«Один из основоположников школы советского репортажа», «икона советского фотографического стиля» – если не имя, то уж как минимум одна из его работ знакома каждому — хрестоматийная, растиражированная тысячекратно «Лампочка Ильича».Аркадий Шайхет сыграл очень значимую роль в становлении фотографии в России. Это тот человек, которым можно гордится так же, как французы гордятся Анри Картье-Брессоном…

Девушки-физкультурницы,Москва, 1924

У фонтана. Крестьяне отдыхают в царском дворце Ливадия

«Снимки лежали повсюду. Ванная комната была прежде всего фотолабораторией, а уже потом ванной. Здесь, сидя в темноте рядом с отцом, я видел, как он печатает большие фотографии со стекла или пленки, сушит и ретуширует с ногтя, натертого китайской тушью.

Накатка фото была доверена матери, к ретуши допущен я. Как участник процесса, могу подтвердить, что сделать выставочную фотографию в обычной ванной комнате очень просто. Прежде всего делаешь два фанерных щита с войлоком по контуру (чтобы не проникал свет): один для окна, другой на половину ванны.

В зависимости от негатива модернизируешь увеличители (удлиняешь штангу на 1 метр для пленки или сдвигаешь до стены увеличитель пластинок). Печатаешь как обычно, проявляешь и закрепляешь в больших кюветах, а промываешь в той же ванне, наполнив ее водой.

Сушишь - на бельевых веревках в кухне или комнате. Потом - ретушь. Вот и все. Кстати, составляя проявитель - отец это делал всегда сам, - он не пользовался весами, а составлял на глаз и, по-моему, даже пробовал на вкус» - из воспоминаний Анатолия Шайхета об отце.

А.С.Шайхет (1898-1959). Автопортрет

У живущего в Николаеве Шмуля Алефа Шойхета не было ни частного домовладения, ни собственного дела, но было трое детей. Он зарабатывал развозом пива, а его жена Рахиль шила шляпки и управлялась с домашним хозяйством. Этого едва хватало на то, чтобы прокормить многочисленное потомство, а вскоре у Шойхетов родился и четвертый ребенок, Абрам – мальчик с заранее безрадостной, в общем-то, жизненной перспективой. 

Толкатель ядра

Юные спортсмены

Имея за плечами четыре класса начальной школы, двенадцатилетний юноша устроился подручным слесаря на судостроительный завод «Наваль». О дальнейшей учебе нечего было и думать – семья еле сводила концы с концами, да и национальность мешала: получить среднее образование позволялось лишь одному ребенку в еврейской семье.

На верфи Абрам проработал пять лет, да там бы и остался, но смутная эпоха, как ни странно, помогла. Совсем уже взрослый парень, Шойхет уходит в Красную Армию, чтобы принять участие в гражданской войне в Украине. Следующие три года он прослужит в духовом оркестре, переболеет тифом и будет, наконец, демобилизован в 1922-м.

Экспресс. 1929

Вернувшись в Николаев, Абрам не находит ни своей семьи, ни какой-либо подходящей работы и принимает решение ехать в столицу. Прибыв Москву летом 1922-го под новым именем, Аркадий Самойлович Шайхет живет у родной тети по материнской линии и устраивается ретушером в фотоателье «Рембрандт» на Сретенке.

Увлечение фотографией и первые опыты работы с фотографической техникой начались еще в Николаеве, так что совсем скоро владелец ателье, А.Ф. Винклер, доверяет новичку фотографировать клиентов. Так Шайхет познакомился с будущей женой — она пришла сделать портрет.

Пахота. Самарская губерния совхоз Герой социализма

Караван на Памире - ущелье. 1930г.

Позже Аркадий говорил: «Может быть, так и протекала бы моя жизнь в задней комнатушке ателье за столом ретушера, если бы не случай. Один опытный журналист посоветовал мне перейти на фоторепортаж... Вооружившись универсальной камерой размером 9х12 с выдвижным мехом, я, полный молодого задора, приступил к работе».

Нефтяные вышки в воде. Баку. 1929

Встреча челюскинцев на Белорусском вокзале в Москве. Площадь перед вокзалом. 1934

Этим «опытным журналистом» был тетин супруг, Дмитрий Бразуль-Брешковский, журналист «Рабочей газеты». Именно «РГ» впервые опубликовала фотографии Шайхета – репортаж «Дом отдыха в Тарасовке. Физкультура под Москвой».

Талантливым новичком заинтересовались «Красная нива», «Московский пролетарий», «СССР на стройке» и «Наши достижения». Врожденное чувство композиции и готовность работать на износ сделали свое дело: пройдет немного времени, и снимки Шайхета будут красоваться на обложках всех этих изданий и занимать их центральные развороты.

