Всем добрый день!

В этом посте я, по примеру других читателей, хотела бы поделиться наиболее запомнившимися книгами, прочитанными в 2020 году.

1. Нонна Слепакова "Лиловые люпины".

Вообще, всё началось не совсем со Слепаковой. Началось всё со сборника очерков "В Питере жить", в котором писатели, журналисты и другие петербуржцы делились историями о своём городе. Есть аналогичный сборник "Москва: место встречи", его я читала и перечитывала даже, а до петербургского добралась только сейчас. И оказалась вознаграждена. В сборнике был очерк Дмитрия Быкова, он писал о знакомстве с ленинградской писательницей и поэтессой Нонной Менделевной Слепаковой, приводил её стихи и в конце концов упомянул "Лиловые люпины" - автобиографический роман, повествующий о жизни ленинградской старшеклассницы весной 1953 года, в знаковое для страны время. Книга интересна подробностями жизни и быта в постблокадном Ленинграде, куда в 1944-м семья героини вернулась из эвакуации, в советской школе (особенно рассмешила учительница, пытавшаяся говорить по-русски на английский манер, например, фамилию героини - Плешкова - произносила как Плешкоува, и всё в таком духе), размышлениями взрослеющей в непростой атмосфере девушки. Стихи Слепаковой тоже замечательны. Но проза мне обычно ближе.

Я вообще очень люблю истории о подростках, их взрослении, становлении, особенно истории девушек. Из приблизительно той же серии ещё прочитанная этим летом книга "Было - не было" Татьяны Поликарповой - заключительная часть трилогии о девочке Даше Плетнёвой ("От весны до осени", "Две берёзы на холме"), в которой Даша - старшеклассница и переезжает в 1945 году заканчивать школу в Казани. Очень интересная, проникновенно написанная книга.

2. Проза Марины Ахмедовой: "Женский чеченский дневник", "Исповедь смертницы. Хадижа".

"Чеченской" темой в литературе я "ударена" несколько лет, с момента, как взяла в руки дневник Полины Жеребцовой. С этих пор прочла достаточно большое количество книг о войне в Чечне, в том числе не самого высокого качества и литературных достоинств. Марина Ахмедова пишет хорошо, ясно, таким языком, от которого иной раз мороз по коже и некомфортное ощущение присутствия там, в месте действия. "Исповедь смертницы" интересна описанием реалий жизни современного Дагестана, а также достаточно, на мой взгляд, неожиданной развязкой, на которую как бы намекает заголовок, но всё повествование о жизни и взрослении совсем не построено по принципу подведения к конечной цели и закономерного итога, как мне почему-то подумалось, что будет (или должно быть).

3. Сигизмунд Кржижановский "Штемпель: Москва (13 писем в провинцию)".

Изначально я прочитала давно лежавший у меня сборник "Город и люди. Книга московской прозы", в котором составители рассуждают о московском тексте, его каноне, особенностях. В этом сборнике я прочла и "Циников" Мариенгофа, которые тоже понравились чрезвычайно, но главное открытие - проза Кржижановского. Каков язык, прежде всего. Хочется читать и перечитывать, возвращаться, пробовать фразы на вкус. И мысли, конечно. Особенно понравилась идея разделения людей на "товэтовцев" и "этовтовцев", но об этом долго рассказывать (вкратце: то-в-это - то есть введение чего-то таинственного, иномирного в повседневный оборот со снятием ореола этой таинственности, "приземление", что ли, такое (запредельное в земное); это-в-то - наоборот, придание тайны, наделение особенными свойствами повседневного, обыденного (земное в запредельное)). В сборнике был ещё рассказ "Книжная закладка", тоже прекрасный. Этого автора планирую читать в наступившем году.

4. Уильям Стайрон "Выбор Софи".

