syoga все записи автора Эта книга написана одной из самых умных, духовных и прекрасных Внутренним Светом женщин, которых мне было счастье встретить в жизни. Она как солнце, светила очень многим. Не счесть слов благодарности, сказанных в ее адрес.

МИСТЕРИЯ ТРАССЫ
Эта поездка в Тырныауз была весьма необычна, она явно была санкционирована свыше: все
свидетельствовало о том, что мне удалось оказаться в нужном месте в нужный момент и сказать
нужные слова тем, кому их необходимо было услышать.
Началось с того, что, выйдя из троллейбуса, я сразу, не доходя до поста, взяла машину до
поворота на Сысерть. На посту остановилась первая же машина – до Челябинска. Это была
старенькая иномарка, которая дребезжала на скорости 100 км/ч, а 160 шла гладко. Через час
пятьдесят минут после того, как вышла из троллейбуса, я уже ехала по челябинской объездной.
Яркое солнце, «в багрец и золото одетые леса», захватывающе и растворяющее в себе буйство
красок на перевалах… На глаза наворачивались слезы, а в душе звучало ликующее пение.
Продолжала ехать быстро до поворота на Кусу. Там зачем-то села в КамАЗ, водитель которого
затормозил по собственной инициативе. Вышла с тяжелой головой через сто километров после Уфы
в шесть вечера.
Машин в нужную сторону не было, а если были, то полные. Зато по другой стороне шла
нескончаемая вереница. Все громко сигналили в мою честь – видимо, водителей возбуждал мой
красный пиджак.
Доехала до поста ГАИ. Было уже темно. Драйвер долго кривился, прежде чем меня посадить.
- Можно в сторону Самары?
- Докуда в сторону Самары?
- Вы в Самару едете?
- Нет.
- А до следующего поста едете?
- Еду.
Доехав до следующего поста, выяснила, что он едет в Тольятти.
- Так можно до последнего поста перед Самарой?
- Если не будешь молчать. А то я начну засыпать, и дальше не поеду.
- Что же рассказать?
- Ты много автостопом ездила. Случаи интересные были?..
Я час болтала, потом утомилась и вообще стала выключаться. Подремала, но спать было
неловко, а болтать всякую чушь сил не было.
- Вы любите стихи?
- Сам не читаю, а слушать люблю.
- Хотите, я почитаю Шекспира?
И я ему закатила композицию из шестнадцати сонетов, которую составила лет десять назад.
Сюжет композиции и моя экспрессия его захватили, он не сразу справился с волнением и смог меня
поблагодарить. Когда доехали до Красного Яра, он сказал:
- Можешь выйти здесь, а можешь поехать переночевать ко мне в Тольятти, утром поедешь
дальше.
Предыдущей ночью я не выспалась, поэтому чувствовала себя совсем размазанной. Тольятти
– крюк небольшой. Поехала, поела, проспала почти шесть часов; утром меня вывезли на трассу и
дали визитку, чтобы приезжала еще.
На иномарках долетела до самарской объездной, на которой очень мало машин. Прокатилась
по ней на КамАЗе с необычайно приятным водителем.
В течение этого дня действовало правило – останавливалась первая машина, когда я
поднимала руку. До Саратова ехала на ГАЗели, которая шла 80 км/ч, но зато драйвер не требовал,
чтобы его развлекали. Я читала книгу и думала о своем. Высадил посреди Саратова. Забавно, что в
городе тоже первая же машина не только остановилась, но и довезла меня почти до выезда. Я хотела
перейти мост, а потом уже ехать до развилки Волгоград-Воронеж. Но прошла лишь несколько
шагов. Водителю, который сам подъехал ко мне, совсем не нужно было в ту сторону, но он сказал,
что совершил в этот день какую-то гадость и хочет компенсировать это добрым делом. Я любезно
предоставила ему такую возможность.
На развилке меня подобрала опять же первая машина и провезла со скоростью 145 шестьдесят
километров – до Красноармейского поста. Когда обгоняли машины, я смотрела, нет ли чего
подходящего. Было уже шесть вечера, солнце готовилось спрятаться на полсуток. Я высматривала
машину с кавказскими, ставропольскими, краснодарскими номерами. Ставропольскую видела, но
там сидело двое, а на заднем сиденье лежали вещи. В ростовской машине сидел один человек;
Ростов – это крюк, но зато далеко, ехать всю ночь, а от Ростова я за световой день добралась бы до
места. Эта машина была первой, когда я подняла руку, но ростовчанин, как ни странно, не
остановился, отрицательно покачав головой. Остановилась вторая – ставропольская, с двумя
армянами и барахлом сзади. Барахло сдвинули, я попросила до Камышина.
- Жаль, что ты только до Камышина, поезжай с нами в Пятигорск.
Я про себя тихо ахнула. От Пятигорска мне до места 130 километров. Но промолчала. Меня
угостили домашним сыром, сладостями. Чувствовала я себя как дома, будто знала этих людей лет
десять. Примерно через час я решилась:
- Я сказала, что мне до Камышина только из-за того, что увидела двоих мужчин и вначале
хотела посмотреть, что вы за люди. Я поеду с вами до Пятигорска, если вы будете ко мне
относиться как к сестре.
Вроде бы сформулировала корректно, но они сначала опешили, потом обиделись («Вот ты как
о нас думаешь! Ты что, часто встречала плохое к себе отношение?»), затем стали хохотать:
- Главное, ты не начни к нам приставать. Ничего хуже нет, чем когда женщина пристает.
Аршавир (Алик) был посмазливей, Петя – умнее и эрудированнее.
Говорили о вегетарианстве, которое Алик отвергал напрочь, а Петя поддерживал, но говорил,
что у него самого не хватает силы воли отказаться от мяса. Рассказали, у кого какое семейное
положение. Петя спросил:
- Как ты думаешь, что лучше – состоять в браке или нет? Мне кажется, что так больше
свободы…
- Для меня дело не в свободе. Когда я не одна, я знаю, что могу спрятаться от жизни,
спрятаться от любой проблемы. Жизнь кажется мягкой, сырой и теплой. Не дует и не капает. Как в
теплице. Если я одна, жить жестко – ледяной ветер в лицо, от которого некуда укрыться. Это вызов,
и я знаю, что должна его принять и расти вверх. Сжигает солнце, налетают ураганы, льет дождь…
Но это жизнь. Над головой небо, а не пленка.
Простые слова на них произвели почему-то сильное впечатление.

