Elsass все записи автора
Поволжским немцам посвящается...

История этнических немцев на Севере неотделима от истории переселенчества и депортации больших масс людей и даже целых народов, столь характерных для советского периода нашей страны. Начало ее уходит в 1929 г., когда первые партии крестьян, так называемых кулаков и подкулачников, были лишены своего имущества, земель, скота, домов и отправлены на поселение в отдаленные и необжитые районы страны. Приказом ОГПУ 44-21 от 2 февраля 1930 г. к их числу был отнесен и европейский Север. Только в 1930 - 1931 гг. сюда было вывезено 55 210 семей (около 230 тыс. человек). В последующие годы выслано еще 217 689 человек.

В числе раскулаченных и высланных были и этнические немцы - из Республики немцев Поволжья (далее - РНП), Саратовской, Куйбышевской областей, нижней Волги, с Черноморского и Азовского побережий, из Крыма, Одесской области, со всего юга Украины и России - Николаевской, Херсонской, Запорожской, Сталинской, Днепропетровской, Ростовской областей и Северного Кавказа.

Другая масса спецпереселенцев появилась на Севере в период Великой Отечественной войны, когда в августе 1941 г. ликвидировали АССР немцев Поволжья и другие автономии и выселяли из объявленных на военном положении местностей так называемых “социально-опасных элементов”. В их числе оказалось 948 828 немцев - из всех областей и краев, куда докатилась война. Половину депортированных - 446 480 человек - составляли немцы из автономии Поволжья.

В 1945 - 1946 гг. в целом по стране на спецпоселение поступило еще 120 192 немца, репатриированных из Германии и Австрии, а также часть мобилизованных в 1942 - 1943 гг. в трудармию и рабочие колонны.

По данным областного управления МВД на 1 июля 1947 г. на спецпоселении в Архангельской области находилось 3638 семей немцев-репатриантов (11 392 человек), 1630 власовцев (среди них были и немцы) и 1368 трудармейцев.

Учет немцев-"кулаков" отдельно не велся, они входили в общее число раскулаченных.

При подготовке статьи автором были собраны материалы о группе реабилитированных в 1989 - 1993 гг. советских немцев, всего около 500 человек, по архивным следственным делам, хранящимся в архиве бывшего КГБ области. Оказалось, что эти материалы достаточно полно отражают процессы, происходившие в среде спецпереселенцев. По ним можно судить об истории этнических немцев, вернее, об определенной части их истории в период проживания в Архангельской области.

Немцы здесь были расселены в 94 специальных поселках и девяти городах и районных поселках. Больше всего их оказалось в Приморском, Плесецком, Онежском, Ленском и Котласском районах - раскулаченные, депортированные, трудармейцы, репатриированные.

Только в Плесецком районе насчитывалось 26 спецпоселений, в которых проживали немцы: Ломовое (из Крыма), Ваймуга (из Куйбышева), Емца (из Одессы), Обозерская (из Крыма), Плесецкая тракторная база (из Крыма, Одессы), Плесецкий завод 1 (репатрианты из Крыма, Одессы, Запорожья, Кировограда, Сталинской, Киевской областей), Белое Озеро (из Днепропетровской области), Лельма (из Одессы), Касское (из Крыма), Кочмас (из Одессы), Костыли (репатрианты из Херсонской области), Карасово (из РНП), Курган (из Николаевской области), Перекоп (из Херсона, Одессы, Николаева), Малиновка (из Крыма, Кривого Рога), Водопад (из Крыма, Черниговской области), Ижошка (из Крыма, Одессы), Глубоковский (из Крыма, Волыни), Волчаница (из Крыма, РНП), Шипечное и Липаково (из Харьковской области).

В Онеге, в спецпоселках лесозаводов 32 и 33, жили немцы из Крыма, Одесской, Саратовской, Днепропетровской, Житомирской областей. Раскулаченные и депортированные немцы из Одесской области жили также в спецпоселке Падун, из РНП - в спец поселке Малощуйка, саратовцы - в Топьеве, Мудьюге, днепропетровчане - в Рочеве, Топьеве, Кодино. В Кодино жили также репатрианты из Запорожской, Ростовской, Сталинской, Киевской областей.

