Глава 3


Окончание.

История эта получила продолжение в один из последних дней рождественских каникул. С момента нашей встречи с Поттером в совятне прошло больше двух месяцев, и окончательно прийти в себя мне помогли старое виски, хорошие сигареты и один симпатичный брюнет, в которого я, несомненно, влюбился бы, если бы он не таскался за каждой юбкой… Приятно проведя время на каникулах и мимоходом слегка поиздевавшись над Поттером, я, как и каждый вечер, уединился в своей комнате, Крэбб и Гойл уехали домой, и причины торчать в слизеринской гостиной я не видел.
Растянувшись на кровати, поверх покрывала, я лениво провел руками по груди и сунул пальцы под ремень, мысли привычно вернулись к Малышу. Какая у него нежная, бархатная кожа… Как его тело вздрагивало под моими ладонями… Жаль, что мне не удалось насладиться вкусом его губ… Я расстегнул брюки и, стянув их до середины бедра, засунул пальцы уже под резинку трусов. Впрочем, мне многого не удалось сделать с Поттером из того, чего хотелось бы. Целовать эти губы, слышать рядом его дыхание, утонуть, раствориться в его объятиях… Все, что мне осталось – это мечтать, в мыслях продолжая ласкать такое желанное тело, и… мастурбировать? Самоудовлетворяться не хотелось, ладони так и остались лежать на животе.
Лениво размышляя о превратностях судьбы и вывертах сознания, я, вероятно, задремал, так как очнулся оттого, что мне катастрофически не хватало воздуха. Открыв глаза и попробовав вдохнуть полной грудью, я понял, что на лице у меня подушка и именно она не дает мне дышать, а, попытавшись скинуть ее, я ощутил, что кто-то сидит сверху на мне и удерживает ее. Я забился изо всех сил, стремясь сбросить с себя душителя, очень мешало то, что я уснул в той позе, в какой лежал, и тот, кто сидел сверху, прижал мне руки, практически лишив меня способности двигаться. Когда я уже начал терять сознание, подушка наконец убралась, и я смог глотнуть воздуха. Сквозь пляшущие перед глазами разноцветные круги я увидел искаженное от злобы лицо Поттера.
— Что я тебе сделал, Поттер? — с трудом прохрипел я.
— Что ты мне сделал? Что ты мне сделал?!!
Никогда еще не видел его таким, даже когда издевался над ним в коридорах или прохаживался насчет его семьи. Когда я заметил, как он скрюченными пальцами потянулся к моему горлу, то понял, что чудо-мальчик окончательно сошел с ума, и, выдернув из-под него руки, попытался защититься. Между нами завязалась потасовка, в которой мне сильно мешало то, что брюки все еще были спущены и сковывали ноги. В итоге я свалился с кровати на пол, пребольно стукнувшись подбородком. Одуревший со сна, полузадушенный я стоял на четвереньках и тряс головой, чтобы хоть как-то избавиться от мошек, которые с противным «вз-з-з» кружили перед глазами. Словно в дурмане я почувствовал, как Поттер, спрыгнув с кровати, стянул с меня трусы и неумело тыкается в зад чем-то твердым. Додумать, что бы это могло быть я не успел – Поттер со всей дури загнал в меня свой член чуть ли не до конца. Ой-ей-ей, без смазки, без подготовки, да своим немаленьким органом! Я заорал, вывернувшись, упал на живот, пытаясь отползти от него подальше. Почувствовав, как его руки хватают меня за ноги, пытаясь подтянуть обратно к себе, я, перевернулся на спину и обеими ногами оттолкнул Поттера так, что он отлетел к кровати и, ударившись спиной, так и остался сидеть на полу. Кое-как доползя до стены, я рывком натянул брюки и затянул ремень так, что он впился в тело – с этим маньяком надо быть поосторожнее. Пытаясь восстановить сбившееся дыхание, смотрю на Поттера, он тоже тяжело дышит, а во взгляде читается, что он не меньше меня удивлен своим поведением.
