Труд (Þrúðr)
Труд - дочь Тонара и Сив. Её имя означает "Сила". Она перечислена среди валькирий, которые разносят пиво в Валгалле в “Речах Гримнира”, 36; её имя также использовалось в кеннингах валькирического типа, подразумевающих битву, и было общим вторым элементом в личных именах германских женщин как например, Гертруда/Гейртруд (Gertrude/Geirþrúðr) .
Подобно Фрове, Сив и Идунн, Труд также желанна для различных созданий Утгарда или Подземного мира. В “Речах Альвиса” (Alvíssmál), карлик Альвисс (Alvíss, Все-мудрый) добрался до Асгарда с надеждой потребовать её себе как невесту, и в “Драпе о Рагнаре” (Ragnarsdrápa) Браги (начало 9-го столетия), гигант Хрунгнир (Hrungnir, Скандалист/Крикун/Драчун, к слову “шум”) назван "похитителем Труд", что позволяет предположить, что, возможно, был другой рассказ про повод битвы между Тором и Хрунгниром, чем поведанный Снорри. В “Хауслёнг” Тьёдольв из Хвитнира говорит о битве, но не о прелюдии, нет более древних источников версии Снорри, что делает весьма возможным, что дуэль могла быть мотивирована похищением дочери Тора, а не просто ётуном, напившимя и безобразничающим в Асгарде. Снорри, фактически, говорит о Хрунгнире, угрожающем увести Фрейю и Сив, но, из-за незнания или редакционной политики, не упоминает кражу Труд.
(прим., Ragnarsdrápa, написанная легендарным скальдом Браги Старым в первой половине 9в. в честь Рагнара Сигурдссона, отождествляемого, возможно, ошибочно, с Рагнаром Лодброком)
Такая роль предполагает, что она, подобно другим богиням, которые желанны ётунам , - одно из женских воплощений жизненных сил космоса. Так как она – великая дочь Земли, дочь Сив и Тонара, это едва ли должно удивлять. Дочь одной из самых красивых богинь и одного из самых сильных богов, она должна быть и очень красивой, и очень сильной. Сегодня она иногда мыслится как обладающая красивыми волосами яркого красноватого-золотистого цвета.
Она и два её брата Моди и Магни могут рассматриваться как носители великих даров Тонара людям: Силы, Храбрости и Мощи.
Ларсантоний К. Агнарссон (Larsanthony K. Agnarsson) в своих трудах и исследованиях предлагает иную точку зрения на эту богиню, который хорошо подходит к её роли дочери Тонара и Сив:

Труд – слабо освещённая богиня и немного известно ней кроме того, что она - дочь Тора и Сив. Тем не менее, мы в Скаргарде верим во много большее, чем это.

(прим. Skergard – “Скальная ограда”, община, придерживающаяся Северного Язычества, основана в 1992г. Ларсом Агнарссоном в Эль Пасо (El Paso, США, Техас), имеет свой сайт, ведёт просветительскую работу. В общине уделяется много внимания личному откровению)
Труд – одна из самых выдающихся асиний в наш день и век. Она самая младшая богиня среди асиний.
Юные боги и богини очень важны в современном мире. Так как боги развиваются, как и мы, младшие из них более заметны в наш день и век. Это не означает, что старшие боги становятся менее значимы. Однако, это означает, что младшие боги и богини вовлекаются в наши жизни так же, как их родители, если не в большей мере.
Как Сив представляет "Сбор зерна", так Труд представляет работу в поле после посева и труд по организации сельского хозяйства.
Перед приходом Труд, человечество просто собирало ягоды и орехи, чтобы выжить, невежественное в искусстве засевания полей, посадки зерновых или особенностях современного сельского хозяйства.
Как человечество продолжало развиваться, так и Сив учила Труд особенностям сбора орехов и ягод, и от своей бабушки Фьёргунн (Ёрд) она узнала пути почвы. Когда Труд выросла, она обучила людей важности работы с Землёй, то есть сельскому хозяйству. Она также научила человечество, как использовать то, что они выращивают, и как молоть зерно, чтобы сделать муку для выпечки хлеба. Таким образом, Труд связана очагом, поскольку она проводит много часов там за готовкой, выпечкой и поддержанием огня. Её цвет – оранжевый, как хранительницы огня и хлебопёка (не говоря уже о том, что объединение Тора и Сив, красный и желтый дают именно оранжевый). Время, не занятое кухней, она проводит в полях, в очистке Земли от скал и камней
Труд часто видят как высокую, сильную женщину, чьи волосы стянуты сзади, но всё-таки не в беспорядке. Её одежда обычно потрёпана и перепачкана; как у рабочей, она слишком занята, чтобы обращать внимание на её состояние.
Из-за своей силы она подобна великаншам. Скалы и камни, что являются священными для неё – те, которые выворочены плугом.
Другие цвета, которые связаны с Труд - ярко-красный и золотой.
Эта богиня также появляется как одно из основных действующих лиц в очаровательном труде языческой просветительской литературы (младший подростковый уровень, датский язык), Ларса-Генрика Ольсена (Lars-Henrik Olsen) “Эрик Меннескесон” (Erik Menneskesøn) .

Сив(Sif)
Сив – супруга Тонара, мать Вультура (от неизвестного отца) и Труд. Снорри упоминает в прологе к своей Эдде, что её родители неизвестны, но что она является пророчицей. Это утверждение, вероятно, стало результатом ложной этимологии имени “Сив” (Sif) как происходящего от классического “Сивилла” (Sibyl). Однако не является невероятным, что она, подобно другим богиням, таким как Фрия и Гевьон, тоже может быть провидицей.
Сив лучше всего известна благодаря своим длинным золотым волосам, вокруг которых строится миф, в котором она появляется – обрезание их Локи и создание сокровищ богов. Часто считают, что её золотые волосы являются воплощением колосящихся полей, которые, созрев, очень похожи на длинные золотые волосы, колышащиеся на ветру; в Англии бытовало представление что летние молнии необходимы что бы наливалось зерно, что указывает на связь между Сив и Тонаром.
Стоит отметить, что в описаниях привлекательных женщин в сагах единственной физической особенностью, кажется, которая определяет красоту, являются женские волосы (в самом идеальном случае – длинные, прямые, золотые волосы, такие, как у Сив) – другие телесные характеристики почти никогда не упоминались. Например, Хельга Красавица (Helga in fögr), описывается со многими превосходными степенями как прекраснейшая женщина Исландии, но фактически единственное, что сказано о её внешности – то, что её волосы были столь длинны, что могли полностью закрыть её всю, и что они красивы как золото (“Сага о Гуннлауге Змеином Языке”, IV). Помимо волос описания женской физической красоты в сагах целиком ограничено её одеждой (Джоченс, Дженни (Jochens, Jenny) “Под мужским взглядом: отсутствие женского теля в старо-северном” (Before the Male Gaze: the Absence of the Female Body in Old Norse). Сив с её золотыми волосами, таким образом, можно рассматривать как прекраснейшую из богинь и само воплощение северного идеала женской привлекательности. Более того, мы знаем, что волосы были весьма значимым признаком и жизненных сил, и святости среди германских народов: для мужчины это было в особой степени эмблемой царя, жреца, или посвященного богу или богине; для женщины это было особым символом её сущности. Когда Локи обрезал волосы Сив, это являлось не только не имеющим себе равных оскорблением, но было покушением на жизненные силы Асгарда, подобно похищению Идунн или предложению отдать Фрейю в жены ётуну: волосы Сив, яблоки Идунн и лоно Фрейи являются воплощением одной и той же силы. Может быть знаковым, что ётун Хрунгнир, бахвалясь в чертогах богов, грозит забрать себе Фрейю и Сив; именно эти богини (и, возможно, дочь Сив Труд, о чем сказано далее) привлекают интерес существ мужского пола из Утгарда. Локи так же предъявляет определённые претензии на Сив в “Перебранке Локи”, говоря, что он спал с ней (и, опять же, никто не может сказать ему, что он просто лжет), не исключено, что обрезание им её волос было способом похвалиться этим.
Также предполагают, что поступок Локи мог, на уровне природы может быть увиден в практике подсечно-огневого земледелия, возможно и есть доля правды в этом, хотя мы должны помнить, что именно этот мир – тот, который отражает миры богов, а не их мир всего лишь объясняется событиями в нашем.
Рябина, вероятно, дерево Сив: как указано в разделе "Тонар" (Thonar), мы знаем, что саамский бога Грома, Хора Галлес (Hora galles (прим. – переиначенное Thora Galles или Thoragalles – из Þórr Karl (Старый Тор ))) или "Тор Карл"( Þórr Karl), имел жену по имени "Рябина", красные ягоды дерева которой были священными. Известно также, что Тор, ухватившись за это дерево, спасся от наводнения дочери Гейррёда. Турвиль-Петре заключает из этого, что: «Вероятно, супруга Тора когда-то представлялась в форме рябины, за которую бог уцепился", и также ссылается на особое почитание этого дерева со времени заселения Исландии и по текущий день (“Миф и религия”, стр. 98). Мы можем также отметить, что рябина сперва увенчана белым - "прекрасными" цветами (прим. имеется в виду скандинавское отождествление красоты и белого цвета. На русском языке такую смысловую пару составляют понятия красный-красивый), затем теряет их, но их заменяют ярко-красные ягоды; поскольку, как мы помним, германский народ часто говорил о золоте как о ”красном” , это также может рассматриваться отражение обрезания и замены волос Сив. Если Сив действительно богиня рябины, это проливает некоторый света на ее отношения с Тонаром и на то, как они вдвоем совместно действуют. Рябина, прежде всего, дерево защиты от любых форм злонамеренной магии и существ из Утгарда: рядом с освящением и боевой мощью Молота Тонара, мы, таким образом, имеем освящение и магическую мощь рябины Сив. Их обоих можно призывать как защитников от всякого зла.
Сиф никогда не рассматривается, как воин, никакое оружие не связано с ней, несмотря на образ, предлагаемый некоторыми популярными комиксами. (прим. ср. недавно вышедший фильм “Тор” по комиксам изд-ва “Марвелл”)
Её имя (Sif) связано очень тесно со словом "sib", означающим ”родственная группа”. Это говорит о том, что она в значительной степени божество рода и хранитель дома и семьи, как и ее муж.
Лорел Олсон (Laurel Olson), которая много работала с Сив, упоминает, что:
“Она понимает горе и потери по личному опыту и понимает в высшей степени. Она (на физическом плане) воплощает богатство и процветание, даже в большей мере, я думаю, чем Фрея. Она говорит, что спит зимой под серым и белым плащом, сотканным Фригг из овечьей шерсти. Она любит всё золотое или золотистого цвета. Она покровительствует зелёной весне, голубому небу, красным ягодам, осеннему золоту (как противоположности к желтому), и белому. (прим. по-видимому – цвету).
В качестве жертвы её нравится вареный ячмень с мёдом и маслом, свежие ягоды или ягодный пирог, и весенние цветы. Она так же любит золотые украшения и что-нибудь янтарное."