На опытном поле академика Лысенко 1936

Новые дома на Усачевке

Оттачивая растущее с каждым днем мастерство, Шайхет снимает едва ли не все значимые события страны и главных ее людей — Каменева, Зиновьева, Троцкого, Цеткин... Последняя, к слову, оказалась весьма опасной «моделью».

Однажды, фотографируя Клару Цеткин, Шайхет порвал и выбросил в корзину неудачный снимок: из-под платья революционерки виднелась нижняя юбка. Обнаруживший порванный отпечаток завистливый коллега склеил его и отправил «куда следует», приписав: «Вот как некоторые фоторепортеры снимают вождей мировой революции».

Шайхет провел на Лубянке четыре месяца, и кто знает, чем бы все закончилось, если бы не заступничество главреда «Огонька» Михаила Кольцова. Он взял Шайхета в штат еще в 1925-м, и для фотографа это было невиданной удачей. У журнала был собственный редакционный самолет – невиданная роскошь, возможность без опозданий фиксировать самые важные события во всех концах необъятной страны.

Утренняя зарядка. Снято с храма Христа Спасителя. 1927

Киевский вокзал. Москва, 1936

«Жив ты или помер, важно то, что в номер», – шутили между собой советские репортеры двадцатых. Поговорка эта в полной мере характеризует манеру работы Шайхета: всегда и всюду первый, неутомимый, работающий беспрерывно, с фанатизмом и часто – с риском для жизни. Съемка с верхних точек – крыш, колоколен и деревьев – фирменная шайхетовская манера. Однажды в поисках нужного ракурса фотограф чуть не сорвался с фермы под крышей Киевского вокзала, но успел за что-то ухватиться и все же сделал нужную фотографию.

Испытание трактора в Сельскохозяйственной академии. Вспашка поля. Москва 1924 г.

Новые дома для рабочих

Стоит ли говорить, что камеры в то время были не те, что сейчас. «Как выглядел фотограф того времени? Он обязательно был молод, хорошо одет, на съемку шел с фотокамерой (чаще всего это был "Нетль"), с круглым тяжелым штативом, на который можно поставить "зеркалку" и набором (обычно 12 по 2) кассет со стеклянными пластинами. Короче, нес на себе примерно 19 килограммов. Потом появилась "Лейка", пленка с 36 кадрами, стало полегче. Но штатив был обязательным элементом экипировки», – вспоминал другой известный фотограф, Марк Марков-Гринберг. Сам Шайхет, вечный оппонент Родченко, покоряя очередную высоту с двадцатью кило техники, повторял: «Не надо снимать от пупа!». И еще иногда: «Репортеру надо живее, живее надо быть!». Летописец первых пятилеток знал, о чем говорит – во времена работы в «Огоньке» количество его командировок порой переваливало за две сотни в год.

Раскулаченные около своего дома. Украина. 1929

На заработки в Москву. Казанский вокзал. 1930

О том, чтобы не выполнить редакционное задание или не успеть в срок, гиперответственный Шайхет и думать не смел. Ничего невозможного для него не существовало. Однажды ему довелось снимать свадьбу нэпмана. Мероприятие кончилось пьяной дракой, и Шайхет добросовестно отснял все «от и до». Редакция напечатала лишнего, и следующие пару месяцев репортеру пришлось бегать от разъяренных героев собственного репортажа.

Дозор в горах

На стройку канала

Еще одна известная история связана с женским экипажем самолета «Родина», совершившим беспосадочный перелет Москва — Дальний Восток. «Огонек» поручил Шайхету сделать фотоочерк, но Гризодубова, Раскова и Осипенко заявили, что на съемку им совершенно нечего надеть.

Фотограф без колебаний повел их в торгсин, одел с ног до головы и отснял материал, а огромный счет предъявил редакции. У всех — шок от суммы в счете, зато снимки вышли отличные – радость на лицах летчиц была неподдельной.

Единогласно. Выборы в местные советы. Деревня Поворово Бедняковской волости Московского уезда. 1925

«Фининспектор у нэпманши» Москва. 1928

Первая выставка, в которой Шайхет принимал участие, была организована Ассоциацией московских фоторепортеров и состоялась в 1926 году. С того же времени его фотографии стали неизменно появляться в каждом номере «Советского фото».

В 1928 году на выставке «Советская фотография за 10 лет» Шайхет выставил 60 своих работ, которые получили самые благосклонные отзывы критиков и прессы. В 1931 году фотограф принимал участие в выставке «огоньковских» фотографов в Лондоне.

