Девочка доверительно наклонилась к ней и тихо, словно кто-то мог подслушать, прошептала:
- Я хозяин. - И замолчала.
- Хозяин чего?
- Всего! - Девочка развела в стороны руки с черными ладонями, как бы демонстрируя, что болото со всеми его никчемными обитателями в полной ее власти.
- Тебе повезло, - сказала Марта.

Что Анна Козлова чертовски талантлива, было очевидно после "F20", как и то, что следить за ее творчеством в дальнейшем стану. Без фанатизма. Без периодического подергивания нитей всемирной паутины на предмет: не написала ли Козлова чего нового? Маргиналы сильно не мое. Смеяться над ними, вроде как, неловко, люди в беде, а пишет она смешно. Как помочь им, ума не приложишь. Мы все носители бронебойного житейского здравого смысла и в совершенстве можем объяснить любому: знакомому, полузнакомому, книжному персонажу - как ему обустроить свою жизнь, а что объяснишь девочке из F20?

В общем, самое разумное, держаться подальше. Сокращая дистанцию когда и если новая книга писательницы прогремит: хорошие шансы на получение престижной литпремии, на худой конец шорт какой-нибудь из них. Ненадолго же хватило моей решимости. Ни в каких списках "Рюрик" пока не замечен, а я, едва узнав о новом романе, бросаюсь читать. Хохоча до слез над "Дневником жертвы" и радуясь, что страшное, о чем предупреждала аннотация, еще не началось.

Оно придет: страшное, больное, невыносимо горькое, обидное, несправедливое, отупляюще абсурдное. Ты получишь сполна, поначалу еще объясняя себе: это "Девочка, которая любила Тома Гордона" Кинга, подросшая и пересаженная на российскую почву. Ты уже перемучилась страданиями Триши, прививка от такого штамма имеется, потому расслабься и предоставь девочке Марте погибать в лесу. Тем более, что она какая-то не слишком хорошая: возводит напраслину на отца (лгунья), раскручивает случайного знакомого на дорогие кроссовки (нескромна); посылает его женщине фотографию своей, хм, ну вы понимаете (провокатор); и что там за мутная история с маленькой сестричкой (убийца?!)

И снова хохочешь посреди вакханалии ужаса, от которого только что скулила, зная ничем хорошим история человека, нашедшего мотоцикл, не закончится, но в безнадежной надежде моля кого-то пронести чашу мимо. Вот ненадолго отпустило, вот перекинулся рассказ на мамашу несчастного мотолюбителя Михаила с принципами ее жизни, и ничего не можешь с собой поделать. Смеешься. Чтобы сжаться от ужаса в предвкушении чего-то страшного, что непременно случится с участием Рюрика. Персонаж, озаглавивший книгу, не человек, и на страницах появится, когда уже добрая половина книги останется позади. В лучших традициях русской литературы.

Это в который уж раз об ответе за прирученных. Кого не стремишься приручать, но они привязываются к тебе, и в этой привязанности обретаешь утешение. Но грехи их, повинуясь неведомым гравитационным силам, падают на твою голову. А тебе ничего не остается, кроме как нести, посыпая ее пеплом; чаще вовсе не ощущая этой тяжести, но иногда сгибаясь под ней до земли. Анна Козлова лепит своих ужасных невинных из глины самого высшего сорта.