Идунн хорошо известна как хранительница яблок молодости, которыми она угощает богов и богинь, чтобы сохранились их молодость и сила. О ней рассказывается единственная история в скальдической поэме “Хаустлёнг” (Haustlöng) (ок. 900) и Младшей Эдде. Чтобы выкупить себя из плена у ётуна Тьяци (отца Скади - см. "Скади, Герд и другие невесты-ётунши" (Skaði, Gerðr, and other Etin-Brides), Локи выманивает её из Асгарда и Тьяци, в орлиной форме, устремляется вниз и хватат её. Без неё боги и богини быстро начинают увядать, но они сходятся на встречу и выясняют, что Идунн в последний раз видели с Локи, от которого боги в итоге и добились правды. Затем Локи одалживает соколиный наряд Фрове и отправляется искать Идунн, превращает богиню и её яблоки в орех и улетает с ними. Тьяци, в виде орла, преследует его, сбивая Локи ветром своих крыльев. Когда Локи спускается на землю в Асгарде, прочие боги зажигают огонь на стенах, опаляя при этом крылья Тьяци и принуждая его приземлиться, чтобы ётуна можно было убить.
(прим. Haustlöng, приблизительный перевод названия “Осеннее-длящееся/В течении осени”, поэма, написанная скальдом Тьодольвом из Хвитнира, датируется ориентировочно началом 10 в. В ней описываются сцены на щите, подаренном скальду. Сохранилась поэма как вставки в текст Младшей Эдды)
Идунн, несомненно, является воплощением сил новой жизни, тех, что хранят миры сильными и плодородными – черта, которую она делит с другими богинями, желаными ётунам, с Фрове и Сив. Само её имя означает либо "Обновляющая" либо "Действующая/Активная" (де Врис (de Vries), “Словарь” (Wörterbuch), стр. 283); родственное слово " iðjagrœnn" (вечно-зелёный,обновляемо-зеленый), используется для описания возрожденной Земли после Рагнарёка (“Прорицание Вёльвы”,59). Ее история близка во многом к модели "Весенней Богини” вроде Герд (Gerðr), Менглёд (Menglöð и Сигрдривы (Sigrdrífa): сияющий герой должен пройти Ётунхейм, бросить вызов или убить ётуна, и, после того, как он пересёк огненное кольцо, потребовать деву. Некоторые могут поднять брови при мысли о Локи как о "сияющем герое", но он не только, похоже, будет огненно-сущим, но, кроме того, он, кажется, действительно символически занимает место Бальдра в последующем рассказе о дочери Тьяци Скади. Турвилль-Петре (Turville-Petre) также сравнивает похищение Локи Идунн с похищением Одином мёда поэзии (“Миф и религия” (Myth and Religion), стр. 187).
И яблоки и орехи являются символами не только плодородия, но и конкретно жизни, прорастающей вновь из смерти: их значение подробнее обсуждается в разделе ”Предметы и значения" (Things and Meanings).
Сегодня Идунн призываема особо как богиня, чьё могущество приносит древней Вере-Троту силу "iðjagrœn"; поэтому одна из форм её имени была взята для официального журнала Трота, “Идунна” (Idunna).
Цвета, ассоциируемые с Идунн – золотой и светло-зелёный.
(Прим. Для более полного рассказа про Идунн, вероятно, стоит учесть и сведения, сообщаемые о ней в относительно поздней, датируемой 14-16в., поэме “Предваряющая песнь или Вороновом Заклинании Одина.”, 6-8. Строфы возводят Идунн к альвам, именуют “роднёй Ивальди” и “любознательной дисой”. Рассказывается, что она раз соскользнула с Мирового Дерева на землю в суровую зиму и Виггьяр(Конский, предположительно - хейти Одина) либо же просто Асы (другой вариант текста) послали ей волчью шкуру, что бы она могла сменить облик (оборотническво на Севере считалось переодеванием в волшебный наряд-шкуру).)

Перевод Традис (Надежда Топчий)

(в поисках Истинной Родины)

Иггволод (Антон Платов),
Дом Ясеня

1. Зачем нам что-то искать?
Примерно так же, как многие люди, оказавшись в беде или в состоянии кризиса, осознанно или инстинктивно ищут поддержки у родителей, у старых друзей, иногда – просто у места, где они родились и выросли, – так же народы, столкнувшиеся с опасностью увядания, старости или культурной катастрофы, обращаются к своему героическому прошлому, иногда – пытаясь найти и оживить прежний источник силы, иногда – стремясь «подкормить» чувство собственной значимости, не находящее более подтверждения в реальном положении дел.
В этом отношении интерес к историческому, культурному и духовному наследию дохристианских времен, интенсивно просыпающийся сейчас в европейских странах, симптоматичен. «Старая добрая» Европа умирает. Это очевидно, и очевидно уже несколько десятилетий.
Сможет ли обращение к Традиционной, дохристианской культуре дать Европе тот импульс, который необходим для начала настоящего Возрождения, для пробуждения новой Силы и перехода к новому расцвету? Может быть, – да. Может быть, – нет. Это зависит от многих факторов (например, от того, кто именно воспримет идеологию Традиционной культуры). В конечном итоге, боги лишь предлагают нам возможности, но не ограничивают нашу свободу использовать их или отвергать. Так во многих северных сагах герой встречает Одина – Всеотца, – и принимает или отвергает помощь, узнав или не узнав Бога в страннике, одетом в синий плащ и надвинутую на глаза шляпу. И получает выбранное – княжеский стол или смерть, иногда доблестную, а иногда и бесчестную.
Мы не знаем будущего; не знаем, что выберет поглощенная обыденными хлопотами Европа, когда перед ней явится странник в синем плаще. Однако мы уверены, что возможность предложена будет. Собственно, она уже предложена – осталось лишь увидеть ее в настоящем свете и принять… или отвергнуть, не сумев освободиться от пут старого мира.
…Давно известно, что приятие культуры как формальной схемы ничего не меняет. Кто-то из известных путешественников позапрошлого века, занимавшийся этнографией сохранившихся традиционных сообществ индейцев, писал, что индейцы считают целебную магию бессмысленной до тех пор, пока больному не объяснено божественное происхождение и сакральный смысл заклятий и снадобий. Так же обстоит дело и с культурой: она ничего не значит, пока мы принимаем ее формально, но становится непреодолимой силой, будучи воспринята «нутром», сердцем…
Но чтобы это произошло, нужно – как и в примере с целебной магией индейцев – понимать происхождение культуры и Силы, ее питающей, видеть ее истоки.

2. Где искать?
Прежде всего, договоримся: наш мир, Россия – часть европейской белой цивилизации. Что бы ни твердили нам «евразийцы», и как бы ни пытались штатовские политики вбить клинья между Евросоюзом и Россией, это – так. Достаточно вспомнить, что в средневековой Европе не было другого королевского дома, так тесно связанного родством со всем белым миром, как Рюриковичи. Достаточно не забывать, что культурный разрыв Европа-Русь возник лишь во времена пред-петровского кризиса. А то, что сейчас наша империя простирается до Тихого океана и занимает половину евразийского континента – это только заслуга наших предков, продвигавших европейскую цивилизацию на восток.
Итак, мы хотим найти источник Силы, питавшей нашу цивилизацию, наш мир во времена расцвета Традиции.
Когда мы говорим о европейской сакральной Традиции – шире, о европейской традиционной культуре, – мы обращаемся к огромному по протяженности историческому этапу, в течение которого и происходило, на самом-то деле, реальное формирование европейской цивилизации. Раннее Средневековье, принесшее с собой христианство и новую культуру, фактически, застало нашу цивилизацию уже сформировавшейся. Да, мы многое пережили с тех пор и во многом изменились, однако развитие цивилизации подобно развитию человека: как бы ни менял его опыт, приобретаемый во взрослой жизни, основой личности все равно остается то, что заложено в детстве. (Особенно, если вспомнить, что эпоха Традиции длилась существенно дольше, чем все последующие эпохи, вместе взятые.)
Очень многие европейские мыслители склонны видеть истоки европейской культуры в классической античности. Но это не так. Древняя средиземноморская культура – прекрасный камень в короне матери-Европы, но не ее исток. Словами А.А.Хлевова, автора ряда замечательных работ по культуре и истории древнего Севера, «Средиземноморская цивилизация является приемной матерью по отношению к Европе, в то время как глухие леса тацитовой Германии и «острова Скандза» – ее природная, биологическая прародительница… Главной и магистральной линией преемственности европейской цивилизации является германо-кельто-славянская, но не античная, и она гораздо в большей степени, чем последняя, близка нашему восприятию».
Древние греки, а вослед за ними и римляне, называли эти народы, культура которых, фактически, стала основанием современной европейской культуры, варварами. Сегодня в большинстве европейских языков слово варвар имеет «ругательный» характер, хотя мы и знаем, что оно представляет собой всего лишь звукоподражание (вар-вар – так грекам слышались звуки центральноевропейских и других «варварских» языков). Этот «ругательный» смысл античного этнонима вошел в нашу культуру вместе со всем остальным наследием средиземноморской цивилизации, поглощенной нашими предками-варварами. Римляне не хотели, да и не могли разглядеть глубокую культуру своего врага с Севера, а вот сами варвары переняли у средиземноморской цивилизации все лучшее, расширив и обогатив собственное наследие. Это, к слову, еще один признак Традиции – свобода в движении и свобода в собственной культуре, позволяющая воспринимать все достойное, до чего могут дотянуться руки и мысль…
Так мы определяем «территорию поиска»: то, что мы ищем, находится в пределах мегакультуры «варваров».


3. Дорога домой
В Традиции есть две фундаментальные взаимодополняющие концепции, иногда ошибочно рассматриваемые как противоположные. Это – «Дом» и «Дорога».
Дорога – это развитие. Так, например, наша русская «охота к перемене мест» привела, в свое время, к тому, что сейчас русская Империя раскинулась от Балтики до Тихого Океана.
Дом – это место, откуда мы уходим, отправляясь в дорогу, и куда мы возвращаемся, завершив очередной путь. Дом – это место нашей Силы, место средоточия. Дома мы восстанавливаем силы, дома мы набираемся решимости для новой дороги…
Что необходимо для реставрации Традиции? Осознать свой Дом и обрести Дорогу.
…Дом и Дорога. Вдох и выдох Бога. Эпоха экспансии белой цивилизации – от великого переселения варваров до великих географических открытий – была выдохом стоящего над нами Бога. Приходит время вдоха, а значит – время искать Дорогу Домой.
Человек называет своим домом место, где он родился и вырос, подразумевая под этим не только крышу и стены. Здесь не нужно лишних слов: они все равно окажутся недостаточно правильными; просто – задумайтесь, что такое «Дом» в отношении сакральной Традиции в целом?
И согласитесь: это начало наших дорог; начало – а не «остановки в пути».
Мир белых варваров никогда не оставался неподвижен, и мир славянский – в том числе. Достаточно обратить внимание на число исследований, посвященных поиску славянской прародины – и на число найденных, вполне обоснованных, вариантов. Их множество; иногда они дополняют друг друга, иногда – выглядят альтернативными. На самом деле, это говорит, с одной стороны, о постоянном движении, с другой – о том, что вряд ли в пространстве и времени есть некая точка, с которой и начинается история «непосредственно» славян.
Говоря вообще, индоевропейская этническая общность, к потомкам представителей которой мы принадлежим, сложилась ориентировочно в VI тысячелетии до н.э. Наиболее вероятное место ее рождения – Балкано-Карпатский регион, хотя существуют и другие, хорошо аргументированные версии, например, Причерноморье. Судя по лингвистическим данным, в те времена индоевропейцы представляли собой более-менее единый народ, который – в лингвистическом отношении - и стал «прародителем» большинства современных европейских и ряда азиатских народов.
Это – начальная точка отсчета нашей общей истории. Но это ли тот Дом, который мы ищем? Нет. По многим причинам, и прежде всего – потому, что из этих же корней выросли и другие деревья – например, индийская, пусть и родственная нам, но такая далекая…
Наш Дом – это то место, то время и то этно-культурное единство, с которого начался последний выдох Бога белой цивилизации. Чтобы отыскать его, нужно увидеть первотолчок, собственно и положивший начало нашей Европе…
Нужно отметить, что на территории самой Европы индоевропейские народы достаточно долго занимали не такое уж большое место. И только к концу каменного века на самом севере Европы, на побережьях Балтики, образуется довольно обширный четко индоевропейский регион, который вдруг начинает стремительно расти…


