Snorri_Sturluson все записи автора
В медицинских и околомедицинских кругах существует такое понятие, как СВДС – синдром внезапной детской смерти – когда младенец засыпает и умирает во сне. Без видимых на то причин. Врачи бьются над разгадкой этой тайны, но пока безуспешно.
Можно сколько угодно ругать необразованность Чака Паланика, сомнительную художественную ценность его книги, но нельзя не признать, что идея у него действительно оригинальная.

Не знаю, откуда он выудил этот сюжет о колыбельной песенке, сочинил или это действительно есть в фольклоре какого-нибудь народа мира, но лично для меня это было приятной находкой и книгу «Колыбельная» я читала с огромным удовольствием.
Паланик вообще очень близок мне по духу. Состояние некомфортного одиночества и рефлексия – вот две составляющие его (и моего тоже) творчества. Эта тема особенно ярко раскрыта в книге «Бойцовский клуб» - когда двигаться вперед уже некуда, остается только заниматься эстетским саморазрушением. Придумывать себе друзей. Принимать наркотики.
Но вернемся к нашим баранам.
Итак, «Колыбельная». Суть вкратце такова: один мужчина (условно X) встречается однажды с одной женщиной (условно Y), которая усиленно продает дома с привидениями. X – журналист. В последнее время он все чаще сталкивается с СВДС и пытается в этом разобраться. У X и Y умерли в свое время близкие – жена/ребенок и сынишка. Оба одержимы идеей, найти некую колыбельную, с помощью которой можно тихо и безболезненно убивать. В итоге они получают в свои руки настоящий гримуар, а дальше – трах-бах! Мистика, заклинания и пр., пр. И сын Y оказывается не то чтобы мертвым, хотя и не живым, и волосатый хиппи Устрица становится Иисусом нового поколения, а увешенная фенечками помощница Y Мона – Девой Марией XXI века, и шкурки животных оживают (привет Гринпису!), и много чего еще…
Повторюсь – это очень вкратце, без намека на погружение в текст.
А если серьезно…
Встретились два абсолютно разных человека, каждый со своей судьбой, своими тараканами. Их не объединяет ничего, кроме трагедии многолетней давности. И они, эти X и Y, хватаются за неё, как за спасительную соломинку, потому что бесконечно одиноки. Об этой точке соприкосновения они ничего не знают, но, мне кажется, это не мешает им почувствовать друг в друге ауру схожести.
При всем при этом, написано просто, как пять копеек. Читаешь и думаешь: «Странно, почему я сама до сих пор не написала нечто подобное?»
В минус могу отнести только отсутствие скрытых пластов книги. Смысл, идея доступны, как помидор на грядке, и подложки у него нет. Но вкусным слоеным тортом я считаю только изыскания Пелевина, Набокова и Булгакова. Пожалуй, все. Так что это минус скорее иллюзорный.
Из ощутимых плюсов – любовь к интересным деталям. У Паланика нет просто персонажей. Каждый мало-мальски важный герой обладает богатой биографией, набором характеристик, каким-нибудь скелетом в шкафу (и обычно не одним), привычками, странностями, привязанностями. Например, у героя «Колыбельной» X ежевечерним становится следующее занятие – в полумраке комнаты, в одиночестве, он мастерит игрушечные дома. А потом разламывает их и топчет ногами. Правда, для меня эта деталь не стала намеком на внутреннее состояние героя. Захотелось крикнуть: «Ну, неужели нельзя было задрапировать посильнее?» Все, вообще-то, понятно. Потеряв семью, рушишь символ не-одиночеста – большой дом для кукольных пап-мам-деток.
Читала где-то рецензию, в которой Паланика обозвали концептуальным писателем. Вот это уже бред. Нагромождение сложносочиненных и инаковыраженных образов не есть концептуализм. А Чак, на мой взгляд, просто очень честный и незамороченный писатель, простой парень, которому есть, что сказать.