Anabelll обратиться по имени
Воскресенье, 19 Августа 2007 г. 15:52 (ссылка)
***
Сверкающие черные глаза. Они преследовали его даже во сне. И тогда чаще всего они были совсем близко от него, вот как сейчас. Просто наблюдающие за тем, как он нерешительно учился отсасывать: с правильным нажимом, двигаясь соответствующее количество раз, запоминая, где следует касаться только ртом, а когда нужно добавить пальцы. Насмешливый голос давал указания, поправлял и высмеивал.
«Ты наконец-то начал оправдывать себя. Я почти оставил всякую надежду. В конце концов, уступчивость никогда не была твоей сильной стороной, да? Но я думаю, что ты должен был унаследовать естественную склонность Поттера к низости, несмотря на прискорбное наличие самомнения Джеймса»
Он ломал его так основательно.
«Ты знаком с термином “fisting”*, Поттер?»
Злоба буквально сочилась с каждого слова. Он поднял взгляд от того, чем он сейчас занимался – от члена Снейпа, если точнее.
«Нет, сэр».
«Какое досадное невежество. Моей обязанностью на этот вечер будет просветить тебя. Повернись».
Он подчинился. Почувствовал пытливые пальцы Снейпа, шелковистые от смазки, проникающие в его задницу, изучающие его, двигающиеся вкруговую, снова и снова… Он почувствовал себя так уязвимо.
Снейп заново испытывал, до каких пределов он может быть растянут, играя съеженным входом в мужское тело. Наблюдая, как один палец – два пальца – поглощаются, чувствуя, как невероятно растягивается темнеющая плоть. Пальцы на мгновение исчезли, оставив красноту, затем их стало больше. Теперь внутрь вталкивался третий палец.
«Я никогда не устану заниматься этим», - прошептал Снейп над его головой.
Попробуем четвертый.
Гарри начал стонать громче. Мускулы под нажатием рефлекторно сокращались.
«Поттер», - он сделал ему выговор, - «Это может быть истолковано как неповиновение».
«Но, сэр… Я просто не могу…»
«Расслабься», - велел голос. Пальцы вторгались глубже, они царапали скользкую плоть, сгибаясь внутри. Должно быть, они погрузились туда уже по вторую фалангу.
Он отпрянул, но его подстерегла хитро подкравшаяся боль. Как и внезапное удовольствие от более глубокого толчка внутрь. Он тихо вздохнул. Сделать так снова?
Северу, наконец, добился того, чтобы в тугой проход протиснулся большой палец. Теперь он может заняться делом по-настоящему.
Его голос гипнотически жужжал в ушах Гарри:
«Починяйся всему, мальчик».
Он наклонился вперед, член под углом уперся в его живот. О, как ему это нравилось.
Гарри был согласен. Его мышцы и пальцы Снейпа соприкасались с электризующими вспышками возбуждения от каждого толчка, теперь он двигался внутри него действительно очень глубоко.
Он чувствовал себя так, словно им неумолимо овладели. И его это возбуждало. Он хотел, чтобы Снейп продолжал. Не щади меня, не щади меня, не щади меня, - монотонным речитативом пел его разум. - Покажи мне как следует, что значит хороший сильный трах.
«Гарри», - работая рукой все сильнее и сильнее *О, как хорошо! - Пировал его разум*, - «Что ты думаешь об этом сейчас?»
Вот дерьмо.
Он был слишком рассеян из-за этой боли и попыток ухватиться за обрывки удовольствия, испытываемых его задницей, чтобы быть способным даже начать придумывать ложь.
Он не мог отделить себя от того, что думал. Желание просто выболтать все, не было принято во внимание. Мысленный крик: ты полная и законченная подстилка! Несмотря на то, что вторая его часть расслабилась и сконцентрировалась совсем на другом: ахххххххххххххх… он чувствовал, как слова беспомощно падают с его языка.
«Мне так хорошо от того, что Вы делаете, что я хочу это сильнее, я хочу, чтобы Вы растянули меня свыше предела прочности. Что Ваши пальцы такие умелые. Я хочу, чтобы мои были такими же»
Снейп в некотором удивлении вздохнул. Вот невезуха, теперь он не мог ничего изменить.
Масляным тоном.
«Вероятно, этого можно достигнуть, Поттер. Если работать достаточно упорно. Несомненно, часами… практики. Что же насчет остального… Я считаю, что у меня есть кое-что, просить о чем с твоей стороны было бы опрометчиво».
Он вытащил пальцы. И вернулся с чем-то в руке. Самый большой, черный, фаллоимитатор, который Гарри имел когда-либо неудовольствие видеть. Он был толще руки Снейпа.
«Растянуть тебя сверх пределов прочности», - так это звучало в точности или нет?»
Он едва справился с тошнотой. Он заставил себя расслабиться и стиснул зубы, чтобы не умолять.
Северус намазал фаллоимитатор любрикантом. Испытывая некоторую слабую жалость к мальчику, а главным образом потому, что он мыслил здраво и осознавал, что его способности в таких сложных медицинских чарах, как восстановление полностью разорванного внутреннего прохода, были не столь сильными, как могло бы потребоваться в данной ситуации, он вышел из положения с помощью своей профессии. Зелье, которое он очень умеренно использовал, согревало и расслабляло мышцы, одновременно с этим воспламеняя нервные окончания и невероятно повышая чувствительность. Все эти эффекты в совокупности приводили в состояние сверхъестественного возбуждения и были причиной нескольких самых, самых, самых потрясающих оргазмов, которые он когда-либо испытывал.
