Цитата сообщения Цзю_Вэй_Мао

Обещала я написать про рождественский троллинг в дЯревне. Обещанного три года ждут, но я поторопилась. Плз, читайте.

Стало быть, сидим мы всей семьей тихо, Сочельник встречаем, первую звезду ждем. Мама всем моск выедает рождественскими традициями в псевдоправославном стиле, дед мается по всему дому, сослепу то об кошку споткнется, то об меня — и все извиняется. Сын в углу заныкался — импов, какодемонов и прочую нечисть гоняет. А мне так и вообще делать нечего: за неделю все убрала, отстирала, приготовила, продуктов натаскала. Сейчас бы Сэма Крутого до конца доползти или кого на лирухе затроллить — инет, как назло, работает преотлично. Но низзя: мама за спиной — за каждым словом следить надо. Вон она до сих пор испуганно вспоминает, что у меня в читателях Бес... аццкие виртуальные забавы, типо. Поэтому сижу тихо, никого не трогаю, никому не звоню, читаю умную книжку, как на бейсике разговаривать. А за окном — мороз за двадцать, нос высовывать лень. Спи-отдыхай. Как говорится. Так бы и проспали Рождество. Да только еще незабвенный, любимый мной Николай Васильич приметил, что под Рождество не время спать — бдить надо, ибо нечисть вокруг до первой звезды крутится.

Вот и у нас, точнее, у мамы зазвонил телефон. Он вообще редко звонит — обычно это мама всех по телефону достает так, что ей потом все звонить боятся. А тут — поди ж ты. И слышу я такой монолог:
-Слушаю вас... Нет, я не Ирина, вы ошиблись... Нет, не Петухова... Нет, я не Наталья Витальевна... Так вот: нет тут никаких Петуховых... А зачем вам мой адрес? А вы вообще кто? … Нет, я вас не знаю, ошиблись вы.

Потом подходит ко мне такая вся удивленная и спрашивает:
-А зачем они моим адресом интересовались? Может, деньги с телефона списать хотели?

Ога, прям с телефона, приехав по адресу. Маме, конечно, мошенники в каждом встречном и звонившем мерещатся, но чтобы облапошить абонента билайна, адрес местопребывания не нужен. К тому же у меня дежавю. Точнехонько неделю назад меня так же по городскому телефону доставали. Номер поменяла год назад, из-за триджы долбанутого юниаструма — и тишина была до нынешнего декабря. А в декабре начали звонить и спрашивать какую-то Валентину Федоровну. И как только слышат, что «нету тут такой» - сразу адрес спрашивают. Причем так наивно: «Вот я на Фадеева живу, а вы где?» Обычно у меня такие «не туда попавшие» довольно быстро уходят в эротическое путешествие, узнав всю свою альтернативную родословную — а эти нет... сейчас, наверно, тоже звонят, только меня там нет.

Пока я все это соображаю, снова оживает мамин телефон. А мать у меня теперь умная: кто у нас в семье тролль и пранкер? Правильно. Поэтому телефон быстренько передается мне.
Я: -Я вас внимательно слушаю, здрассти!
Она: -Наталья Витальевна?
Я: -Нет. И не Ирина. И даже не Петухова.
Она: -А где она?
Я: -Кто из троих вас интересует?
Она: -Мне Наталью Витальевну.
Я: -Так говорю же: нету ее тут.
Она: -Как нет?! Только что была!
Я: -Правда? А я ее чёта не заметила.
Она: -А давно у вас этот номер?
Я: -Давно, аж с морковкиных заговеней.
Она: -И никогда Натальи Витальевны не было?
Я: -Не было.
Она: -А где вы живете?
-Я: А вам зачем? Хотите лично Наталью Витальевну поискать?
Она: -Да. Слышь, маму позови...

Опаньки! Оно знает, что у меня мама рядом сидит. Откуда бы? Я и уточняю так ехидненько:
-А откуда вы знаете, что у меня есть мама? Может, я ее давно похоронила уже, а вы мне тут соль на рану...
Мама тихонько хихикает. А на том конце провода явно не до смеха:
-Как похоронила?!!!

