"""Домик.

У каждого второго есть в заметках что-то про любовь и я отчаянно надеюсь, что не буду похож на других, хотя...даже не знаю, что лучше.
Просто, если представить человека, который попал в аварию и не может вспомнить, что было пару лет назад, и доктор спрашивает у него помнит ли он свою невесту, и он отвечает что нет, не помнит, но очень хочется ее увидеть,  надеясь на то, что при одном взгляде он обо всем вспомнит , но этого не происходит.  Я неочень люблю долго писать, но иногда хочетса это делать.
Любовь создается...Очень забавно когда знакомишься с очаровательной девушкой, начинаешь с ней общаться, она тоже испытывает к тебе какие-то хорошие чувства, вы начинаете чаще видетса, больше болтать о мелочах и о серьезном. В основном сначала идет обложка, т.е. мы пытаемся показаться теми какими хочем быть, но это не длитса долго....кто-то рано или поздно открывается и ты неуверенно, но начинаешь чуточку доверять;  потом все кружится , распускаются цветы, часто мелькает голубое небо над головой. И вот ты уже с легкостью делишься с ней своими секретами, проводишь с ней почти все свободное время, появляется масса общих знакомых....ты ее нежно прижимаешь, улыбаешься ей, и часто смотришь в глаза - потому  что они, наверно, самые прекрастные в мире. И этот  человек становится одним из самых родных, и тебе кажется, что только она способна тебя понять. И даже, когда ты вроде бы не думаешь, ты строишь планы о будущем, и она там на первом месте. И каждая картинка, которая предстовляется в голове, с ее образом.  Слева или справа ,вверху или внизу, но она там. И, если бы наш мозг работал во всю его мощ, а не так, как у нас. То можно было бы, наверное,  состовлять по этаповый план действий, с огромными чертежами и пояснениями. Как это делают архитекторы, перед тем как что-то построить. Но речь, наверное,  не об этом.
А о том, что вот представьте себе, что все время пока ты был с этой девушкой, будь это год или два. Ты попадаешь в аварию (не дай бог) и теряешь это время из памяти. И ты выходишь навстречу к ней, видишь ее сдалека.... она нервно попровляет себя... ты подходишь ближе и ничего не происходит!
Ты смотришь ей в глаза, даже берешь ее за руку, но ничего нет....Только пустота...Никаких эмоций.
Потому что все в нашей памяти: жесты, слова, эмоции, и даже маленькие прикосновения. Когда ты ночью... почти во сне дотрагиваешься и понимаешь, что это твое родное и еще сильней прижимаешься или открываешь утром глаза от того, что она пытаетса выбратса из твоих объятий, ты улыбаешься и отпускаешь ее. И таких воспоминаний миллионы, пока ты с ней. Это как маленькие кирпичики огромного дома. Который ты очень хотел построить.
Но для меня еще не понятно, как его можно так быстро разрушить. Наверно, это что-то никому неизвестное, но очень простое..."""

Мда...ммм... За последние несколько лет такого не наблюдалось!!! Столько снега - это жесть!!!
Ветер. Снег. звук...тяжело дышать.улица. Это то, что там происходит!
Снега безумно много-о-о-о-о!!!и выйти впринципе никак!!!только сидеть дома и страдать от нечего делать!
Даже покурить невозможно...((((

Упражнения для ягодиц

Какую форму имеют ваши ягодицы — округлую или грушевидную? В принципе это неважно, главное — крепкие мускулы. При помощи упражнений, описанных в этой главе, вы придадите ягодицам наилучшую форму.
Большая ягодичная мышца определяет форму этой части тела. Мышца относится к самым сильным в человеческом организме. Ее главная функция — распрямление бедра, когда, к примеру, вы встаете со стула или поднимаетесь по лестнице. Если большая ягодичная мышца слишком слабая, таз выдвигается вперед, и возникает опасность лордоза крестцового отдела позвоночника. Хорошо тренированная большая ягодичная мышца вкупе с мышцами живота стабилизирует таз. Наряду с большой ягодичной мышцей существует еще средняя и малая. Они относятся к абдукторам и укрепляются при помощи упражнений для ног, напри- мер, когда вы отводите прямую ногу в сторону.

Прежде чем вы приступите непосредственно к выполнению упражнений, вот несколько советов для оптимальной тренировки:

• Пожалуйста, напрягитесь как следует. Всегда, прежде чем начать двигаться, сначала напрягите мышцы живота, ног, таза и ягодиц. Так вы сохраните здоровыми свои суставы и мышцы будут работать интенсивнее.

• Таз — параллельно полу. Следите за стабильным средним положением таза. Не поднимайте одну сторону выше другой. Таз всегда остается на одной линии.

• Сила — в спокойствии. Поднимайте и опускайте таз или ноги медленно. Делайте плавные переходы, как будто у упражнения нет ни начала, ни конца.