Когда Поттер поднимается на ноги, я судорожно пытаюсь вжаться в стену, но он всего лишь заправляет рубашку в штаны и смотрит на меня сверху вниз, не делая попыток приблизиться. Некоторое время он разглядывает меня своими кошачьими глазами, потом, отвернувшись, переводит взгляд на дверь, и я, кажется, начинаю понимать, что происходит. Похоже, чудо-мальчик шел сюда со стойкой мыслью обидеть меня, а теперь решает – остаться и продолжить или уже хватит и свалить. Затаив дыхание, жду его решения, мне очень хочется, чтобы он остался… Я найду способ склонить его к сексу, лишь бы он не упорствовал в своем желании задушить меня; тем более, судя по недавней попытке, он и сам не прочь, только надо научить его, как это делается правильно… Прошло несколько долгих мгновений, а Малыш так и стоит словно изваяние, мне начинает это надоедать.
— Поттер, решай быстрее, мне уже надоело задерживать дыхание.
— Заткнись, — говорит это не со злобой, но уже всем телом отворачивается от меня и продолжает смотреть на дверь.
Поднявшись с холодного пола, подхожу вплотную к Малышу, аккуратно, чтобы не испугать, кладу ладони на его плечи и утыкаюсь лицом в затылок. Ну же! Останься со мной! Я буду самым ласковым и пушистым и позволю тебе сделать все, что ты захочешь, только останься со мной… Поттер не скинул мои руки, не отклонил голову, но я вижу, что он по-прежнему сомневается, касаюсь губами впадинки на шее, замечаю, как от этого прикосновения по его спине пробегает дрожь.
— Я останусь, — наконец выдает Малыш. — Но только сегодня.
Я прячу улыбку в темных непослушных волосах, глупый, если ты останешься сейчас, ты останешься со мной навсегда. Ты уже не сможешь не приходить снова и снова. Я позабочусь об этом…
Поворачивается ко мне лицом, наклонив голову, прячет взгляд, и я могу видеть только, как подрагивают ресницы за линзами очков. Так, во-первых, долой твои стекляшки, чем хуже ты меня видишь – тем меньше напрягаешься. Во-вторых, где там твои губы? Но, как и в прошлый раз, Малыш уворачивается от поцелуя, и я касаюсь его щеки. Мягкая, бархатная кожа… Запустив одну руку в волосы на затылке, второй с силой провожу по спине, заставляя его прижаться ко мне грудью. Поттер вскинул голову и уже открыл рот, чтобы что-то сказать, когда я накрыл его губы поцелуем. От неожиданности Малыш издает какой-то полузадушенный звук и упирается ладонями в мои плечи, силясь оттолкнуть меня. Но я лишь крепче обнимаю его и не даю ускользнуть, провожу языком по внутренней стороне верхней губы и зубами слегка прикусываю нижнюю. Поттер сдается и начинает отвечать на мой поцелуй, сначала неуверенно, а потом все наглее засовывая свой язык мне в рот. Его руки соскальзывают с плеч и обвивают мою талию, а потом вновь возвращаются на плечи, но уже по спине, попутно сжимая ребра так, что перехватывает дыхание. Наши языки сплетаются и жадно ласкают друг друга, возбуждение тяжелым камнем падает на дно живота.
Увлекаю Поттера на кровать. Решив дать Малышу шанс побыть главным, растягиваюсь на спине, возможно, зря. Потому что в следующее мгновение он вытаскивает мою рубашку из-под ремня и сильно дергает в стороны и вверх, раздается треск, и пуговицы летят в разные стороны. Я испытываю практически физическую боль – это же одна из моих лучших рубашек! Поттер тем временем прижимается губами к моему голому животу, а потом проводит языком вверх, оставляя мокрую дорожку. Ммм, вот за это я могу простить тебе десять рубашек… Добравшись до горла, Малыш касается губами шеи, прикусывает кожу, одновременно увлекая меня вверх и стягивая рубашку с моих плеч. Сведя руки за спиной, я лихорадочно пытаюсь расстегнуть манжеты, но Поттер решает проблему проще – проведя ладонями по моим рукам, связывает рубашку на запястьях узлом. Я с удивлением смотрю назад, на свои руки, попавшие в шелковый плен, дергаю, пытаясь высвободить – крепко. Малыш тем временем успел расстегнуть ремень на моих брюках и теперь настойчиво пытается перевернуть меня на живот. Хрен с тобой, Поттер, если тебе так хочется, я согласен, люблю все новое… Новый любовник, новые ощущения… Перевернувшись на живот, я встаю на колени, а грудью и лицом упираюсь в подушку. Поттер стягивает с меня брюки и шуршит своей одеждой. Ой, сейчас что-то будет! Мышцы сами напрягаются, затаив дыхание, я жду продолжения, впрочем…
— Поттер, только попробуй засунуть без смазки!