В Котласском районе немцев расселяли в 11 населенных пунктах: Сольвычегодске (из РНП), Котласе, д. Выставка, спецпоселках Лименда, Кирпичный завод, лесобиржах Хвостик, Головко, Макариха, Болтинка, лесопунктах Согдунский, 21 км - штаб трудармии - из РНП, Днепропетровской, Харьковской, Одесской, Саратовской, Куйбышевской, Житомирской, Запорожской, Херсонской областей, Молдавии.

Как правило, жителей одной области расселяли по разным районам и поселкам, разъединяли, растворяя ее в массе спецпереселенцев других национальностей, чтобы не допустить сохранения особенностей языка, быта и культуры.

К примеру, в спецпоселке Белое Озеро, помимо немцев Поволжья и днепропетровчан, проживали русские и украинцы из Воронежской, Одесской, Херсонской областей. В спецпоселке Перекоп вместе с немцами жили поляки-осадники и беженцы из Польши. В спецпоселке Водопад наряду с крымскими немцами жили и высланные из Черниговской, Брестской, Воронежской областей и польские осадники. В спецпоселке Красный Бор кроме раскулаченных немцев Поволжья проживали высланные из Западной Украины поляки и украинцы. И так повсюду, власти тасовали всех, как карточную колоду.

Надо отметить, что более всего Архангельская область приняла репатриированных немцев, депортированных было меньше, их, в основном, отправляли в Сибирь, Казахстан, Киргизию. А вот в местах лишения свободы, наоборот, особенно в первые годы войны, из 125 осужденных в исправительно-трудовых лагерях (ИТЛ) в 1941 - 1942 гг. немцев только из РНП - насчитывалось 150 человек. И этому есть объяснение: перед ликвидацией немецкой автономии наиболее опасные, с точки зрения НКВД, лица были изолированы в лагеря, чтобы предотвратить возможные эксцессы при выселении.

Самыми многочисленными группами из реабилитированных оказались крымские немцы - 77 человек, поволжские - 134 (почти треть, причем половина из них сидела в лагерях), одесские немцы - 85 человек, днепропетровские - 44 и запорожские - 23 человека. Представителей других областей и регионов стра ны - от двух до десяти человек. Поэтому о них, как о группах, речь не идет. Хотя, как известно, число реабилитированных не равно числу всех проживающих, так же как число реабилитированных не равно числу всех репрессированных (фактор времени, рассылки дел по другим регионам, реабилитация прошлых лет и т.п.).

328 человек из анализируемой группы проживали в спецпоселках, из них расстреляно 68. Расстрелам подвергались, в основном, раскулаченные и депортированные, из числа репатриантов расстрелянных нет.

Раскулаченные работали на лесозаготовках и переработке леса, на иодно-водорослевом заводе, предприятиях местной промышленности, лесорубами, грузчиками, плотниками, чернорабочими. Немало среди них оказалось счетных работников.

Трудармейцы возводили железнодорожный мост через реку в Котласе и мостозавод.

Немцы-репатрианты строили Архбумкомбинат, Онежный гидролизный, Кодинский целлюлозный комбинаты, объекты в Плесецком районе.

151 человек, практически одна треть, на момент ареста находилась в местах лишения свободы. Из них расстрелян 101 человек, в том числе в 1941 - 1942 гг. - 87.

Всего расстреляны были 169 человек, т.е. каждый третий, а в лагерях и того больше - каждые два немца из трех.

Положение спецпереселенцев можно охарактеризовать словами из письма одного из бывших раскулаченных: “...Наша семья из 12 человек проживала в Житомирской области... В 1931 г. семья подверглась раскулачиванию и высылке в Архангельскую область, полустанок Левашка Плесецкого района, а оттуда - за 25 километров по болоту до Захарова Озера, где был один-единственный барак, а народу высланных, таких, как мы, - тысячи. Впоследствии все ссыльные были переведены в поселок Ваймуга, близ станции Пермилово... От нашей семьи в 1933 г. остался я один...”.