• Дышите правильно. Напрягаясь, выдыхаем; расслабляясь, вдыхаем. Так вы получаете достаточно кислорода, работаете в ритме своего дыхания и находите свой оптимальный темп.

КРЕПКИЕ ЯГОДИЦЫ
Это упражнение укрепляет мышцы ягодиц и задней стороны бедер.
 

 

Исходная позиция.   Упор на предплечья и колени: локти — под плечами, ладони повернуты внутрь, колени — под бедрами, можно подложить полотенце.
Упражнение.    Поднимаем согнутую в колене ногу на высоту таза и снова опускаем почти до пола. 
Совет: Подготовленные могут положить в подколенную ямку маленькую гантель.  Важно: При поднимании ноги бедро и верхняя часть туловища должны состав- лять одну линию. Напрягайте мышцы живота, чтобы предотвратить лордоз крестцового отдела позвоночника.

 

• Начинающим        2—3 подхода по 4—8 раз, затем сменить ногу 
• Подготовленным 3—4 подхода по 12—24 раза, затем сменить ногу
• С отягощениями  2—3 подхода по 8—24 раза, затем сменить ногу 

                                            

Исходная позиция.  Встать прямо, ноги на ширине плеч, руки вытянуты вперед, плечи отведены назад.
Упражнение.     Сгибаем ноги. Выдвигаем таз назад, как будто собираемся сесть на стул. Для выравнивания слегка перемещаем верхнюю часть туловища вперед, затем снова назад, в исходную позицию. 
Важно: Колени остаются над голеностопными суставами, ягодицы не опускаются ниже, чем колени.•

•Начинающим         2—3 подхода по 4—8 раз 
• Подготовленным 3—4 подхода по 12—24 раза
 

                           

Исходная позиция.    Лежа на спине ноги согнуты в коленях, пятки упира ются в пол, руки вдоль корпуса, ладо нями кверху.
Упражнение.    Упираясь руками в пол, поднимаем таз, пока верхняя часть корпуса и бедра не составят одну линию. Снова опускаем корпус почти до пола.

 

• Начинающим 2—3 подхода по 4—8 раз 
• Подготовленным 3—4 подхода по 12—24 раза
 

                             

Исходная позиция.   Лежа на спине ноги согнуты в коленях, пятки упира ются в пол, руки вдоль корпуса, ладо нями кверху.
Упражнение.    Держа таз в поднятом положении, поочередно выпрямляем то одну, то другую ногу. При этом бедра параллельны друг другу. Таз остается поднятым.

 

• Начинающим 2—3 подхода по 4—8 раз 
• Подготовленным 3—4 подхода по 12—24 раза
 

 

                                

Исходная позиция.    Лежа на животе, для опоры можно подложить под живот скатанное полотенце. Ноги вместе и согнуты в коленях, голова покоится на руках. 
Упражнение.   Крепко напрягите мышцы живота, ног и ягодиц. Попробуйте на сантиметр приподнять от пола оба колена. Медленно вернитесь в исходное положение. Важно: Поднимать колени медленно, а не рывком.

 

• Начинающим 2—3 подхода по 4—8 раз
• Подготовленным 3—4 подхода по 12-24 раза
 

Мебель просто классная) Можно сказать нового времени и поколения!..Она нежная и прикольная - модная! А главное такой ни у кого нет. Вообщем вот ... а мебель я люблю!) 

 

Кресло "Улыбка"

"Запутаный" стул

Стулья...

"Пиксельный" диван

Открытые кресла

"Овечки" мягкие пуфики

"Ракушка"

Диван "Островок"!

  

Кресло "Угол"

Знаешь....
Я хочу, чтоб мне мой парень -
Стихи писал и песни лишь
одной мне посвящал.
Но это - сказка и мечты.
В них не найти кусочек правды!
И это знаю Я и Ты.
Хоть "Я и Ты" не существует!
А я хочу наоборот!
Хочу с тобой одним лишь быть,
Но понимаю ты не тот,
Кого душа хотела бы любить!
Но чтож поделать, если я тебя люблю?!
И сердце чаще бьется, хоть я его молю!
Ну, не могу я без тебя
И сердце плачет от любви...
И успокоить не смогу-
Ни сердце, ни себя саму!......
Играет грусти музыка
Все сразу понимаешь.
Что от него - ты сильно таешь
И дрожь идет по телу, когда мне запах так знакомый слышу..
Полюбила я тебя, как малыш игрушку,
А слезы разделю я с ночью и подушкой!
Тебе не покажу я ни одной!!!-
Не стоишь слез моих ты
Хоть Я всем сердцем 
          и ЛЮБЛЮ ТЕБЯ!!! 

В колонках играет - Simon and Garfunkel - The sound of silence
Настроение сейчас - кульненькое!!!!

Обожаю этот фильм!!!!!!! В нем очень красивая история любви! Фильм снят хорошо, но не много не правильно по отношению участия вампиров..........напр., то что вампиров в зеркале не видно.....и т.д.  , но все это скрывает игра актеров! Конечно книга намного интереснее, оно так было ,есть и будет! Но учитывая все моменты и истории в книге, всего этого б не получилось уместить в 1,5 фильме!, его нужно было делать ничуть на 3 часа!!!

