все записи автора Чужой город неприветливый, немного хмурый и смотрит свысока, да только не легче от этого и не проще плутать в незнакомых переулках темных и даже пустых, потому что нет выхода и спрятаться негде. Хотелось убежать – вот и убежала, а что взамен получилось, судьбы уже не касается...
Там светил одинокий фонарь и фигура, что возвышалась обелиском, мрачно нависла прямо над ней и сунула ей в лицо что-то белое...
Земля поплыла и пропала, стало темно и чуть холодно...

Она не взвыла, нет, просто прикусила губы до крови и не проснулась.

Та же улица, та же ночь, даже тени и те такие же, вчерашние... Серые, неродные.

Поднялась, голова закружилась, пошатнулась, еле удержалась за стену грязную, челюсти свело от боли, да кричать не стала, с губ кровь вытерла и поплелась в комнату вещи паковать. Домой.

Жжет за спиной, режет прямо ножом между лопаток и выть хочется... А сил-то и нет, лишь молча стиснуть зубы и приподнять майку – а там...
Две раны симметричные, зарубцевавшиеся по краям, и боль въедливая, прямо терпкая...
Глаза расширились, и перед глазами поплыло, потом ничего, успокоилась. Сбросила одежду, под душем смывала кровь застывшую, оделась и дальше разгребать все и в сумку бросать без разбора, а по спине мурашки бегут.

Рассвет на вокзале встречать пришлось среди толпы разношерстной... Толчея, все носятся туда-сюда... И мысль лишь одна в голове крутится: «Только не спина, не троньте, пожалуйста». Задел все-таки, она так и скривилась, опять губы до крови прокусила, дернулась да как зыркнет... Он быстренько удрал сквозь реку людей.

Свет не гасят, а в глаза-то как бьет, аж слезятся, а спиной повернуться страшно: так и тянет вниз на стол, потом об пол... Мурашки опять поползли, зажмурилась – а свет еще ярче. Так и металась в жару, с лица откидывая мокрые волосы, а полусон-полубред щекотал нервы и жгло за спиной сильнее прежнего.

Притоны, вокзалы, лица недобитые или перебитые, а то и вовсе законом разыскиваемые, все мелькает, гремит, орет, да только все в гул единый сливается и домом-то назвать этот балаган нельзя. Просто так. Предбанник.
И не обнял он ее – не далась, вырвалась, легла рядом, е раздеваясь. Обидится – ну и пусть. Руку протянул - отскочила, как ошпаренная, нахмурился – скривилась и ушла в ванную. Там под душ и – опять боль... Пошатнулась, но устояла, кое-как оделась и легла аккуратно на кровать. Ни слова не сказав. И чуть не заорала в голос. Он наклонился поцеловать, но она и ему губу прикусила. Случайно.
Не спала. Слезы немые текли, и глаза щипало, да только подушка их себе на память оставила и никто о них так в большом мире не услышал. Может, и говорить-то она не умела? Говорила ведь когда-то... Да сил не осталось. Или желания...
Утро серым маревом повисло, фонари скучали, тихо поднялась, дверь отворила, босиком по полу бетонному прокралась на чердак. Пыльно и грязно, но ей не до этого было: губы сжала плотно и вылезла через окошко маленькое заплеванное на крышу.

И ветер дул, и дождь хлестал, а она руки раскинула и...
Взметнулись за ее спиной два белоснежных огромных крыла и взмыла она в воздух перышком, легким таким, пушистым и пряди мокрые и ночи бессонные позади остались... А впереди лишь небо, серое, невзрачное но все-таки прекрасное зимнее небо...