Черт, я так растрахан… бля, я так растрахан… никогда не смогу снова трахаться … эти мысли, сверкая разными цветами, спиралями закручивались в голове Гарри.
Неподатливая плотность искусственного фаллоса проталкивалась в его раздвинутые ягодицы. Не такой холодный, как он ожидал. Орудие начало проникать внутрь. Никоим… гребанным… образом. Невероятно… это удивительно… прекрасно. Что за черт происходит? Он, вытянув шею, оглянулся через плечо. Северус наклонился.
«Ну и как тебе это?» - Он хмыкнул.
Хнычущий звук. Гарри забыл, как закрывается рот.
«Ну давай. Даже ты способен на более членораздельный уровень общения на английском языке, чем это».
«Черт… что Вы делаете со мной?» - Гарри слегка задыхался, чувствуя отголоски боли. И неподобающее количество великолепных ощущений. Он хотел насаживаться на этот необъятный член часами.
«Ты никогда не слышал об этом, Поттер, с твоим уровнем», - сухо указал ему голос. - «Один из самых могущественных эликсиров-афродизиаков… даже тексты, которые содержат лишь намеки на это средство, упрятаны в Запретной Секции библиотеки».
О, он так основательно его ломает.
Поскольку ни одно удовольствие не дается просто так, без цели заставит его сдаться еще больше.
Итак, когда мальчик поздравил себя, думая, что он вышел из положения, получив приятный опыт, Северус смотрел на это по-другому. Он создавал у Гарри запас воспоминаний, через которые он мог контролировать его. Эти воспоминания, доказывающие, какие потрясающие чувства он способен подарить ему, можно использовать, чтобы заставить его повиноваться. Умолять его, Северуса, самым унизительным образом, чтобы повторить какой-нибудь бывший экстаз. Все закончится тем, что наступит время, когда он ничего не будет делать без того, чтобы его об этом умоляли. И Гарри не сможет сопротивляться.
Он плавно двигал фаллоимитатор вперед и назад, наблюдая, как страстно юноша принимает его, как он без усилий приподнимается, чтобы встретить его наконечник, каждый раз с такой точностью касающийся простаты.
***
Он начал следующий этап, решив, что уже готов к этому.
Гарри понимал: он не оставит его в покое, не закончит все это просто так, это станет слишком большим разочарованием. Он все еще хотел использовать его для своего удовольствия и все еще хотел иметь его при себе, чтобы издеваться. Но жестокость эволюционировала, став настолько скупо сдержанной, что Гарри почти позволил себе думать, что он собирается совсем от нее отказаться. Он заблуждался до тех пор, пока он мельком не видел его глаза. Немилосердная изобретательность, окружающая похоть, ее накал возрастал с каждым неуверенным словом, сказанным им, с каждым нечаянно брошенным им на непреклонное лицо бесстыдным взглядом.
То, что делали эти проницательные руки, заставляло его корчиться от предательского теплого, похожего на шпильки и булавки, покалывания в ступнях, в то время как он был близок к оргазму. Его прикосновение так неуловимо.
Но Снейп был нечувствителен к прерывистым вздохам и не потакал желаниям Гарри. Они сражались долгими ночами. Гарри проигрывал. Становился настойчивым, когда случайно замечал, что именно этого хочет от него Снейп.
Северус осторожно играл с ним. Все это время он ни разу не позволил ему кончить. Да, он мог после этого пойти и помастурбировать. Но это никогда не будет настолько приятно. В конце каждого вечернего занятия он натирал его член особым кремом, который расхолаживал его пыл, делал его вялым и медленно реагирующим. Он мог бы просто выжать оргазм из своего члена, но ему приходилось не спать полночи, чтобы добиться этого. А ему и так достается слишком мало сна. Гарри, с кляпом и связанный, глаза яростные и отчаянные, бессилен удержать блаженство, которое у него отнимают.
Он издевался над ним точно так же, как издевались над ним самим раньше - гладил, растирал, лизал, сосал, везде, кроме относящихся к делу мест. И заставлял его у него отсасывать. Очень часто. Использовал специальные заклинания, чтобы задержать разрядку. Растягивал его задницу, медленно, спокойно, покрывая снова и снова каждый дюйм его кожи укусами, прикосновениями требовательного рта, касаясь всеми пятью уверенными пальцами, горячим кончиком своего члена и, в конце концов, своей спермой. Он считал ниже своего достоинства вызывать его реакцию страхом перед физической болью – с тех первых раз он больше никогда не ломал ему костей, не обдирал кожу плеткой или что-то в этом роде. Он действовал более качественно и утонченно. Потом все окупится.
В конце особенно тяжелых двух недель Гарри пришел в подземелья Северуса в восемь вечера, а к десяти истерически рыдал в его объятьях. Он не мог больше выдержать. Но он и не мог сделать того, о чем его просил Снейп.
«Конечно, ты можешь, Гарри», - голос у его уха. Успокаивающее тепло его объятий, когда Снейп притягивает его ближе, ободряя. - «Просто скажи мне, чего ты хочешь. Вот и все. Забудь о гордости и позволь себе окунуться в это. Умоляй».