Так же мне оч нравиться Эдвард и то как он относится к Белле! Мне очень нравиться как играет Кристен Стюарт - её конек это драмы, она умело и спокойно себя в них чувствует, но никак не в комедиях! Роберт  тоже молодец - он по характеру таков же как в фильме, так и в жизни(интервью героев)...но он немного сложные человек....в плане понимания жизни.....

Вообщем я тащусь от этого фильма и книг Стефани Майер!!! Жду с нетерпеньем "Новолуния", понимая, что осталось чуть-чуть....

Ну, вот собственно и все по-поводу чего моя душа сегодня трепещит!!!!!!

Целый день сегодня слышу об этой эпидемии......Люди просто напуганны услышанными новостями! Не все прада,что говорят!!! Боже,а в аптеках нет ничего от простуды....даже всяких порошков от кашля,таблеток от боли в горле.....Ужас!Что уже говорить о масках?!-их уже нигде нет! тем более лучше самим делать из марли -  они-то качественнее, а тех хватает только на 2 часа и не больше!

Что делается.....И что делать нам?!куда себя засунуть???

АНСЕЛ АДАМС (20 февраля 1902 - 22 апреля 1984) американский фотограф, получивший наибольшую известность благодаря серии черно-белых снимков американского запада. Его имя известно каждому фотографу, а шкала Адамса служит верой и правдой многим фотографам вот уже много лет.

Ансел родился в западной части Сан-Франциско, Калифорния, в семье из высшего класса Чарлза и Оливии Адамс. Адамс был очень активным ребенком, но очень часто болел, но зато у него была сильно развита тяга к природе уже в раннем возрасте, его можно было часто застать за собиранием и изучением жуков на пляже. Его отец покупает телескоп, и у них с сыном появляется общее хобби. Ансела воспитывали в духе Ральфа Вальдо Эмерсона, жить скромной жизнью и руководствоваться в ней социальной ответственностью к человеку и природе.В юности главным увлечением Ансела становится музыка. Обладая фотографической памятью, он быстро начинает понимать ноты и учится игре на пианино. Благодаря своим музыкальным успехам и любви к музыке он решает сделать музыкальную карьеру и стать концертным пианистом.

В первый раз Адамс посетил Йосемитский национальный парк в 1916 году в месте с семьей. Знаменитая долина была одним из первых мест подпадающих под акт конгресса о защите природы, подписанный Авраамом Линкольном в 1864 году. Через год он возвращается в Йосемит(Yosemite) с более качественной камерой и триподом. Зимой же он работает в фотолаборатории "San Francisco photo finisher". Так же он начинает читать журналы по фотографии, посещять встречи клубов любителей фотосъемки и выставки фотографий. Вместе со своим дядей Фрэнком Ансел изучает Верхнюю Сьерру(High Sierra), зимой и летом, развивая навыки необходимые для съемки в тяжелых погодных условиях на большой высоте.

В Йосемите он часто пересекается с семьей Бест, владельцами Студии Бест. В 1928 Ансел Адамс и Вирджиния Бест женятся. Вирджиния наследует студию своего отца после его смерти в 1935, и Адамс продолжает заниматься студией до 1971. Сейчас студия известна как Ansel Adams Gallery и перешла во владения семьи Адамсов.

В 20-ых Адамс приобретает много друзей из мира музыки. Так, например виолончелист и фотограф-любитель Седрик Райт (Cedric Wright) стал его лучшим другом, а так же наставником в культуре и философии. Их философские убеждения разделяют мысли Эдварда Карпентера из работы "На пути к демократии", в которой поддерживается стремление к красоте в жизни и искусстве. Адамс всегда носил с собой карманное издание этой работы пока жил в Йосемите. Это стало философией его жизни: "Я верю в красоту. Я верю в камни и воду, воздух и землю, людей, их судьбу и рок.". Он решает, что целью его искусства, будь то фотография или музыка, будет выявлять красоту других и вдохновлять их на это же.

Лето Адамс посвящает походам и фотографии, а оставшуюся часть года он работает над улучшением игры на пианино. Так же он дает музыкальные уроки, чтобы получить деньги, которые позволяют ему купить пианино, удовлетворяющее его амбициям. Его работы начинают публиковаться в 1921 году, а Студия Бест занимается их продажей. Его ранние работы уже отражают внимательное отношение к композиции и тональному балансу. В письмах и открытках семье он описывает, как ищет наилучшие точки для съемки с прекрасными видами и куда ему для этого приходится забираться. Он все еще не оставляет мысли о музыкальной карьере и, не смотря на маленькие кисти, ищет и практикуется на произведениях, которые позволяют ему использовать его сильные стороны, чувствительность и отличный музыкальный слух. Проходит еще несколько лет, пока он, наконец не понимает, что в лучшем случае его ждет судьба концертного пианиста с ограниченным репертуаром, аккомпаниатор или учителя.