И тут разговор прервался. Смотрю на номер: знакомый какой-то. Не то, чтобы у меня память на цифры хорошая, но номер приметный. А тут еще и дед опять под ногами крутиться взялся. Докрутился — ложку чайную урониил и полез под стол искать. И снова звонок, тот же номер.
-Так! Сейчас же мне дайте мне Наталью Витальевну. А то...
-Что «а то»? Бить будете?
-Адрес дайте!
-А, ну да, как же вы бить будете по телефону, вам адрес нужен.
-Нет, мне адрес нужен по другому поводу. Я подозреваю, что вы захватили Наталью Витальевну и держите ее в заложниках.
Я аж подавилась от смеха:
-Ну тады, - говорю, - приятно познакомиться. Меня зовут Усама Бен Ладен. И я выдвигаю такие условия: если ты еще раз позвонишь по этому номеру, кранты твоей Наталье Витальевне... если я ее в поле своего зрения обнаружу.
На том конце тишина, а я добиваю, уже без смеха:
-А еще Усама Бен Ладен прям щас сдаваться полиции пойдет. И там накатает заяву о факте телефонного хулиганства с твоего номера.
-Это я щас в полицию пойду!!! - визжат на том конце. - Вы не имеете права лишать человека свободы против его воли!
-Во-во, давай, приезжай с ОМОНом, будем все вместе под столом твою Наталью Витальевну искать.

Разговор снова прервался — и телефон больше не звонил. Зато маму пробило на предмет ликвидации мошенника. Она ж гражданка правильная, ей жеж надо обязательно сообщить о факте правонарушения и проследить, чтобы было проведено расследование. Поэтому в течение последующего получаса она развлекалась звонками в службу безопасности билайна («это ваш абонент портит нам жизнь!») и к местному дежурному. Это в Сочельник-то! Бедняга все полчаса пытался честно понять, кто, кого и где захватил, и почему звонит заложник и требует найти злоумышленника. Судя по всему, дежурный так и не понял, но, чтобы облегчить себе жизнь, пообещал разобраться.

А мне всё циферки номера покоя не дают — знакомые же. И пока мама устраивала вечер перед рождеством нищасным работникам билайна и полиции, я взялась просматривать ее записную книжку, которая больше на талмуд похожа по объему. И таки нашла некую Марьяну, маляра-штукатура, телефон которой был аккуратно вписан лет пять назад. Именно тот самый номер, который только что определился на мамином мобильнике. Саму Марьяну я не помню: у меня вообще все мамины «спецы по ремонту» на одно лицо, потому что их невероятно много. А вот мать сразу вспомнила и удивилась:
-Не может быть она. Нормальная такая баба была, с детьми, хорошие дети такие, вроде даже внуков ждали. Слушай! А может, эти ее дети грех на душу взяли? Спаивают мать, вот она и бредит? Надо срочно подвонить дежурному, сказать!

Мое встречное предложение - позвонить самой Марьяне и устроить ей профилактику - было отвергнуто: какая профилактика, если ее мухоморами или (не дай бог) героином опоили! Ну, по части конспирологии в быту мама у меня мастер еще тот.

К счастью или к несчастью, но позвонить мама больше никуда не успела. Потому что нам начали старательно выносить входную дверь. Дед выполз в прихожую — и тут же в кухню врывается ураган (о! Оказывается, Марьяну я-таки помню в лицо). Тонкая, бледная такая, словно за ней сотня чертей гналась, зато звонкая:
-А-а-а, это что здесь происходит?!!! Сейчас же предъявите мне Наталью Витальевну, иначе...
Тут взгляд добровольной спасительницы заложников падает на маму.
-О! Наталья Витальевна, вы живы! - Марьяна заключает офигевшую мать в обьятия. - Вот счастье-то! Жива! Здорова! А где тот козел, что не давал вам свободно общаться по телефону? Это нарушение прав человека!...
Мать в шоке: от мощных, не соответствующих комплекции спасительницы, обьятий, от перегара, которым от нее несет так, что даже я сразу ощутила приступ похмелья, минуя стадию опьянения. Мама только сдавленно вопрошает деда:
-Ты зачем ложку уронил? Вот она... пришла...
Деду слова не давали, Марьяна сразу возмущается:
-Я не ложка! Я тут спасать! - оглядывает кухню. - Так где тот козел...
-Я не козел, - прерываю ее бурную активность, - если уж на то пошло, я коза.
-Точно, не коза, - доносится из янькиного угла вместе с рычанием импов, - она — тролль. Девятихвостый.