4. Боевые топоры Севера
Четыре с половиной тысячи лет тому назад на Берегах Балтики – в южной Скандинавии и на территории северной Польши и северо-восточной Германии – сложилась индоевропейская по языку этническая общность, на континенте со всех сторон окруженная не-индоевропейским населением – носителями древней археологической культуры маглемозе. Сегодня археологические памятники этой общности получили – по распространенному в погребениях знаковому предмету – название культуры боевых топоров.
Эти каменные боевые топоры до сих пор поражают воображение – идеально выточенные и отполированные, они сочетают изящество линий и очевидную боевую мощь. Эти каменные топоры были и оружием, и, очевидно, знаком власти или определенного социального положения. Но главное – эти каменные топоры были изделием совершенно уникальным для энеолитической Европы.
…Конец III тысячелетия до н.э. – действительно переломный момент в европейской истории. Что-то произошло. В течение буквально нескольких столетий носители культуры боевых топоров на уровень обгоняют в развитии своих соседей – как в области материальной культуры, так и в области социальной. Судя по косвенным данным, уже тогда они собирали дань с окружающих племен; примерно с начала II тысячелетия до н.э. начинается мощная экспансия носителей боевых топоров – оружия уникального – в глубину континента.
В середине II тысячелетия до н.э. они знакомятся с бронзой; в бронзовом веке эти балтийские территории становятся очагом очень яркой и самобытной культуры. Бронзовые изделия местных (Скандинавия, Ютландия и др.) мастеров не имеют аналогов нигде в Европе, включая и Средиземноморье; они уникальны и настолько высокохудожественны, что уже одно это позволяет многим авторам рассматривать данный регион как «устойчивый очаг культурогенеза».
…Готский историк Иордан (VI век) был искренне убежден, что все племена Европы, друг за другом, вышли из Скандинавии. Он даже дал ей две краткие, но очень емкие характеристики: officina gentium – «кузница племен» и vagina nationum – «лоно народов». Возможно, он был не совсем прав, ибо, во-первых, «кузница племен» захватывала и южное побережье Балтики, а во-вторых, далеко не все народы Европы вышли именно из нее, но…
В конце II – начале I тыс. до н.э. «на базе» той части носителей культуры боевых топоров, которая далеко углубилась в континент, складывается прото-кельтская культура (будущий гальштат). Собственно на южном побережье Балтики под влиянием культуры боевых топоров формируется лужицкая археологическая культура – будущие славяне. В Скандинавии и на юго-западе Балтики возникают первые прото-германские племенные объединения…
…Во времена своего максимального расцвета культура боевых топоров простиралась необычайно широко: от Скандинавии до Волго-оскского междуречья. Несомненно, ее экспансия носила существенно военный характер, однако, она же несла высокоразвитую социальную и материальную культуру, и именно в процессе взаимной ассимиляции носителей боевых топоров с местными племенами рождались народы – предшественники современных народов индоевропейской Европы.
Вероятно, именно эти древнейшие события, последовавшие непосредственно за «первотолчком», вызвавшим к существованию белую цивилизацию в том виде, в котором мы ее знаем, и стали источником известного скандинавского мифа о «первой в мире войне» – войне асов и ванов. Нередко этот миф рассматривается в контексте первых столкновений германцев и славян, однако, это, судя по всему, не так. Не конфликт между родственными и во многом похожими германцами и славянами, но именно столкновение воинственных носителей культуры боевых топоров и ее мирного аграрного окружения отражено в мифе о первой в мире войне – о первой войне в мире новой Европы.
Окончание этого мифа общеизвестно: асы и ваны заключают мир и обмениваются заложниками.
Боги войны и боги плодородия, носители идеи Бога и носители идеи Богини становятся единым целым.

5. Северный Триглав
Наверное, вряд ли кто-то, глубоко чувствующий сакральную Традицию, станет отрицать, что сказки Пушкина – это нечто большее, нежели просто литературные произведения. Слишком мифологичны многие образы, слишком традиционна и даже архаична символика. Мы не станем здесь обсуждать возможные источники знания (или – провидения?) великого русского поэта, – тем более, что этому вопросу посвящен ряд интересных исследований. Просто обратим внимание – во всех его сказках, таких сугубо славянских по своему настроению, присутствует море.
Некоторые авторы пытаются ассоциировать море Пушкина с Черным морем, древним Эвксинским Понтом, а Лукоморье – с одним из его заливов. Однако, «дуб зеленый» – не самое распространенное растение черноморских курортов, да и ель на острове Буян, так сильно напоминающая нам Мировое Древо индоевропейцев, скорее указывает нам на север, а не на жаркий юг…
…На Балтике, «у самого синего моря», там, где происходит действие сказок Пушкина, находится наша Родина. Именно к сформировавшейся там, а потом распространившейся от Атлантики до Тихого океана культурной общности мы должны обратиться в стремлении отыскать Дорогу Домой.
Историки никогда не зададут себе вопроса, почему культуре боевых топоров наследовали именно три суперэтноса – германцы, славяне, кельты. Именно три – не два, и не четыре, и не пять.
Три – священное число индоевропейцев (да и не только их). Индоевропейская мифология подразумевает три группы богов, индоевропейская традиционная социология – три связанные с ними касты. Боги смерти и магии – каста браманов, магов, жрецов и учителей. Боги войны – каста воинов. И боги плодородия – каста свободных людей, земледельцев, строителей, купцов. Не выше и не ниже в общем смысле. Три начала, без взаимодействия которых невозможен мир.
Единая Традиция наследников культуры боевых топоров разделилась на три ветви. Несложно увидеть, что это разделение отвечает общеиндоевропейскому триадному принципу, и каждый из наших этносов имеет свою «специализацию», несет на себе печать одного из триады высших индоевропейских богов.
Кельты, ушедшие на закат, – магия и смерть.
Германцы, оставшиеся на севере, – война.
Славяне, ушедшие на восход солнца, – плодородие и рождение.
Конечно, в каждом народе есть свои маги, свои воины и свои земледельцы. И тем не менее, три частные Традиции, на которые разделилась некогда Традиция исходная, представляют три стороны изначальной Силы.
Возможно, мудрец способен обрести полноту и в частном. И все же истинная Родина – там, где мы были еще едины. И истинное обретение Традиции сейчас – в возвращении Домой.

Глава XIII
Фригг и другие Богини

"Матушка Фригг, ты та, кто потеряла Бальдра, та, кто несёт мировую скорбь в своих объятиях, та, кто утешает/подбадривает Одина, та, кто питает все сущности ..."
(Григ, Эдвард, фрагмент оперы Олав Трюггвасон)

Frija
(Frigg, Frige, Fricka, *Frijjo)
За исключением Хеллы, Фригг была (насколько мы знаем) наиболее широко известной из раннегерманских богинь. Её имя появляется у скандинавов, англосаксов (Old Norse, Anglo-Saxon) и на континенте как имя главной среди богинь. Именно её имя использовалось для обозначения единственного женского дня недели, как перевод имени "Венера", от которого мы имеем современное английское слово "Friday". Она - жена Водана не только в древнескандинавских материалах, но и в Континентальном Origio gentum Langobardorum, где она также использует свой ум/остроумие, чтобы обмануть его (Одина), дабы дать победу над мужчинами женщине, которая молила её о помощи.
Прошлое Фригг до их свадьбой с Воданом практически неизвестно. В Lokasenna ее называют «девой Фёргюнна» (Fjörgynn's maid), но ничего не говорится о самом Фёргюнне. Он может быть мужчиной близнецом к женскому Fjörgyn - имени, которое дается богини Земли - матери Тонара. В этом случае, возможно, что сама Фригг, как и многие из богинь и матерей богов, была изначально одной из семьи йотунов. Однако, также возможно, что Fjörgynn был более ранним германским богом, чьё имя было заимствовано у бога Балтийских народов Перкунаса, а возможно от Готского *Faírguneis. Название также может быть связано со словом "дуб". Балтийский Перкунас был богом грома, так что Fjörgynn/*Faírguneis, возможно был предшественником Тонара (Karl Helm, Altgermanische Religionsgeschichte II, pp. 40-41). Проблема состоит в том, что это слово, обычно интерпретируемое здесь как дочь, "mær", может также означать "жену" или даже "любовницу". Такие прочтения могут быть даже более вероятными, учитывая, что Локи использует данное слово (значение) для того, чтобы начать нападение на целомудрие Фригг.
Имя Фригг восходит к индоевропейскому корню, означающему "возлюбленную", и вероятно связано с современным английским словом "frig" через этот корень, хотя ни один не вытекает из другого. De Vries указывает также на возможность того, что имя богини могло происходить от германского frî-, означающее "принадлежащий роду, защищенный" (Altgermanische Religionsgeschichte II, p. 305), что, кажется, было характерно для богини.
Из всех богинь образ Фригг является самым материнским. В своей элегии (погребальной песни) "Sonatorrek" Egill Skalla-Grímsson использует кеннинг «потомки Фригг», как общий термин для всех обитателей Ассгарда; она больше всего подходит под образ Всематери северного фолклора. Когда она появляется в мифе, её действия бывают двойственными: заботиться и защищать своих детей или фаворитов, и сохранять общественные связи сильными/надёжными. В этом она часто противостоит Водану, который имеет своих собственных фаворитов и менее заинтересован в общественных связях.
Хотя Фригг - богиня общественного порядка, она иногда обвиняется в неверности Водану. В Gesta Danorum Саксо обвиняет ее в предложении объятий слуге, чтобы заставить его взять золото у статуи "Othinus"(Одина) для своих драгоценностей, после чего последний уходит в приступе враждебности от двойного оскорбления его изображения и его постели. Если не рассматривать Саксо, его очевидного эфемерического/эфемерного (euhemeristic) использования статуй и слуг, основная идея - жена Водана, отдающая свое тело кому-то ниже по статусу за драгоценности, является подозрительно схожей с Фрейей из Sörla þáttr, отдавшейся четырём карлам, чтобы получить Brisingamen. Это наводит на мысль, что Фригг и Фрейя (Frowe) были первоначально одной и той же богиней. Однако Саксон не выглядит знающим о существовании Фрейи, и имеет тенденцию морализировать по каждому поводу (особенно о богах). Маловероятно чтобы он не воспользовался такой возможностью и оставил такую плодотворную область как сексуальность Фрейи невспаханной. Далее ссылка на одно божество, грабящее святыню другого почти наверняка не подлинна: несмотря на то, что оригинальное мифологическое основание могло быть, Саксо должно быть серьёзно изменил суть. Это кажется вероятным только, если есть какие-нибудь общие корни у этих двух мифов, Саксо просто приписывал свою сильно выхолощенную историю богине, которую он знал как жену Одина.
В "Перебранке Локи", Локи обвиняет Фригг в том, что она переспала с двумя братьями Одина - Вили и Ве. Согласно саге Ynglinga, Один отсутствовал так долго, что его два брата взяли его власть и Фригг вместе с ней. В Gesta Danorum Саксо говорится, что бог был фактически выслан другими божествами. В этом рассказе Фригг появляется как королева, чья персона неразделима с властью/ правлением/ rulership. Она предана богу, который правит государством, кто бы это ни был. Неверность не рассматривается при этом. Ассоциация Фригг с Венерой иногда использовалась, чтобы поддержать миф о ее похотливости (похотливой первоначально она являлась и Фрейей), это имеет корни непосредственно из германских переводов будних дней, в которых "Венера" была единственной богиней, предлагаемой для перевода; поэтому и высказывалось нечто подобное о характере Фригг.