Голос был роскошен. Как и рука, словно сама по себе захватившая в кулак мягкий член Гарри и так прекрасно гладившая крайнюю плоть…
Итак, вечер прошел, наполненный голосом Гарри, описывающим, чего он хочет от Северуса, отчетливо формулирующим свою похоть, произносящим по буквам все, чего он жаждал. Несмотря на его смущение, потому что Северус не облегчал ему задачу – просто сидел и ждал, хмыкал и выгибал бровь при особо откровенных оборотах речи. И хотя где-то в глубине его глаз можно было поймать завороженное выражение, его голос время от времени только задавал ему уточняющие вопросы, чтобы извлечь как можно больше деталей.
Потом были минуты, в течение которых он позволил Гарри изучать свое тело языком и руками, так чувственно, что это заставляло его стонать. Они мылись вместе в душе, вода вместо пота делала его скользким. Из-за пара было почти невозможно разглядеть его тело. И Гарри выучил его наизусть. Он добровольно предлагал сделать все, что угодно. Прислуживал ему так, что Северусу не надо было шевелить и пальцем. Разумеется, в этом был некий скрытый мотив. По своему собственному желанию он делал все, что, по его мнению, могло бы понравиться Северусу. Он пытался убедить его оказать немного внимания его переполненному желаниями телу. Но разница была в том, что Гарри, пытаясь доставить удовольствие, делал все при свете, с ясностью, выдающей каждую его мысль, тогда как Северус всегда предпочитал темноту. Гарри не представлял, какие мысли проносились в этих загадочных глазах, и он просто не был достаточно искусен, чтобы докопаться до этого.
Гарри вытер его полотенцем насухо. И теперь стоял на коленях у ног Снейпа. Северус прервал литанию легкого порхания языка по его лодыжкам, заинтересовавшись прерывистым шепотом, которым Гарри просил ворваться в его жаждущую тугую задницу, – «…а затем я напрягу мышцы и стисну Ваш член так правильно, так сладко, Вы знаете… так, как Вы любите брать мою задницу, грубо… и я тоже хочу этого, я хочу этого, ох, я хочу…»
Предложение осталось незаконченным. Язык безропотно двинулся вдоль его икроножных мышц. Снейп протянул руку, чтобы просто взъерошить волосы на макушке Гарри; и зеленые глаза немедленно сузились, уставившись на него. Именно так, как делал он сам. Интересно.
Гарри ждал команды. Северус просто смотрел, концентрируя в себе все качества, что и делали его Снейпом, самым ненавистным и вызывающим ужас преподавателем, от которого когда-либо страдали учащиеся. Пусть этот страх растет, пусть опасения Гарри увеличиваются. Спина твердая. Взгляд угрожающе мстительный. Холодный. Исполненный самообладания.
Он обладает властью, его уверенность рождала незащищенность Гарри перед его положением, его права и привилегии как господина Профессора, преподавателя Зелий в Хогвартской школе. Тишина нагнеталась, засасывая в свой водоворот. Он копил ощущение власти в груди, с мрачным удовлетворением позволяя ей переливаться через край. Здесь – вот здесь - его полное господство и влияние.
Он был способен запугать Темных магов своей уверенностью; своим умением влиять на людей, неоднократно убеждая даже Темного Лорда в истинности фактов, которые были прямой противоположностью правде.
Так и сейчас, позволив вызываемому им страху окончательно оформиться, он использовал это чувство на манер кнута. Хлестал им юношу и видел Гарри съежившимся в благоговейном страхе и согнувшим шею у его ног.
Его презрение было настоящим шедевром
«Итак. Гарри Поттер. Поразительно, что это за мальчик? Это и есть великая надежда всего магического мира?»
Он с идеальным правдоподобием злобно сымитировал хныканье Гарри.
«Пожалуйста, сэр, пожалуйста, трахните меня. Мне нужен Ваш член, который сделает мне больно внутри, будет биться в меня долго и грубо»
Его язык обвертывался вокруг слогов, дикция была отчетливой, как всегда. Так забавно было наблюдать за предательским потрясением в лице Гарри.
«Поттер. У собаки и то гораздо больше достоинства. Но опять же, ты и есть собака, не так ли? Моя маленькая сучка», - выплюнул он. И это довело его член до максимальной твердости, на которую только способно его тело.
«Ты моя игрушка, Поттер. Это неприятно, обнаружить, что ты не являешься ничем, кроме как игрушкой, или нет?»
Унижение было настолько безмерным, что даже его тело непроизвольно выразило реакцию. Гарри поежился. Северус погладил свой член.
«Итак, ты окончательно признал это. Так же сильно извращен, как и твой отец. Как ты будешь продолжать жить с этим сейчас, Поттер? Как ты вернешься к невинным маленьким друзьям - Гренджер и Уизли? Когда ты знаешь, что уже не принадлежишь чистому Дому Гриффиндор? Даже Слизеринцы, которых ты всегда презирал, обладают большим самоуважением. О, да», - его губы поджались, - «гораздо большим. Они никогда не делают такого. Ты ведь даже никогда не пытался сильно сопротивляться мне, ведь так?»
Он изучал выражение полнейшего оцепенения на лице у Гарри, пальцы в мягком ритме размазывали смегму по бархатной головке. Самое время довести все до точки.
«Ты сейчас отлично подойдешь Малфою и ему подобным. Когда–нибудь они всей компанией точно вобьют тебя в подходящую форму. Ты замечательно подходишь их целям. Я могу сказать им, если хочешь. Возможно, тогда твои аппетиты будут удовлетворены на какое-то время… до тех пор, пока они от тебя не устанут, вот так. Это не займет слишком много времени, в конце концов».