-И ваще, за козу ответишь, - продолжаю наезжать я. - И это, - указываю на мать, - не Наталья Витальевна. И тем более не Петухова!

Минута молчания, в смысле, немая сцена, за которой следует удивленный шепот:
-Не Наталья Витальевна? А кто? Вот же: руки, ноги, голос...
Мама аккуратно выворачивается из душных обьятий:
-Я вообще-то с рождения Наталья Семеновна.

Марьяна в шоке падает на стул, минут пять хлопает глазищами. И тут до нее доходит: она начинает бурно извиняться, дескать, «понимаю, я бы тоже послала далеко и надолго, если бы мне вот так...»
-Я ж понимаете, решила сегодня друзей с Рождеством поздравить... Ой! Замерзла-то как! А у вас нету ничего согреться?
Мать машинально наливает рюмку брусничной настойки, которая сразу же опустошается. И Марьяна продолжает извинения-пояснения:
-Звоню я, значит, Ирине Петуховой, царствие ей небесное...
Мать слегка бледнеет...
-... а отвечает Наталья Вит... ой, Семеновна!
Мать бледнеет еще сильнее и спрашивает:
-А что я делаю в телефоне покойницы?

А я в это время судорожно понимаю, что у меня, кроме заложников, в доме еще и труп Ирины тусуется где-то. А из угла, где почему-то затихли импы, снова доносится ехидное:
-Наша бабушка — зомби?
-Да не знаю я... - оправдывается Марьяна, - ой, а правда, откуда у вас номер Ирины в телефоне? Или вы, в телефоне Ирины? Или Ирина в... Да ладно, фигня все это, главное, все живы и здоровы.
-И Ирина? - подозрительно спрашиваю я.
-Нет, Ирину мы похоронили полгода назад. А ее номер... ну вот же... - она протягивает мне свою мобилу, - видите? Ирина. Звоним.
Звонит мамина мобила. Мама испуганно оглядывается, словно ждет, что покойная Петухова сейчас придет ответить на звонок. Но отвечаю я, со свойственной мне вредностью: беру трубку и загробным голосом говорю:
-Здравствуйте, Ирина Петухова, бес-секретарь левого сектора преисподней внимательно вас слушает.
-Мам, ты тоже зомби? - вредничает в своем углу Янька.
Мать больше не бледнеет и начинает хихикать. Зато бледнеет Марьяна, ошалело смотрит на свою мобилу, на меня, на маму, косится в тот угол, откуда доносится голос Яньки вместе со странными звуками, оглядывается — тоже, наверно, ожидая появления покойницы... Потом до нее доходит:
-Ой, да ну вас! Приколистки!
Она заливает в себя еще рюмку настойки и продолжает пояснения:
-Стало быть, звоню я Ирке покойнице...
Мать не выдерживает:
-У тебя что, традиция такая — покойников с Рождеством поздравлять?
-А вот не перебивай, я все скажу, как на духу, ничего не утаю. И ваще я с покойницей общаться не собиралась. Звоню я Ирке, чтобы поздравить мужа ейного...

Вот жеж, второй покойник по моему адресу, имхо, перебор...