Фригг никак напрямую не связана с воинственностью/ принадлежностью к битве, как Фрейя, которая идёт на поле битвы выбирать убитых, но она способна к опеке над теми, кто действительно идёт бороться, её благословения сохраняют их целыми и невредимыми. Она может также благословить и опекать кого-то в начале любого опасного путешествия, поскольку она делает это для Водана в начале Vafþrúðnismál со словами, «Удачной дороги тебе, удачного возвращения, / удачи тебе в пути».
Одно из ее немногих прозвищ - Хлин, "Protectress"/Защитница. Под этим именем, липа, которая была деревом, используемым у германцев для щитов, может считаться её священным деревом. Фригг может также изменить ход сражения вращением своего веретена на расстоянии, и таким образом она может вынуждать воинов идти или остановиться. Человеческое взаимоотношения этого аспекта проявляются в саге Laxdæla (ch. 49): героиня Гудрун приводит своему мужу своего возлюбленного Kjartan, чтобы тот убил его, и приветствует его после сделанного словами: "Большая утренняя работа имела место сегодня: я спряла двенадцать колен пряжи, и Вы имеете убитого Кьяртана". Её земное прядение показывает дальнейшую работу, прясть гибель мужчин вокруг неё, и возможно (хотя это не заявлено в саге) использовать своё ремесло, чтобы удостовериться, что сражение пошло так, как она желала.
Жилище Фригг называют "Фенсалир", "Зал на болоте". Это наводит на мысль, о том, что она может быть одной из богинь, которой поклонялись в топких и болотистых местах северных земель. И поэтому дары ей должны быть брошены в воду. H.R. Ellis-Davidson упоминает, что «В Скандинавии локоны волос, золотые кольца и различных женские украшения были найдены в местах жертвоприношений ещё до Эпохи Викингов, а также остатки льна и орудия его обработки ..., но ... такие объекты, как сыр или хлеб вряд ли оставят какой-то след в земле и воде» (Lost Beliefs of Northern Europe, p. 117). И хотя Фригг - не из Ванов, её сила, таким образом, очевидно совпадает с их силой.
Фригг - богиня человеческой плодовитости/производительности, её призывают, когда хотят иметь детей. Как Заботливая домохозяйка и мать, которая знает, есть ли под рукой ресурсы или нет, чтобы дети были сыты и одеты, она также могла призываться для предоставления духовной/сверхъестественной помощи, чтобы гарантировать успех материальных ценностей, а также контроля и планирования семьи. О Фригг никогда не говорят как о богини плодородия земли, её сфера в пределах стен: дом и очаг, и все те, кто живет там. Её единственная связь с аграрными культами исходит через ее континентальную ипостась - богиню Перту/Хольду/Фру (Perchte/Holda/Fru Gode), предводительницу Дикой Охоты (вместе с Воданом). Хотя Фригг не является богиней богатства вообще, те, кто хотят помощи в покупке дома, домашнем ремонте или в заботе об их семьях, вероятно преуспели бы в обращении к ней.
Магия Фригг - это магия прядения и ткачества, которые были очень важны для северных народов, и через эти ремесла можно наиболее просто изучить её глубинные пути. Веретено женщины было оружием, равнозначным мечу мужчины, так как это был инструмент большой силы, с которым мудрая пряха могла дать выход энергии, накопившемуся во благо или во зло, и Веретено для Фригг такой же символ, как Молот для Тора или копьё для Одина.
Эдды не упоминают о Фригг как о пряхе, но есть шведское название "Friggerock", Веретено Фригг (или Прялка) для созвездия, которое южане называют "Пояс Ориона", что очень ясно показывает, что прядение было одной из самых важных работ этой богини. В этой связи de Vries также упоминает, что норвежцы верили, нити не должны обререзаться в пятницу ("День Фригг"), потому что это может сделать ткачество неудачным (Altgermanische Religionsgeschichte II, p. 304). Работа Фригг, как пряхи и ткачихи связано с её характером, как той, кто "знает все судьбы (ørlög), хотя и не говорит об этом непосредственно" (Lokasenna 30). Таким образом, её прядение очень схоже с прядением Норн.
В немецком фольклоре прядение - одно из самых значимых дел на грани (дел границы) - дел силы, которая составляет видение святых. Это особенно привлекает внимание к южногерманской богине Перте или Берте ("the Bright One"), которая, как будет говориться ниже, вероятно и есть сама Фригг. Эта богиня проверяет, как хорошо пряхи трудятся в течение года, заканчивают ли свою работу накануне двендцатидневного Йольского сезона. В Teutonic mythology (I, 274-275) Гримм ссылается на несколько примеров из Folktales of the Orlagau Бьёрна, в которых Перта, будучи оскорблена, даёт обидчикам пустые катушки, чтобы они заполнили их через час. Интересно, она легко удовлетворилась в одном случае, когда катушки были заполнены спряденной нитью в несколько длин через секунду, другие же с несколькими витками на каждой катушке забросила в ручей, который бежал за домом. Что может быть более святым делом, чем прядение, как подарок богине, которая устанавливает связи (?)/восстанавливает frith (устье реки)/ между собой и людьми. Как и Фригг в Северной мифологии, германская богиня прядения выступает как опора/навязыватель(?) социальных норм, которые также усиливают исключительность Middle-Garth (Среднего огороженного внутреннего двора) с другими сферами бытия. И необходимая работа в течение года, и необходимый отдых, и веселье/радость/празднование Weihnachten (германские "Святые Ночи") являются одинаково ценными даже для тех, кто не верит/презирает/насмехается над любым даруемым благом или гневом богини. Вышеупомянутая германская Хольда является подательницей льна людям, той, что учит нас ремеслам прядения и ткачества. Гримм говорит нам, что "Старательным/прилежным девицам она дарит веретёна и делает их катушки полными за ночь, прялку ленивой пряхи она поджигает или пачкает... Когда она прибывает в страну/землю под Рождество, все прялки приводятся в порядок и откладываются/ останавливаются в честь неё; к празднику/Карнавалу, когда она возвращается домой, всякое прядение должно быть завершено, а инструменты убраны с её глаз" (Teutonic Mythology, I, 269-70).
Как пряха, Фригг появляется в Австрии в слегка христианизированном облике "Святой-Люсии" или Spillelutsche, "Spindle-Lucia" (Люсии-пряхи), которая, как Перта, наказывает тех, кто не прял в течение года или прял во время праздников, посвященных конкретно ей. Эта "santeria" - идентификация Фригг и Люсии, кажется, также была применена в Дании, где Ночь Святой-Люсии (13 декабря) была и ночью оракулов, и ночью, на которой годовое прядение должно прекратиться (Liutman, Traditionswanderungen Euphrat-Rhein II, 652-57). В Швеции самая красивая девочка дома традиционно появилась как "Lussi" или "Lussi-Bride" (Люси-невеста) между 1 и 4:00 в день Люсии (Lucy Day). Выбранная девица, одетая в белое с красным шарфом и в короне, украшенной вороньими ягодами/чёрными ягодами (crow-berries) и девятью горящими свечами, обходила людей, чтобы разбудить их приносящим жизнь напитком gløgg (алкоголь с травами, медом, сиропом, или сахаром, иногда поджигается). Также она могла бы угощать самым святым скандинавским напитком нового времени – кофе, и печеньем(Feilberg, JuI, p. 169). Поскольку Ostara приносит свет и жизнь во внешний мир на своём празднестве, дарительницей света и жизни в доме в разгар зимы вероятно является Фригг - хранительница дома и огня очага.
Фигура, которая может быть Фригг-Пряхой, также появляется на нескольких bracteates (барельефах, фресках?): на bracteate из Oberweschen, она держит полностью намотанное спадающее/короткое веретено; на bracteates из Welschingen и GudmeII она держит нечто похожее на прялку.
И как пряха, и как мать Фригг может также рассматриваться как королева/богиня/госпожа маленького воинства норн или идис ("norns" или idises), которые устанавливают ørlög ребенку при рождении. Хотя имя Фрейи - "Ванадис" ("Idis Wans") повлияло на то, что многие думают о ней, как о главе дис, кажется более вероятным, что это роль Фригг, поскольку эти женские духи в основном являются материнскими духами и делают для своих детей тоже, что является самым обычным для Фригг (см. "Idises").
Германский фольклор не упоминает Фригг, но имена Перта/Берта и Хольда ("the Gracious one"/" Боже милостивый") звучат подозрительно как титулы богини, данные богине, чтобы не произносить её имя или из-за христианского подавления, или из опасения привлечь внимания её дикой стороны. "Хольда" кажется особенно вероятным именем, поскольку и "holde" и "unholde" использовались в Middle High German как общее обозначение для соответственно хороших и плохих духов. Эти фигуры германского фольклора имеют много общего с Фригг, с который мы знакомы из норвежской мифологии. Об их социальной функции и роли прях уже говорили. Как Фригг они имеют водяные дома: часто говорится, что германская Хольда живет в колодцах или озерах, и новорожденные предполагалось должны были доставаться/появляться из водоема "дамы Холл". И Хольда, и Берта кружат с призраками неродившихся или маленьких детей в своей свите, что также подходит к роли Фригг как Северной Матери-богини.
Германский фольклор может также пролить свет на те стороны Фригг, которые не сохранились в Северных мифах. Особенно о её роли в Дикой Охоте. На материке во главе Охоты стоял не только Водан или Вод, но и Хольда, Перт, или "фрау Год" (госпожа Вод) - жена Водана. Здесь богиня появляется в своей самой дикой форме, взмахивая хлыстом как народ, бегущий под маской и пронзительно крича сквозь поля призраков, скача между ними. О ритуальных элементах Дикой Охоты/Perchtenlauf говорят под "Рождество". Пока достаточно сказать, что здесь мы можем также видеть Фригг не только как тихую супругу Водана и домашнюю хозяйку, но также и как его женскую копию во всех диких обрядах сезона Рождества. Когда вся годовая работа по прядению сделана, и она отложила свой передник и развязала узлы обычной жизни на определённое время.
Все работы, имеющие отношение к дому и очагу попадают под власть Фригг. Наиболее обычные работы, типа кулинарии и уборки являются святы для неё, и хорошо сделанная пища или хорошо вычищенная кухня - верный способ получить её благословение. Она также та, кто приносит благословение и радость на свадьбы. Пятница, хотя этот и считается несчастливым днём для большинства вещей в германском фольклоре (возможно, потому что Христианство было особенно враждебно к богиням?), негласно считался лучшим днём для бракосочетания. Действительно, мы видим, что даже когда Фригг соперничает с Воданом, она выигрывает не благодаря грубой силе, а тонкими работами.
Береза является деревом, которое большинство последователей Асатру ассоциируют с Фригг. В Северном фольклоре это дерево рассматривается как красивая белокурая дева, чьи помыслы должны быть чисты. Это используется для того, чтобы чистить как душу, так и тело, особенно в сауне. В "Листьях Иггдрасиля"(Leaves of Yggdrasil) Фрейя Асвинн упоминает, что в Голландии непослушные дети получили ветви березы от Святого Николая (который ходит в большом плаще с посохом и широкой шляпе в этой стране), ветви березы размещались также над дверями дома новобрачных, чтобы благословить их на плодородие/плодовитость (стр. 68-69). Дианн Росс предлагает, что в наше время рунические надписи, призывающие Богиню Березы, могут быть вырезаны на ветках и привязаны к детской кроватке или палке лошадки.
Из других деревьев с Фригг могут быть связаны липа ("липа американская" в Америке), как сказано выше, и бук, потому что его название - "книжное дерево"- связывает его с руной Перт, источником Урд и ролью Фригг как провидицы. Её травы - motherwort (...сусло/ хмель?), mugwort (пьяное сусло?), тысячелистник, и все те травы, которые воздействуют на женскую систему и органы. О льне уже говорилось; мы отметим только льняное масло, которое часто использовалось в рунических талисманах после того, как руны были вырезаны и окрашены в красный цвет. Здесь возможно снова имеются в виду родственные отношения между Воданом и Фригг. В Мекленбурге в День Одина (среда) избегали всякой работы со льном или имеющую отношение к шитью или льняному семени, дабы лошадь Одина не растоптала её!
Хотя нет никаких документов в Северной Традиции о каких либо животных Фригг, гусь наиболее часто ассоциируется в связи с нею в настоящее время. Дайанна Росс приводила убедительные доводы для видения того, что традиционный образ "Матушки гусыни" является последним образом Фригг. Гуси также имели особые родственные отношения с frowe залом (домом Фрове): в "Sigurðarkviða hin skamma" говорится, как горе Гудрун по смерти Сигурда был сопровождено грохотом ее чашек в буфетах и криками её гусей. У Вагнера повозку Фригг тянут овцы или бараны (Die Walküre), и предполагается, что "овцы - жертва для Фрикке, чтобы она дала хороший брак" (Götterdämmerung). Так как овца - источник шерсти для прядильщика, кажется разумным видеть, что она столь же связана с энергией Фригг, так же как и лён. Корова, источник молока и жизни с ранних лет, могла бы также быть связана с Фригг. Молоко - это конечно напиток, который наиболее традиционно давалось маленьким духам/wights/домовым (?) дома, и в настоящее время находят, что сама Фригг может тостироваться и благословляться с молоком точно так же, как алкоголем (в отличие от ее мужа, сказано ...).
Цветами, ассоциируемыми с Фригг в Асатру, практикуемыми сегодня, являются светло-голубые и белые. Несколько людей чувствовали в наше время (независимо от друг друга), что её любимые драгоценности сделаны из серебра и полированного горного хрусталя, комбинацию которых множество женщин Эпохи Великого Переселения народов и Эпохи Викингов конечно любили. Много германских женщин эпохи Великого Переселения передвигались также с шаром из горного хрусталя в серебряной оправе, привешенным на передней части пояса. Центром этой моды был, кажется, Rhineland, хотя это было обычным в Alamannia, также такие шары найдены на далёком юге в области Lombardic Северной Италии, и в восточном направлении к Венгрии. Эти хрустальные шары часто изнашивались от раскачивания в обрамлении серебряной рамы (часто продырявленные) (Owen-Crocker, Dress in Anglo-Saxon England, p. 58). Общепринято, что они были амулетами некоторого сорта/вида, возможно используемого для scrying/прорицаний; специфическая идентификация их с Фригг основана на современной интуиции, экстраполяция от ее роли провидица, и абсолютно точно, что эти амулеты были также особым знаком женского статуса.
Но нет никакого исторического свидетельства того, что те, кто желает, иметь ритуальный символ, используемый как принадлежность к Фригг (поскольку валькнут трактуется как символ Одина, Молот - Тора, или колесо солнца для Ванов), могли бы использовать спираль, символизирующую вращение веретена.
Вместе с Фригг есть много богинь, которые Снорри перечисляет в Prose Edda. Некоторые кажутся служанками или ипостасями Фригг, другие предстают независимыми. Очень немного известно об этих богинях, кроме их имён, которые Снорри даёт нам. Однако всё больше работы проводится с ними теперь, чтобы повторно получить знания, которые были потеряны навсегда из источников, оставленных нам нашими предками. Это было бы неприемлемо в академическом или реконструкторском кругах, но наша вера не вопрос чисто исторического отдыха: это - проживание и рост религии.
Перевод: Рогнеда Варгамор (Светлана Волкова)