Летом 1935 года Шайхет вошел в число двадцати трех участников выставки «Мастера советского фотоискусства». В экспозиции было представлено около двадцати его снимков.

Забастовка у частника, Москва, 1924

Газгольдер

В 1931 году по заказу агентства «Союзфото» вместе с Максом Альпертом и Соломоном Тулесом Аркадий Шайхет делает фотопроект «24 часа из жизни Филипповых».

В течение пяти дней фоторепортеры снимали жизнь типичной московской рабочей семьи. Серия создавалась для выставки Общества друзей СССР в Австрии и была призвана доказать преимущество новаторского серийного снимка перед единичным... и, конечно же, продемонстрировать достижения социализма в течение первой пятилетки на примере жизни обычного человека, «который сам является строителем новой реальности».

Пуск Балахнинского бумажного комбината. Комсомолец за штурвалом. 1929

Из серии «24 часа из жизни Филипповых»

Из 78 получившихся снимков 52 публикует немецкий еженедельник Arbeiter Illustrierte Zeitung. Серии посвящают целый номер. Немцы не верят, что Филипповы настоящие, но тираж из-за небывалой популярности отпечатывается вторично. Газета «Правда» опубликовала посвященную «Филипповым» статью, а журнал «Пролетарское фото» опубликовал 44 фотографии из серии.

Вот только фотография девушек с ракетками, помещенная на обложку AIZ, в «Пролетарском фото» вовсе отсутствовала. «...совершенно не надо было включать в серию глубоко позерского снимка двух девушек с теннисными ракетами, по своим фототрадициям ничем не отличающегося от снимков буржуазных знаменитостей на фешенебельных курортах», – злобно цедили советские критики.

Обложка AIZ. (№38, сентябрь 1931)

Вскоре приключился тот самый случай с Кларой Цеткин, и напуганному арестом беспартийному мастеру стали все реже доверять ответственные съемки. Отдавший тринадцать лет жизни работе в «Огоньке», Шайхет вынужден покинуть издание в 1938-м. «СССР на стройке» и «Советское фото», с которыми фотограф долго и плодотворно сотрудничал, тоже перестали публиковать его снимки. Почти год Аркадий Самойлович не мог найти работу – снова препятствием стала национальность.

Пионерка Корнеева уговаривает старого еврея снять молитвенные одежды. Украина, Кибуц Бухариндорф. 1929

«Отца очень напрягал еврейский вопрос. Он боялся не за себя, за семью. Мама не могла работать из-за болезни, я еще учился. Он все время думал, как мы будем жить, если его возьмут, потеряй он работу или заболей, — рассказывал сын фотографа. — Однажды я слышал, как мама сказала отцу: "Ну что ты так переживаешь? Ты же вовсе не похож на еврея"».

Советский лыжный батальон выдвигается на передовую в ходе Битвы за Москву, 1941

Киев освобожден. На Крещатике, 1943

«Неблагонадежного» репортера ожидало испытание войной, которую Шойхет прошагает от Москвы до Берлина спецкором «Фронтовой иллюстрации». Снимал военные действия на разных фронтах, в том числе под Москвой, под Сталинградом, на Курской Дуге, при взятии Берлина.

Наряду с красноармейцами участвовал в боях, а в сражении под Кенигсбергом спас 15 человек – вместе с шофером вывозил раненых с поля боя на редакционном грузовике. За этот подвиг репортер получил орден Красного Знамени, а его военные снимки стали одной из лучших страниц в истории отечественной фотографии.

«Здравствуйте, родные!» Карачев, Брянская область. 1943

Политрук. Сталинград. 1942

После войны Шайхет вернулся в «Огонек», сотрудничал с «Музгизом», «Семьей и школой», оформлял книги, часто выставлялся, упорядочивал богатейший архив. В последние годы жизнь благосклонна к нему, он получает почетные дипломы на всех выставках, в которых участвует, среди них – «Великая Отечественная война в художественной фотографии» и «Фотоискусство СССР за 40 лет».

Работа на износ, возраст и две войны дали о себе знать – на протяжении нескольких лет фотограф перенес три инфаркта. В марте 1959-го Шайхет потерял жену, а уже в ноябре и его не стало. Умер наш земляк, как и жил – с фотоаппаратом в руках.

Роковой четвертый приступ случился на Тверской, во время съемки для «Юного техника». Он потерял сознание — и через день скончался. На просьбы родных отложить работу, нездоровый, но как всегда обязательный, репортер ответил просто: «Я им обещал».

Захоронение семьи Шайхет на на 3-м участке Армянского Ваганьковского кладбища (Москва)