В 20-ых Адамс экспериментирует с мягким фокусом, травлением и другими техниками пикториалистов, в попытке достичь сходства с импрессионизмом и положить на один уровень с живописью фотографию. Так же он использует, довольно популярную в это время, ручную раскраску фотографий. Ансел экспериментирует с различными объективами для получения различных эффектов, но, в конце концов отказывается от пикториализма в пользу реализма.

В 1927 году Адамс составляет свое первое портфолио, в которое входит знаменитое фото Монолита. В апреле он уверенно пишет: "Мои фотографии достигли такого уровня, когда их можно показать миру. Я перешел на новый уровень, который делает мои работы не имеющими аналогов в мире".

При поддержке и содействии Альберта Бендера, связанного с искусством бизнесмена, первое портфолио добивается успеха, будучи оцененным в 4000$, и вскоре Адамс получает много заказов на съемку от богачей, купивших портфолио. Адамс оценил насколько было важно тщательно относится к снимаемым фото и какой это дало эффект. По рекомендации Бендера его принимают в "Roxburghe Club", ассоциацию высокого качества печати. В ней он узнает больше о технике печати, чернилах, дизайне, раскладке и позже использует полученные знания в других проектах. К сожалению, в это время все работы по проявке и печати он все еще проводит в подвале своего дома, что накладывает ограничения на оборудование и эксперименты и не позволяет в полной мере использовать приобретенные знания.
В 1928 Ансел окончательно отказывается от карьеры музыканта.

Адамс вместе с Фредом Арчером, создал зональную систему, позволяющую фотографам улучшить контроль за качеством готового негатива. В 1946 году Ансел основал первый в США факультет искусства фотографии в Калифорнийской школе. Возглавить факультет Адамс пригласил Майнора Уайта.
За свою жизнь Адамс трижды становился лауреатом сообщества им. Соломона Гуггенхейма. В 1966 году он был избран членом Американской академии гуманитарных и точных наук. В 1980 Адамс получил Президентскую медаль свободы от американского президента Джими Картера.

Ансел Адамс и поиски совершенства

В фотографии Ансел Адамс обладает почерком четким и выпуклым, таким же крупным, как у Джона Ханкока, подписавшего Декларацию независимости, и таким же разборчивым. Сдержанность, строгость, точность, резкая фокусировка, техническое мастерство - все это ставится на службу страстному стремлению зафиксировать строгое величие природы и человека. Уоллес Стегнер, много писавший об американском Западе, которому и Адамс посвятил значительную часть своего творчества, связывает знаменитого американского фотографа со школой пионера американской фотографии Альфреда Стшлица: оба фотографа принадлежали к той породе художников, которая смотрит на мир через призму отработанного неустанным трудом мастерства.

"Фотографию не снимают, а делают", - говорит Ансел Адамс. Это краткое утверждение подытоживает больше чем пятьдесят лет неустанных поисков совершенства: всю свою жизнь Адамс производил опыты по усилению выразительности фотографии, до тонкостей изучал технику дела, фотографические процессы, химию и физику фотографии; он разработал "зонную систему" фотографирования, с помощью которой десятки тысяч людей научились смотреть так, как смотрит камера, и мысленно видеть конечный результат еще до выбора диафрагмы и объектива; и наконец, Адамс всегда относится к фотографии как к виду изобразительного искусства.

По словам Адамса, он стремится зафиксировать "простое показание объектива". Но он же первый готов утверждать, что объектив играет служебную роль и способен лишь на то, что фотограф заставит его сделать. Восприимчивость объектива не превышает восприимчивости фотографа. Снимать не значит нажимать кнопку, и щелчок затвора не похож на автоматическое мигание маяка. Фотография это особый способ видения, способность представить себе мир в виде гаммы серых тонов и передать ее с безукоризненной ясностью.

Адамс уверовал в "яркое изображение" в 1930 году, когда в Таосе (штат Нью-Мексико) познакомился с негативами Пола Странда и увидел столько блеска и света, что пришел в изумление: он не предполагал, что фотоаппарат способен все это запечатлеть. В те годы Адамс занимался музыкой, готовился стать законченным пианистом и уже сам преподавал и выступал в концертах, но одновременно увлекался и фотографией. Знакомство с работами Странда окончательно определило его дальнейший путь: Адамс отказался не только от будущности концертного пианиста, но и от расплывчатой фокусировки, от атмосферных эффектов, от всех попыток имитировать живопись, характерных для его ранних работ, и посвятил себя "чистой" фотографии - "простым показаниям объектива".

