1. Кир Булычев «Поселок». В детстве «Перевал» был одним из моих любимых мультфильмов — потрясающе нарисованный, полный тревоги и чувства одиночества на целой планете, такой пронзительный в трагических и ностальгических сценах и кричащий песнями Градского, он меня просто завораживал! А что сделан он по книге Булычева, я узнала только в этом году, причем уже в процессе чтения, когда на страницах показались знакомые образы. И книга оказалась замечательной — во-первых, это всегда круто, когда ценный зрительский опыт наполняется дополнительным объемом (ведь книга говорит о героях и ситуациях подробней), во-вторых, в книге две части, а мультфильм нарисован только по первой из них. Так что мне удалось еще и узнать, чем этот поход за перевал закончился! Сюжет книги, если вкратце, — крушение космического корабля, упавшего на не слишком дружелюбную планету, оставило в живых небольшой коллектив людей, которые худо-бедно приспособились к жизни в лесу среди опасной туземной фауны, успели нарожать и воспитать новое поколение детей, но, оставаясь советскими интеллигентами, очень переживают, что дети, не знающие Земли и лишенные земной культуры, вырастут дикарями. И еще подрастающих детей приходится отправить в долгий снежный поход через горный перевал к кораблю — взрослые уже не дойдут, а у подростков есть шанс.

2. Юн Линдквист «Блаженны мертвые». Отличная захватывающая книжка про восставших мертвецов. Нет, никакого зомби-апокалипсиса, никакого пожирания мозгов. Просто в городе начали приходить в себя мертвые — сперва самые свежие, едва оказавшиеся на прозекторском столе, потом те, что лежат в холодильниках морга, а потом и в свежайших захоронениях просыпается что-то похожее на жизнь — но все же ею не являющееся. Это немножко как «Кладбище домашних животных» — но отнюдь не хоррор. Фокус здесь в первую очередь на чувствах родных, которые получили возможность снова увидеть потерянных близких, но с трудом представляют себе, что с ними делать в этом измененном состоянии. И на действиях государства, которое, как и наше в разгар пандемии, не знает, как поступить, на ходу меняет свои решения, сплошь и рядом совершает ошибки. Очень странный, мало что объясняющий финал, как я потом случайно выяснила в беседе с френдессой, свойствен Линдквисту не только в этой книге, но и в других. Но я читаю книги не ради финала.

3. Эмили Остер «Спокойная и уверенная». Это еще одна хорошая книга о беременности, которую я смело советую тем, кому актуально. В ней беременная женщина-ученый развенчивает мифы, связанные с этим периодом: будучи профессором экономики, в своей работе она привыкла опираться на цифры, и потому требует их и здесь — ее не устраивают общие советы типа «красить волосы во время беременности опасно для ребенка», она ищет исследования, высчитывает вероятности, пытается приблизиться к более конкретному пониманию рисков — и я лично оказалась ей весьма благодарна за эти цифры и за спокойный тон ее рассуждений. И покрасила волосы, да.

4. Ханна Кент «Вкус дыма». Что-то довольно необычное. Действие книги происходит в Исландии начала XIX века. Далекий хутор, живущий сельским хозяйством, суровые люди, непроизносимые названия и имена — и все это становится еще немного сложнее, когда решением местного совета на хутор в приказном порядке присылают преступницу, убийцу, ожидающую исполнения смертного приговора, — в тюрьме за нею некому следить, отчего бы не подселить ее на последний срок в семью? (Как студентку по обмену; удивительная практика!) Семья, конечно, этому не рада. Не слишком рад и молодой священник, которого направляют стать ее духовником и попытаться направить перед казнью на истинный путь. Он так неопытен, он не знает, как с нею быть. Лучшее, что приходит ему в голову, — это выслушать ее рассказ. И она рассказывает.

5. Гавриил Троепольский. «Белый Бим Черное ухо». Удивительным образом эта книга обошла стороной меня в детстве, но всю жизнь я слышу (про книгу, пластинку, фильм), что это то, что травмировало — или научило сопереживать, в зависимости от хрупкости психики и конструктивности говорящего, — детей не одного поколения. Наконец и у меня дошли руки до того, чтобы оценить с ее помощью и свою эмпатичность. И, знаете, я была удивлена. В сюжете, где собака теряет хозяина, попавшего в больницу, и скитается в его поисках, попадая от одного человека к другому, я — не сознательно, видать, так выборочно работает восприятие, — увидела в первую очередь огромное количество добрых людей. Может, как раз потому, что готовилась к встрече с жестокостью. Но по общим ощущениям добросердечность здесь все-таки победила любое зло, хоть и не победила смерть.