Спецпереселенцы не имели никакого имущества, только то, что разрешалось вывезти на себе. Они не имели права отлучаться с места высылки без ведома и разрешения органов НКВД, самовольно посещать пункты, где им было запрещено проживание. Самовольная отлучка за пределы района расселения рассматривалась как побег и влекла уголовную ответственность: по закону до трех лет лишения свободы, а на деле - вплоть до расстрела.

Главы семей или лица, их заменяющие, обязаны были ежемесячно являться на регистрацию, в трехдневный срок сообщать в спецкомендатуру о всех изменениях, происшедших в составе семьи (рождении ребенка, смерти члена семьи, побеге и т.п.). Дети спецпоселенцев также находились под административным надзором и ограничивались в правах. За нарушение установленного порядка спецпоселенцы подвергались штрафу до 100 рублей и аресту до пяти суток.

Эти и другие ограничения и ущемления прав в равной мере распространялись на всех спецпоселенцев, в том числе и на немцев. Именно на долю немцев (и ряда других национальностей) выпали дополнительные ограничения и ужесточения режима.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 26 ноября 1948 г. устанавливалось, что переселение их произведено навечно, без права возврата к прежнему месту жительства. За побег с места поселения следовало наказание в виде 20 лет каторжных работ. С каждого депортированного и репатриированного немца была взята расписка о том, что он ознакомлен с данным указом.

За поведением спецпоселенцев надзирали коменданты, в обязанности которых входило предотвращение побегов и выявление среди немцев уголовно-преступных элементов. Надзор осуществлялся строго. Беглецы исправно отлавливались, и редко кому удавалось ускользнуть. Немцы в равной мере со всем народом хлебнули лиха по печально известной статье 58-й пункт 10 Уголовного кодекса (УК) за антисоветскую агитацию. Но были и особенности. На втором месте после антисоветской агитации, например, у китайцев и корейцев шли обвинения в шпионаже, у поляков - шпионаже и создании шпионско-повстанческих организаций, а у немцев - связи с зарубежными фашистскими организациями и помощь им в борьбе против СССР, в войну - подготовка вооруженного восстания с целью свержения советской власти (особенно в лагерях), в послевоенное время - измена Родине в годы войны. Также в обвинениях, предъявляемых немцам, непременно присутствовали эпитеты “фашист”, “фашистская”. Если организация - то только фашистская.

Крымские немцы попали на север, в основном, как раскулаченные в 1929 - 1930 гг. Их направляли в Приморский и Плесецкий районы. За неимением жилья в Приморском районе они размещались в Пертоминском монастыре, бывшем в 20-е гг. концлагерем. Спецкомендатура размещалась там же.

Значительная часть выселенных из Бьюконларского, Тотокайского, Джанкойского и Феодосийского районов жили в спецпоселке Кега на о. Жижгин, здесь же работали на иодно-водорослевом заводе. Обстановка была, прямо сказать, драконовская. За одно слово недовольства следовал арест. Владимир Губер, 32 лет, счетовод, высказавшийся по поводу условий труда и быта в поселке, в мае 1931 г. осужден на пять лет концлагеря.

Жили семьями, работали семьями, семьями и в тюрьму попадали. Так, трое из четверых братьев Бенц: Давид - 27 лет, Отто - 33 года и Эмиль - 35 лет, счетоводы завода, арестованы в августе 1937 г. за антисоветскую агитацию и отправлены в лагерь на десять лет.

В Плесецком районе выселенные из Сейтлерского сельсовета Феодосийского района, а также и Франгеровского, Бьюконларского и Фрондарского районов обживали 13 спецпоселков - Сосновка, Малиновка, Касское, Дубровка, Водопад и др.

Летом 1933 г. в спецпоселке Касское прокатилась волна арестов. Первым 26 июля взяли учителя, Вильгельма Ландиса, 32 лет, а через два дня - еще пятерых: Фердинанда Дубса, 40 лет, старосту поселка, его брата Альберта, 50 лет, а также Генриха Шварца, 35 лет, Рейнгольда Маргинталлера, 43 лет, и Вольдемара Нефа, 31 года. Учитель и староста обвинены в том, что сплотили вокруг себя контрреволюционно настроенных немцев, проводили антисоветскую агитацию. Учитель якобы направлял меннонитским общественным деятелям сведения с целью дискредитации советской власти (на самом-то деле обращался с просьбами о помощи голодающим). Остальные обвинены в участии в немецкой националистической группировке и проведении антисоветской агитации. Всех отправили в концлагерь на 3 года.