-А муж тоже покойник? - испуганно спрашивает мать.
-Зомби, - уточняет из угла Янька.
-Зачем покойник? Вчера живой был. Мы с ним дружим, как Ирку похоронили — так и дружим. Хороший мужик, не то, что таксист...
-Таксист покойный? - уже хором издеваемся мы с матерью.
-Да нет же! Где вы видели, чтобы покойники на таски приезжали?
-О! - радостно вопит Янька. - Тут проезжала «Кристина» (и пофиг, что йумор про Кристину пойму только я, ибо мои собеседники вряд ли читали Стивена Кинга. Зато я теперь тоже хихикаю.)
-Таксиста я поймала, чтобы быстрее добраться сюда... хм... спасать... - продолжает Марьяна. - Так вот. Хватаю таксиста — и к вам. Только вот адрес не помню. Так и говорю ему: улица какая-то такая... на букву «О»...
-Попытка деления на букву «О» - изрекает в своем углу Янька и теперь мы громко хихикаем вместе с матерью, потому что с творчеством Каганова мама знакома.
-И он тебя повез на букву «О» - давясь смехом спрашивает мать.
-Хорошо, что не на другую букву, - бурчит дед, которому обломали кайф поспать.
-И как? Довез? - уточняю я.
-Сначала нет. Он меня почему-то вообще из города увезти пытался. Так ведь я ж не на «С» его послала, а на «О». Вот и спрашиваю — ты зачем меня в Ступино повез. Он сразу обратно свернул. И дальше я рулила... в смысле, не сама. Я ему пальцем показывала. И объясняла, что улица на букву «О» и забор там такой... горизонтальный. А он еще спросил: «упавший, что ли?» Ну не дурак? Забор ведь пить не может, с чего бы ему падать?
-Точно дурак! - подтверждает Янька, не отрываясь от убийства монстров. - Падать забор не может, потому что он — не крыша. Вот крыши часто падают, ездят и летают. Сегодня, например.
Мать уткнулась носом в чашку с чаем и булькает там от смеха. А Марьяна продолжает:
-Я, значит, как увидела ваш забор, так и ору «Стой!» Выскочила и кричу водиле: «Не уезжай! Ща я Наталью Семеновну... ой... Витальевну вызволю, морду ейному сыну набью»...
-У тебя есть сын? - удивленно обращается к матери дед. Мать в ответ только еще раз судорожно булькнула чаем.
-А этот … хм... таксист как газанул — и тю-тю. - обиженно продолжает Марьяна.
-И денег не взял? - удивился дед.
-Нет, деньги-то он сразу взял. А я забор-то помню, а где калитка — нет. Вот я и стучалась минут пять в соседнюю калитку.

Я машинально глянула в окна дома напротив, куда, по ее словам, ломилась малярша. Оттуда на меня с выпученными глазами уставились супруги-соседи. Хотя их интерес, пожалуй,не удивителен, они все время что-то высматривают.

И вспомнился мне снова отчего-то Николай Васильевич, когда Марьяна задумчиво сама себя спросила:
-Интересно, а чегой-то водила так шустро свалил?
-Так он же был зомби, - вякнул из угла Янька.
-А ты «Вечера» Гоголя читала? - решила слегка разбавить повествование я. - Там помнишь, черт всех морочил аж до первой звезды. А у нас сегодня еще и полнолуние. Вот твой водятел, наверно, он и был.
-Кто?!
Говорить уже лень, и я просто роги пальцами показываю, а Янька из-за угла уточняет:
-Аццкий сотона!

И тут у деда опять грохот — это в голос ржут мать и сам дед, а еще аж три ножа со стола падают.
-Это к трем большим мужикам, - задумчиво изрекает Марьяна.
Звонит мамин телефон, и мы с мамой, глядя друг другу в глаза, думаем, видимо, одно и тоже: «Полиция». Ну, не билайн же будет так быстро реагировать. Хорошо хоть звонят, а не сразу приезжают. Отвечать конечно же мне... ну, кто у нас главный пранкер?

Но, видимо, не я одна тут пранком балуюсь. Потому что мне в телефоне сразу представились:
-Вечер добрый. Майор Пронин беспокоит.
«Хорошо, что не Шерлок Холмс», - подумала я.
-С вашего номера поступил звонок о захвате заложников.
Вот попробуй ответь, когда не знаешь, чего там мама дежурному полчаса рассказывала.
-Наверно, с нашего. Только не о захвате, а о поиске заложников по этому телефону. Наверно.
-Так вы не знаете? Или знаете, но скрываете? Ну и как заложники, есть или их уже того?
-Почему того? Есть. Аж целых пять, еще два кота и супервумен.
На том конце легкое замешательство.
-Супервумен?
-Ну да, - говорю, - нас, типо, уже спасли.
-Так бригаду быстрого реагирования не присылать?
-А чего не присылать? Присылайте. И ОМОН присылайте. И службу безопасности билайна — им тоже звонили. И сами приезжайте, будем чай пить.
-Так вы там чай пьете, что ли? И сколько выпили?
-Лично я — второй стакан.
Ну кто ж виноват, что я, и правда, именно чай пью.
-Вы чай стаканами пьете?! - в голосе «майора» слышится ужоссс.
-А вы — рюмками? - вредничаю я.
На том конце пару минут молчат. Потом неуверенно спрашивают:
-Насть, ты что ли?
О! Моя полиция меня бережет. Этот меня, видимо, по манере нести всякий бред по любому поводу узнал.
-Я, кто ж еще за мамины звонки отдуваться будет.