К 1932 году Адамс уже устроил персональную выставку и вместе с Эдуардом Уэстоном, Имоджен Каннингхем и другими фотографами основал объединение F/64; первая групповая выставка этих фотохудожников в сан-францисском Музее Де Янга стала видной вехой на пути выделения фотографии в самостоятельный и полноправный вид искусства и пользования фотоаппаратом не как эрзацем кисти, но как способом художественного видения. Хотя объединение F/64 примерно через год самоликвидировалось (на этом настаивали и Адамс и Уэстон, опасаясь возникновения кружковщины), ни Адамс, ни Уэстон, да и вообще никто из членов никогда не отказывался от стремления к точности изображения и резкой фокусировке - основным принципам F/64, сохраняющим силу и в наши дни.

Старый друг Адамса Фрэнсис Фаркуар, редактирующий природоведческий бюллетень Клуба Сьерра, и не раз помещавший там статьи и снимки Адамса, говорил о том, с какой быстротой Адамс прославился после того, как нашел свой путь. Не следует забывать, однако, что период ученичества и поиски пути тянулись долго. С того момента, когда четырнадцатилетний Адамс летом 1916 года сделал примитивным фотоаппаратом свой первый снимок в национальном парке Йосемити, он стал ревностным фотографом-любителем. В последующие годы, в особенности летом, бросая фортепиано ради поездок в горы, Адамс постепенно превращался в опытного и знающего профессионала. Но первый негатив, фотографа полностью удовлетворивший, он получил лишь семь лет спустя, когда в 1923 году сфотографировал во время грозы Пик Баннера и Озеро тысячи островов. Прошло еще три года, прежде чем он добился такого же совершенства в негативе "Монолит: лицо Полукупола", массивном, суровом образе горы, достойной служить престолом Всевышнего. Оба снимка до сих пор относятся к превосходнейшим образцам творчества и выглядят как два одиноких пика перед непрерывной цепью горных вершин. После принятия кардинального решения в Таосе в 1930 году Адамс посвятил жизнь поискам безупречности, на которую в этих двух снимках напал почти случайно.

 

 

Ансел Адам, Монолит: лицо Полукупола, 1925: "массивный, безмятежный, вечный..."

 

          Адамсу помогло музыкальное образование: музыка сыграла роль поводыря на пути становления фотохудожника. Она помогла ему сравнить негатив с нотами, а позитив — с исполнением и перенести в фотографию стремление к максимальной ясности тона. Музыка учила его и тому, что техника — первооснова мастерства. Будущий пианист должен упражняться по семь-восемь часов в день, добиваясь полного повиновения клавиатуры. Будущий фотограф тоже должен упражняться до тех пор, пока не почувствует, что камера стала естественным продолжением его руки и глаза, должен в совершенстве овладеть техникой. Музыка имеет дело со звуком, а фотография — со светом, но и тут и там необходимо стремиться к совершенству, к безупречной гармонии звуковых или световых сочетаний.

 

          Совершенство, решил Адамс, это верная передача видения художника: не просто зрительного восприятия, но полного впечатления, во всей его сложности, с помощью позитива, заключенного в определенные границы и говорящего на языке световых тональностей — от почти белого тона до почти черного. В природе, указывает Адамс, существуют яркие или приглушенные цвета, но фотограф должен научиться увидеть их в переводе на шкалу серых тонов; вдобавок в природе, строго говоря, плоскостей не существует, только объемы. Воображение переводит трехмерности в двухмерности, а послушная техника добросовестно воспроизводит эти формы в системе символов фотоискусства, и видимое изображение впечатляет зрителя больше, чем сам объект в реальности.

 

Зонная система

 

          Не многие фотографы подходят к фотографии так серьезно, как подходил молодой Адамс, и еще меньше найдется, а то и вовсе не найдется фотографов, которые с одной стороны были бы одарены тонким художественным чутьем, с другой — безупречно владели бы техникой фотографии. Всего за несколько лет Адамс стал признанным виртуозом фототехники, и с этой позиции он не сходит, продолжая вечно экспериментировать, стремясь расширить возможности фотоискусства, непрестанно углубляя и совершенствуя свое уменье. Даже сейчас, перешагнув за семьдесят, он не оставляет своих экспериментов, хотя уже давным-давно установил пределы возможностей всех существующих на свете типов объективов, светофильтров, экспонометров и пленок, всех приемов фотографирования, фотобумаг, проявителей и процессов. Его “Зонная система” экспонирование соответственно размещению освещенных поверхностей объекта на экспозиционной шкале негатива открыла для каждого доступ к принципам сенситометрии и в значительной степени устранила необходимость гадать или вычислять некоторое среднее при экспозиции. Система его обладает достаточной гибкостью и в конечном итоге ставит технику на службу внутреннему зрению фотографа.

 

          Своим опытом Адамс поделился со всеми. Пять книг его, объединенных общим названием “Основы фотографии”, и его же “Фотографический справочник”, кружковые занятия и семинары, которые он по приглашению журнала “Ю.С. Камера” в 1940 году начал в парке Йосемити, возобновил в 1945 году в нью-йоркском Музее современного искусства и с 1946 года ежегодно проводит в Йосемити, — все это сделалось как для любителей, так и для профессионалов средством обучения теории и практике фотографии. В последние годы к перечисленному добавились студийные занятия в отделении Калифорнийского университета в городе Санта-Крус. В фотографии Адамс был и остается первоклассным художником и мастером, учителем и консультантом, до мозга костей профессионалом.