Он смотрел, как по бледному лицу прокатилась дрожь. Непроизвольно дорожки слез побежали из широко открытых глаз. Он почти готов. Снейп усилием удержал насмешливый тон, чтобы произнести как надо несколько последних презрительных слов.
«Это определенно взбудоражит всю школу. Гарри Поттер, Мальчик-Который-Выжил, местная знаменитость и самая отъявленная проститутка, которая только появлялась в дверях школы. Ты превзошел даже объединенные таланты Сириуса и Ремуса в бесконечном сосании члена: мне известны их наклонности. О, я между делом могу поставить тебя в известность об одном факте. Только по одной-единственной причине Ремус ошивался прошлым летом возле того унылого дома Блэков»
Пауза, для пущего эффекта…
«Ему хотелось хоть какого-нибудь члена, этой маленькой шлюхе»
Гарри застыл у его ног. Оскорбления так взвешенно и обдуманно сыпались градом на его тело, что он дрожал, как под ледяным ливнем.
Он не понимал. Северус ведь хотел, чтобы он умолял его об этом, стонал об этом, стоя на коленях.
Он был слишком запуган, даже чтобы плакать, его тело налилось свинцом, единственная мысль пульсировала у него в мозгу – мысль о предательстве. О том, что нечестный Северус насмехался над его одержимой страстью, которую сам же создал, над непристойным желанием, переданным ему из рук в руки, и бесстыже открытым.
Тихий шепот.
Он так выдающееся пригоден для траха.
Северус кончил, целясь аккуратно. Прямо в лицо Гарри. Язык быстро высунулся, автоматически слизывая сперму со рта.
«Ты даже сейчас уже не можешь себя контролировать, правда?»
Простое замечание, сделанное странным тоном. Гарри отвернулся.
***
Он боролся изо всех сил. Следовал своему собственному, великолепно задуманному и в точности исполненному совершенному плану. Когда он так поступал, ситуация не была столь неправильной, ситуация не выходила из-под контроля. Проклятый мальчишка назвал его по имени из-за чистого физического возбуждения. ПРЕКРАТИ эти навязчивые мысли, Северус. Прекрати, твою мать, придавать дополнительный смысл одному-единственному крошечному случаю. Физическое возбуждение, вот и все. Он смотрел на себя в зеркале. На свое бесстрастное лицо.
Какое-то время все будет идти как обычно. Северус будет продолжать. Он должен. Нет, он не должен. НЕТ, не должен!
Прикрывать все это, а, Сев? *То, что ты знаешь что-то, еще не повод об этом говорить.* Как хорошо тебе подходит этот слизеринский девиз.
Заткнись! Я ничего не знаю! Ты хорошо трахаешься, мальчик. Вот и все.
Ха-ха-ха, Северус. Отрицание будет преследовать тебя повсюду. Отрицаешь, что действительно чувствуешь вину за то, что уничтожаешь его. Просто за то, что мальчик превращается в тебя?
Он закончит тем, что сойдет с ума. Неужели это была такая хорошая идея?
***
Гарри не хотел есть, не мог спать. Когда заснуть все же получалось, ему снились горячие красные вспышки презрения в глазах Северуса. Но проснувшись, он знал, что это самообман. Насмешка была ледяной и мерзлой. Теперь он каждую ночь устанавливал заглушающие чары вокруг кровати, зная, что может выболтать всю тайну, прорыдав одно имя. Единственное, что всегда на губах, жаждущее вырваться, но никогда не получающее на это разрешение, всегда сдерживаемое до безопасного момента, когда никого не будет рядом.
Северус, Северус, Северус… Почему он не называл его по имени, когда у него был шанс? Какое имеет значение, даже если бы он и выпорол его за дерзость? По крайней мере, была бы возможность показать, что он чувствует. Что он…
Снейп не вызывал его.
Не разговаривал с ним.
Не смотрел на него.
Северус поднял бровь.
«Обрисованный углем изгиб сделал его презрение совершенным», - прочитал Гарри в своем задачнике по Зельям.
Он заставляет меня плавиться.
«Наглая шлюха».
Рот, уткнувшийся между его ног.
«Ты так восприимчив к истязаниям, Поттер». Такое отзывчивое тело. Так забавно мучить. Вот мое восприимчивое тело. Гарри хотелось вспрыгнуть на стол и продемонстрировать это тело всем. Пожалуйста, помучьте меня снова.
Почему я не должен позволять тебе… Больше никаких «почему».
Ему стало плохо от подступающей тошноты.
Так плохо, что ему хотелось блевать все время.
Однажды он упал в обморок после того, как съел апельсин. Его первая еда за 72 часа.
Почему апельсин? Потому что это не самый любимый фрукт Северуса? Я снова рассердил Вас. Мне очень жаль. Так жаль.
***
Очнулся он у Мадам Помфри. Северус в дверях. Нет, вряд ли. Он никогда не придет сюда, по крайней мере, не для того, чтобы увидеть меня.
Нет, это действительно он.
Снейп присел возле кровати. Посмотрел на его руки.
Гарри ждал, когда мир начнет снова вращаться.
Взгляд Северуса опустился на покрывало.
«Это потому, что я прогнал тебя?»
Гарри поднял голову. Никакого презрения в этой черноте. Он кивнул.
Северус принял решение. Оно не должно ему понравиться.
«Морить себя голодом неприемлемо, Поттер. Ты не должен думать, что я поступаю так, как поступаю из слабости перед», - *его сердце ударило в два раза быстрее, чем положено*, - «любым видом эмоционального шантажа. Мои действия – это мои собственные действия».