Проживавшие в спецпоселках Сосновка и Волчаница работали в Волчаницком лесопункте лесорубами, грузчиками леса, рабочими по ремонту железнодорожной ветки (разъезд Летнерзерский), а также на сельхозработах. Половина из 18 арестованных в 1935 - 1938 гг. обвинена в оказании помощи международной буржуазии и осуществлении враждебной против СССР деятельности - ст. 58 п. 4 УК. Например, супруги Теофил Рапп, 43 лет, и Розалия Рапп, 25 лет, арестованные 1 января 1935 г., обвинены: она - в связях с немецкой фирмой ФАСТ и получении от нее валютной помощи голодающим и агитацию за получение такой помощи, он - за связь с лицами, живущими в Германии, Эстонии, Америке, систематическое получение такой помощи. Оба получили по 5 лет лагерей.

Валютная помощь была небольшой, от четырех до десяти рублей, но все же это была помощь. Условия жизни в стране были тяжелые, карточная система практически никогда не отменялась. Достаточно отметить, что в 1934 г. в Северном крае в структуре товарооборота хлеб составлял 17%, мясо - 0,7%, масло - 1%, винно-водочные изделия - 15,7%.

А каково было спецпоселенцам - без жилья, карточек, имущества, продуктов и одежды? Не удивительно, что они стучались во все адреса, в том числе иностранные. Реакция советского государства на это была однозначной - сажать. В марте 1933 г. за это расстреляно шестеро. В феврале 1935 г. по 5 лет лагерей получили Вольдемар Фольц, 46 лет, не работавший по инвалидности и имевший на иждивении жену и трех дочерей, Эдуард Пфайфер, 49 лет, сельхозрабочий с тем же числом иждивенцев, и Матвей Раппа, 39 лет, ремонтный рабочий (жена и трое сыновей).

Александр Штоль, 42 лет, ремонтный рабочий, арестован в апреле 1936 г. за то, что в 1933 - 1935 гг. написал за границу разным лицам до 50 писем, в которых сообщал “провокационные” сведения об СССР, получая в ответ деньги и посылки.

По мнению следствия, сообщая о голоде и тяжелой жизни, люди клеветали на СССР, провоцировали Запад на развязывание клеветнической кампании.

В спецпоселке Ломовое Яков Янцен, 40 лет, возчик по вывозке леса, женат, пятеро детей, в январе 1933 г. пошумел, возмущаясь трудонормой, и тут же был арестован за агитацию по срыву производственных заданий (5 лет лагерей).

В спецпоселке Перекоп рабочий колхоза Иосиф Гекк, 32 лет, в октябре 1937 г. за участие в контрреволюционной фашистской организации и контрреволюционную агитацию заключен в ИТЛ на 10 лет. Отбыл срок, вернулся к семье и был вторично арестован по этому же обвинению десятилетней давности. В мае 1949 г. сослан на вечное поселение в Красноярский край. Аналогичные повторные аресты и ссылки по старому обвинению производились повсеместно по специальному указанию Министерства государственной безопасности (МГБ) - в Сибири требовались рабочие руки.

В июле 1938 г. за участие в контрреволюционной фашистской шпионско-повстанческой организации и контрреволюционную фашистскую агитацию в спецпоселке Дубровка расстреляно сразу пятеро: Михаил Гнайдер, 55 лет, Яков Дик, 40 лет, Натанаил Шеррюбле, 47 лет, Бергардт Шербюле, 54 лет, рабочие сельхозартели, и Альберт Гаар, 42-летний консультант стеклосбыта.