 

          Но, сделавшись самым, возможно, изощренным и умелым практиком фотоискусства, Адамс ценит уменье лишь постольку, поскольку оно открывает ему путь к достижениям иного рода. “Превосходная техника необходима, но не достаточна”, — сказал он. Он не принадлежит к тем пуристам, которые категорически отказываются от каких бы то ни было манипуляций с негативом или позитивом, словно объектив — это око Провидения и исправлению не подлежит. Свои негативы и позитивы Адамс слегка ретуширует. Но он презирает трюкачество и не увлекается техническими диковинками и новинками. Несмотря на интерес к расширению возможностей фотографии (Адамс долго работал консультантом в фирме “Поляроид”) он избегает технических фокусов и не любит фотожурналов, которые только и стремятся убедить простаков, что чем больше накупишь оборудования, тем художественнее будут снимки. Кто возьмет на себя труд прочитать краткие примечания, которыми Адамс обычно снабжает свои работы, тот убедится, что фотограф пользуется всего двумя-тремя камерами, несколькими основными объективами и светофильтрами и не изменяет проявителям и фотобумаге тех сортов, которые однажды признал лучшими. Ограничения, считает он, развивают мастерство. “Думается, что если бы мне пришлось ограничиться простейшей коробкой с объективом, я и в этих условиях разработал бы полноценную и выразительную технику, — говорит он. — То, что фотограф способен увидеть, а об увиденном — сказать, имеет несравненно большее значение, чем качество технического оборудования”.

 

Аналогия с литературой

 

          То, что справедливо для одного вида искусства, оказывается справедливым и для других. Джозеф Конрад однажды тоже пренебрежительно отозвался о простой словесной ловкости, заметив, что иметь ружье — это еще не значит быть охотником или воином. И когда, в знаменитом предисловии к роману “Негр с "Нарцисса" ”, он охарактеризовал то, к чему же он как писатель стремится, слова его звучат так, словно имеют в виду фотографию и исходят из уст Ансела Адамса: “Прежде всего я добиваюсь того, чтобы вы увидели. Вот это — и ничего больше, но это покрывает все”. Как и Конрад, Адамс под словом “увидеть” понимает не просто “зафиксировать действительность”. Адамс предлагает нам не смотреть, а всматриваться. Таинственность его снимков, как и его тени, никогда не бывает совершенно черной, непроницаемой: под призрачным покровом ее таятся осмысленные очертания, в полутенях скрыто богатство деталей. Облака и снег у него никогда не выбелены добела и небеса редко бывают безмятежными.

 

          В некотором смысле, утверждает Адамс, каждый объект можно рассматривать как совокупность тонов. Но его тона, какую бы ступень на шкале освещенности они ни занимали, отличаются сложностью, лишенной резких, несмягченных контрастов и представляют собой не просто световые величины, соответствующие изображениям скал, деревьев и падающей воды. Они наполняют зрителя благоговением перед зримыми формами мира. Ничуть не теряя четкости и ясности, они звучат как гимны силе, нежности и красоте земли. Вглядевшись как следует в типичную работу Адамса, зритель наконец уверенно заявляет: “Вижу!” желая сказать этим, что не просто видит, но и понимает и ощущает.

 

          Адамс не помышляет о том, чтобы с помощью фотоаппарата фиксировать действительность в манере так называемого “фотографического реализма”. Напротив, он считает, что “чем больше фотография приближается к прямому воспроизведению реальности, тем больше она отдаляется от ее эстетического восприятия”. Руководствуясь наряду с прочими и этим соображением, он отдает предпочтение черно-белой фотографии перед цветной. В черно-белом прозрачный холодок отделяет наш мир от его символического изображения. Черно-белое требует от художника перевоплощения, оно не разрешает пользоваться дешевыми эффектами, которые Адамс высмеял в совете сторонникам цветной фотографии: “Если не выходит получше, сделайте покраснее”.