Midsummer

Мидсоммар (Midsummer) – это празднование летнего солнцестояния. Христиане называют его «Ночь Святого Йохана (Иоанна)». Это самая короткая ночь в году, и поэтому она была (и остается) временем особенного веселья для Северян. Дата празднования солнцестояния слегка варьируется – от двадцатого до двадцать третьего числа; обычно, однако, празднование кануна Мидсоммара приходится на ночь – ночь великой магии.
Традиционное празднование Мидсоммара имеет много общего с празднованием Остары и Майского дня.


В Швеции Майское дерево или Майский столб также устанавливают на Мидсоммар. Олаус Магнус (Olaus Magnus) в 1500 году упоминал, что люди приходили к Майскому дереву помолиться за плодородие своих полей и выкладывали крест из листьев на полях, чтобы они с божьей помощью росли и не страдали от молнии, грома или града. В языческие времена такой обряд мог заключаться в призыве к Тору защитить поля и поприветствовать их своим Молотом, чтобы они могли расти.
В Сконе (Skåne), в Мидсоммар делали огромный венок из всех видов цветов и растений, растущих в округе, и привязывали к столбу, который несли на плечах двое мужчин или парней. Снизу столба было бумажное изображение курицы и яиц. Эту пару «венконосцев» в их шествии вокруг деревни сопровождали от 6 до 12 «венконосиц». В Ютландии и Сконе было обычным делом между девушками и юношами давать друг другу поносить венок в знак симпатии к нему. (Olrik and Ellekilde, Nordens Gudeverden, pp. 678-79).

Костры – важнейшая часть этого праздника: Гримм пишет, что «на севере Германии (костры) зажигались на Пасху, на юге – на Мидсоммар… это повелось со времен саксов или франков… В некоторых местах, например в Дании и Каринтии, делали и то и другое» (Teutonic Mythology, p. 615). Главное различие, которое он отмечает – Пасхальные костры обычно располагались в горах и на холмах – в диких местах - , а костры Мидсоммара обычно разжигались на улицах и торговых площадях. В Дании «Костер Святого Йохана» предполагалось зажигать на высоком жертвеннике или на возвышенности; сено или рожь были важной частью этого костра, а в некоторых местах в огонь бросали куклу из сена, которую называли «Ребенком» (Troelsen, Nordisk Bondereligion, pp. 70-71). Норвежцы также сжигали чучело из соломы, похожее на человека, которое они называли «каллен» ("kallen") (карлик, старик) или «кэллинген» ("kællingen") (карлица, старуха) (Olrik and Ellekilde, Nordens Gudeverden, p. 671). На Мидсоммар, как и на Йоль (Yule), сжигали Солнечное Колесо; Гримм рассказывает, что горожане Конца (Konz) делали такое колесо и скатывали его горящим в Мозель (Moselle), и если оно продолжало гореть, упав в реку, это было знаком хорошего урожая вина и причиной большого веселья (Teutonic Mythology, p. 620). Скандинавские костры Мидсоммара часто зажигали на высоких жертвенниках или на возвышенностях; Olrik и Ellekilde указывают, что в частности в одной работе 17 века были описаны "Ildhøj" ("огненные жертвенники") на котором эти костры зажигали, чтобы отвадить ведьм от приближающегося урожая. Гримм также упоминает об обычаях бросать травы в костер Мидсоммара и прыгать через него, как на Ночь Вальбурга.


В современном Асатру, некоторые группы на этот праздник сжигают модели кораблей викингов. Отчасти их вдохновляет горящий погребальный корабль Бальдра, или, возможно, они просто приветствуют огнем один из великих праздников Северной культуры.


В Дании перед тем, как Солнце перейдет на Мидсоммар, в традиции было «украшать» или «сечь розгами» льняные поля с помощью зеленых побегов (особенно тополиных). Время, пока листья оставались зелеными, было символом живого льна; тополь также помогал отогнать ведьм, которые вредили урожаю льна (Troelsen, Nordisk Bondereligion, p. 6 . Норвежцы, шведы и шведские финны развешивали вокруг дома листья и цветы всех видов, особенно рябину, чтобы защитить его этой ночью. Украшали коров, одевая венки им на рога; вешали венки на коровник и оставляли до следующего года (Olrik and Ellekilde, Nordens Gudeverden, pp. 676-77). Сейчас, когда мы вспомнили, как отпугивать ведьм, нам следует также вспомнить, как благословлять своих животных; есть несколько мест в сагах, где описывается культ, посвященный корове, а в Песни о Хельги ("Helgakviða Hjörvarðssonar») упоминаются золотые рога рогатого скота.
Травы, собранные в канун Мидсоммара, считаются самыми сильными. Этой ночью собирали «полынь Святого Йохана» и использовали её для разных гаданий. Говорят, что если сидеть под старым деревом в полночь Мидсоммара, можно увидеть прогуливающегося «Короля Страны Фей» и его войско (Grieves, A Modern Herbal) – это эльфы, возможно с Фрейром во главе кортежа. «Сон в Летнюю Ночь» Шекспира – вольное переложение английского фольклора подобного рода.
Ночь Мидсоммара – это самая сильная ночь в году для забора воды из особо почитаемых рек или колодцев; роса, выпавшая этой ночью, помогает лечению глазных болезней. Те, кто этой ночью на рассвете быстро и тихо подойдет к реке или ручью, текущим на север, сможет увидеть своё будущее, отраженное в воде. (Olrik and Ellekilde, p. 683).
В современном Асатру, к Мидсоммару специально привязывают Тинг, отталкиваясь от факта, что Альтинг в Исландии проводился летом. Также они проводят церемонию, на которой приветствуют Тюра; Мидсоммар – это светлая половина годового колеса, а Майское дерево воплощает собой ось Ирминсул (Irminsul).

Очевидно, что Мидсоммар – это празднование могущества Солнца;. многие люди и сейчас в это время приветствуют Бальдра Сияющего.

Обряд Мидсоммара.

Праздник следует устраивать по возможности на улице, где-нибудь, где можно разжечь костер. Вам понадобится 9 пород дерева для костра (включая по возможности, можжевельник), рог, освященный кубок, мёд (на выбор) или другой напиток, веточка для разбрызгивания воды, грубо сделанная фигура человека из соломы (Карл), Майский шест или Майское дерево, которое нужно установить около костра, и каждому – побеги полыни или другого растения. Обряд следует начинать перед самым закатом. Заранее жеребьевкой среди женщин определяется, кто будет танцевать с Карлом. Если вас это больше устроит, вместо Карла можно использовать корабль; вариант обряда приведен здесь.

I. Годи или гитья совершает обряд освящения места Молотом Тора.
II. Годи или гитья встает в позу Elhaz (ступни соединены вместе, руки и голова подняты вверх) и произносит:

Приветствую тебя, Сунна (Sunna)!
Сияющая во всю мощь,
Ведущая своих коней в вышине.
Рано встающая, самая быстрая, устрашающая, скачущая вперед
С сияющим щитом по священному кругу.

Приветствую тебя, Тюр! Во время Тинга наивысший,
Сидящий у Ирминсул, древнего дерева.
Однорукий, Связавший Волка,
Сядь среди нас выше всех!

Приветствую тебя, Форсети!
Держащий ключи закона
У текущего родника.
Строитель мостов, проложи один от света Глитнира, что в вышине,
Проложи его по высшему замыслу,
Внуши нам благоговение

Приветствую тебя, Бальдр!
Яркий в воспоминании, сияющий в … (sig?) и в узких заливах.
В свете надежды на приход Мидсоммара,
Мы славим тебя, храбрый герой,
Мы приветствуем тебя в тайных залах,
Надели силой семена жизни!

Приветствую тебя, Хеймдаль!
Вглядывающийся в облака,
Сияющий белизной хранитель Богов,
Благородный всеслышащий Ас, священный свет,
Построй здесь Радужный Мост,
Проведи к нам силу Обители Богов.

Тор, силой вершины лета, отврати от нас опасный град,

Фригг, благослови рост нашего льна,
Волосы Сив сияют на полях,
Грудь Герд ярко украшена,
Фулла даёт всем свободу.
Фрейр и Фрейя зажгут костры,
Вызывая силу из-под земли,
Где эльфы гуляют и поют,
Растущая зелень покроет наши поля!


III. Годи или гитья зажигает костер, говоря

Теперь спляшем в кругу вокруг огня,
Спляшем, чтоб сделать Мидсоммар сильней!
Спляшем в благости, прогоним горе танцем,
Спляшем все на радость богам!

