- Ах, ты, маленькая сучка!.. – задыхаясь от резкого оргазма, проговорил Том, - Ты пошла против моего желания!.. – он поднялся и схватил меня за волосы, оттянув назад. – Я же сказал – только руки!.. Только руки, Билл!..
- Мне всё равно... – я глупо улыбался, всё ещё чувствуя себя самым счастливым человеком в мире... Единственное что возвращало в реальный мир – это всё усиливавшаяся тяжесть в паху, переходящая постепенно в боль, и всё так же усиливающаяся хватка Тома...
- Да как ты посмел?.. – расхохотался брат, одним движением закидывая меня на кровать. Я молча смотрел на него из-под полуопущенных ресниц.
- Где ты этому научился, шлюшка?.. – снова пощёчина, но уже по другой щеке... – Где, я спрашиваю?! – ещё одна... Я даже не пытался уворачиваться и прекращать это безумие своего родного брата-близнеца, совершенно не чувствуя боли от его совсем не шуточных ударов.
- Нигде... – тихо вымолвил я. – Я всего лишь люблю тебя...
- ЗАТКНИСЬ!!! – Том заорал, зажав уши руками. – Никогда, слышишь меня, никогда не говори этой фразы, ты понял меня?! – Он схватил меня за горло. Дыхания катастрофически не хватало, но я продолжал глупо улыбаться, рассматривая его перекошенное от ярости лицо.
- Хорошо, не буду. – Он немного ослабил хватку. – Но правдой от этого это фраза быть не перестанет, Том... – я и не заметил, как из уголков моих глаз синхронно поползли две мокрые солёные дорожки.
- Не смей плакать, сука!.. НЕ СМЕЙ!!! – опять заорал Том, слезая с кровати.
- Я не могу... – я потянулся вслед за ним, хватая его за руку...
Том присел на колени, приблизившись к моему лицу и опять схватив за подбородок, и злобно прошипел:
- Перестань играть передо мной! Я получил от тебя всё, что я хотел! Теперь отвали от меня до того момента, пока ты мне не понадобишься, и я сам тебя не позову! Ты понял меня?! – мне казалось, что ещё одно усилие, и он точно сломает мне челюсть.
Я кивнул, и он отшвырнул меня от себя, напоследок пнув ещё и ногой по рёбрам, и моментально скрылся за дверью комнаты.

Прошёл час, а я так и лежал на холодном полу комнаты Тома, принимая на себя весь сквозняк от настежь открытых окон, свернувшись в клубок, и тихо плакал, плакал без слёз... Потому что их уже не осталось.
Опять я остался один, даже даря всего себя, предлагая ему свои сердце и душу...
Никому не нужный, всеми презираемый Билл, который всего лишь полюбил...
Полюбил запретной любовью.

3.
«...Open my grave and let the sun shin in.
I am just a Lost Soul...
Help me to grow, show me the way
The way into your heart...»

Так проходил день за днём – в бессвязных мечтаниях, фантазиях и их контрастах с серой реальностью... Наверное, я слишком утрировал, но мир для меня сузился до размеров той самой комнаты Томаса, в которой я ещё раз попробовал довериться ему, а он второй раз отверг меня, унизив самым ужасным способом и заставив вновь почувствовать всю ту боль первого разочарования...
Так бы и продолжалась моя неспешная жизнь, пока, в один «прекрасный» день, я не услышал снова пьяное, несвязное, но громкое и требовательное «Билл!» из комнаты брата...
«Всё же хуже уже не будет...» - подумал я, как законченный пессимист, и, три раза глубоко выдохнув, зашёл в комнату Томаса.

- Долго ты... – Том стоял спиной ко мне, что-то заинтересованно разглядывая в открытом окне.
- Извини, я... – начал было на ходу выдумывать я оправдание.
- Хватит... Мне не нужны твои пустые слова... Моё тело опять хочет сблизиться с твоим телом... И, я думаю, этого объяснения тебе должно быть достаточно. – Жёстко произнёс Том сквозь зубы.
- Я так и понял... – едва слышно прошептал я в пустоту.

