писателя о нем. Со времен Александра Сергеевича самый естественный путь для того, кто "сам погружен душой" в какие-либо материи, заставить "всю Москву дивиться их красе". И не только Москву, я радовалась этой книге в Краснодаре. Она прекрасна.

Идеальное соотношение академической и беллетристической составляющих. Читая, ты можешь быть уверена в верифицируемой точности фактологии без необходимости продираться сквозь наукообразие литературоведческого труда. О пруфах не случайно, недели две назад в одном читательском сообществе зашла речь о русской классике, разговор закономерно перешел на "Анну Каренину" и прозвучало мнение, что сцена скачек не могла происходить в реальности так, как описана в романе.

Согласно мнению некоего тренера по конкуру, Вронского пришлось бы "ложками выгребать" и вообще, Л.Н. все напутал или намеренно подтасовал сведения в угоду идеологии. После тезис достаточно долго и бурно обсуждался, как водится, оставив всякого при своем мнении. Я сейчас вспомнила об этом, чтобы проиллюстрировать читательское неравнодушие к "Анне Карениной" и, как следствие, необходимость и своевременность умной авторитетной книги о книге.

"Подлинная история Анны Карениной" такой явилась. В ней подробный разбор образов Анны, Вронского и особенно самого загадочного героя романа Каренина. Серьезный разговор о ключевых сценах. Замечательно интересные рассказы о железной дороге, игравшей роковую в творчестве и жизни Толстого роль. А еще, совершенно восхитительное наблюдение, касающееся внутренней сути Анны, ее близости стихийным, доязыческим, хтоническим силам, ее оборотничеству, которое удивительно совпадает с моей интерпретацией образа.

Пересказать всего, что в книге, невозможно, да и не нужно. Это надо читать. Это Надо читать.