Чудо-мальчик затих, переваривая мое заявление.
— А где ее взять? — ну, в принципе, с ним можно работать…
— Под покрывалом… Возле подушки…
Когда Поттер перегибается через меня, пытаясь дотянуться до тюбика, попой чувствую его твердый член, обтянутый прохладным шелком белья, ухмыляюсь в подушку. Чувствую, как его пальцы скользят между ягодиц, аккуратно ныряют внутрь меня. Инстинктивно напрягаюсь, но тут же усилием воли пытаюсь расслабиться, чтобы не стало хуже. Вот твердая, налитая головка упирается в анус, медленно движется вперед… Еще… Еще… Кажется, что этому движению вперед и вглубь не будет конца. Подавив стон, я вцепляюсь зубами в подушку, когда большой толстый член проникает в меня все глубже и глубже, раздвигая своей плотью мои мышцы, не привыкшие к такому вторжению. Толстый, очень толстый… И глубоко… Очень глубоко. Тихий вздох вырывается из моей груди, когда этот член начинает движение назад. Потом снова вперед… Медленно и аккуратно… Или Поттер не уверен в своих действиях, или просто у него есть врожденное чувство, подсказывающее ему, как правильно действовать… Хочу думать, что второе… Он двигается все увереннее и быстрее, слышу позади себя его тяжелое дыхание, сам пытаюсь дышать глубоко, чтобы расслабиться максимально и в тоже время не заорать в полный голос от удовольствия, распирающего мою задницу до предела. В какой-то момент я не смог сдержаться, и из груди вырывается протяжный стон.
— Малфой, да тебе нравится! — изумленно восклицает Поттер.
Ну не идиот ли? Как такое может не нравиться? Вслух же произношу:
— Тебе бы тоже понравилось… Если бы ты не ломался… — говорить, уткнувшись в подушку, сложно, но я думаю, он понял меня.
— Никогда! Это мерзко и отвратительно! — пропыхтел в ответ Малыш, тем не менее, ритмично работая задом и ускоряя темп.
— Почему же ты не прекратишь и не уйдешь?
— Потому что. Тебя. Надо. Наказать!
Четырьмя мощными толчками Поттер вбивает меня в кровать, от нахлынувшего оргазма у меня темнеет в глазах, и я могу видеть красивые звездочки…
Понемногу прихожу в себя, чувствую, как во мне дергается его член, извергая потоки семени… Наверное, я сильно его сжал, когда кончал, от таких ощущений не каждый устоит… Расслабив тело и повернув голову в сторону, чтобы было легче дышать, наслаждаюсь приятной истомой, разливающейся по телу. Отстрелявшись, Поттер с глухим стоном опускается на меня, прижимается щекой между лопаток.
Лежать на парне со связанными за спиной руками, наверное, неудобно, поэтому Малыш скатывается с меня, а я дергаю запястьями, пытаясь освободиться. Ничего не получается, он слишком туго затянул узел.
— Развяжи…
— Ты мне так больше нравишься, — вот ведь извращенец!
— Руки затекли…
Совесть гриффиндорца не позволяет Поттеру издеваться над связанным и беззащитным, поэтому он освобождает мои руки. Повернувшись к нему спиной, растираю затекшие запястья, жду, что будет дальше. Раз уж он начал командовать, пусть и дальше сам решает, что делать, если, конечно, он не будет раздумывать слишком долго, иначе придется вмешаться. Поттер не стал долго отдыхать, приподнявшись на локте, он кладет руку на мое плечо и говорит:
— Малфой, за тобой должок.
— Не помню за собой никаких долгов, — возражаю, я действительно вроде ему ничего не должен.