Алик хотел рассказать анекдоты, но сокрушался, что анекдота без мата не получается. Наконец
вспомнил, как ему казалось, без мата.
- Армянин и азербайджанец все время… (Пете вполголоса) Как переводится «друг под друга
подъе…ются»?
- Друг друга подкалывают…

В Калмыкии на каждом посту повторялся примерно такой разговор:
- Давай двадцать рублей и поезжай.
- Могу только десять.
- Мало. Двадцать. Думаешь, не холодно здесь стоять?
- А с чего это я должен давать? У меня все в порядке.
- Ну ладно, давай десять.

Алик восклицал:
- Как было бы плохо, если бы ты была обыкновенной! Три минуты удовольствия, а потом
только противно. А с тобой мы уже сколько?.. семь часов едем, и так интересно! И
становится все интереснее!

Я понимала, что они люди порядочные, но в то же время озабоченные. Разговор все крутился
вокруг одной темы. Я подняла уровень беседы повыше с помощью того же Шекспира,
обеспечившего мне накануне ужин и ночлег. Затем незаметно перешли на духовные реалии…
Ценны не слова, говорить можно все, что угодно. Люди иногда сразу отвергают непривычный
взгляд на мир, иногда принимают его как новую информацию. Но иногда параллельно с разговором
что-то происходит, и у людей начинает меняться сущностное сознание. Это производит впечатление
чего-то грандиозного: кажется, не просто изменяется система ценностей в индивидуальном
сознании, но что-то меняется в мире. Восходящие потоки увлекают, от высоты захватывает дух…
Аршавир после всего этого сказал:
- Вот теперь я действительно отношусь к тебе как к сестре. Все желание отбила. Даже если
ты будешь в моих объятиях, во мне сексуального волнения не возникнет.
И он в самом деле заключил меня в объятия, и были они почти братскими, поэтому я не
возражала. Говорил, что только я смогла бы его изменить, вытащить из грязи, в которой он сидит.
Когда была его очередь отдыхать, он спать не собирался, так как выспаться потом успеет, а со мной
скоро расставаться. И мне этой ночью спать не пришлось.
Ехала я с ними не до Пятигорска, так как им нужно было заехать в Ставрополь, а до поворота
на Минводы, который находится в восьми километрах после Грачевки. Там мы оказались в десять
часов утра. Времени у меня была уйма, погода прекрасная. Я немного погуляла, потом остановила
молодого гаишника. Он вез меня семьдесят километров до Александровского, рассказывая по пути
обо всех местных достопримечательностях. Заметив, что он едет со скоростью 90 км/ч, я спросила –
бережет ли он машину, принципиально ли соблюдает правила или просто не любит быстро ездить.
Оказалось, ни то, ни другое, ни третье.
- Когда я еду один, я жму на газ, потому что скучно. А сейчас я растягиваю удовольствие.
Я долго смеялась. Теперь, когда кто-то медленно едет, у меня закрадывается подозрение – не
растягивает ли он удовольствие?
Потом ехала с дагестанцем, который грозился украсть и сделать второй женой, обогнала
УАЗик с кабардинским номером. Но , пока переходила дорогу, он проехал. Поймала ещё одного
дагестанца, который хотел отвезти в Пятигорск, но я не люблю , когда возят не по пути, а