Немцы Поволжья проживали в Сольвычегорске, Котласе и Котласском районе, Архангельское, Коневе и спецпоселке Ледня Литвиново-Ленского района, Карасово, Белое Озеро, Красный Бор - Плесецкого, Ягрыш-Черевковского районов, Рочево - Пинежского, Малошуйка - Онежского районов.

В голодные 1932 - 1935 гг. призывы о помощи шли и из этих мест. В Архангельске в 1934 г. за помощь со стороны международной буржуазии отправлено в лагеря трое, в 1936 г. - еще трое ушли в лагерь из спецпоселка Ледня.

В спецпоселке Красный Бор в августе 1934 г. рабочий сельхозартели Давид Шнехт, 54 лет, арестован как шпион, имевший систематическую связь с зарубежными фашистскими организациями. Через два месяца освобожден за недоказанностью шпионской деятельности. А еще через пять месяцев арестован вновь, но уже по ст. 58 п.4 УК, поскольку его письма в эти организации были “провокационного характера о трудной и тяжелой жизни” (шесть лет ИТЛ).

Частыми были побеги с мест, к сожалению, обычно неудачные.

Альбина Хаук, 29 лет, Иосиф Лисин, 47 лет, в 1930 г. бежали, даже не успев прибыть в назначенный им пункт проживания. Так они и пошли в лагерь на три года каждый как не имевшие места жительства и работы. За групповой побег раскулаченных в 1930 г. из Сольвычегорска приговорен к расстрелу 60-летний Генрих Бальц.

Карались не только побеги, но и любое желание получше устроиться, наладить жизнь, если это было сделано без ведома коменданта.

В том же 1930-м, в порядке раскулачивания прибыл в спецпоселок Ледня 30-летний Андрей Цытнер. Оттуда ему удалось с женой и тремя детьми перебраться в Котлас и устроиться рабочим лесобиржи, что давало возможность заработка. Однако 27 февраля 1938 г. он был арестован. Более года длилось разбирательство, выяснялось, как он посмел самовольничать, и 6 октября 1939 г. он был осужден за побег с места поселения на 3 года лишения свободы.

Но и те, кто не просил помощи, кто не бежал, а потихоньку поругивал власти, отводя душу, тоже оказывались в тюрьме, обвиненные в антисоветской агитации.

Петр Полусьмак, 36 лет, женат, шестеро детей, чернорабочий на лесозаводе 29 в Архангельске, в июле 1941 г. получил за антисоветскую агитацию 5 лет лагеря.

А Алексей Полусьмак, 35 лет, рабочий СМЗ Архангельска, поплатился за “разговоры” жизнью - расстрелян 25 января 1938 г. По аналогичным обвинениям в 1937 г. расстреляны разнорабочий лесобиржи Болтинка Адам Рооз, 62 лет, восемь детей; спецпоселенец из Сольвычегорска Балтазар Фрец, 66 лет, пять детей, один внук; Петр Реймер, 48 лет, чернорабочий городской больницы.

В том же 1937-м расстреляны девять немцев из спецпоселка Тесовая - Филипп Гринвальд, 64 лет, Петр Гринвальд, 60 лет, Андрей Грунбергер, 53 лет, Иван Шаерман, 62 лет, Иван Сандер, 53 лет, Егор Штрейх, 54 лет, Иван Пеннер, 48 лет, Артур Гарбе, 56 лет, Эдуард Гирнвальд, 35 лет. Еще шестеро ушли в лагеря. Все обвинялись в антисоветской агитации и участии в антисоветской фашистской организации. В действительности, как установлено проверкой в 1956 г., никакой контрреволюционной организации в поселке не было, никто из осужденных контрреволюционной деятельностью не занимался. Показания были выбиты как у осужденных, так и у свидетелей, а самый главный свидетель, уличавший всех, сотрудничал в тот период с органами НКВД.

В поселке Холмолеево в марте 1938 г. арестовано 70 спецпоселенцев из Куйбышевской области. Обвинение точно такое же, 22 человека осуждены к лишению свободы, остальные расстреляны. А при проверке в 1966 г. выявилось, что никакими объективными доказательствами следствие не располагало. Никто и не знал о существовании в поселке контрреволюционной организации немцев, свидетели подписали ложные показания по принуждению допрашивавших их лиц. И вся “вина” осужденных - высказывание недовольства выселением на Север и трудностями материальной жизни в поселке.

