Mousefur все записи автора

"Все теперь пойдет по-вашему"

Такими словами меня поддержала печенька-предсказание, когда подали горячий ужин на борту аэрофлота. Здорово, что придумывают эти ободряющие штуки. Вроде понимаешь, что они никак не могут повлиять на твою удачу, но в то же время бесхитростно надеешься, что это послание предназначается именно для тебя. Кто знает, может, кусочек теста и правда может стать попутчиком моей удачи?

 

Конечно, вряд ли, но если верить, то так и будет. Ну и еще прилагать много усилий. Потому что удача не может существовать без движения.

 

Я бегу. От всего, где протянуты ниточки к реальному миру. Так временно, бесполезно, но это позволяет проживать еще одну жизнь. Потому что скучно все время запираться в одной действительности.Мы-то все те же, а вот жизнь - другая. И как она нас примет - это самое интересное. Новичкам везет. Пусть так и будет!

 

Есть две абсолютные причины, из-за которых я не хотела бы отсюда уезжать: океан и балкон со стеклянным столиком и видом на залив.

Утром можно наблюдать умиротворение, которое закралось в каждое редкое деревце на нашем острове, в каждое выпирающее ребро воды от волнистого  ветра...

Глубокому спокойствию мешает лишь вечно живой мост, соединяющий остров с материком. Ночью он полон движения и света. Отполированные жуки и горящими глазами несутся на работу, в отпуск, навстречу новой жизни, к хорошим и плохим вестям...Движение, движение... Для движения нужен свет.

 

В нашем зале всегда живет свет. По утрам он заливает ее до самого прохода, а по вечерам едва достает до кухни. Он медленно сползает с ножей и ложек в подставке для посуды,  сверкнув лезвиями, играет блестками на плавниках несчастной рыбы в аквариуме, для которой за день это самое невероятное событие, подступает к загорелым рукам и соленым волосам за столом, бросается на подушки черного кожаного дивана, царапины которого, словно глубокие морщины, стыдливо прикрыты кофейным  покрывалом, а после солнце настигает балкон, пропуская каждый луч через рубчатые жалюзи...Эти неровные черные прорехи на полу напоминают порванную арфу. Ее струны сделаны из теней, а корпус выткан солнечным светом. Едва только ветер коснется податливых пластин, вся конструкция покачивается, и кажется, что кто-то перебирает струны поврежденного инструмента...

 

Я бегу. Потом толчок - второе дыхание, организм пробудился, энергия холодной струей влилась в тело и заставила ускориться. Бежать по узкой полоске тротуара вблизи дороги не слишком приятно, асфальт пропитался солнцем, да и светофоры встречаются почти на каждой улице, приходится останавливаться то от людских условностей, то от невозможности капризов природы. Я сворачиваю к жилому сектору в надежде, что там можно спокойно пробежаться до залива. 

 

Клан велосипедистов со свистом проехал мимо меня, примяв траву ребристыми шинами. Из-за того, что я бегу им навстречу, шум удваивается, словно стрекочет целое поле певчих цикад. Терпкий, обнаженный звук. 

Вдруг в это лето закрался звон китайских колокольчиков на чьей-то двери. Полная противоположность треску велосипедных шин. Он проник в первый звук, смешался с ним, словно хрустальные колбочки качались над разгоравшимся костром. Если я когда-нибудь еще услышу этот дуэт, то перед глазами тут же встанет низкий панельный город Оушен Сити с прикованными к заборам велосипедами.

А потом я замечаю этих существ. Они так напоминают мне детство, когда мы со школьным другом видели в кустах около нашего дома огромных скорпионов. Я до сих пор отчасти верю в то, что так и было. Они иногда до сих пор мне снятся. Но, увидев этих гигантских крабов , я прежде подумала, что это мертвые скаты. Будто путь  к океану им завалило глыбами, и они погибли.

Форма у них точно как у ската : тупой  затылок и  клинообразный хвост. И даже название соответствующее - мечехвост.  Любой может сказать, что нужно любить всю природу, но при виде их у меня заныли зубы от какого-то непонятного отвращения к этим чудищам. Так сложно бороться к нелюбви к уродству. Они вытирали свои огромные клешни друг от друга, и кожные окостенения скрежетали от тесноты. Весь залив принадлежал мечехвостам. Я смотрела на них и думала, что они сами по себе, ничего не могут мне сделать, им даже все равно, что я здесь стою, ни один не прекратил зарываться в песок или вытирать свои клешни друг о друга, а я их не люблю. Сложно бороться к нелюбви к уродству. Я покидаю их логово зачарованная, растревоженная, пристыженная. 

