Странник_Су все записи автора Автор - Маркус

Как то зашел я в кафешку перекусить, да и сломал себе зуб.
Салатом сломал, надо же такому случиться!

Ну, сломал и сломал, эка невидаль! Правда зуб жевательный, уж не знаю, как он правильно называется. Что я, доктор, чтобы в этой ерунде разбираться?
Вот тут надо заметить, что произошло это событие в 1999 году в Лепосавиче. Лепосавич – это местечко на севере Косово, французская зона оккупации. У русских вообще своей зоны не было, поэтому они и лезли во все дыры. Вот и я оказался на «французской» территории. Что делать? Зуб лопнул вертикально и на несколько частей. Больно.

Немного поразмыслив, я определил для себя три, наиболее простые возможности.
Первая, наилегчайшая: не ломать себе голову и пойти в сербскую «амбуланцию», расположенную тут же, в Лепосавиче, метрах в ста от кафешки.
Вторая, усложненная: поехать на базу французского иностранного легиона, расположенную в Косовской Митровице. Туда ехать надо, блин!
Третья и последняя, самая сложная: отправиться в длинное путешествие через всё это ЛЮБИМОЕ Косово в русский военный госпиталь в Косовом поле. Ближний свет, ё-мое. И каждую секунду убить могут.
Естественно, как великий путешественник, я отправился в сербскую больничку.

Тут опять надо сделать небольшое отступление. Бомбежки только что закончились, сербские войска буквально несколько недель, как покинули Косово, а мы, «интернациональцы», еще не успели тараканами расползтись по всему краю и были еще в диковинку.
Короче, брякая на ходу металлическими частями своего вооружения, вваливаюсь в больничку и сразу вижу очередь. Ага, регистратура. Очередь тоже видит меня и замирает. Причем до этого они очень активно и громко разговаривали. Просто гомон стоял!
А тут оп-па, замолкают и окаменевают. Гоголь со своим ревизором отдыхают. Также как и Немирович с Данченко (до сих пор уверен, что это муж и жена). Потом я понял, что лицо у меня было….кхм, не очень доброе. От зубной боли. Представляете, какое выраженьице было?

Итак, в гробовой тишине, колотя о бетонный пол кованными ботинками, поступью Командора подхожу к окошку.
И тут, глядя на простые лица сербских селян и селянок, а также их детишек, я понимаю, что по-английски разговаривать будет бесполезно. Совершенно бесполезно и для людей обидно. Поэтому не выделываюсь и сообщаю молоденькой сестричке на чистом русском языке: У меня зуб болит.
Потом я узнал, что это почти по-сербски получилось. (У мЕне бОли зуб).
Сестричка, справившись с шоком, вспоминает, что она девушка, и поправляя прическу, вылетает из своей регистратуры. Дорогу показать решила, добрая душа. Очередь не возражает.
Очередь не просто не возражает – очередь отправляется за нами следом! Вся!!! Включая хромого дедушку на костылях.

Ладно, приходим. В зубном кабинете начинается тихая паника, у старика доктора от неожиданности потеют очки и трясутся руки. Талончиков никто не спрашивает. Правда, как я потом узнал, руки у него тряслись совсем по другой причине.
Мои пулеметы, пистолеты, автоматы и всякие стенобитные орудия, а также прочая милитаристская дребедень, благоговейно раскладываются на какой-то кушетке, а меня со всеми почестями усаживают в пыточное кресло. В раскрытую дверь вся очередь наблюдает за развитием событий. Все смотрят мне в рот, причем в буквальном смысле этого слова!
Заглянул туда и доктор. Засунул палец и пошевелил осколки, а я немедленно про себя пожелал вступить в интимные отношения не только с его мамой, но и со всей остальной роднёй.
Да что там! В этот момент я готов был вступить в эти отношения со всей Сербией. И Албанией в придачу. Но сдержался.

Больно – страсть! Доктор долго смотрит внутрь, и выражение его лица перестает мне нравиться. В конце концов, он откидывается на стуле и надолго задумывается. Я сижу, очередь стоит. Все теперь смотрят на доктора. Наконец, приняв решение, он говорит мне что-то на сербском и делает до боли знакомый жест руками. Я понимаю, что зубу конец. Причем не просто конец, а КОНЕЦ. Я тоже делаю такой жест в похожих ситуациях. Ну, что ж, переходим к плану «Б».

Я встаю и пытаюсь уйти. Не тут то было! Со мной жаждут общения! Все и одновременно! Мне наливают чай, суют какие-то пирожки (хорошо не орешки) и настойчиво приглашают к беседе, выкрикивая, что-то типа: «Мы русских любим, вы наши братья! Где ваши С-300 были? Зачем вы нас бросили? Нас с «русами» двести миллионов, а без «русов» два камиона (грузовика)!».
И тому подобное.
С большим трудом, на ходу отрывая от себя цепких сельских ребятишек и отнимая у них своё оружие, вырываюсь на улицу, почти бегу к машине.
Вся процессия высыпает наружу и демонстрирует желание так со мной вместе и перемещаться.
Я прыгаю в машину и отправляюсь в Митровицу.

Окончание - завтра.