«Да, сэр».
Холодная кожа с венами на тыльной стороне кистей Северуса. Ему хотелось поцеловать их.
«Ты можешь приходить ко мне снова. Если ты понимаешь это».
Он почувствовал свой собственный страх. В этот раз его целью было самому угодить в ловушку.
Гарри просиял.
***
Итак, выйдя из больничного крыла, Гарри первым делом направился в подземелья.
И там был он, странно тихий и задумчивый. Они лежали рядом, пальцы лениво скользили вверх и вниз по изгибам тел, но черные глаза больше не пожирали жадными взглядами Гарри, а губы оставались плотно сомкнутыми, по какой-то необъяснимой причине язвительных замечаний не было. Гарри больше не испытывал неудобства от простого факта его присутствия. Как бы то ни было, эта отчужденность встревожила его.
«Северус?», - попытался он.
Черные глаза внезапно остановили на нем свой хмурый взгляд.
«Почему ты назвал меня так?», - странно дернулся рот.
«Потому что… потому что… это ты и есть»
Невозможно объяснить. Он оставил позади этап, когда называл его «Снейпом», и не сможет вернуться обратно.
Северус открыл рот. Он знал, что нужно сказать, чтобы разбить иллюзии мальчика и пустить все в правильное русло. Но он не хотел этого делать. Он хотел увидеть Ремуса в Гарри – нежность; быть снова «Севом». А еще Джеймса, он и так отчетливо проступал в Гарри, чтобы тот сказал ему, что он снова желанен, взглядом и прикосновением, если не словами. И он тосковал по уверенным движениям Сириуса, по тому, как тот управлял им, желая сдаться, снять с себя всякую ответственность, отбросить собственную волю и просто реагировать. Он скрипнул зубами, чтобы не проговориться, но слова все равно просочились на волю со следующим вздохом.
«Прошу тебя, Гарри… пожалуйста…»
Он не может сделать это. Мысли прожигали дыру в его голове, но они уже запутались в сетях воспоминаний. Он… он заплакал… о, Боже!
Гарри взглянул на него. Противоречие и замешательство. Он сам так чертовски хорошо знаком с этими чувствами. Северус помог ему, хоть и невольно, понять это. Он робко потянулся к нему и стал баюкать в своих объятьях, прижав его голову к своей груди, горячие слезы капали на кожу. Гарри притянул его, почти уложив на себя сверху, и крепко обнял, прильнув так близко, что только кожа мешала стать одним целым. Они не такие уж разные.
Бесконечное одиночество вымотало его. Выносливость была одной из его сильных сторон, но иммунитетом он не обладал. Он отплатил им всем полностью, и они снова сделали его должником, обязали этим новым мальчиком с зеленью глаз, и шрамом, и черными волосами, который по-прежнему будет связывать его с Джеймсом.
Приглушенный голос звучал, как будто ему было очень больно.
«Гарри…»
Гарри слегка отклонился, давая ему пространство для дыхания, но не перестал скользить ладонями вниз и вверх по открытой спине Северуса.
«Ты…»
Сосредоточься, сейчас же. Ни у кого из них не было этих зеленых глаз. Взгляни в них и попроси. Это Гарри. Никто другой.
«Пожалуйста. Мне необходимо, чтобы ты… сейчас. Трахнул меня»
У Гарри перехватило дыхание.
«Или просто сделал, что угодно. Все, что ты хочешь»
Потрясенное молчание.
«Пожалуйста, Гарри…», - сказал он, снова увидев быстро мелькающие изображения его самого, умоляющего, слыша теперь еще и мольбы, рвущиеся из горла, жестоко выталкиваемые оттуда, так что Гарри тоже мог их слышать.
«С-Сев?» - Неуверенно.
Краткая радость оттого, что он, наконец, услышал это имя. Он почти слышал то, что осталось не высказанным. Он в этом достаточно искусен.
«Потому что мне это необходимо. Я никогда не говорил тебе… что Джеймс… Ремус и Сириус делали…»
Извращенное возбуждающее ожидание наполнило его вены и притупило разум. Хитрость оставила его.
«Они заставляли меня умолять. И изнемогать. Если ты так долго хочешь кончить, но тебе постоянно не позволяют это сделать, то ты через какое-то время готов уже на все, что угодно. Даже когда пытка не прекращается. Тогда ты начинаешь ждать эту пытку. Привыкать к ней. Это очень тонкая линия… ты заканчиваешь тем, что тебе это начинает почти нравиться. Они играют тобой, играют на твоих нервах, играют на твоем оргазме».
Воспоминания поглотили, как открытые раны. Гарри вдруг заплакал в плечо Северуса. Оба гладили темные волосы друг друга.
«Я делал это… чтобы отомстить, но еще для того, чтобы приобрести кое-что вновь. Они заставляли меня так зависеть от них. Я хотел показать тебе эту темную сторону тебя самого - извращенность Джеймса в тебе. Так я мог получить тебя вместо него и подчинить себе. И, через тебя, - его. И Ремуса с Сириусом».
Имеет смысл, по-Снейповски. Гарри прекратил гладить его. Он вдруг понял, что его пальцы впились в плечо Северуса, и разжал их. Крайне приятное возбуждение и радость возрастали в нем. Северус хочет его. Гнев прибывал волнами. Северус трахал его, очень, очень долгое время. Он должен заплатить за это - к их взаимному удовлетворению.
Казалось очень правильным позволить гневу обрушиться на ближайшее имеющееся в распоряжении тело.