В 1946 г. приговорена к расстрелу лаборантка Архбумкомбината Лили Рудди, 22 лет, уроженка Саратовской области. Ее арестовали за изготовление в 1939 г. в возрасте 15 лет антисоветских листовок. Обжалование не помогло, приговор о расстреле оставили в силе. И удивляться тут нечему - расстрел несовершеннолетних был тогда делом узаконенным: с 10 апреля 1935 г. уголовной ответственности, вплоть до расстрела, подлежали все граждане страны, начиная с 12-летнего возраста.

У трудармейцев, помимо общих, были свои трудности. Федор Пенцлер, 26 лет, арестован в конце 1932 г. за контрреволюционный саботаж, отказы от работы. Через два месяца обвинение было снято Прокуратурой СССР, указавшей, что Пенцлер по состоянию здоровья не мог исполнять тяжелые физические работы. Однако еще год его держали в тюрьме, а затем отправили в лагерь на восемь лет по ст. 59 п.6 УК за уклонение от трудовой повинности. После отбытия наказания на основании распоряжения ГУЛАГа 42/145520 от 29 августа 1942 г. его выслали обратно на место поселения в спецпоселок Ледня. И такие случаи не единичны.

Выселенные в 1930 г. в порядке раскулачивания из 11 районов Одесской области - Березовского (с.Кривое Озеро, Кузницкий, Волково), Карл-Либкнехтовского (с.Рорбах, Ландау, Ватерлоо, Зульп, Калиноватка), Овидиопольского (с.Францфельд), Коминтерновского (д.Волково), Беляевского (с.Выгоды), Спарта ковского (с.Клейн-Либенталь), Теуло-Березанского, Цебриковского (с.Цебриково, Тарасово), Разделянского (с.Бриковка, Сельское), Захарьевского (с.Карменово, Захарьево, Дисинорово), Ново-Миргородского (с.Коробчино) - здесь, на Севере, были расселены в Архангельске и спецпоселках Лоцваж, Согзар Кега-Приморского района и спецпоселках Дубровка, Перекоп, Кочмас, Ижошка Плесецкого районов. Положение в этих поселках ничем не отличалось от других. Та же борьба за выживание, то же голодное отчаяние и те же просьбы о помощи. И такой же финал - срок в лагере.

В спецпоселке Лоцваж в январе 1935 г. за оказание помощи международной буржуазии арестовано четверо: Павел Штоль, 65 лет, Генрих Маузер, 47 лет, Георгий Гейер, 51 года, Лаврентий Адлер, 60 лет.

Теодор Ротенбергер, 32 лет, плотник стадиона “Динамо” в Архангельске, арестован в последний день 1934 г. за связь с иностранцами. В мае 1935 г. ему определено 5 лет ИТЛ по ст. 58 п.4 УК: переписывался с заграницей, среди немцев распространял заграничные адреса, в сентябре 1933 г. “лично ходил к иностранному консулу по вопросу связи с заграницей, чтобы быстрее получить материальную помощь”.

У одесситов, как и у прочих, были свои “антисоветчики”, свои “беглецы”.

Антисоветчицами, к примеру, оказались Роза Бахман, 60 лет, уборщица из спецпоселка Кега, расстрелянная 8 октября 1938 г. за антисоветскую агитацию, Дора Гейзер, 58 лет, уборщица из спецпоселка Перекоп, расстрелянная 18 ноября 1938 г., Роза Яраус, 42 лет, мать двоих детей, уборщица на кирпичном заводе в Архангельске и др.

Елизавета Шмель, 26 лет, высланная в феврале 1930 г., после побега проживала на родине, в Березовском районе. Там арестована в сентябре того же года и осуждена на три года лагеря. В 1932 г. за побег из спецпоселка Кочмас осужден Бернгард Лейтам, 23 лет, высланный в 1930 г. как кулак.