 

          Адамс похож на поэта Уолта Уитмена в стремлении “видеть незатейливое в смиренном и таинственном свете”. В матовом стекле он видит не репродукцию картины мира, но саму картину, свое впечатление от нее, и поэтому его работы, как всякое подлинное произведение искусства, в определенном смысле являются автопортретом. “Произведение фотоискусства полностью отражает чувство фотографа по отношению к фотографируемому объекту, а поэтому полностью отражает жизнеощущение фотохудожника”. В то же самое время искусство Адамса — это искусство “находить объекты”, а не уменье лишь организовывать, обрабатывать, компоновать их. Под композицией Адамс понимает уменье видеть наилучшим образом. Вся подготовка объекта к съемке ограничивается тем, что из поля зрения убираются лишние предметы; фотографирует Адамс при естественном освещении и отвергает излишние уловки и хитроумные приемы лабораторной обработки, с помощью которых нередко делаются попытки превратить плохие снимки в хорошие. Размеры обработки, к которой прибегает Адамс, определяются требованиями самого негатива или позитива: желанием довести его до состояния, намеченного внутренним зрением фотографа перед съемкой. Маг и чародей фотолаборатории, Адамс не пользуется доступным ему волшебством для жульничества, но он и не желает стать жертвой неопытности или нечестности других. Он предпочитает продавать свои работы в виде отдельных позитивов или целых альбомов. Если они воспроизводятся полиграфическим процессом, он сам следит за работой печатника, так как давным-давно уже настолько изучил полиграфию, что профессионалам есть чему поучиться у него.

 

Влияние Стиглица

 

          Любой разговор о взглядах Адамса на жизнь и искусство неминуемо должен коснуться Альфреда Стиглица, с которым Адамс познакомился в 1933 году и который в 1936 году устроил фотографу персональную выставку — первую выставку одного фотографа под эгидой Стиглица с той поры, как последний в 1917 году Организовал дебют Пола Странда. Восхищение Адамса Стиглицем вполне естественно: нас всегда восхищают качества, присущие отчасти/нам самим. Стиглиц подтверждает верность взглядов Адамса на фотографию как на искусство и служит для него примером прямоты и честности в жизни и в искусстве. Более сильного влияния на Адамса не оказал никто — ни Пол Странд, ни Джорджия 0'Киф, ни Джон Марин, ни все те, кто в конце 1920-х годов в Таосе помогли ему прозреть и найти свой творческий путь. “Альбом номер один” Адамса вышел в 1948 году с посвящением Стиглицу, и помещенные там двенадцать работ автор намеренно называет “эквивалентами”, то-есть пользуется терминологией Стиглица. Адамс хотел, чтобы эти его работы воспринимались как “свидетельство духовного родства с окружающим миром”: искусство, по убеждению Адамса и Стиглица, всегда должно свидетельствовать об этом родстве.

 

          Убеждение это было и продолжает оставаться для Адамса краеугольным камнем. Его творчество нельзя разделить на периоды, хотя в последние годы он больше работал с малоформатными аппаратами и одноступенным процессом “поляроид”. Как художник Адамс рано нашел свой путь и с тех пор не сходил с него. В день своего семидесятилетия, выступая в Метрополитен-музее, фотограф еще раз подтвердил верность принципам, выдвинутым Стиглицем, игнорируя прошедшее полустоле тие, заполнившее искусство нигилизмом, крайним экспериментаторством, разрывом с традициями, цинизмом, копанием в болезненных явлениях и модой на презрительное отчаяние: “Вместе с Альфредом Стиглицем я считаю искусство жизнеутверждающей силой”.

 

          Как фотограф-профессионал Адамс делает самые различные снимки, побуждаемый не собственным интересом к объектам, а интересами заказчиков. Это его не смущает. Действительно, время от времени случайность, неотъемлемый фактор всякого искусства, в особенности же “искусства нахождения объектов“, открывает перед фотографом возможность выйти за рамки практической необходимости и сталкивает с явлением, которое он искренне рад отобразить. Так “Рельсы и следы самолетов” были результатом заказа фирмы “Америкен траст”, решившей проиллюстрировать историю Калифорнии, а “Гора Уильямсон” — самозаказом Адамса, пожелавшего правдиво зафиксировать жизнь граждан США японского происхождения, интернированных в лагере Манзанар в годы войны с Японией. Случай благоволит к тому, кто его поджидает. Когда Гамлет говорит: “Готовность — это все”, можно подумать, что он обращается к фотографам.

 

          Адамс воспринимает все зримое с глубоким чувством, он преклоняется перед природой, перед ее разнообразием, нежностью и мощью, но экспансивности в его творчестве нет и следа: наоборот, он так сдержан, даже строг, что некоторые считают его холодным. Технически он превосходит всех в умении передать увиденное и почувствованное, и вот уже полстолетия работы его отмечены такой яркой индивидуальностью, что, право же, не требуют подписи.

 

Природа как тема

 

          Грани природы — это не пейзажные красоты. Красоты в глазах Адамса — понятие отрицательное, изобретение туристического бизнеса, крупногабаритная приманка. Красоты приносят прибыль, природа внушает благоговение. Чем меньше следов человека в ней, тем лучше. “Созерцая природу, человек не должен созерцать свою персону”, — говорит Адамс. Редко-редко, насколько мне помнится, в заснятые Адамсом пейзажи допускается человеческая фигура, даже из обычных соображений масштабности. Масштабы, мощь, грандиозность изображаются другими, более трудными средствами. Словно человек со своим мелочным самоанализом съеживается перед взором фотоаппарата, и личные чувства служат лишь предохранительной пленкой на объективе, средством повышения его зоркости. Отклик зрителя возникает сам собой так же, как должна возникать выразительность портретов: и действительно, принцип не оправдывающий, по-моему, себя в портретной фотографии, оказывается удивительно плодотворным в пейзажной.

