10 вопросов Робину Уилльямсу.

На do-nuts

В пьесе «Бенгальский тигр в багдадском зоопарке» вы играете роль тигра и его духа. Сложно подготовиться к такому необычному амплуа?

Нет, не сложно, надо научиться правильно ходить и кусаться почаще. В основном я играю именно душу тигра, так что мне не приходится надолго перенимать повадки хищника.

Пьеса рассказывает о войне в Ираке. Ваше участие в постановке как-то связано с вашим личным отношением к войне?

Когда я был в Ираке в последний раз, я расположился в охотничьем домике Удея. Это, конечно, одно название. В своей жизни он только за русскими проститутками охотился. Местечко, надо сказать, отвратительное. Представьте себе поместье Грейсленд, построенное по проекту Гитлера, получится жуткая безвкусица. Даже колумбийские наркобароны так считают. Я был в Ираке недавно, страсти там потихоньку утихают, все сходит на нет. В пьесе есть такие слова: «В Америке считается, что смерть означает конец, что больше ничего никогда не произойдет». Но как же на самом деле? Побывав на Ближнем Востоке, понимаешь, что призрак войны все еще там.

Почему вы так часто принимаете участие в мероприятиях Объединенных организаций обслуживания?

Мне нравится это делать, нравится выступать для солдат.

Этот спектакль — ваш дебют на Бродвее, хотя вы закончили Джульярдскую школу еще в 1975 году. Почему вы не играли в театре все это время?

Закончив Джульярд, я попросту не смог найти себе работу актером. Тогда я стал посещать семинары, которые проводились в подвале одной церкви и обещали научить меня искусству комедии. На этих курсах мы проходили литературные произведения поэтесс-лесбиянок и обучались стенд-ап-камеди, что, в сущности, отлично сочетается. В скорости я уже подрабатывал на телевидении и получал роли в фильмах.

Окажись я в нужное время в нужном месте, а именно в каком-нибудь нью-йоркском клубе приятным вечером, есть ли шанс, что я попаду на ваше выступление?

С тех пор как я начал играть в театре, у меня не хватает времени выступать, хотя чувствую в этом острую потребность, ведь есть о чем поговорить. Доналд Трамп тут яростно требовал посмотреть на свидетельство рождения Обамы — а мне вот очень хочется посмотреть, откуда у Трампа волосы растут. Думается мне, по ночам он заходит в маленькую комнату, и его прическа заводит одну и ту же песню: (тут Уилльямс показывает, как, в его представлении, волосы Трампа слезают с головы и разговаривают со своим хозяином) «Так, ну на ком бы нам дальше жениться? Все, идем тусоваться! И вообще, на том здании должно быть твое имя!»

Ваше всем известное чувство юмора никогда не мешает в общении с людьми?

Однажды в аэропорту ко мне подошла какая-то женщина и сказала: «Ну-ка, шути!» — в приказном порядке. С таким же успехом можно было бы подойти к Михаилу Барышникову и сказать ему: «Плие, сейчас же сделай плие! Что я тебе сказал? А теперь встань на носочки, ногу вперед — в сторону — назад, колено вытянул!»

Ваше имя было на первых полосах всех газет, когда вы прибегли к помощи врачей для лечения алкоголизма. За время вашего пребывания в клинике вы нашли материал для выступлений? Или предпочитаете держать это в секрете?

Вообще-то в секрете, отсюда и название — «Анонимные алкоголики». Я специально обратился за помощью в клинику в Северной Калифорнии, чтобы у меня всегда оставался выбор. Но это был очень важный этап в моей жизни. Пристрастие к алкоголю тогда вышло из-под контроля.

И тем не менее у вас есть виноградник.

Да, это правда. Это так же странно, как если бы Махатма Ганди держал мясную лавку.

У звезд часто бывают пагубные пристрастия. Почему так?

Мне кажется, популярность сама по себе как наркотик, но ее влияние циклично. Сперва ты на гребне славы, а потом утопаешь в неизвестности, а потом ты снова в моде. И даже сейчас, когда у меня есть «Оскар», я все равно остаюсь Морком для многих.

Билли Кристал как-то заявил, что стенд-ап-камеди – это своеобразный способ переработки всего болезненного и тягостного. Пожелать вам, что ли, побольше неприятностей для творческого роста?

Вовсе не обязательно, я и так их с легкостью нахожу.

time.com / Лида Дичковская