специально, и, как только снова обогнала УАЗик, вышла. Села в УАЗик , довольная, что проеду
транзитом все города, которые там один на другом сидят и погоняют.
Когда заехали в Кабарду, вспомнила, что не взяла юбку (в прошлый раз я ездила по Кавказу
только в платье до щиколоток).
- А у вас женщины в брюках ходят?
- А ты думала, Кабарда – это Туркмения? У нас ходят еще и в набедренных повязках –
«миниюбки» называются.
Доехала до Баксанского ущелья. Через сто километров от этого поворота находится Эльбрус,
до которого сорок километров я не доезжаю.
Остановилась, как всегда (в этой поездке), первая машина. Парню надо было всего на двадцать
километров. Но, как в этих краях водится, повез меня дальше. Звали его Аслан. Говорили о
пейзажах и климате. Вдруг неожиданно:
- Что ты скажешь, если я начну тебе в любви объясняться?
- Ничего хорошего. То, что ты имеешь в виду, не имеет само по себе никакого отношения к
любви.
- Только то, что я имею в виду, и существует. А другая любовь исключительно в книжках.
- Любовь – это то, что наполняет жизнь смыслом и бесконечным блаженством. Это суть
мира, сок жизни. Как же ты живешь, если не знаешь самого главного?

Около часа мы простояли перед Тырныаузским постом, не въезжая в город. Говорили о
вечности жизни и бренности оболочек, о сокровищах, которые не могут быть потеряны или
украдены… Вопросы, которые он задавал, были точны и свидетельствовали о том, что мы в одном
потоке, что его сопротивление ослабевает. Большая часть была высказана не словами: у нас уже
было создано общее поле и общение шло непосредственно. Постепенно, одно за другим падали
укрепления, его дух высвобождался, а глаза, в которых светилась вначале только похоть, засияли
другим светом… Он казался потрясенным и просветленным.
- Я никогда этого не забуду… Теперь я понял, как ты ездишь. Ты всех так заговариваешь,
как меня. А ведь признаюсь тебе, когда я остановился, у меня были дурные намерения.
- И все же задал глупый вопрос:
- -Скажи, только честно, ты сейчас совсем желания не испытываешь?
- Абсолютно.
- А почему тогда в начале мою руку отталкивала, а теперь ее сжимаешь?
Только тут я заметила, что конвульсивно вцепилась в его руку.
- Потому что вначале ты был мне чужим, а потом я почувствовала тебя – чем ты живешь, как
воспринимаешь окружающее. Твой мир так беден, что мне стало больно за тебя, ты стал мне
небезразличен, даже, может быть, дорог, и твою руку я держу, как держала бы руку родного
человека, брата, которому плохо и которому я хотела бы помочь.
- Так это жалость?
- Нет. Сострадание.
- Какая разница?
- Жалеют, оставаясь в стороне, а сострадание – это когда чужая боль становится твоей
болью, чужая проблема – твоей проблемой. Жалость – снаружи, сострадание – изнутри.



Скоро, 3 марта, у нее день рождения, и я хотел бы, люди, чтобы вы поздравили ее, написав ей на parvati@mail.ru или хотя бы пошлите какую-нить виртуальную открытку.
Но сначала, если вам понравится, скачайте и прочитайте полный текст книги с
http://rakeshyogi.122mb.com/misteria_trassy.htm