Ладно, ножи упавшие я «отработала», ОМОН в рождественский сочельник будет отдыхать. Зато у нас — самый разгар. Сначала песни... да-да, «Владимирский централ — ветер северный, уехало такси — зла немеряно...» Потом выяснили, что мамин голос похож на голоса сестер Зайцевых, которых никто не слышал, но все видели по тв. Потом меня дважды называли Аллой Борисовной (неужели правда так похожа?) и еще дважды путали с «маминым сыном» (йа исчо и мужиГ!!!). Потом на кухню выплыла наша танкистка-ветеран — и сослепу (бабушкиному) и спьяну (Марьяниному) оказалось, что они уже сто лет как знакомы... а видят-то друг друга в первый раз, зуб даю. Потом долго обсуждали предстоящий столетний юбилей нашего ветерана, а заодно решили спланировать и стодесятилетний юбилей. Посидели бы дольше — и двухсотлетний спланировали бы. Потом мне позвонила подруга — и мы вместе с подругиной громкой связью обсудили поведение братьев Малаховых (старший — образованный дурак, младший — необразованный дурак, но прикольные. А Закошанский хуже всех, ибо орет громко). Под конец мама решила назначить Марьяну своим коллектором по выбиванию долгов из закоренелой знакомой — пришли к выводу, что долги выбьем из всех, кто под руку попадется.

В общем, ближе к полуночи Марьяне пришло в голову, что пора домой (ну наконец-то!). Ессно, на такси — пешком ей дорогу домой не найти. А теперь угадайте, в кого я такой тролль и пранкер?
Звонить в таксопарк взялась мама. В тот самый таксопарк, где водятся таксисты-зомби... черти или кто там... кароч, те таксисты, которые оставили нам Марьяну в рождественский сочельник. И началось!
-Здрасти! Вы сегодня в 16-30 вызов принимали от совхоза в центр?.. А почему ваш водитель клиентку бросил?... А вот так: взял и бросил. На морозе... прям под нашим забором. Мы приходим, а она сидит, вся такая уже посиневшая от холода. Куда идти — не знает. Он ее на какую-то улицу на букву «О» привез. А у нас улица на букву «Л»... Да жива клиентка, не бойтесь. Мы даже полицию отговорили дело заводить... Да, даже в полицию звонили! Мы ее подобрали, отогрели, чаем отпоили. Спасли от заложников... ой, от смерти холодной... Чего надо? Так этого водителя надо! Пусть приедет и женщину заберет!
-Забесплатно! - вопит в трубку сбоку Марьяна.
-Да, бесплатно, в качестве моральной компенсации, - строго уточняет мать. - Как водителя нету? Какая-такая другая смена, что вы мне чушь какую-то городите. Вы таксопарк?... У вас водители вообще есть?... Так пришлите любого. Нам что теперь жертву вашего произвола у себя прописать? Короче, девушка, давайте любого, а этого я завтра лично найду — и мало ему не покажется!

Думаете, на этом месть двух дам закончилась? Да вы просто не знаете мою мать. Это я такая - вежливый и пушистый тролль. А мама клятвенно пообещала диспетчерше, что они будут «прям щаз стоять у калитки, мерзнуть и ждать такси». А сами заварили себе еще чаю. Пили чай и периодически звонили в таксопарк, вопрошая:
-Где наше такси? Как стояло-ждало-уехало? Да мы тут у калитки мерзнем, не отходя от кассы. Примерзли уже! Пусть возвращается, - и опять по чаю. Ну надо же Марьяне трезветь!))

К полуночи Марьяну-таки доставили домой. После ее ухода оказалось, что брусничной настойки не осталось ни капли. И мы с мамой точно ее не пили... да-да, именно я и мама (Яньку не считаем) были трезвыми. Как стеклышки. Полагаю, майор Пронин тоже, он же на службе.

Вот такие у нас «Вечера на хуторе в Подмосковье».


пиэсь: имена собственные по просьбе героев не все настоящие.))) И к слову - героине-спасательнице заложников уже скоро шестой десяток будет.)))