— Ну, как же… — неприятно нажимает пальцами под ребрами, заставляя меня выгнуться. — На рождество ты не довел одно дело до конца…
Ах, вот про что ты… Ну да… Было дело. Поттер перекатывается через меня и, устроившись коленями на скамейке, недвусмысленно помещает свой член прямо перед моим носом. Подавив в себе желание тут же вцепиться губами в эту бардовую головку, откидываюсь назад.
— А куда ты его совал только что, забыл?
Малыш потеряно переводит взгляд на свой член, который, кажется, даже поник немного.
— И что теперь?..
— А где ванная, еще помнишь?
Разворачивается, шлепает босыми ногами в ванную комнату. Провожаю взглядом его поджарую попку, потом стягиваю окончательно остатки одежды. В моих мыслях Поттер был не такой… Покорный и немного хнычущий… А он сам не прочь покомандовать… Слушая звуки бегущей воды, размышляю, плохо это или хорошо, потом отчетливо представляю, как он стоит там голый под упругими струями горячей воды… Я должен в этом поучаствовать! Замка на двери никогда не было, и я беспрепятственно проникаю в ванную комнату. Этот пижон даже шторку задернул! Присев на край ванны, заглядываю за шторку. Поттер стоит спиной и не видит меня, склонив голову, он сосредоточенно намывает свой писюн. Приласкав взглядом его плечи, спину, мысленно поцеловав упругую булочку, решаю подать голос:
— Отличная задница…
Малыш подскакивает и чуть не растягивается на мокрой поверхности.
— Малфой! Вон отсюда!
— Еще чего, и не подумаю… — устраиваюсь удобнее, подтянув одно колено к груди.
— Убирайся! Ты же… голый!!! — забавное заявление, не правда ли?
— Ты только что трахнул меня, и нагота тебя не остановила.
— Там было темно… — еще дурнее отговорка.
Ступив в ванну, приближаюсь к Малышу, горячие струи воды приятно ударяются о кожу. Мокрый Поттер такой забавный: темные волосы прядками прилипли ко лбу, а не торчат, как обычно, в разные стороны, зеленые глаза без очков кажутся большими и беззащитными. Когда я подхожу вплотную, Малыш пытается вжаться в стену, а она холодная! Так что он практически прыгает в мои объятья. Я немедленно этим пользуюсь и обнимаю его, прижимая локти к телу и жадно вцепляясь в приоткрытые губы. Мокрые руки скользят по моим бокам, пытаясь оттолкнуть меня, но в такой позе проще обниматься, чем отталкиваться. Глажу руками спину, губами перемещаюсь на шею, а потом на ключицу, языком провожу от ключицы по шее и до уха, легко прикусываю мочку. Малыш уже не сопротивляется, он запрокидывает голову и закатывает глаза. Провожу пальцами между булочками, Поттер дергается:
— Не смей…
А я ничего не делаю, моя ладонь уже поглаживает его бедро, а потом возвращается снова на спину. Сползаю по Поттеру вниз, присаживаюсь на корточки, перед моими глазами подрагивает его член. На кончике примостилась прозрачная капля, аккуратно снимаю ее пальцем, но на месте первой тут же появляется вторая, ладно, тогда буду так. Губами обхватываю головку, чуть солоноватую на вкус, кончиком языка одновременно ласкаю уздечку, член напрягается и прижимается к нёбу. Всасывая член в себя, руками сжимаю его бедра, когда начинаю двигаться в обратном направлении, осторожно оцарапываю зубами нежную кожу, Поттер дергается, но не отстраняется. Он постанывает и опускает руки на мои плечи, двигаясь мне навстречу каждый раз, когда я пытаюсь захватить его член целиком. Сжав пальцы одной руки вокруг основания его члена, чтобы лучше контролировать процесс, я второй рукой начинаю поглаживать свой собственный орган. Получаю двойное удовольствие: от ощущения большого горячего члена во рту и от ласковых прикосновений внизу. Когда вижу, что Поттер уже готов взорваться, ладошкой накрываю головку его члена и наклоняю вниз. Перламутровые тяжелые капли падают на дно ванной и подгоняемые льющейся сверху водой стекают в слив.