 

          Создается впечатление, что видеть Адамс научился в горах Сьерра-Невады и с тех пор смотрит на все обретенным там зрением. Проведи он юность в другой части американского Запада, скажем, в Аризоне, или на юге штата Юта, он должен был бы примириться с цветной фотографией и мог бы испытать на себе влияние совершенно иных форм — образов природы плоскогорья. Но национальный парк Йосемити с его серым гранитом, тенями скал, снегом, облаками, темными хвойными лесами и поблескивающими на солнце россыпями определил и видение всей вообще природы в жизни фотографа. Парк научил Адамса прозревать в самых темных тенях скрытые формы, угадывать в белейшем снеге или облаке внутренние светотени и понимать, что все чудеса мира размещены между почти белым и почти черным тонами. Вглядываясь в долину Йосемити при свете солнца, луны, зорь и молний, наблюдая ее в зеленолиственном и снежно-белом наряде, следя, как меняется ее выражение при каждом наплывающем облачке, Адамс должен был не только научиться видеть все подробности, но и овладеть техникой фотографирования настолько, чтобы адекватно запечатлеть увиденное. Ни в одном другом месте мира не увидел бы он таких неожиданных и выразительных контрастов природы — ажурную легкость папоротников перед тяжестью отвесной каменной громады без малого километр вышиной или ярко-красные кусты на опушке темно-зеленого бора.

 

Фотография — это искусство запечатления чудесных мгновений, проблесков выразительности, композиции, жеста, освещения — все зависит от того, с каким жанром фотографии мы имеем дело. Это искусство схватить и зафиксировать мгновенное событие, которое в ту же самую минуту исчезает. Из всех жанров фотографии труднейший, по мнению Адамса, пейзаж. Фотограф должен уловить момент, в который земля, небо, облака образуют самое выразительное сочетание — он ведь не может скомпоновать или сгруппировать их по своему вкусу, да и перемена точки фотографирования большой помощи не оказывает. При фотографировании мелких предметов достаточно передвинуть аппарат на десяток-другой сантиметров, чтобы картина совершенно изменилась, но в пейзажной фотографии можно перенести аппарат на сто метров и все-таки почти ничего не изменить. Приходится также учитывать дымку в воздухе, блеклые цвета, масштабы. Небольшой четырехугольник позитива обязан передать ощущение места и времени. И наконец нужно уловить самый благоприятный момент в освещении и произвести экспозицию прежде, чем он минует. Для этого фотограф должен всегда держать наготове свое профессиональное чутье, как охотник держит наготове ружье со взведенным курком. И как всякий охотник, он должен уметь выжидать и подкрадываться.

 

Уловить мгновение

 

          Рассмотрим две знаменитых работы Адамса. Одну он сделал, возвращаясь однажды на закате в Санта Фе, когда оглянулся на промелькнувшую за окном автомобиля деревушку. Солнце уже зашло, но угасающий свет еще медлил на церкви, глинобитных домах и выгоревших белых крестах погоста. На востоке полная луна уже вознеслась над снеговыми вершинами хребта Сангре де Кристо; между луной и горами протянулось перистое облако, озаренное светом скрывшегося за горизонтом солнца. Небо, облако, горы, смытый дождями пологий склон, извилистый овраг, сама деревушка, полынный кустарник на переднем плане — все это тянулось слева направо в перемежающихся полосах света различной интенсивности. И все это темнело на глазах.

 

          Адамс прикинул, что у него остается не больше шестидесяти секунд, чтобы остановиться, выпрыгнуть из машины, расставить штатив, укрепить фотоаппарат, рассчитать выдержку, настроить объектив и диафрагму, навести на фокус и произвести экспозицию. Когда он вынимал проэкспонированную пленку, свет уже померк. Но Адамс успел увековечить “Восход луны. Эрнандес, Нью-Мексико”, и над этим снимком свет не померкнет никогда. Снимок озарен сдержанной, закатной ясностью, он создает “иллюзию света”, которой славятся многие лучшие работы Адамса. Только отчаянный пурист запротестует против того, что кладбищенские кресты отсвечивают более призрачной белизной, чем им полагалось бы при этом освещении. Здесь вмешались рука мага и чародея фотолаборатории. Ведь это же не старая испанская деревня Эрнандес в штате Нью-Мексико, заснятая при восходе луны в облачной дымке, — это озарение художника, воплощение мгновенного замысла, осуществленное за шестьдесят секунд или даже меньше. “Порой, — говорит Адамс, — мне чудится, что я оказываюсь как раз в тех местах, где Господь Бог только и поджидает фотографа”.

 

 

 

Ансел Адамс, Восход луны, Эрнандес, Нью-Мексико, 1941

Я такая, какая Я есть!!!