Начнем медленно… так, как он научил меня.
«Итак… ты хочешь хорошего траха, Северус?»
Он гордился своим тоном. Едкость, почти достойная самого Снейпа.
Северус замер. Гарри узнал рефлекс: затаись, насколько возможно, и надейся, что тебя не заметят.
«Хочешь? Отвечай!»
«Да», - проскулил Северус. Проскулил? Он переиграл заново. Никакое другое слово не подходило. Он подчиняется. Гарри нашел идею о подчиняющемся Северусе странной. А затем эта мысль ударила ему в пах почти насильственным, непристойным возбуждением. Его член встревожено затвердел. Внезапно: о да, твою мать! В этот рот, обычно полный оскорблений, который теперь просил и умолял. Этот ледяной, мурлыкающий голос теперь окрашен отчаяньем. Холодные, забавляющиеся глаза умоляют, достоинство отвергнуто и позабыто. Он обладает неограниченной властью. Он даже может, впервые в жизни, симпатизировать волшебникам, которые присоединились к Вольдеморту. Почти понять самого Вольдеморта. Страстное желание власти. Если оно хоть чуточку ощущалось как это…
Северус улыбнулся, сквозь слезы это получилось почти пугающе. Он почувствовал внезапно твердый конец члена Гарри у своего живота, его учащающееся дыхание. Гарри получал свой первый опыт полного контроля над кем-то другим, без страха за последствия и перед возмездием. Нравится тебе это, или нет, а, Гарри?
Неуловимым движением он подвинулся ближе.
И все-таки его сердце слегка подпрыгнуло при взгляде на то, что медленно занимало свое место на знакомом лице, в знакомых глазах. Слишком ярких глазах. Рот подрагивал, пытаясь найти точное определение смеси жестокости, веселья и еще не до конца исчезнувшего беспокойства. Скользнув языком по губам, он приглашающе приоткрыл рот. Ощущения словно короткие вспышки: ошеломляющая концентрация/погружение/сплав грубости с мягкостью. Вкус Гарри – непростителен. Они задыхаются.
Пальцы вплелись в его волосы, взяв хорошую пригоршню, и потянули, так сильно, как могли. Головокружительная ноющая боль вспыхнула у корней.
«Полижи мне соски».
Северус немедленно склонил голову.
Волнующее ощущение власти пронеслось по венам. Это было похоже на полет за снитчем. Действительно, он мог найти общий язык с этим новым чувством. Открыть в себе своего внутреннего Малфоя. Он пришел в легкий шок, когда почувствовал, как глумливая ухмылка приживается на его лице. Похоже, ему идет это выражение. Мммм… определенно, в положении законченного поганца есть свои плюсы. Наверное, поэтому Малфой так безустанно тренируется в этом.
«Очень мило, Северус…»
Он пробежался небрежной рукой вниз по длинной спине к нежной плоти прямо под изгибами его ягодиц. Отвесил сильный шлепок. Тело вздрогнуло, но покорные, усердные ласки языком продолжались.
«Прекрати, сейчас же. Дай мне увидеть твое лицо».
Гарри рассматривал дорожки слез. Его рот коснулся припухших век, запечатлевая на них легкие нежные поцелуи. На мгновение он просто застыл, но его дикое желание слишком настойчиво. Он взглянул вниз, протянул руку и лениво взялся за свой собственный член, слегка дернул его быстрым и умелым движением запястья. Легкая грация этого действа привела следящего за ним Северуса в восторг, его тонкие губы приоткрылись…
«Совершенно верно», - прошептал Гарри. - «В твой рот».
Он грелся в пылающем огне его глаз. Голова Северуса двинулась по его ребрам, вниз по животу. Он погладил волосы и одернул себя, чтобы не поднять бедра навстречу, вместо этого нажал на голову, опуская ее ниже. Мягкие вздохи срывались с податливых губ.
«Ммм, Сев. Моя покорная маленькая сучка. Я заставлю тебя выть».
Когда вздохи Гарри участились, он резко отдал приказ. Вспышка радости от готовности, с которой тело, принадлежащее сейчас ему, снова раскинулось перед ним. Черные глаза серьезны, но живое доказательство его страстного желания находится между их телами. Он прикоснулся к нему кончиком пальца.
«Чего я хочу сейчас, Северус?»
Тонкая рука плавно проникла между бедер Северуса, прокралась под них, чтобы почувствовать округлость его задницы. Выжидательно за ним наблюдая.
Северус с готовностью раздвинул ноги, его руки сами потянулись к ягодицам, разводя их в стороны. Гарри мог видеть темную плоть. Его ноги задрожали от почти болезненного напряжения в члене. Он попытался прошипеть следующую фразу. Получилось довольно прилично.
«Посмотреть на тебя – ты такая подстилка», - удерживая пристальный взгляд черных глаз, чтобы не упустить вспышку желания.
Спровоцированный таким образом, он потянулся за маслом, смазал себя, встал на колени у него между ног, внезапно обнаружив, что не уверен, как именно нужно действовать. Чужие руки помогли ему принять правильное положение. Он уперся кончиком твердого члена в узкий вход, поглаживая руками нежную кожу прямо под бедренными костями. И поместил солидную дозу смазки туда, где ей самое место.
Он с силой надавил, неглубоко. Сглотнул и продолжил втискиваться. Встретился взглядом с Северусом. Он проник внутрь и оказался захвачен, плотно стиснут, приостановился, позволяя тугим мышцам рождать волшебные ощущения.