IV. Все танцуют вокруг костра и Майского дерева. Если сделаны венки, мужчины и женщины могут короновать друг друга ими в это время. Женщина, выбранная жеребьевкой, обязана танцевать с Карлом. Во время танца люди кидают свои веточки в огонь, говоря:
«Пусть всё горе сгорит с этими листьями!»
Большой венок Мидсоммара в это время можно принести к костру и к дереву.

V. Когда танец начинает замедляться, годи или гитье следует остановить его и наполнить рог медом. Он или она должен поднять рог вверх, произнося,
Поток орла, сверкая, низвергается здесь вниз,
Семя клюва Отца Побед.

Один, пробуди нас медом, возбуждающим дух!

В эту ночь твой взгляд направлен на нас,
Освети нас своей мудростью.

Все Боги Асгарда, устрашающие, вместе с Ванами,
Вместе со всеми мудрыми.
Здесь мы пьем в честь святых богов
Силу, что которой наполнен этот мед

VI. Затем каждый выпивает в честь одного или нескольких Богов (Богинь). Годи или гитья выливает остатки в кубок и освящает его знаками Солнечного Колеса, Молота и Валькнута. Он или она брызгает медом на различные предметы, называя их, и говоря,
«Я приветствую рог этой святой ночи. Майское дерево, приветствую тебя! Я благословляю тебя, Карл (или корабль) в качестве дара; я благословляю этот горящий огонь. Я благословляю все стороны света»
Он или она брызгает в восемь сторон,
«всё, что выше и ниже нас. Я благословляю людей, собравшихся здесь.»
Он или она обрызгивает каждого человека в кругу.
«Я жертвую это вам, Боги и Богини!»
Он или она произносит благословение над Карлом (или кораблем) и дереву.
(Если осталось много меда, а Карл небольшой, его можно смочить мёдом, но не сильно, иначе он не будет гореть.)

VII a. Женщина, танцевавшая с Карлом, поднимает его вверх, говоря,
«Я приношу моего жениха, моего мужчину Мидсоммара, святого и благословленного, Богам. Примите его, чтобы наши поля зеленели, а весь наш труд ладился!»

b. Двое мужчин выходят вперед и поднимают вверх корабль. Один из них, или оба, если умеют говорить в унисон, говорит:
«Мы принесли корабль на берег; мы направляем его нос вперед. Плыви вперед, горя, дар Богам - чтобы наши поля зеленели, а весь наш труд ладился!»

VIII a. Годи или гитья кладет руку на Карла, говорит или шепчет призыв или благодарность Богам и Богиням. Люди делают то же самое по очереди, пока все не коснутся Карла. Годи или гитья говорит,

«Итак, все мы дали поручения Человеку Мидсоммара! Мы отправляем его к Небесам…»

Все вместе они один раз качают Карла вверх и вниз…

«Мы отправляем его к святым существам…»
Они снова качают его…
«Во имя всех Богов и Богинь!»
Они поднимают его вверх и кидают в костер. Пока он горит, все одобряют и благословляют его.

b. Годи или гитья кладет руку на корабль, говорит или шепчет призыв или благодарность Богам и Богиням. Люди делают то же самое по очереди, пока все не коснутся корабля. В это время люди могут написать пожелания или благодарности рунами на полосках бумаги, которые нужно положить в корабль. Другие небольшие горючие дары, такие как хлебные колосья, цветы, янтарные бусинки и тому подобное, также можно положить в корабль в это время. Годи или гитья говорит:

«Итак, мы спускаем на воду корабль! Он поднимется к Небесам…»
Все вместе они один раз качают корабль вверх и вниз…

«Он поднимется к святым существам…»
Они снова качают его…

«Во имя всех Богов и Богинь! Пусть корабль плывет вперед!»
Они поднимают его вверх и бросают в огонь. Пока он горит, все одобряют и благословляют его.

IX. Когда языки пламени уже опадают, Годи или гитья ведет людей прыгать через костер. Начинается празднование и пир. Люди могут кидать куски пищи и лить свои напитки в качестве жертвы в огонь Мидсоммара, или класть их у подножья Майского дерева. Пищу и венки можно развесить на ветвях ближайших деревьев в дар эльфам.

X. Лучше всего, чтобы костер Мидсоммара горел всю ночь. Если это невозможно, то когда он потухает – нужно дождаться пока потухнут последние красные угольки, - годи или гитья говорит:
«Пусть он стих в Мидгарде, но он еще горит в наших душах – святой огонь Мидсоммара, высокий огонь Мидсоммара. Освети нас духом лета, любовью и счастьем - святой огонь Мидсоммара, высокий огонь Мидсоммара. Зажги в нас уголья, мы счастливы твоему свету - святой огонь Мидсоммара, высокий огонь Мидсоммара!»
_________________

Глава XVII. Фро Инг (Fro Ing) Фрейр ((Freyr, Engus, *Fraujaz Ingwaz)


Специализация Фрейра (а ля Надэль (Nadel) ) находилась в областях плодородия, мира, процветания, секса, священной королевской власти, битв и смерти. Всё эти области связаны с великим циклом жизни: спокойное процветание, которое является результатом высокого плодородия. Имя Фрейр (Freyr) (англосаксонское Фреа (Frea), старо-верхне-немецкое Фро (Fro)) – титул, означающий “Господин” в смысле функции правления мирного времени/отправления правосудия: северные упоминания о нём как об Ингви-Фрейре (Yngvifreyr) или Ингунар-Фрейре (Ingunar-Freyr) приводят к выводу, что он тот же самый бог, что и англосакский Инг(Ing)/готский Энгус(Engus), и потому многие из верных Трота, которые предпочитают использовать англосаксонские или общие германские формы, зовут его Инг.
Фрейр был известен во всём германском мире, но отдельные области имели тенденцию сосредотачиваться на отдельных божествах как первостепенных. Территорией, на которой Фрейр играл очень важную роль, была Швеция, особенно её юго-восточная часть.
Первые свидетельства поклонения Фрейру или подобному ему божеству появляются в Бронзовом веке: наскальный рисунок из Эстергётланда (Östergötland, Швеция), который изображает фаллического человека с мечом и вепрем. Все примеры подобного рода именно “из Эстергётланда и это ограниченное распределение согласовывается частично с распределением топонимов, содержащих имя Фрейра” (де Фрис (de Vries), “Древнегерманская религия” (Altgermanische Religionsgeschichte),II, стр.201). Они распространены только к северу от озера Меларен (Mälaren, озеро в средней части Швеции, севернее Этергётланда и с ним не граничит) и, следовательно, перекрываются с Уппландской группой наскальных изображений (Uppland, провинция Швеции непосредственно к северу от озера Меларен), среди которых роль и значение меча не могут быть пока оценены, но они достаточно распространены на юге, как в Эстергётланде, после чего они становятся ощутимо редки к югу и западу от Швеции” (Джеллинг (Gelling) и Эллис-Дэвидсон (Ellis-Davidson), “Солнечная колесница и другие обряды и символы бронзового века” (The Chariot of the Sun and other Rites and Symbols of the Bronze Age))
Есть несколько находок, на которых могут быть изображения, связанные с Фрейром. Наиболее известна из них серебряная фигурка из Содерманланда (Södermanland, восточное побережье Швеции, граничит с Эстергётландом) (эпоха викингов), где бог сидит, оперев подбородок на руки, с выраженной эрекцией. Статуэтка, вероятно, носилась в поясной сумке, подобно серебряному изображению Фрейра, которое Ингимунд Старый, как говорят, носил с собой в “Саге о людях из Озерной долины”. Со времён кельтского и римского железного века так же известны фаллические деревянные фигуры, обнаруженные в болотах Дании, которые, если и не представляют самого бога, изображают божество совершенно аналогичного характера.
Христианский историк Адам Бременский (Adam von Bremen), писавший перед 1200г.н.э., описывал главный храм в Уппсале так:
(прим. - Uppsala, точнее, до пожара 1245г. Старая Уппсала – крупнейший культовый и политический центр языческой Швеции, резиденция шведских конунгов рода Инглингов, место общешведского тинга рядом с озером Меларен (хотя в эпоху викингов центр шведской государственности переместился сперва в Бирку, затем в Сигтугу))
(прим. - Адам Бременский (ум.после 1081г.) – северогерманский хронист, каноник и Magister scholarum. Цитируемые здесь “Деяния архиепископов Гамбургской церкви” датируются примерно 1075г. и написаны на латыни, отсюда разночтения в имени бога. Следует учесть, что сведения об Уппсальком храме (и Балтийском регионе вообще) Адам черпал со слов купцов и миссионеров, а также датского короля Свейна II Эстридсена, жившего при дворе шведского конунга Анунда Якоба с 6-ти до примерно 19-ти лет, сам автор храма не видел.).

“26…Храм сей весь украшен золотом, а в нем находятся статуи трех почитаемых народом богов. Самый могущественный из их богов - Top - восседает на престоле в середине парадного зала, с одной стороны от него - Водан, с другой - Фриккон. Вот как распределяются их полномочия: "Тор, - говорят свеоны, - царит в эфире, он управляет громами и реками, ветрами и дождями, ясной погодой и урожаями. Водан, что означает "ярость", - бог войны, он возбуждает мужество в воинах, сражающихся с неприятелем. Третий бог - Фриккон - дарует смертным мир и наслаждения. Последнего они изображают с огромным фаллосом
(…)
27. Ко всем их богам приставлены жрецы, ведающие племенными жертвоприношениями. Если грозит голод или мор, они приносят жертву идолу Тора, если война, Водану, если предстоит справлять свадьбы, Фриккону.”
(“Потерянные боги Англии”(Lost Gods of England), стр. 114, (прим. русский перевод В.Рыбакова).

