- Надо кофе, - пробормотала она, обращаясь к своим ботинкам. - Или пулемет. Кофе и пулемет. И розги.

Стивен Кинг отдыхает, - сказал об этой книге Лазарчук в своем фейсбуке. Подумала: надо читать. Прочла, ужаснулась, не от того, что страшно, а от того, какой невыносимой мутью оказалась книжка. В очередной раз подивилась лютому несовпадению собственных читательских преференций с предпочтениями любимого писателя, решила отмолчаться по принципу "хорошо или ничего". И не стала бы ничего говорить о романе Карины Шаинян, но вчера прочла хвалебную рецензию Владимира Березина, мягко пеняющего Стивену Кингу, что насмелился написать в точности на тот же сюжет, третью века раньше лапушки автора. И тут уж пепел Льва Толстого забился в мою грудь, Не могу молчать.

Что ж за шедевр "С ключом на шее"? Давайте смотреть. Действие разворачивается в двух временных стратах: восьмидесятые прошлого века и условно наши дни, которые с равным успехом могут быть как нулевыми, так и двадцатыми, но физиология (у одной из героинь дочь подросток: нормально для женщины немного за тридцать, сомнительно для "под пятьдесят") относит скорее к нулевым. Сейчас это актуальный прием, апеллировать не к стремительно устаревающему "сегодня", но к мягкому ретро начала эры персональных компьютеров и сотовых телефонов, в сопоставлении с более глубоким - пионерских галстуков и да, ключей от дома, носимых детьми на шее.

Яна, преподаватель фольклористики, крайне брутальная дама, которой как огня боятся студенты, сочиняя о ней байки и небылицы,вроде того, что костяной кулончик, который не снимая носит на шее, из человеческой кости (а вы думали, имеется в виду лишь тот ключ, который родители нам цепляли на веревочке?). Так вот, эта самая Яна получает послание узелковым письмом, смысл которого: "Возвращайся домой". Тотчас ее накрывают благополучно вытесненные детские воспоминания, с которыми предпочла бы не иметь дела вовсе.

Остров Сахалин, вторые Сочи, солнце греет, но не очень. Прочтите Чехова и ужаснитесь, прочтите Веркина и отшатнитесь. Впрочем, детям, которые родились и всю жизнь прожили здесь, сравнивать не с чем, и вообще: "это наша родина, сынок". Можно было бы жить, не тужить в лучшей в мире стране, но проблем, помимо климата, хватает. У Яны умерла мама, папа женат на другой, мачеха прямо из сказки, ненавидит падчерицу и строит ей козни, в разговорах с мужем называя девочку "эта твоя".

У Филиппа умер папа, только прежде сошел с ума, зарезал на площади собаку, плясал вокруг, выкрикивая странные песни на непонятном языке. А был приличный человек, ученый, этнограф потом его увезли в дурку, а оттуда,по слухам, исчез. Умер? Наверно. Только вот в запертой отцовской комнате время от времени кто-то ходит. И нет, Филипп не боится, ему есть чего в жизни бояться, помимо этого. Толстого мальчика травят одноклассники, а тут еще банда хулиганья из тех, что постарше, избрала объектом издевательств.

У Ольги относительно благополучно, она вообще особенная. И смелая. Они втроем, в очередной раз с трудом отбившись от шайки второгодника Егорова,решают прибегнуть к магическому способу, раз уж средствами диалектического материализма не получается бороться со всеми этими неприятностями. Ах да в городке пропадают дети. Маньяк? Все сложнее, периодически здесь пробуждается от спячки древнее зло, требует жертв, которых буквально пожирает, чтобы снова затаиться лет на тридцать. Тогда, будучи детьми, они справились с Голодным Мальчиком,не убили, но серьезно подранили. Теперь он появился снова.

Ничего не напоминает? Семи пядей не надо быть, чтобы опознать "Оно". Нет, я не против, Шаинян не единственная кто тырит у мэтра ведрами ядра, постмодерн все спишет. Я даже догадываюсь, почему Андрею Геннадьевичу так понравилось, импринтинг, однако. Стилистически это один в один его проза в ее остраненной части. Когда кто-то начинает говорить на твоем языке, используя твои характерные речевые обороты, трудно не опознать в нем своего. К чести автора, язык замечательно хорош, лексические конструкции безупречны, несомненна рука мастера в обращении со словом.

Беда в том, что психоделические выверты с какого-то момента становятся здесь главным смыслом. Без того неясный сюжет рвется в лохмотья и мотается обрывками ниток, извлеченных из чрева мусоровозки, с примерно тем же комплексом сопровождающих ощущений: гадливость, омерзение, желание оказаться подальше. Что до морально-этической составляющей, то она здесь упразднена за ненадобностью, соответственно, повествование зияет мотивационными дырами.

Муть клубится, история заходится в пароксизмах все большей невразумительности, становясь невыносимо скучной. И ты уже не чаешь добраться до конца, больше всего желая, чтобы они все там передохли, включая тройку положительных героев, которых должна бы полюбить, но вместо того тихо ненавидишь. И нет, это совсем плохо. Если такое на "Новых горизонтах", то прогнило что-то, далее по тексту.