Брат резко развернулся, подошёл ко мне и порывисто обнял за плечи. Его губы сначала нежно, а потом всё более требовательно заскользили по моей шее, руки нетерпеливо сжимали плечи, и я начал невольно дрожать под его грубыми прикосновениями, собственническими обжиманиями без капли ласки или, хотя бы, нежности.
- Том... – жалобно пропищал я. – Том, можешь хотя бы поцеловать меня?..
- Билл... – Том мягкими подталкиваниями направлял меня по направлению кровати, попутно пытаясь избавиться от узких джинс, обтягивающих мои бёдра.
Уже через несколько секунд я ощущал обнажённой спиной холодный шёлк простыней на его кровати, возбуждаясь всё больше и больше...
Я почувствовал, как сильные руки приподнимают меня за бёдра и, наконец-то, освобождают от джинс, хоть немного облегчая участь моего вставшего достоинства.
- Хочу тебя... – прошептал я, спиваясь ногтями в его спину.
Ладони, скользившие по моему телу, губы, уверенно уворачивающиеся от хотя бы мимолётного поцелуя и хриплое дыхание доводили меня чуть ли не до пика наслаждения, если бы не то тепло, которое уже до боли сконцентрировалось внизу живота.
- Томми... Люблю тебя... – забывая о данном брату несколько дней назад обещании, выдохнул я.

- ЗАЧЕМ?!!! – Том резко поднялся и навис надо мной. – Зачем ты опять всё портишь?!!! – казалось, сейчас я мог опьянеть всего лишь от запаха алкоголя, исходящего от Тома.
- Прости меня... – жалобно, почти неслышно.
- ТВАРЬ!!! Я ненавижу тебя!.. Ненавижу, сука!!! – брата даже перекосило от злости. – Ты за всё у меня получишь сейчас... – пробормотал он, направляясь куда-то в сторону шкафа. – Ты за все мои истрепанные нервы и потерянную репутацию получишь... Получишь, сволочь...

Я закрыл глаза, ожидая сейчас всего, чего угодно – жара карающего огня, льда несбывшихся желаний, вакуума своих страданий... Наверное, в этот момент я даже перестал дышать, мысленно благодаря Бога за эти несчастные секунды настоящего человеческого возбуждения.
Резкий свист и жгущий удар по рёбрам заставил меня закричать в голос от смеси боли и неожиданности. Я так и не открывал глаза.
- Смотри на меня, смотри, дрянь!.. – ещё один удар. Том снова замахнулся на меня, когда, наконец, я осмелился посмотреть на него... Мне ничего не оставалось, кроме как беззвучно прошептать, давя в себе подступающие к горлу слёзы:
- За что, любимый?.. – наверное, я действительно уже давно сошёл с ума...
- За что?! – ещё один удар плёткой по обнажённой груди, на мечте которого тут же появился красноватый след. – Ты ещё спрашиваешь за что?! – Том с силой поднял меня и перевернул на спину. – Ты же хотел?! Ты же сам хотел чтобы я трахал тебя!!! Чтобы я трахал тебя каждый день, каждый час?! Ты получишь это, сука! Ты запомнишь свой первый секс навсегда, это я тебе обещаю... – я почувствовал, как Томас начинает избавлять меня от боксеров, и, наверное, только сейчас до меня дошёл смысл происходившего...
Слёзы хлынули из глаз неудержимым потоком, и, единственное, что я мог сейчас произнести – это всего лишь беспомощное «не надо...»

- Надо, Билл... Тебе надо... – ещё один обжигающий удар и следом прикосновение чего-то горячего, будто бы огня.
- Том, нет... – ставит меня на колени. – Том, пожалуйста... Том, ты же мой брат... Том... – мои еле слышные стоны...
- Нужно было раньше об этом думать, Билл!.. Раньше!!! – берёт мои запястья и двумя щелчками пристёгивает руки к спинке кровати, – теперь ты никуда не убежишь...

Мгновенная боль, разорвавшая меня на части изнутри, дала понять, что Том начал всё-таки вторгаться в моё обессиленное тело, совершенно не заботясь о таких мелочах, как растяжка, как предупреждение...
Каждое его движение во мне отдавалось всего лишь безумной болью и звучным шлепком по всем оголённым частям моего тела, до которых Том был в состоянии дотянуться...
Я различал лишь только бесконечные капли моих слёз, падающих на подушку и горячую кровь, стекающую по моим бедрам...
- Том, остановись, я прошу тебя!.. – крик из последних сил, крик, переполненный слезами и отчаяньем...
- Ненавижу тебя, сука...- Пьяная ругань и ещё одно полосование измученной кожи... - Получи!.. – толчок, совершённый Томом в завершение всего этого спектакля, видимо, был такой силы, что мой организм его не выдержал, и я просто провалился в незнакомое, липкое и тёмное забытье...