У спецпоселенцев никакие семейные обстоятельства не признавались. В 1934 г. без разрешения выехал на родину Иосиф Куппер, 43 лет. Дома он устроил одного малолетнего сына в детдом в Одессе, второго - в детдом в области, а с дочерью 11 лет и сыном 14 лет вернулся обратно. Работал конюхом в спецпоселке Перекоп. Через три года арестован “за побег вместе с другими кулаками в 1934 г.” и 16 сентября 1937 г. расстрелян как социально опасный элемент.

Вторая половина бывших жителей Одесской области - это репатрианты. Местом жительства на Севере им были определены спецпоселки Архбума, Ильма и Орлецы Холмогорского, Падун, Кодино - Онежского, Павлово-Черековского, Икса и Солюга - Няндомского, Волошка - Коношского, Четпаж, Пантый - Литвиново-Ленского, Кивер - Вилегорского, Нондурс - Виноградовского, Лименда - Котласского и Нюхмиж Верхнетоймского районов.

Репатрианты, как и раскулаченные, пытались бежать, особенно молодежь. Николай Голдаде, 18 лет, в мае 1947 г. осужден на 3 года ИТЛ за побег из спецпоселка Онеги. Аналогичный срок определен в мае 1948 г. Мете Мейлс, 22 лет, рабочей Архбума. А в конце 1948 г. Оскарт Бич, 23 лет, за побег получил уже 20 лет каторжных работ. Его спасла смерть Сталина. В 1953 г. всем беглецам снизили сроки до 5 лет и освободили по амнистии.

Определив вывезенных из Германии советских немцев в спецпоселки, МГБ деятельно принялось оформлять следственные дела об их измене Родине. К измене приплюсовали антисоветскую агитацию за период жизни в спецпоселке. В итоге 43 жителя 14 районов и 31 села из-под Одессы были ложно обвинены. В 1946 г. по 25 лет каторжных работ получили за измену пять женщин из Архбума, в 1953 г. - семь женщин из спецпоселка Икса, в 1952 г. - десять из спецпоселка Рочегда. Осуждались и группами, и поодиночке.

Бывшие жительницы Днепропетровской, Одесской, Запорожской и Херсонской областей обвинены в том, что осенью 1943 г. вместе с отступающими гитлеровцами бежали на территорию Польши, где в разное время приняли германское подданство, и в январе 1945 г. бежали в Германию, где и были захвачены советскими войсками, а затем репатриированы в СССР. Проживая в спецпоселке Рочегда, в 1949 г. вступили в нелегальную группу меннонитов и под видом отправления религиозных обрядов проводили антисоветскую агитацию и занимались антисоветской деятельностью: собирались вместе, слушали проповеди антисоветского характера, изучали антисоветскую литературу, пели песни антисоветского содержания и т.д.

В судебных решениях о реабилитации указывалось, что выезд женщин с семьями на территорию Польши не был добровольным, бегством за границу этот выезд не является, поскольку в условиях войны и оккупации они отнюдь не добровольно оказались за пределами советского государства. Не является переходом на сторону врага и принятие ими германского подданства, поскольку никем из них не было совершено действий в ущерб СССР. Участие в религиозной секте баптистов-меннонитов так же необоснованно было расценено, как антисоветская деятельность.

А вот что происходило с немцами в лагерях.

В Соловецком лагере особого назначения (СЛОН): Георгий Кригер из с. Щук Франкского кантона РНП, колхозник, в лагере с 14 февраля 1931 г., за антисоветскую агитацию 17 февраля 1938 г. был расстрелян. В тот же день расстреляны за нарушения режима содержания Иван Штандельман, 45 лет, и его сын, 23-летний Александр Штандельман, попавшие в лагерь из того же с. Щук как “активные члены контрреволюционной повстанческой организации, ставившей своей целью вооруженным путем свергнуть советскую власть”.

Франц Рау, ксендз из с. Памятное Франкского кантона РНП, в 1930 г. оказался в лагере за систематическую антисоветскую агитацию среди немецкого населения и оказание противодействия мероприятиям советской власти. Расстрелян 1 ноября 1937 г. “как непримиримо враждебный к советской власти”. Людмила Штоль, 33 лет, из Херсонской области, содержалась в Соловецкой тюрьме, служила поваром для администрации СЛОНа. Подкармливала мужа, Альфреда Штоль, крымского немца, 37 лет, также заключенного соловецкой тюрьмы. Как только это выяснилось, обоих расстреляли 17 февраля 1938 г., даже не сформулировав обвинение.

