все записи автора Не знаю, не знаю…. Возможно многие это интервью уже читали. Но думаю, никто меня гневно не закидает камнями, если это тут выложу. – Интервью Роберта Инглунда с одним из русских корреспондентов.

— АЛЛО?
— Да-а-а…Узнаете, кто это? (Инглунд произносит слова зловещим шепотом, как в фильме.)
— Я говорю с Фред… простите, с Робертом?
— С ними обоими! Знали бы вы, как часто в своей жизни я слышу такие оговорки. Люди настолько «пришили» меня к этой роли, что иногда приходит в голову мысль — если я зайду ночью в магазин и скажу фирменным голосом: «Привет, детки», не начнут ли посетители разбегаться оттуда с криками?
— Когда вы впервые накладывали на себя грим Фредди Крюгера, думали, что этот фильм принесет вам такую сумасшедшую популярность?
— Нет, конечно. Мы думали — сработаем рядовое кинцо, страшилку, где девочки визжат и кровь льется. Денег на съемки и то не хватало, дважды приостанавливали процесс: декораторы увольнялись из-за задержки зарплаты, а оператор кричал, что не будет снимать такую дешевку, «потому что она все равно провалится». Короче, настроение у нас было поганое, и то, что «Кошмар на улице Вязов» стал хитом, вызвало у меня шок.
— Как вы думаете, хорошо ли это, что отвратительный убийца с ножами на пальцах стал кумиром целого поколения подростков, сплошь заклеивших свои комнаты его плакатами?
— А в вашей комнате в свое время висел плакат Крюгера?
— Нет, хотя само кино, разумеется, произвело на меня огромное впечатление, это вообще был один из первых фильмов ужасов, что я посмотрел.
— Ну и вы же не пошли после просмотра кого-то на ломтики шинковать, правильно? «Кошмар на улице Вязов» — подростковый фильм, а дети любят страшные сказки, и я их любил, и, думаю, вы тоже. Взять хотя бы сказку братьев Гримм про Гензеля и Гретель, где ведьма-людоедка хочет съесть брата с сестрой, а они ее сжигают в печи. Только представьте, какой фильм ужасов со спецэффектами можно было бы снять! Так что рецепт популярности Фредди прост — дети обожают бояться.
«Шекспира я уже играл»
— ЧЕМ можно напугать лично вас?
— Если я войду в темную комнату, а вы неожиданно заорете у меня над ухом (смеется). А вообще мне нравятся рассказы Эдгара По типа «Колодец и маятник», вот это действительно страшная вещь — когда я их читаю на ночь, сплю с включенным светом.
— Скажите откровенно — вы-то сами любите смотреть фильмы ужасов или давно уже втайне от поклонников перешли на мелодрамы?
— Это все равно что я спрошу: а вам в принципе не скучно читать газеты, вы же как-никак в прессе работаете? Безусловно, я люблю жанр ужасов, но смотрю фильмы больше как актер-профессионал — ага, тут ушло на грим столько-то, вон там сэкономили на спецэффектах, а здесь пожадничали на клыки монстра и сделали их из картона.
— Следующий вопрос вам наверняка задавали миллион раз…
— Не надоело ли мне на протяжении последних двадцати лет играть кровожадное чудовище в полосатом свитере, грязной шляпе и с сожженной рожей?
— Ну, можно сказать, почти так.
— Я бы покривил душой, если бы сказал — нет, всегда был рад до смерти этой роли. Сначала я восторгался — вот она, слава, популярность, гонорары… Потом стали приходить мысли: «Мужик, тебе уже сорок… А вот тебе уже пятьдесят… Неужели ты и на старости лет собираешься кривляться в шкуре Крюгера?» Когда я ушел из сериала, меня почти перестали снимать, а если и приглашали, то только на роли киноманьяков.
— А вы-то, конечно, лелеяли надежду сыграть Гамлета?
— Я вас разочарую, может быть, но в пьесах Шекспира я уже играл. Так вот я понял: нет ничего плохого в том, что образ Крюгера приклеился ко мне намертво. Ведь я в кино уже 30 лет и знал актеров лучше меня, которые блистали, а сейчас у них дела идут настолько плохо, что они страховки продают. У меня же популярность до сих пор такая, что я по улице не могу пройти спокойно. Так что я рад, что мне было суждено создать образ, который стал легендой жанра. Знаменитый Борис Карлофф тоже остался в памяти как Франкенштейн и ничуть от этого не страдал.
— Ваши дети тоже любят образ Крюгера?
— К сожалению, у меня нет детей, только собаки. Женился очень поздно — в 48 лет, потому что у меня не было времени на личную жизнь. Я постоянно находился на съемках, в разъездах, на кинофестивалях — это было как бесконечный конвейер, спал по три часа в сутки. Времени на то, чтобы завести детей, не оставалось, о чем я теперь жалею: может быть, они заставили бы моего персонажа как-то измениться.
Фредди в России!
— А КАК Фредди Крюгер может измениться? Он начнет сниться международным террористам или вести во сне курсы реабилитации для раскаявшихся маньяков?
— Запросто. Был такой сценарий, который не стали воплощать в кино… В общем, там одна девушка, поклонница фильмов с Крюгером, сходит с ума и начинает убивать детей в небольшом городке, а Фредди приходит, чтобы ее остановить. Но этот сюжет «не покатил» — добрый маньяк никому не нужен, зрители не этого от него ждут. Хотя из первой части «Кошмара» пришлось вырезать несколько моментов, которые показались нам чудовищно страшными, — особенно там, где Крюгер поит жертву кровью. Режиссер посмотрел на это и сказал: «Да ну на фиг, я же потом ночью спать не буду», — и убрал.
— Вы несколько раз были в России на съемках. Понравилось ли что-то?
— Наверняка бы понравилось, если бы я это что-то хоть увидел. Я был в Санкт-Петербурге, но видел город проездом, из окна автомобиля — гостиница, студия, работа. Хотел ночью погулять — пока одевался, присел на кровать и уснул в одежде. Последний вопрос?
— Фредди Крюгер вам при этом приснился?
— Уже через пять минут. Но, поскольку я был в России, он пришел с бутылкой русской водки (смеется) и сказал: «Хорошая страна. Приезжай еще». И я обязательно приеду. Но, может быть, весь этот разговор вам тоже приснился и вы говорили не со мной.
— Простите, а с кем же?!
— (Тем же зловещим шепотом, что и вначале.) Кто знает, приятель… Кто знает.