О, эта гребанная теснота. Неудивительно, что Сев хотел делать это с ним.
Северус задохнулся, его дыхание стало хриплым. Непроизвольно хлынули слезы. С ним не было этого с тех пор, как…
«Сев? Ты в порядке?» - Его руки погладили щеки Северуса, вытирая слезы.
Северус кивнул.
Гарри прошептал: «Последний раз, ну, это было с…?»
Он не мог себя заставить назвать их имена.
Тихий ответ.
«Нет. Позже…», - его лицо закрылось, и Гарри понял, что это уже совсем другая история. Та, которую он не услышит сегодня. Не имеет значения.
Его член дернулся от почти мучительного наслаждения.
Северус решительно отправил Темного Лорда с его удовольствиями и его Пожирателей Смерти в самые темные закоулки сознания и сказал, -
«Продолжай, Гарри. Пожалуйста».
Решимость вернулась, а вместе с нею - похоть. Эта дикая смесь просто взревела в нем. Напомнила о власти, которая была ему дана, пронеслась щекоткой вниз по спине.
«Хорошо. Я трахну тебя… если ты попросишь меня об этом. Со всем искусством, на которое способен твой умный язык. Ты ведь такой красноречивый, так убеди меня. Почему это я должен двигаться прямо отсюда», - он самодовольно похлопал тыльную сторону бедер Северуса, - «если я могу оставаться в таком положении, наверное, часами?»
Все то, что ранее хорошо скрывалось, теперь оказалось на всеобщем обозрении. Он сам позволил это. Отдал Гарри всю сдержанность, и теперь его пристальный взгляд потерял свою силу. Гарри только засмеялся.
«Я жду, Сев».
Яркость напряженных зеленых глаз была хуже всего.
Итак, угрозы исключаются. Он скорей всего не поверит, если предупредить его о вреде для здоровья, который может получиться, если он будет так сдерживаться. Он, конечно, доверчив, но не до такой же степени. Мой репертуар включает в себя и логику – что почти наверняка не поможет, если принять в счет его «опьяненный-властью-секса» состояние, которым он сейчас наслаждается. Обращение к его лучшим качествам не стоит брать в расчет по той же причине. Наверняка он вообще забыл, что когда–то был гриффиндорцем. Осталась классика - просить и умолять мальчишку наконец – то оттрахать себя. Невольная дрожь радости. Никаких преград не осталось.
(Пожалуйста, позволь мне вспомнить не только односложные слова… )
«Ты выиграл, Гарри», - сказал он, и легкая улыбка заиграла в уголках его губ. Она была выжжена прочь следующим предложением.
«Ты нужен мне. Ты слишком умен, чтобы я мог тебя оскорбить предположением, что кто–то другой мог бы…»
Он вздохнул. Начал снова, более спокойно.
«Это не единственное звено, что связывает меня с Джеймсом. Ты сдался мне, шаг за шагом. И в самом начале я хотел только сломать тебя. Но этот процесс неожиданно оказался таким восхитительным… это была радость, очарование. Ты и я, мы так друг на друга похожи. Я видел так много слизеринского в тебе, эта страсть к играм со властью, великолепному подчинению превосходящей твою силе после свирепого сопротивления. Я узнал голоса, которые носились вокруг тебя, хотя именно я и был тем, кто поместил их туда. Мои собственные демоны были в точности похожи на твоих».
Мальчик сиял все сильнее, по мере того как голос обволакивал его своим мурлыканьем.
«Гарри. Дай мне это, умоляю тебя. Пожалуйста… ты этого потребовал, и я очень сильно хочу повиноваться тебе. Сделай так, как я тебе сказал. Дай мне это. Трахни меня. Очень грубо», - Северус в точности знал, что он говорит, - «…по самое основание, дай все, на что способен твой замечательный молодой член. Вбей его в меня. Не заботься ни о чем, просто возьми мою задницу и используй ее, порви меня, если пожелаешь, отплати мне за все, что я когда-либо тебе сделал»
Голос скользил по его чувствам, обволакивал его член. Он мог вытянуть из него семя одним только бархатом этой речи. Гарри знал возможности таких речей. Он просто улыбнулся в глаза Северусу и начал двигаться. Плавно вытащил член, а затем скользнул вперед, окруженный тугой плотью. Давление мышц менялось вдоль члена вместе с его движениями. Он взял руки Северуса и стиснул их. Пальцы с готовностью переплелись.
Бесконечные ласки поглаживаниями, соблазнительными звуками. Северусу нравилась их незрелость. Голова откинута назад, волосы разметались по подушке, ноздри трепещут.
Он качался внутри него. Быстрее. Глубже. Внезапно из глаз посыпались искры. Да… продолжай…
«Ахх!»
Гарри заметил то место, на котором Северус вскрикнул, и при следующем толчке специально остановился, прежде чем ударить туда.
Он делает это! Он действительно наказывает меня!
Он скрипнул зубами. Гарри ухмыльнулся. Внезапно ударил еще раз. Поинтересовался невинно, -
«И как - это?»
«… так хорошо»
«Достаточно быстро?»
«Мммм…», - удовлетворенно.
«Правильно, что ж, тогда сбавим скорость»
Умышленно слабые толчки члена, мучительно дразнящие.
Нижняя губа Северуса дернулась в невольном восхищении перед тактикой Гарри. Он определенно извлек пользу из моих уроков. Он попытался приподняться. Гарри ударил его по лицу, и он рухнул обратно на подушки.
«Я всегда хотел это сделать».