Малыш сползает вниз, смотрит сквозь меня совершенно ошалевшим взглядом. Вот он сидит передо мной, одуревший от оргазма, казалось бы, бери его, пока теплый… Что проще? Потянуть за бедра на себя, вынуждая растянуться на спине, закинуть его ноги себе на плечи и скользнуть в горячую темноту его тела… Он не будет сильно сопротивляться.
Вместо этого, я выхожу из ванной и, заворачиваясь в полотенце, бросаю Малышу:
— Я буду ждать тебя в кровати.
Сбрасывая с кровати покрывало, снова задумываюсь о вывертах и нелогичности своего сознания. Почему? Почему я каждый раз даю ему шанс передумать? Почему не поступлю, как с остальными? Смять, сломать сопротивление, грубо овладеть, а потом заласкать обиженное тело… Подчинить себе, заставить почувствовать мою силу, мою власть… Может, потому, что он для меня не такой, как все? Или потому, что мне хочется, чтобы он сам пожелал остаться со мной навсегда, чтобы понял, что… Что понял? Что я люблю его? Маразм…
Ничто не успокаивает меня лучше никотина, и я устраиваюсь поудобнее на кровати с пепельницей и египетской папироской. Вдыхая сладковатый дым, лениво думаю о Малыше и слушаю звуки льющейся воды. Через пару минут Поттер выходит из ванной, мокрый, с полотенцем на бедрах. Садится на скамейку и склоняет голову так, что я не могу видеть его лица.
Докурив, присаживаюсь рядом, обнимаю за плечи, привлекаю к себе. Я хотел поцеловать его, скользнуть рукой под полотенце, но Малыш так доверчиво уткнулся лицом мне в шею, что я решил повременить. Запустив пальцы в мокрые волосы на затылке, прижимаюсь щекой к его виску, вдруг чувствую, что на плечо мне капнуло что-то горячее. Это может быть одно из двух – либо слюна, либо слеза. Я не могу придумать ни одной причины, по которой Поттер стал бы пускать мне слюни на плечо, но почему он плачет, мне тоже непонятно.
— Ты чего?.. — тихо спрашиваю Малыша.
Он долго молчит, потом произносит шепотом:
— Зачем ты это делаешь? — и не дождавшись моего ответа, продолжает: — Мне очень тяжело… То, что ты сделал со мной тогда… Я не могу не думать об этом… — Судорожно вздыхает и прижимается ко мне так, словно хочет спрятаться.
Я кусаю губы, чтобы не ляпнуть ненароком какую-нибудь глупость, чтобы не спугнуть Малыша, пусть выскажется. Вместо этого целую его в ухо и успокаивающе поглаживаю по спине.
— Лучше бы ты не был таким… Мне было бы проще, если бы ты изнасиловал меня, тогда я смог бы дальше ненавидеть тебя… и даже еще больше, чем раньше… Почему ты молчишь?
— Потому что, если я открою рот, то непременно скажу какую-нибудь гадость.
— То есть станешь самим собой? — чувствую, как он слабо улыбается мне в плечо.
— Да, — отвечаю и, приподнимая его подбородок, повторяю совсем тихо: — Да…
Губами стираю слезы с его лица, глупенький, все очень просто: я дал тебе то, чего тебе не хватало всю жизнь – нежность и ласку. Твои друзья могут быть очень хорошими, но вряд ли они обнимают и целуют тебя… И любая девушка будет видеть в тебе только героя, которому не нужны телячьи нежности. Ты же у нас Избранный! Ты должен быть сильным и несгибаемым как сталь! Какой к черту избранный? Худенький мальчик, который плачет у меня на плече, он уже никогда не будет таким, как прежде… Дело в том, сможет ли он с этим справиться…
— Пойдем на кровать? — ласково спрашиваю Малыша.
— Не хочу!
— Пальцем не трону… — успокаиваю я его.
— Да я не о пальцах беспокоюсь…
— Идем, — увлекаю Малыша за собой, — сказал же – не трону!
В постели Поттер устраивается головой у меня на груди и затихает. Ероша его волосы, пытаюсь угадать, о чем он думает. Когда я уже начал было дремать, Малыш подает голос:
— Малфой, тебе не кажется, что это неправильно?
— Что именно? Выражайся яснее…
— Ну… Ты… Я… — неуверенно произносит Поттер.
— Ты имеешь в виду, что я Малфой? — внутренне весь напрягаюсь.