Бранстон (Branston) затем упоминает, что то, что Фрикко есть Фрей(р) – общепринятая интерпретация. Имя Fricco, однако, не может быть производным от Freyr, это общераспространённое старо-верхне-немецкое мужское имя, которое могло изначально быть мужской производной от прото-германского *Frijjo – Frija. Так же как Адам переводил имя Одина, используя немецкое имя Водан, он мог заменить имя Фрейра на звучащее более по-немецки.
Саксон Грамматик (Saxo Grammaticus), писавший вскоре после Адама Бременского, знал, что Фрейр был особо связан со Швецией и королями Швеции в Уппсале, а также играл особую религиозную роль там. Он описывает Фрейра как являющегося “сатрапом” богов и вводящего человеческие жертвоприношения в Уппсале. Ранее он упоминает, как король Хаддинг установил ежегодный праздник, который шведы называли Жертвоприношением Фрейра (Фрейрсблотом), когда “тёмные” жертвы были отданы богу. Фрейр имел личный титул blótguð svía (“шведский бог жертвоприношений”) и “Прядь о Гуннаре Пополам” рисует шведскую процессию с изображением Фрейра в деталях, “Сага об Олаве Трюггвасоне” также упоминает, что шведы называли Фрейра veraldar guð, бог мира (в смысле – мироздания) (“Книга Плоского острова” I (Flateyjarbok I), стр.402)
(прим. Саксон Грамматик, датский летописец, живший в период ок. 1140- после 1208, автор шестнадцатитомной хроники “Деяния данов” (Gesta Danorum), написанной на латыни)
(прим. blótguð часто переводится просто как “языческое божество”, термин blót означал и жертвоприношение, и принадлежность к языческому культу в целом, и идола, и, вероятно уже в христианское время, богохульство)
(прим. veraldar – родительный падеж от veröld (мир, свет), однако veraldar употреблялось и в усилительном значении (аналогия в русском языке – мировой, т.е. лучший, парень))
Последователи Фрейра так же часто появлялись среди исландцев. Например, “Сага о Гисли” рассказывает, как Торгрим был упокоен в кургане и “Торгрим своими жертвами снискал расположение Фрейра, и Фрейр не хочет, чтобы их разделял мороз.” ((прим. - перевод О.А.Смирницкой)( – то есть, курган оставался зелёным даже в снегах. “Сага о Хравнкеле Годи Фрейра” излагает историю человека, который был особенно предан Фрейру и разделял всё лучшее, чем владел, с богом, которого любил, особенно коня Фрейфакси (Freyfaxi (прим. – имя означает Грива Фрейра или Пони (исландская низкорослая лошадка) Фрейра))
Наиболее специфическое животное Фрейра – кабан, который является одним из самых плодовитых древних сельскохозяйственных животных. Здесь мы видим явную связь между Фрейром и плодородием, которая отражена и в хейти (замене имени) Фрейи Сюр (Sýr, свиноматка). На похоронах Бальдра, как сообщается “Битво-мудрый Фрейр ехал первым на своём золотощетинном вепре к холму (погребального костра) сына Одина и вёл собравшихся” (Ульв Уггасон,(Úlfr Uggason), “Драпа о доме” (Húsdrápa),7 (прим. - перевод с английского, поэма создана Ульвом Уггассоном ок. 986г. и описывает вырезанные на деревянных стенных панелях дома Олава Хёскульдссона (Олава Павлина) мифологические сцены). Снорри так же сообщает нам, что одним из даров, скованных карликами по распоряжению Локи, был вепрь Фрейра Гуллинбрусти (Gullinbursti, Золотая Щетина) или Слидругтанни (Slíðrugtanni, Кусачезубый (прим. - в переводе О.А.Смирницой Страшный Клык), который “может бежать по водам и воздуху, ночью и днем, быстрее любого коня, и ночью, и в самой Стране Тьмы будет ему светло: так светится у него щетина.” (прим. - “Язык поэзии”, 43, перевод О.А.Смирницкой). “Сага о людях из озёрной долины” сообщает нам о священной свинье, указывающей волю Фрейра. Ингимунд Старый (который носил с собой изображение Фрейра) потерял несколько своих свиней и их не могли найти, пока боров по кличке Бейгад был с ними. Ингимунд и его люди погнали свиней к озеру, которое зовётся Свиное озеро, где они намеревались загнать его, “но хряк прыгнул в озеро и переплыл его, но так измучился, что его не держали ноги. Он добрался до берега у Бейгадархвола (Холма Бейгада) и умер там. Тут Ингмунд почувствовал себя счастливым в Озёрной долине” (пер. с английского). Это был ясным знаком того же рода, который был дан Торольву Бородачу с Мостра в “Саге о людях с Песчаного берега”, когда он доверил столбам с изображением Тора привести его к месту, где бог хотел, что бы он жил: обнаружение свиньи и сила и выносливость хряка показали благословение Фрейра и Фрейи. (“Солнечная колесница”, стр.54). Подобные истории рассказываются о свинопасах Стейнольва Низкого и Хельги Тощего, последний выпустил кабана и свинью на берег у одного утёса и, вернувшись, через три года узнал, что стадо возросло до семидесяти голов (прим - история Стейнольва, у которого пропало три свиньи, нашедшиеся через 2 года с приплодом, изложена в “Книге о занятии земли”, ч.2,гл.42, история Хельги Тощего – в “Книга о занятии земли”, ч.3,гл.66).
Вепрь так же был животным битвы, и, вероятно, как на таковом Фрейр скачет на нём в качестве предводителя воинств. “Беовульф” говорит об украшенных кабанами шлемах воинов, и такие шлемы действительно были найдены в англосаксонских погребениях эпохи Переселения народов в Саттон Ху (Sutton Hoo, Саффолк, Восточная Англия) Бенти Грендж (Benty Grange, Дербишир, Центральная Англия). "Hildisvín" (Свинья битвы) и "Hildigöltr" (Вепрь битвы) были именами для шлемов, вепрь Фрейи также звался Хильдисвин (Hildisvín). Jöfurr (вепрь) было на старосеверном “почётным именем” для воинов и князей, кабан явно был одним из благороднейших животных так же, как и одним из наиболее тесно связанных с войной.
И наконец, кабан был священным животным. Йольские клятвы приносились на лучшем кабане стада, который затем отдавался Фрейру и/или Фрейе (согласно “Саге о Хейдрике”) как жертва Зимнего Солнцестояния. Здесь мы видим Фрейра (и так же Фрейю, так как эти двое не могут быть разделены) как того, чья мощь приносит объединение мира с мирами богов/богинь и духов. Изображения человека с кабаном встречаются на брактеатах эпохи Переселения народов, и они могут быть связаны с культом Фрейра.
Фрейр так же оказывается связан с лошадьми. Он был хозяином лошади, которую зовут Блодугхофи (Blóðughófi, Кровавокопытный). Иногда это прочитывается, как намёк на повреждённую ногу лошади, такое, например, которое сформировало модель Второго Мерзербургского заклинания (Zweite Merseburger Zauberspruch) (см. раздел “Бальдр”), так же, возможно, что имя описывает скачку Фрейра вперёд в битве, которую предполагает его хейти Атриди (Atriði, Скачущий/Атакующий). “Сага о Храфнкеле годи Фрейра” рассказывает, как Храфнкель посвятил коня Фрейфакси Фрейру, и на ней никому не было разрешено ездить кроме самого Храфнкеля и Фрейра. Такие лошади кажутся подобными священным лошадям, описанным Тацитом в “О происхождении германцев и местоположении Германии”, 10:
“ослепительно белые и не понуждаемые к каким-либо работам земного свойства; запряженных в священную колесницу, их сопровождают жрец с царем или вождем племени и наблюдают за их ржаньем и фырканьем. И никакому предзнаменованию нет большей веры, чем этому, и не только у простого народа, но и между знатными и между жрецами, которые считают себя служителями, а коней -- посредниками богов.” (прим. – здесь и далее русский перевод А.С.Бобовича)
Другая лошадь по имени Фрейфакси появляется в “Саге о людях Озёрной долины”, где сыновья Ингимунда, поклонявшиеся Фрейру, посещали лошадиные бои. Согласно Эллис-Дэвидсон представляется вероятным, что лошадиные бои были связаны с Фрейром. (Эллис-Дэвидсон, 1964:98). В “Саге об Олаве сыне Трюггви” (“Книга плоского острова”) сообщается, как христианский король напал на капище Тронхейма (Trondheim, северо-западная Норвегия) верхом на жеребце из табуна, что был посвящён Фрейру.
“Прядь о Вёлси” “Саги о святом Олаве” (“Книга плоского острова”) рассказывает о семействе, которое хранило конский фаллос как священный предмет; это так же связано с Фрейром по очевидным причинам. Фаллос лошади, убитой во время осеннего забоя скота был взят женой бонда, которая хранила его завёрнутым в льняное полотно вместе с луком-пореем и ворожила так, что он вырастал большим и стоял рядом с ней. Ему было дано имя Вёлси (Völsi) и вечерами собравшись его передавали от человека к человеку с постоянным повтором : “Может Мёрнир взять это благословение!” (прим. - в оригинале Þiggi mörnir þetta blæti получи, мёрнир, этого идола (менее подходящие по смыслу варианты жертву/жертвенное)). “Мёрнир” (исл. mörnir), по видимому, означает ётуншу, слово, используется лишь два раза для обозначения супруги Ньёрда Скади в поэме “Хауслонг” (Haustlöng) Тьодольва из Хвинира (Þjóðólfr ór Hvíni, норвежский скальд второй половины 9в.), что подразумевает принесение в жертву мужского плодородия тёмным женским силам, как фактически намекает и история обретения Герд, и свадьбы Скади (см. раздел “Скади и Герд”). Из-за того, что Фрейр сам отдал свой меч и коня, что бы добиться свадьбы, руна Ингваз (Ingwaz, чаще Inguz) часто интерпретируется как жертва мужественности и её форма как изображение кастрированного самца. Тем не менее, не зависимо от того, как часто Фрейр даёт своё могущество плодородия невесте, великая сила всегда изливается из него, и более вероятно, что форма Ингуз показывает мужской семенник, многократно опустошаемый и многократно наполняемый вновь силой бога.
После того, как Фрейр отдал свой меч, что бы получить Герд (см. ниже), он должен сражаться оленьим рогом в Рагнарёк. Олень-самец, таким образом, мыслится как одно из животных Фрейра. Подобно вепрю и жеребцу, он входит в число наиболее выражено-мужских животных. Это так же предполагает особую близость между Фрейром и силами дикой природы, хотя обычно, когда о нём говорится в северных источниках, это связано с его социальной или сельскохозяйственной функцией. Тем не менее, в наши дни его часто видят богом леса и зверей. Использование Фрейром оленьего рога так же рассматривается некоторыми как напоминание, что он мог быть до некоторой степени северным эквивалентом Цернунноса (Cernunnos, Рогатый), которого англосаксы знали как Херне-Охотника (англ. Herne the Hunter). Хотя все ваны особенно тесно связаны с экологией и ответственным взаимоотношением между людьми и природой, как страж мира и благополучия лесов, Фрейр может быть богом экологии в особой степени.
Согласно “Перебранке Локи” Фрейр имеет двух слуг, супружескую пару с именами Бейла (Beyla ,возможно, “пчела” или “корова”, этимология затруднительна) и Бюггвир (Byggvir, “ячмень”). Последний, возможно, имеет некоторое отношение к британскому Джону Ячменное Зерно (англ. John Barleycorn), его связь с Фрейром очевидна. Если имя “Бейла” действительно означает “пчелу”, эти двое могли бы быть поняты как дающие основные составляющие для браговарения – зерно для эля, мёд для мёда-напитка.
В мире природы Фрейр – податель солнечного света, попутного ветра и лёгкого дождя, и всего, что необходимо зерну для роста. Его сила узнаётся в ясной и тёплой погоде доброго времени сбора урожая, как господин Светлых Эльфов он особо связан с воздухом так же как и с землёй.
Корабли также связывались с Фрейром. Он владел волшебным судном Скидбладниром (Skíðblaðnir, Собранный из досочек – см. раздел о Ньёрде и Нертус.), сделанным для него теми же карликами, которые создали копьё Одина и золотые волосы Сив. Это судно может быть сложено и спрятано в карман или сделаться достаточно большим, чтобы выдержать всех богов и богинь. Ему всегда дует попутный ветер, когда им пользуются, и оно может плыть над землёй, так же хорошо, как и по морю. Как говорилось ранее (см. раздел “Бронзовый век”) корабль – символ смерти и возрождения, обе эти функции очевидным образом находятся в ведении Фрейра. Смерть и возрождение часто видятся как путешествие в неведомое, и до современных карт и навигации поездки морем, или, по крайней мере, океанские путешествия, должно быть, казались, сравнимы с последним путём. “Сага об Инглингах”, однако, приписывает корабль Одину, что интересно, учитывая, что как “Прозаическая Эдда”, так и “Сага об Инглингах” были написаны Снорри Стурлусоном. Однако Снорри не всегда непротиворечив в этих двух трудах, возможно, что ему были известны две различные традиции, одна с Одином в качестве паромщика между мирами (см. раздел “Водан”) и другая с Фрейром как богом-корабелом или богом смерти. Корабль так же является символом плодородия, и ванические процессии проводились и с кораблём, и с повозкой.