Гарри с обожанием смотрел на отметины от своих пальцев на быстро заалевшей щеке. Выражение его лица было одновременно злобным и нежным. Гриффиндор плюс Слизерин.
Долго и горячо – в мое тело
«Возьми это, возьми все до конца, Сев. Возьми мой член»
Конечно, возьму –
«Кто сейчас твой хозяин, Сев? Скажи!»
Уступая страстности, которая вскипала, подчиняя себе всю его личность с юношеской готовностью, явившейся из прошлого.
«Гарри!»
«Давай, кричи изо всех сил».
И он кричал изо всех сил, отдавался изо всех сил, рыдая до спазмов в легких, до тех пор, пока не осталось ничего, чтобы отдать. Его голос пропал, и сейчас им управляли только мускульные рефлексы. Он двигался навстречу ударам Гарри.
Разум потерян в бесконечном ощущении «тебя» внутри. Он впустил его. Ты, ты, ты… Каждое слово – это лишь уверенный удар его жесткого члена.
Пальцы разделили его губы, погрузились внутрь. Он жадно сосал их, чувствуя смешавшиеся на пальцах Гарри привкусы их обоих. Сладковатое липкое масло, слегка прокислый привкус его собственного пота, чуть смегмы из члена Гарри, когда тот направлял его внутрь, слюна Гарри… Чудесно. Больше… Он вздрогнул, затем подался вперед, возвращаясь в боль, потому что он на самом деле хотел этого. Он почувствовал, как Гарри немного замедлил движения.
«Не – останавливайся».
Темные завитки волос промокли сейчас насквозь от впитавшегося масла, просачивающейся смегмы из гордо стоящего члена Северуса.
Гарри дернулся вперед, резко и грубо, и Северус одобрительно вскрикнул.
«О, Боже, да! Гарри… Пожалуйста – сделай мне больно…»
Они поцеловались. Затем оторвались друг от друга. Северус смотрел, как его фирменная ухмылка переселяется на губы Гарри. Она и правда очень ему шла. Он запретил себе смеяться. А потом это желание пропало. Гарри был сейчас так глубоко в нем, что каждый вздох болью отзывался у него в заднице.
«Хитрая маленькая шлюшка», - прошептал он, когда Гари перестал двигаться, и напряженно приподнялся вверх, чтобы укусить его сосок. Лицо Гарри хранило «не-поддающееся-описанию» выражение. Затем он откинулся назад.
«Почему твои ругательства так гребанно горячи?», - потребовал Гарри.
«Язык, Поттер. Я должен буду наказать тебя за это», - ответил Северус, на мгновение возвращаясь в прежнее состояние. Пока не поймал взгляд Гарри. Он погрузился в укоризненное молчание.
«Больно, да, Северус?» - строго.
«Да»
«Что - «Да»?»
Посмотрим, как Гарри справится с этим.
Северус недоверчиво мерцнул глазами вверх. Он удерживал зеленый немигающий взгляд. Ни один не уступал.
Гарри потянулся к его волосам. Медленно и надежно обмотал их вокруг запястья, любуясь своими действиями.
Натяжение на мускулах шеи Северуса усилилось. Его голова силой оттянута назад.
«Как ты смеешь, Северус», - прошептал он. - «Ты знаешь, чего я хочу»
Северус закрыл глаза, наслаждаясь тем, как его подчиняют.
«Да, сэр», - сказал он отчетливо. Услышал звук очень долго сдерживаемого вздоха. Они улыбнулись друг другу.
«Ты хочешь, чтобы я начал двигаться?»
«Да, сэр».
«Тогда, мать твою», - он подождал, чтобы увидеть, вызовет ли это какую-нибудь реакцию. Испытал удовлетворение, когда ничего не произошло, - «хорошенько умоляй. В деталях»
«Пожалуйста, сэр. Пожалуйста – трахните меня. Я хочу, чтобы Ваш член двигался плавно и г-грубо в-внутри м-меня. А, Боже!… Я хочу – стиснуть тебя так сильно, Гарри…»
Он прикусил губу. Потекла кровь. Сочувственный выдох Гарри, приглушенный, когда он на миллиметр подвинулся вперед, и пососал нижнюю губу Северуса. Затем он начал двигаться. Затем он начал двигаться. Да.
«Грубо», - еще смутно что-то соображающая *маленькая* область разума Северуса ставила под сомнение, знал ли он когда-либо по-настоящему значение этого слова.
Теперь знает.
Они двигались и качались снова и они… они… они, жадно глотали вздохи, вместе… трахались и кончали, но еще они… скажи это словами, Северус.
«Занимались любовью»
Гарри посмотрел на него.
Его длинные волосы облепили лоб, влажный от пота. Его глаза сощурились, почти закрывшись. Его бледную кожу сейчас можно было бы назвать почти красной. Любимый, ты совершенен.
Северус утонул в зеленых глазах Гарри. Зеленые на черном. Хватило мгновения, чтобы осознать, где он видел вместе эти два цвета раньше. Цвета факультета Слизерин на черных мантиях. Его собственная маленькая говорящая на парселтанге слизеринская змейка. Красный румянец – это гриффиндорская часть Гарри. Он получил все части, и они все подошли идеально.
Страстно хотели и выгибались дугой и бились в агонии и изнывали в нетерпении и сливались и аххххххххх
Harryseverusharry. Severusharryseverus.
Anabelll обратиться по имени
Воскресенье, 19 Августа 2007 г. 15:51 (ссылка)