— Нет, что ты – парень…
— Ах, это… — прямо камень с сердца. — Да, я не такой, как все, и горжусь этим. Не напрягайся, подумаешь об этом завтра, я всегда так делаю…
Малыш замирает снова, но я знаю, что он не спит. Сердце неприятно сжимается – завтра, когда Малыш проснется, он уже не сможет так легко воспринимать все, что произошло здесь. Ему будет стыдно и неловко, он не сможет спокойно смотреть на себя в зеркало; натыкаясь взглядом на меня в коридорах школы, он каждый раз будет вспоминать сегодняшнюю ночь и мучительно краснеть. Он будет ненавидеть себя за то, что снова жаждет запретного… Однажды он вновь придет ко мне, пряча взгляд, будет ждать, что я сам все скажу и сделаю то, чего он так хочет… Уже погружаясь в сон, я все равно знаю, что он не спит: чувствую, как его ресницы щекочут мою кожу, когда он моргает…

Проснувшись утром, я некоторое время рассматривал Малыша, прежде чем разбудить его и окончательно разрушить иллюзию наших теплых отношений. Когда я провел рукой по непослушным волосам, Малыш, открыв глаза, перевернулся, уткнулся носом мне в локоть, потом скосил на меня взгляд и… улыбнулся. Не веря своим глазам, я коснулся губами его щеки, уха, ожидая, что он вот-вот оттолкнет меня, прильнул к его губам… Вместо того, чтобы, как в прошлый раз, краснея и пряча взгляд, лихорадочно одеться и сбежать как можно быстрее, Поттер ответил на мой поцелуй и, притянув меня за плечи, крепко обнял. Великолепно, мы пропустили этап стеснения, стыда и угрызений совести. Придавив Малыша своим телом, я заерзал, устраиваясь на нем удобнее, но насладиться друг другом нам не дал резкий стук в дверь и глухой голос, раздавшийся вслед за ним:
— Драко… — похоже, Крэбб приехал на день раньше. — Это… Ты на завтрак пойдешь?
Услышав голос моего приятеля, Поттер дернулся и попытался выбраться из-под меня, но я придавил его грудью к кровати и зажал рот рукой.
— Да, я подойду, не жди меня…
Когда Винс ушел, мы еще некоторое время смотрели друг другу в глаза, потом Поттер прошептал:
— Наверное, мне лучше свалить…
— Да, это самый разумный выход…
Одевшись, я подошел к двери, осторожно приоткрыл ее и выглянул наружу. Все предосторожности оказались напрасными, потому что, когда я обернулся и открыл рот, чтобы сказать Малышу, что путь свободен, то никого в комнате не увидел.
— Ты где?
— Здесь, — раздался голос над самым ухом.
Протянув руку, я уперся в невидимую грудь Поттера, ну понятно… Мантия-невидимка… Куда отправился Малыш потом, я не знаю, а я не спеша пошел к Большому залу. Эта ночь стала лучшим рождественским подарком для меня, и я знаю, впереди у нас будет еще множество ночей… Таких как эта.

Вы спросите, что теперь со мной? Теперь я самый счастливый человек, ведь рядом со мной мальчик, о котором я мечтал с тех пор, как узнал что штука, которая болтается у меня между ног, нужна не только, чтобы пописать… Конечно, Малыш еще не все умеет и на многое реагирует неадекватно, проще говоря, забавно так дергается и злится. Самое мое любимое развлечение теперь – это выловить Поттера одного в коридорах школы, затащить в пустой класс и попытаться удовлетворить орально. Малыш до жути боится, что нас застукают, напрягается и вздрагивает при каждом шорохе. Если ему кажется, что кто-то идет, он отталкивает меня и лихорадочно запахивается в мантию, а когда оказывается, что тревога была ложная, я не продолжаю прерванное, а ухожу, оставляя Малыша наедине с его эрекцией и бросая напоследок, что раз он не хочет… Нравится мне дразнить его…
— Малыш, — шепчу я.
Малыш стонет и извивается.
— Малыш… — голова запрокинута, на груди блестят капельки пота…
— Малы-ы-ыш!.. — два сердца бьются в одном ритме, два члена в унисон извергают семя…