Не каждый готов утруждать себя ради каких-то людей из прошлого.

Она сорокалетняя вдова. Хорошо обеспеченная унаследованными от мужа и друга мужа деньгами. Это не считая большого дома в Лос-Анджелесе и успешного магазина ковров. Она хороша собой, на самом деле - сказочно хороша. У нее любящие родители, которые живут совсем близко, и она тоже любит их. Милосердная мгновенная смерть мужа от аневризмы избавила их обоих от его долгого мучительного умирания больного СПИДом, каким за полгода до того умер его партнер.

Иллюзионист Парсифаль, чьей бессменной ассистенткой она была двадцать лет, прежде, чем стать женой, ушел, не утратив достоинства и красоты Ее жизнь словно бы тоже закончилась. То есть как? Ясно ведь, что при таком раскладе это был фиктивный брак. Ну и что? Любила она его по-настоящему, а их тройственный союз с Фаном был довольно устойчивой пирамидой: она дружила с Фаном, он был ей добрым другом, она любила Парсифаля, он был ей добрым другом, и женился на ней, чтобы избавить от необходимости платить большой налог на наследство. И, ну еще от некоторых проблем, которые могли бы возникнуть.

О проблемах ей сообщит его адвокат, спустя две недели после смерти мужа. У него, оказывается, есть семья. Нет, не в смысле "жена и дети", вовсе нет. Та семья, которая была в детстве у каждого из нас. Мама. И сестры. За двадцать два года знакомства он ни разу не упомянул о них, кроме того единственного случая, когда сказал, что они погибли в аварии и ему больно об этом вспоминать. И вот, теперь они живы, им оставлены по завещанию некоторые суммы, а хуже всего, что едут сюда. Так думает Сабина, представляя необходимость общаться некоторое время с незнакомыми чужими и чуждыми людьми. Настолько чуждыми, что Парсифаль ни разу не заговорил с ней о них.

И ты, читатель, уже настраиваешься на грызню за наследство и все возможные гадости, увековеченные в фольклоре поговорками "свекровь - всех в кровь", "золовка - змеиная головка". А приезжает простецкая тетка, которая, похоже, в восторге от невестки. С ней чуть скованная молодая женщина - младшая сестра, которую Гай (так звали мужа до того, как сделался фокусником) видел всего раз, двухлетней, прежде чем окончательно уйти из родительского дома в Небраске.

Стоп, а где провел два предшествовавших тому, года? Обо этом и о многих других вещах будет в книге. И еще о неожиданном прекрасном обретении на том пути, где думаешь, найти одни потери. И о том, как дружеское участие помогает справляться с горем. И о том, как неосознанно жестоки бываем мы к тем, кто нас любит, кого мы любим. И о том, что есть вещи, совершенные в отношении тебя, которые прощаешь и забываешь, но быть с теми, кто это сделал, уже никогда не сможешь. Ну, если у тебя будет выбор, а о том, чтобы был, ты позаботишься.

Это Энн Пэтчетт, близкая одновременно к уютно-примирительной позиции Энн Тайлер и Фэнни Флэгг, но стальные коготки социальной прозы под мягкой кошачьей лапой семейного романа Элизабет Страут ей не чужды. "Прощальный фокус" отличное чтение на пару осенних вечеров.