6. Сергей Лукьяненко «Холодные берега». Я не раз писала в отчетах о своей юношеской любви к лукьяненковским «Дозорам» — но тут я внезапно наткнулась на у него на дилогию «Искатели неба», которая показалась мне гораздо круче! История беглого каторжника, которого все зовут Ильмар-вор, случайно встретившего в заключении пацана, который хранит на Слове нож, благодаря чему им обоим удается убежать, — и дальше начинаются их большие приключения, лихие, тревожные, далеко не всегда веселые. Хранение на Слове — это одна из ключевых особенностей мира произведения. Словом владеют преимущественно аристократы, это что-то вроде заклинания, позволяющего спрятать принадлежащий тебе предмет в подобие Сумрака — ну или как у Фрая, в мистическое пространство между большим и указательным пальцем. Этот мир вообще довольно интересен — он не слишком фэнтезиен, Слово — единственный магическо-религиозный феномен, существующий в нем, все остальное весьма материально. Но странно само время: по антуражу мир походит скорее на позднее Средневековье, но при этом там знают труды Маркса, Макиавелли и, если не ошибаюсь, Толстого, то есть каким-то образом он наследует нашему миру. Здесь летают на механических планерах, знают порох и топливо — но не ведают поздних технологий. Но главное в книге люди — живые, сомневающиеся, разносторонние, никакого картона, выкрашенного в черный или белый цвет. И, кстати, хороши женские персонажи.

7. Сергей Лукьяненко «Близится утро». А это вторая часть дилогии «Искатели неба». Герои те же, и так же талантливо и увлекательно завернут сюжет, но здесь в романе усиливаются ноты богословского рассуждения — религия того мира похожа на некое зазеркальное христианство со столбом вместо креста, но с тем же количеством апостолов, и она ставит перед героями очень серьезные и в данном случае практические вопросы. Той самой этической неоднозначности, которая мне импонирует в Лукьяненко, здесь предостаточно. И да, не оторваться.

8. Эдуард Овечкин «Акулы из стали». Овечкин — подводник, 23 года прослуживший на Северном флоте, командир дивизиона живучести (!) — и писатель. «Акулы из стали» — его дебютная книга, сборник баек из жизни команды подводной лодки. Люди на флоте суровые, грубые, мастера резких выражений и соленых шуток, в общем, кисейным барышням под обложку соваться не стоит, а вот как раз для того, чтоб променять свою кисейность на веселый боевой дух, книга подходит замечательно. Нет, боевой не потому, что дело происходит на войне — даже и не в море, а на берегу, в портовом поселке, — но поводы для конфликтов на службе и в мирное время всегда найдутся, и разрешаются они в этих рассказах весьма остроумно.

9. Марина и Сергей Дяченко «Скрут». Эта книга начинается с истории любви юноши и девушки, в тайне от родных совершивших обряд обручения на заветном камне, чье счастье было почти сразу после этого разрушено, когда они попались в паутину с сложному, странному существу — отчасти пауку, но лишь отчасти… Паук дает юноше возможность спасти свою юную супругу, отпускает его в мир, и начинаются его трудные, бесплодные попытки выполнить чужие условия. Признаться, я сумела прочесть лишь половину: у этой книги какая-то особенная атмосфера, нечеловечеcкая, ледяная. Из человеческого у ее героев только сомнения и отчаяние. С ними рядом слишком неприятно идти, поэтому я прекратила.