Очень непростое произведение, вызывавшее противоречивые чувства по мере чтения, вместе составившие сложное комплексное ощущение большой проделанной душевной работы - отчего-то так. Вообще, в 2020 году мне встречалось немало книг, затрагивающих тему холокоста - "Чтец" Бернхарда Шлинка, "Закат Кёнигсберга" Михаэля Вика, что-то ещё точно, - вспомнила: "Playing for the Commandant" Suzy Zail, "Я исповедуюсь" Жауме Кабре, - и они все легли тяжёлым пластом на душу и лежат там до сих пор. Мне кажется, проблему холокоста невозможно осмыслить до конца, невозможно вполне понять логически, здесь словно вступают в дело какие-то нерациональные, иные какие-то мотивы, силы, которые трудно объяснить. Я, наверное, смутно и непонятно выражаюсь, но вот такое ощущение. Каждая индивидуальная история очень ранит и надолго выбивает из колеи. История Софи - тоже. Жаль и героя-рассказчика, и вообще всех героев книги бесконечно остро жаль.

5. Владимир Дудинцев "Белые одежды".

Книга очень давно ждала своего часа и наконец дождалась. И я сокрушаюсь, что не прочла её раньше. Столько в ней всего...
Я очень люблю советскую литературу, наверное, это один из моих любимых видов литературы после мемуаров и воспоминаний. Даже не знаю, чем конкретно этот вид литературы столь привлекателен для меня. Возможно, завораживает сочетание личного и общественного, которое в советское время, кажется, приобретает особенную остроту и специфику, их противоборство в рамках отдельно взятой личности, выбор, который делает человек - достаточно часто встречающаяся тема таких произведений. Конечно, очень интересна лысенковская тема в романе. Я немного слышала о ней, читала воспоминания Юдифи Цельникер, аспирантки биологического факультета МГУ в годы лысенковщины, трудившейся под руководством Д. Сабинина. Но всё же я не очень хорошо себе представляла суть проблемы. Книга в какой-то степени это прояснила.

"Ты можешь прожить долгую жизнь, так и не узнав, кто ты - подлец или герой. А всё потому, что твоя жизнь так складывается - не посылает она испытаний, которые загнали бы тебя в железную трубу, где есть только два выхода - вперёд или назад. Но может и послать..." - любимая выдержка.

6. Микита Франко "Дни нашей жизни".

Достаточно неожиданный выбор, книга малоизвестная. Но впечатление осталось яркое. Это рассказ мальчика-подростка о жизни в семье с двумя отцами в России в наши дни. О том, как это, оказывается, непросто - когда твоя семья столь разительно отличается от семей всех знакомых и вообще людей вокруг, о том, как приходится молчать в школе, следить, чтобы не проскользнуло случайно что-то в речи, что выдало бы тебя, скрывать следы пребывания в квартире второго мужчины, когда приходят друзья. Как для психики ребёнка это становится грузом достаточно весомым, как его разрывает от чувств любви и признательности к обоим родителям - и от ощущения, что что-то не так, не должно быть так. В итоге в жизни героя книги происходят достаточно печальные вещи.

У автора есть ещё одна книга: в итоге он с обоими родителями и усыновлённым ими (одним из них) мальчиком эмигрирует в Канаду, и вторая книга - о событиях там. Очень интересно почитать.

7. Тамара Петкевич "Жизнь - сапожок непарный".

Тема ГУЛАГа вызывает у меня болезненный живой интерес. Я немало перечитала на эту тему. Но книга Тамары Петкевич стала для меня почти откровением. Прежде всего, меня подкупил уровень искренности, с которым автор рассказывает о своей жизни, о событиях, об окружающих людях. Удивляет, с какой стойкостью, которую не очень-то предполагаешь в молодой красивой девушке, эта самая девушка встречает выпадающие на её долю невзгоды, которых очень много: арест отца, гибель матери и сестры, собственный арест и мытарства в лагерях, потеря мужа, сына... "Как невозможно жили мы" называлась одна прочитанная мною давно книга, и эта фраза часто приходит на ум, когда читаешь воспоминания Петкевич. Отрадно всё же, что везде, в самых тяжёлых условиях, всё-таки есть люди, остающиеся людьми, за которыми можно тянуться, в чьём свете время от времени "греться", дружбу с которыми, зародившуюся в непредставимых условиях, проносишь сквозь годы.