В Архангельской исправительно-трудовой колонии 21 декабря 1937 г. расстрелян Кондратий Фикс, 26 лет, отбывавший срок за побег из спецпоселка. В лагере обвинен во вредительстве - систематически не выходил на работу, вывел из строя станок, работая на погрузке, не догружал вагоны.

Герард Келлер, в 17 лет осужденный за антисоветскую агитацию в 1940 г., в Севдвинлаге 22 июня 1942 г. в 19 лет осуждается за отказ от работы на 10 лет ИТЛ, а буквально через полгода, 10 марта 1943 г., за отказы от работы приговаривается к расстрелу, приговор приведен в исполнение 14 марта 1943 г.

Федор Эбер, попавший в лагерь в 1938 г. в 19-летнем возрасте за контрреволюционную деятельность, 17 января 1942 г. приговаривается к расстрелу за контрреволюционный саботаж: неоднократно занимался членовредительством и причинял себе увечья, в результате не мог работать, тем самым “подрывал” социалистическое строительство.

В 1941 - 1942 гг. обвинения у всех репрессированных немцев практически одинаковы: антисоветская фашистская агитация, участие в антисоветской фашистской организации заключенных. Организация - это группа. Группы были разными. Например, в Севдвинлаге в 1942 г. расстреляны: 5 января - пять человек, шестой, Валентин Брем, 36 лет, умер от истощения до рас стрела; 31 января - пять человек, Рейнгольд Шандер умер от истощения до суда; 11 сентября - девять человек; 16 сентября - семь человек.

Выявить группу было несложно - земляки тянулись друг к другу. Остальное - назвать такую группу антисоветской организацией, фашистской, раз в нее входили немцы, выбить признательные показания, найти подставных свидетелей - было делом техники.

В Обозерском отделении Кулойлага 6 декабря 1942 г. расстреляны Людвиг Пиллупс, 49 лет, и Соломон Штоппель, 36-летний немец из РНП, за антисоветскую агитацию и участие в антисоветской фашистской организации. Третий участник группы, 42-летний Адольф Шульц из Киевской области, умер до суда. Обвинение строилось на показаниях умершего и двух свидетелей. Пиллупс и Штоппель вины не признавали, ссылались на свидетелей, которым умерший “их соучастник” рассказывал, что дал признательные показания, так как не в силах был вынести обстановку следствия. Свидетелей этих не вызывали. Зато допросили двух других, которые подробно расписывали разговоры с ними и Пиллупса, и Штоппеля. Но эти свидетели, не знавшие немецкого языка, оказались секретными сотрудниками НКВД, заявившими в суде, что поддерживали разговоры с целью доноса. А другие свидетели говорили о том, что Пиллупс и Штоппель общались только между собой, разговоры вели на немецком языке, русским владели плохо (на следствии и суде их допрашивали через переводчика), так что необоснованность обвинения более чем очевидна. К тому же, те высказывания “виновных”, как они были изложены уличающими свидетелями, не содержали призывов к подрыву, свержению или ослаблению советской власти, без чего невозможно обвинение в антисоветской агитации.

И последнее - о судьбе Екатерины Энклерт, 45 лет, из Херсонской области. С 1937 г. она отбывала срок за контрреволюционную деятельность. Десять лет ИТЛ. Арестована в октябре 1941 г. в Котласском пересыльном пункте ГУЛАГа. Расстреляли ее 4 февраля 1942 г. за пораженческие настроения и клевету на советскую армию, НКВД и места лишения свободы.

Здесь рассказано о многих, названо немало имен. Но, конечно же, история этнических немцев на Севере этими судьбами не исчерпывается. Думается, что остальные также следует извлекать из небытия.

Т.Сабурова, Архангельск

http://www.memo.ru/history/nem/index.htm