4.
«...Sparkling angel, I couldn't see
Your dark intentions, your feelings for me.
Fallen angel, tell me why?
What is the reason, the thorn in your eye?..»

Холодное белое сияние...
Наверное, так и выглядит конец – конец жизни, конец вселенной, конец разума...
Я ощущал себя всего лишь невинным ангелом, в котором даже сейчас, в каком-то другом измерении пульсировала непередаваемая боль от того, что сотворил со мной родной брат... Это не забывалось, это не стёрлось из моей памяти даже после сильнейшего морального и физического ада, что я пережил... Пережил ли?

Я открыл глаза, будто резко выныривая из ярко-белого океана своей свободы и размеренности в черную, тихую, пропитанную болью реальность.
Я лежал в своей кровати. Судя по темноте в комнате, была ночь... Хотя, в последнее время все мои воспоминания ассоциируются именно в этой окружающей меня, порой пугающей чернотой...
В голове нещадно что-то ныло и звенело, не давая возможности даже мыслить. Я только попытался пошевелиться, как тело отозвалось ужасной болью, похожей на ту, когда в твоё тело вонзаются тысячи маленьких иголок, задевая все болевые точки...
Я слегка повернул голову и только сейчас заметил тёмную фигуру, сидящую на краешке кровати.

Даже в таком ужасном физическом состоянии мой фанатизм, моя безумная любовь дали о себе знать, и сердце всё так же забилось в ускоренном темпе, как тогда, когда я ожидал увидеть Томаса рядом с собой... Надеялся.
- Том?.. – тихо, еле слышно...
- Билл... – слёзы. В твоём голосе слёзы... Почему?
Воспоминания, нахлынувшие разом, заставили меня сжаться, как от очередного удара, заставили вновь пережить всю ту пытку за несколько мгновений...
- Билл... Братик мой... – Томас уже рыдал в голос, падая передо мной на колени и хватая за руку. – Я знаю, что ты не простишь, никогда не простишь... Я знаю, простить можно всё, но не такое... Билл... Я чуть тебя не потерял, Билл... – он покрывал поцелуями мою наполовину перебинтованную ладонь.
- Том, я не... Том... – он не давал мне вставить даже слова.
- Билл, да посмотри, что я сделал с тобой?! – братец взревел так, что, казалось, в соседних домах проснулись все, кто только можно.

И только сейчас я опустил голову вниз: вся грудь, спина, шея, руки были перебинтованы толстыми слоями бинтов, пропитанных какой-то мазью... Я поднял ладонь и дотронулся до щеки – сразу же поморщился от острой боли раздражённой ссадины. Хорошо же он меня... Отделал...
Я попытался сесть на кровати, но и это оказалось невозможным – при первом же усилии боль будто бы вся сконцентрировалась около попы, и просто разрывала на части...
- Всё-таки порвал... – я и не заметил, как произнёс это вслух.
- Билл... – Том опустил голову на простыню около меня, всё так же сотрясаясь в беззвучных рыданиях. – Я сам не знаю, что на меня нашло – я просто озверел, искалечил, изнасиловал своего родного и единственного брата... Боже, Билл... Я совсем не понимал, что творю...
- Том... – бесцеремонно перебил я его. – Сколько уже прошло?
- Неделя.– Срывающийся на шёпот голос. – Билл, мы не могли вернуть тебя в сознание неделю... Врачи говорили болевой шок... Я уже подумал, подумал... – эмоции опять перекрыли его с головой.
- Том, а я был в больнице?
- Нет, я не разрешил... Не разрешил Билл... Ты дома... У себя, со мной, да... Со мной... – невнятно объяснял брат.
- И ты был со мной всё это время? – я улыбнулся и слабо ухватил его свободными пальчиками ладони за руку.
- Был, Билл... Был с тобой... Только здесь... – он начал покрывать мою ладошку мелкими поцелуями.
- Том... – я провёл по его щеке. – Спасибо тебе...
- Всё ради тебя... – это были последние слова, которые я услышал, погружаясь в долгожданный спокойный оздоровительный сон...

5.
«...You took my heart, deceived me right from the start.
You showed me dreams, i wished they would turn into real.
You broke your promise and made me realise...It was all just a lie!
Could have been forever, now we have reached the end...»