8. Lucy Mangan "Bookworm: Memoirs of Childhood Reading".

О книге слышала от Анастасии Завозовой, она упоминала её несколько раз в совместном книжном подкасте с Галиной Юзефович. В ней британская журналистка и писательница Люси Манган вспоминает о книгах, которые читала в детстве и которые во многом сформировали её дальнейшие пристрастия и интересы. Мне обычно очень интересны такие истории. И эта книга не стала исключением. Написана она и правда хорошо. Помимо собственно перечисления прочитанного в разные годы и периоды жизни, автор много рассуждает о чтении в целом, его влиянии на формирование детского мировоззрения, самоощущения, и вообще пишет много всего такого, что происходит в жизни ребёнка, с ранних лет обожающего книги, в чём подчас узнаёшь себя. Например: "I wasn't really a baby. I was a bookworm. For the true bookworm, life doesn't really begin until you get hold of your first book. Until then - well, you're just waiting, really".
Правда, прочитанные мной в детстве книги практически не имели совпадений с теми книгами, которые читала в детстве Люси, что, конечно, объяснимо: она росла в 70-е в Англии, я - в 90-е в России. Зато из книги я узнала о некоторых ещё не переведённых у нас, но популярных англоязычных книгах для детей и подростков, например, "Goodnight Mister Tom", "The Phantom Toolbooth".

9. Никита Елисеев "Против правил".

Ещё один автор, которого я открыла благодаря сборнику "В Питере жить". В нём было его эссе "Разорванный портрет", которое очень мне понравилось, захотелось познакомиться с автором поближе. В сборнике "Против правил" Елисеев пишет об авторах и книгах, пишет замечательно, о не вполне вроде бы очевидных по первому прочтению и не всегда замечаемых вещах, а ещё очень в хорошем плане заразительно о тех авторах и произведениях, с которыми я не знакома: об Акунине (каюсь), о Вячеславе Рыбакове, например. Ещё у Елисеева есть книга о Николае Втором, надеюсь прочесть её в этом году.

10. "Обретая путь. Павел Флоренский в университетские годы"

Учёного и философа Павла Флоренского я открыла для себя в 2019 году, начав с его воспоминаний "Детям моим". До этого во многих книгах встречались упоминания и отсылки к нему, и я решила, что это знак. Флоренский завораживает красотой мысли, разворачивающейся в его рассказе, - вообще, именно после знакомства с его трудами я почувствовала, что значит "красота мысли", как это может выглядеть. Ещё он, если так можно выразиться, легитимизировал в моём сознании веру в иррациональное, которую я полагала едва ли не недостойной современного человека, изучившего в школе базовый курс естественных наук и полагающий доказательный способ единственно приемлемым способом подтверждения правоты... чего-либо. Нет, я до сих пор доверяю, пожалуй, доказательной медицине, например, но теперь не могу думать о том, что присутствие в мире чего-то внемирного, иррационального - это бред.

Флоренский интересен ещё и тем, что к вере он пришёл в сознательном возрасте, будучи студентом физико-математического факультета Московского университета и вообще человеком, сознательно с детства воспитываемым отцом в естественно-научном русле (об этом он много рассказывает в воспоминаниях) и горячо интересующимся точными науками. В связи с этим как раз интересно было читать его переписку с родными и друзьями в годы учёбы, следить, как трансформировалось его мировоззрение, взгляды, как появлялись определённые идеи, настроение, всё ближе подводившие его к решению связать свою жизнь с Церковью.

Противоречивая получилась подборка, но так уж вышло в этот раз. И тэг претенциозный, надеюсь, выбрала его корректно.

https://chto-chitat.livejournal.com/14237317.html