Во время размножения,  когда мечехвосты группируются на пустынных берегах, люди собирают их. Говорят, у них очень ценная кровь. Мне представилась картина, как их, безобразных и никому не нужных , бросают друг на друга камнями и отвозят на ферму по сбору крови. Синей крови цвета океана. Большое сборище мечехвостов очень напоминает обмундированную с ног до головы армию.  Надежные каски цвета грунта охраняют их внутренности вот уже четыреста пятьдесят миллионов лет, а хвост воинственно выставлен вперед, приглашая вступить в бой. Но на самом деле они не только не опасны, да еще и полезны для человечества.  Наверное, после опытов от них просто избавляются. Такова судьба этих существ, у которых по венам течет океан...

Я бегу. Еще пять километров, вижу только  фиолетовые кеды и загорелые коленки. Без головы я тут же иду на пляж. А потом - боль, отдающая в челюсть при каждом шаге и страшная боязнь обращаться к врачам.  Всю ночь я пролежала со странными симптомами, напоминающими гайморит и думала о том, что мне нужно менять билет и лететь обратно в Россию. Этими пятью днями страха мне пришлось расплатиться за девять километров неподготовленного бега. 

Я думаю, что меня вылечил океан. Точнее, я знаю, что он меня вылечил.

Океан гулял по телу. Он распахнул меня,  проникал через каждую клетку прямо в скелет, задерживался там и перемешивал внутренности. Но без присущей ему суровости, скорее мягко, чайной ложкой...

Я была сосудом, который он так стремился наполнить до краев, заливая воду в уши, нос и горло.Он увлекал меня внутрь, издавал воинственный рокот и толкался. Так выпроваживают незванных гостей. Белоснежная копна плетью ударяла сзади, ей неважно, успел ты вдохнуть или нет, это словно оплеуха, бесцеремонная, влажная, язвительная. Синяя кровь. Синяя кровь мечехвостов. Если она прольется в океан, то ее даже никто не заметит. Только волны загудят еще больше...

Никто не хочет нарушать вековое величие океана, когда к острову подступает туман. Он тут же словно бракованный, забытый. И от этого седые волны все выше вылезают из воды, им все интереснее, кто же осмелится не только помочить ноги и посмотреть на темные пузыри в песке, но и зайти в воду по  сердце и долго опускать руки в холод, обнажая скелет под грудью от внезапной бодрости. 

 

Старый, старый океан...Сколько всего в мире ни происходит, а ему хоть бы что. Человеку все время что-то нужно от него, то он забирает жизни морских жителей, то пускает свои лодки, то выбрасывает тонны химических веществ в среду, в которой ему самому никогда не придется жить - ведь он ходит по земле, у него нет жабр или плавников. И старик-океан всегда лишь терпеливо вздыхает.... Ветер колышет его пену белых волос, то гладко зачесывая их назад, то завивая в разных размеров локоны, которые бусинами разбиваются о берег, и пара троек бусин долетают до  скрещенных пальцев рук на берегу, на которых дремлет какая-нибудь панама. Панама приподнимается, прислушивается к настроению моря и снова падает на костяшки пальцев. Но когда на остров ложится прозрачная вуаль, на песке нет ни одних скрещенных рук. Изредка видно золотоискателей. Они стоят спиной к океану, их взгляды роют песчаные пещеры и находят там несметные сокровища, давно забытые клады или чьи-то случайно соскользнувшие с мокрого тела цепочки и сережки...  

На берегу комьями разбросаны лохмы темно-русых водорослей. Их вырвало с корнем время и сделало седыми волнами. Океан видел все, он знает все, он самый старый из всех стариков. Конечно, за все тысячелетия, как он жив, он потерял и зрение и слух, но ни разу не растерял своей волнующей, титанической мощи, не требующей отказа дерзости и непримиримого бунтарства.

 

Говорят, что он успокаивает.Это все потому, что куда ни посмотри, у него нет пределов. Всегда умиротворяет то, у чего нет ни начала, ни конца. В любой точке все одинаковое, похожее. Куда ни ткни, везде вода, вода, вода... 

Cлушать неисчерпаемость океана. Вглядываться в его постоянство, искать недостатки. Бежать. Волосами касаться бархата песка. Вдыхать соль и йод. Гладить волну по седым волосам, когда боишься зайти в воду выше сердца. 

"Все теперь пойдет по-вашему."