*Спустя 3 недели*
Казалось, что за эти три недели я успел побывать в раю.
Том носился со мной как верный родитель, как провинившийся щенок, как нашкодивший ребёнок. Он не сводил с меня глаз, следил за каждым движением, за каждым приёмом таблеток или выполнением других процедур.
До той поры, пока доктор Зидман не сообщил мне, что я абсолютно здоров и могу смело приступать к продолжению той жизни, которой жил раньше... Брат воспринял это буквально, и, улыбнувшись мне на прощание, исчез бесследно на несколько часов, не давая о себе ни слуха, ни духа...
Опять оставил, опять бросил, опять покинул. Опять всё встало на свои места...
Чёрные тучи за окном, будто в подтверждение моих мыслей, подплыли всё быстрее от поднявшихся порывов ветра... Когда-то всё начиналось с этих туч, так почему бы и не закончить на них же?..

Я глубоко затянулся, и прошептал, выдыхая дым:
- Пора уже закончить эту игру. Надоело быть всё время проигравшим... Нужно собраться и сделать, наконец, то последнее усилие, которого все так ждут от меня... Пора подвести черту.
Чёрную и жирную.

Холодный металл пистолета прислонился к моему виску, а я всего лишь ещё раз вдохнул сигаретный дым, чертя невидимую линию дулом пистолета на своей аристократически бледной коже... Руки не дрожали, кровь не бурлила. Я был на удивление спокойным.
Я затушил сигарету в пепельнице, в последний раз взглянул на нашу с Томом детскую черно-белую фотографию... И...
- Покажи мне свои сны, Томас... – едва слышно, в темноту, в пустоту...
- Может быть, ты сначала покажешь мне свои, Билл?..
Пистолет вывалился из руки, и я откинулся в кресле, закрыв глаза. Чёрт...
Том подошёл сзади, обнимая меня за плечи, и тихо шепнул мне на ухо, обдавая горячим дыханием:
- Что за игры, котёнок?.. Тебя нельзя оставить ни на минуту. Даже если это время уходит на подготовку твоего сюрприза... Может, дашь мне ещё один шанс сыграть без маски?

Что мне оставалось, кроме как схватиться за его ладони, прижать к своим губам и просто дать волю слезам...

6.
«…Our love is right now... So don't close your heart.
I've been waiting all my life for this moment of our love...
Just let me love you, and i'll learn to love you right...
We live only for this moment, for this moment of our love…»

- Это всё только для тебя... – прошептал Том мне на ушко и мягко взял за ладонь, направляя к спальне.
Спальня была сплошь усыпана лепестками тёмно красных роз одного оттенка, пропитана какими-то сладкими запахами, ранее мне не знакомыми... Приглушённый красноватый свет от ламп, искрящееся шампанское в высоких бокалах... Сколько романтики на меня одного.

Время шло, мы и не заметили, как часы в гостиной пробили 12 раз... А вроде бы только что было 7. Мы с Томом уже успели изрядно опьянеть, так как бокалом шампанского у нас дело было не закончено... Оба расслабились, поговорили о тысяче мелочей, вспомнили детство... Я лежал у Тома на коленях и перебирал его свисающие дреды, думая о том, что всё же чудеса есть...
- Билл, а, помнишь, бабушка нам рассказывала, что в 12 ночи случаются всякие чудеса? – засмеялся Томас.
- Помню. И верю. – Абсолютно серьёзно ответил ему я.
- Знаешь... – Он поднял меня в сидячее положение, посадив рядом с собой. – И я тоже хочу поверить. Можно?.. – он улыбнулся одними уголками губ.
- Можно... Сегодня тебе можно всё... – я поймал губами его поцелуй, в который, наверное, мы оба вложили всю ту нежность, ласку и страсть, копившуюся в нас годами...

Его губы мягко целовали мои, а язычок ненавязчиво пробирался внутрь, играясь с моим пирсингом... Я растворялся в этом поцелуе, отдавая всю инициативу брату, и лишь тихонько постанывал от начинающего накатывать наслаждения... Нежного, невинного и совсем не знакомого.

Том медленно начал расстёгивать пуговицы моей рубашки, но слегка дрожащие руки выдавали его волнение, и больше чем с четырьмя первыми маленькими заклёпочками он не смог совладать, начав просто стягивать тонкую рубашку с моих плеч...
- Какой же ты... Красивый... – он начал целовать моё оголившееся бледное плечико, постепенно переключаясь на шею и грудь... Наконец, сбившееся дыхание стало выдавать возбуждение Тома, и, тихо извинившись, он просто разорвал рубашку на мне, укладывая на кровать и заводя мои руки вверх, попутно оказываясь сверху.