10. Александр Лурия «Потерянный и возвращенный мир. История одного ранения». Хочется быть ядовитой и сказать, что Лурия — это Оливер Сакс, которого мы заслужили. Да, Александр Лурия развивал нейропсихологию в Советском Союзе одним из первых, с 1930-х годов, и несомненно, это заслуживает огромного уважения. Но книгу он писал в 1970-м — тогда же, когда начинал издаваться и Сакс, — и надеюсь, что его научная и врачебная деятельность были настолько же хороши, насколько книга плоха. Это история Льва Засецкого, пациента, который получил на войне в очень молодом возрасте серьезную травму мозга, в результате которой утратил память, речь и множество других навыков — но не полностью; он мог осознавать свое печальное состояние, мог пытаться как-то наладить свою жизнь и даже нашел в итоге ведущий метод: 25 лет он, ежеминутно теряющий слова, писал, тетрадь за тетрадью, большой текст о своей травме. Эта книга состоит из фрагментов текста этого пациента (надо сказать, на удивление связного и образного) и комментариев Лурии между этими фрагментами. И вот эти комментарии — абсолютно одинаковые, эмоциональные и бессмысленные — меня и оттолкнули. «Посмотрите, как раздроблен его мир!» «Нет, ну вы посмотрите, как раздроблен его мир!» «Его мир так разбит и раздроблен!» Никакого саксовского погружения в проблему, никаких медицинских объяснений; пациент в итоге сообщает читателю больше, чем автор-врач, ежестранично всплескивающий над ним руками.

11. Дорис Бретт «Жила-была девочка, похожая на тебя...». Нарративные практики для самых маленьких! Отличная тема, мне кажется, я хочу это использовать. В этой книге Дорис Бретт рассказывает о своем подходе в воспитании детей и, возможно, даже некоторой психотерапии: сталкиваясь с тем, что ее дочь испытывает затруднения со стеснительностью, ссорами со школьными подругами, смертью близких людей, разводом родителей, — она рассказывает ей перед сном помогающие истории. Про девочку, которая живет в доме, похожем на их дом, с похожей семьей, похожей собакой и похожим именем — та девочка тоже попадает в разные истории и находит из них выход. Это отличается от прямого разбора ситуации, от непрошеного совета; здесь решение подкрадывается к ребенку незаметно, позволяет самому его перепридумать. Манипуляция? Возможно, но с благими намерениями и хорошими результатами. В книге даны примеры таких ситуаций и сказок. Мне понравились сами решения проблем, к которым автор приходит в сказках, — они часто идут от ума, переключают реакцию с эмоциональной на рациональную. Например, девочке, которую в одной из сказок дразнит одноклассница, добрая фея советует поиграть в исследователя-социолога: придумать и записать шесть вариантов своих реакций на эти дразнилки, а потом день за днем применять их поочередно и фиксировать реакцию обидчицы. Когда ты занят исследованием, тебе, конечно, уже не до обид — так что эксперимент быстро приносит плоды.

12. «Самая нужная книга для чтения в метро. Третья линия». Редакторской логики я не поняла, это сборник рассказов разных писателей, которые не объединены, кажется, ничем, кроме обложки. По жанру, качеству, направленности текста они абсолютно не схожи. Первые рассказы — откровенно любовные истории, а что может быть скучнее чужой страсти. Затем их сменяют медицинские байки — Диану Вежину, врача скорой помощи, я давно знаю и люблю, но и рассказ Александра Чернова о том, как он «спасал душу» юной самоубийцы (посмертно), тоже неплох. А затем пошли байки милицейские — здесь я снова сдалась — то ли не понравился язык изложения, то ли врачей и подводников для этого месяца хватило. В общем, книга неровная, но, может быть, эта неровность даже на руку, если читаешь ее, как указано на обложке, в метро? Но я так давно не была в метро…

13. Дмитрий Чернышёв «Вертикальный прогресс. Как сделать так, чтобы дети полюбили школу». Это новая книга жж-юзера mi3ch, которого я очень люблю и уважаю. Проблемы образования интересуют его уже довольно давно, и именно из его жж я узнала многое о замечательных школах Финляндии и других стран, о ненасильственном обучении, индивидуальных планах образования и плюсах использования цифровых технологий. Все это последовательно раскрывается и в книге и выглядит действительно очень разумно и совсем не утопично — да, дети действительно любят учиться, пока их не научат тому, что школа — это скука, насилие и тюрьма. Книга эта невелика по объему, принципы обучения, которое сможет сберечь естественное детское стремление к познанию, набросаны в ней общими чертами, но даже в этом виде выглядят как отличный план, готовый к внедрению. Но, увы, по прочтении меня лично охватила печаль — наше неповоротливое государство не примет таких инноваций и через сто лет, моей дочери не достанется этой радости. Хотя... Я думаю, что-то из этих принципов можно подхватить и самим родителям, раз мало надежды на новую школу. Все-таки вдохновляющий это, знаете, текст.

https://chto-chitat.livejournal.com/14122833.html