Так называемый мир Фроди (прим. - старосеверное Fróðafriðr), упомянутый у Саксона Грамматика, своего рода Золотой век, когда фрит, frith (плодородный мир) царил во всех северных землях, был соотнесён с Фрейром шведами. Турвилль-Петре (Turville-Petre , “Миф и Религия” (Myth and Religion), стр. 160-170) и де Фрис (“Древнегерманской религии”, II. стр.182-86) так же идентифицируют короля Фроди с Фрейром. Тут мы видим Фрейра как бога фрита, хранителя мира и как образ лучшего из возможных правителя. Этот фритт-мир был так же важной составляющей его священных мест, где ни оружие не могло быть принесено, ни объявленные вне закона не могли быть приведены, и не должна была проливаться кровь. “Сага о Глуме Убийце” (Víga-Glúms saga) показывает Фрейра особенно разгневанным одинистическим героем Глумом, который совершил всё это в священном месте Фрейра. (Турвилль-Петре, “Миф и Религия”, стр. 69-70). Могущество Фрейра, как видно по клятве на йольском вепре, в том, что бы приводить миры совместно к миру-фриту и обеспечивать уверенность, что все идёт правильно: в этом действии истоки его святости, мудрости и земного плодородия.
Фрейр не пренебрегает борьбой: он назван “предволителем войска богов” (“Поездка Скирнира”, 3) (прим. – в русском переводе А.И. Корсуна – “владыка богов”, в оригинале fólkvaldi goða – военоначальник богов) и не только убивает своего свояка, ётуна Бели, но, как замечает Снорри, он мог бы убить великана одним ударом кулака (упоминание, которое позволило многим современным асатруа думать, что Фрейр может быть назван особым покровителем боевых искусств). Однако, его битвы, кажется, будут, подобно сражениям Тора, битвами с противниками богов – особенно сражение против Сурта, величайшей силы разрушения в Рагнарёк. Людям Фро Инг чаще всего дарует мир-фрит. Даже в битве использование кабаньих шлемов может быть контрастом к копью Одина: освящающее копьё действует как проклятье, что бы убить врага, изображение вепря освящает и защищает того, кто им увенчан, что бы он остался целым и невредимым в битве. Эрик Воденинг (Eric Wodening) добавляет, что Фреа (Frea) не бог, который любит мир так, что не желает сражаться, но бог, который любит мир столь сильно, что хочет бороться, чтобы сохранить его, таким образом Фреа во многом божественные эквивалент полицейского или констебля (прим. в оригинале игра слов, употреблёно выражение peace officer (офицер мира), как раз обозначающее полицейского или констебля) Подтверждением этой функции Фреа может стать тот факт, что англсаксы называли отряды вооруженных мужчин, осуществлявших исполнение закона в Тёмные века, словом frithguilds (буквально - гильдиями мира-фрита). Полицейский не только исполняет закон, но так же защищает его, и Фреа делает тоже самое. Ограда мира (англ. frithgarth) так же является характерной для ванического культа, так что может быть, что Койфи (Coifi) был первосвященником Инга.
Беда (Bede) сообщает нам, что высшему жрецу англосаксов не дозволялось носить оружие или ездить на любой лошади, кроме кобылы, и когда Койфи отвернулся от богов/богинь своего народа, он осквернил капище, проехав по нему на жеребце и вонзив копье. Можно увидеть сходство между этими правилами и отдачей Фрейром собственных коня и меча, что бы получить Герд.
(прим. - Bede, Беда Достопочтенный (672 или 673 – 735гг.), автор “Церковной истории народа англов”)
(прим. – Койфи - главный жрец Нортумбрии, во время совета, собранного королём Эдвином (585-633, провозглашен святым) по поводу принятия христианства, объявил древних богов самозванцами, мотивируя это тем, что иначе он, служащий им жрец, был бы богаче)
Упоминалась уже одна разновидность Фроблота (Fröblót) или жертвы Фрейру, и это были свиньи. Быков так же приносили в жертву Фрейру, как в “Саге о Глуме Убийце”, в которой Торкель привёл быка на священное место Фрейра с просьбой, чтобы Глум, изгнавший его с его же земли, был в свою очередь изгнан. Бык замычал и упал наземь мёртвым, показывая что Фрейр принял дар и выполнит просьбу Торкеля.
Жертвоприношения Фрейру происходили в определённые моменты чаще других. Один период, когда их совершали, приходился на ночи Мидсаммера, когда происходили свадьбы: “ они приносят жертву … если предстоит справлять свадьбы, Фриккону” (Адам Бремеский, IV:27). Несомненно, в таком случае жертвовали свиней. Они были наиболее плодовитыми из домашних животных и, следовательно, наиболее подходящей жертвой в подобных случаях, посвященных Фрейру и Фрейе. Опять же, мы можем удовлетворительно объяснить, почему свадьбы игрались во время “Зимних ночей”, которые были временем совершения жертвоприношений Фрейру (Барти Гудмундссон (Barthi Guthmundsson), “Происхождение исландцев” (Origins of the Icelanders, стр.57)
(прим. – вообще-то играть свадьбы осенью, после конца сбора урожая – общая традиция обществ, ориентированных на сельское хозяйство – в силу тех же практических причин, по каким к этому же времени приурочивали жертвоприношения ванам.)
Другая практика, связанная с Фрейром – процессия с его идолом на повозке, проезжающая по полям. В “Книге Плоского острова”, части “Саги об Олаве Трюггвасоне” сохранена история о Гуннаре Пополам (прим. - прозвище Гуннара helming (половина) связано с его пристрастием в щегольской двуцветной одежде). В рассказе сообщается, что статуя Фрейра объезжала осенью области, что бы принести им благословение, сопровождаемая его “женой”, жрицей. Гуннар борется с деревянным изображением Фрейра, побеждает бога и занимает его место. Шведы были восхищены, что бог подобно живому, ест и пьёт, ещё сильнее стали ликовать, когда супруга бога забеременела, так как это было лучшим из предзнаменований. Эта история явно предназначалась христианскими рассказчиками для высмеивания легковерных шведских язычников, но она столь же явно основывался на действительных воспоминаниях о процессии Фрейра – и возможно, так же намекает на возможность того, что человек мог стать прибежищем божественной силы на краткое время священных ритуалов. “Англосаксонская руническая поэма” также сообщает, что “Инг был первым среди восточных данов, увиденный людьми, пока он вновь по волнам удалился, колесница следом мчалась. Так храбрецы его героем именуют.” (прим. перевод К.Горбатенко) Как сказано далее в разделе “Ньёрд/Нертус”, эта процессия могла быть наиболее типичной чертой ванического культа.
Погребение в кургане без сожжения весьма тесно связывалось с Фрейром (Эллис (Ellis) “Дорога в Хель” (Road to Hel), стр.78). Эвгемеризируя Фрейра до смертного короля в “Саге об Инглингах”, Снорри сообщает нам, что когда он был похоронен таким образом, другие повторили этот пример: “ Но после того как Фрейр был погребен в кургане в Уппсале, многие правители воздвигали в память своих родичей курганы не реже, чем намогильные камни” (прим. – в данном случае цитируется “Пролог” “Круга Земного”, здесь и далее – русский перевод М.И.Стеблин-Каменского) и позже упоминает, что “когда Фрейр умер, они тайно перенесли его в курган и сказали шведам, что он жив”, и шведы продолжали платить ему дань, которую они ссыпали в отверстия в кургане.
Культ курганов был чрезвычайно важен для скандинавов, именно благодаря погребальным насыпям своих предков король обретал право на власть. Вместе с Одином Фрейр был величайшим божеством королей Севера: он был одновременно богом-предком, прародителем королевской линии Инглингов, и богом курганов. Вновь совместно с Одином (и по контрасту с Тором, который практически никогда не получал этого сомнительного отличия) Фрейр был богом, очень часто эвгемеризируемым в качестве короля. Одним из великих королевских сокровищ Швеции было обручье, называемое Svíagrís,”Шведским Поросёнком”, и это кольцо, вероятно, было знаком мощи Фрейра, передаваемым в королевском роду.
Мы знаем только один основной миф Фрейра, который излагается в эддической поэме “Поездка Скирнира”. Фрейр увидел деву ётунов Герд (Снорри добавляет, что это случилось, когда Фрейр сидел на престоле Одина Хлидскьяльве) и полюбил её, оставив в своей печали общество других богов. Скади отправляет слугу Фрейра Скирнира, чтобы узнать в чём дело. Затем Фрейр посылает Скирнира добиться Герд, но ему приходится отдать посланнику своего коня и свой меч, чтобы Скирнир смог миновать троллей и проехать сквозь кольцо огня, окружающего Герд. Герд сопротивляется сперва браку, но когда Скирнир ей угрожает заклятьем, соглашается и говорит, что она станет женой Фрейра. Миф, вероятно, имеет дохристианское происхождение, как утверждает Холландер (Hollander). Но что касается вопроса, является ли Скирнир ипостасью Фрейра, как предполагалось много раз, можно только строить предположения. Имя Скирнир (Skírnír) означет “Сияющий”, что является и титулом Фрейоа, но нигде не намекалось, что он и Фрейр – одно и тоже. Фактически, Локи в “Перебранке Локи”, 42 сообщает, что Фрейр останется без своего оружия в Рагнарёк, поскольку отдал его Скирниру для путешествия, чтобы тот нашёл и получил Герд в супруги Фрейру. Многие трактуют этот рассказ как пример Hieros Gamos (прим. – греческое ἱερὸς γάμος “священный брак”, иерогамия) брака небес и земли ради плодородия посевов. Фрейр, который является солнечным божеством, представляет небо, и Герд, великанша, землю. Сияющее путешествие героя через тёмный Иной Мир, что бы завоевать деву, окружённую пламенем, встречается ещё кое-где в “Эддах”, особенно в “Речах Свипдага” (Svipdagsmál) и “Речах Сигридривы” (Sigrdrífumál) (где дева, о которой идёт речь – экс-валькирия). Это, кажется, типичная модель “Весенней Драмы”: женщина воплощает силы спящей земли, мужчина – солнечный свет, что пробуждает и делает её плодородной. Хотя сама Солнце является богиней, мощь её лучей иногда персонифицируется как мужская, особенно в случае Фрейра, который, кажется, ведёт свое происхождение от фаллического солнечного бога наскальных изображений Бронзового века, если только не является в действительности тем же самым богом.
С Фрейром связаны определённые географические характеристики. Что холмистые формации относятся к ним, не удивительно, учитывая ассоциации Фрейра с погребальными курганами: “Для поклонника Фрейра Ингимунда Старого было, несомненно, вовсе не новостью, что холмик или поросшая лесом возвышенность могли стать его усадьбой. Такие места наши языческие предшественники называли “хольт” (прим. - holt - англ., старосев. 1)каменный гребень, каменный холм 2)лес, роща (устар.)). Фрейр решил, что Ингимунд будет жить на хольте, что тот и делает. Фактически, он дважды выбирает местом жительства хольт, до находки изображения Фрейра на холме, на что указывают названия Ингимундархольт (Ingimundarholt) и Тордисархольт (Þórdísarholt). Ингимунд поклоняется священным деревьям, подобно тому, как делали народы Балтики и подобно скальдам Ториру Лопоухому (Þórir snepil) и Хельги Асбьярнарсону (Helgi Ásbjarnarson)” (Гудмондсон (Guthmondson) и Холландер, 1969:79)
(прим. - в “Книге о занятии земли”, III. гл.71 о Торире сказано: “Торир занял всю Долину Сухостоя до Неделённого и поселился в Роще. Он поклонялся этой роще.” (пер.Т.Ермолаева))
(прим. - Хельги сын Асбьёрна – по видимому, имеется в виду внук (по некоторым версиям - племянник) Хравнкеля годи Фрейра и сам годи, действующее лицо “Саги о сыновьях Дроплауг” и “Пряди о Брандкросси”. Также в “Книге о занятии земли”, V,гл.89 упомянут Асбьёрн, посвятивший землю Тору и назвавший её Лесом Тора, у него тоже был сын Хельги. )
Мы знаем, что Фрейя в очень значительной степени богиня магии, и было бы удивительно, если бы её брат, так же являющийся королём, освятителем, воином и носителем плодородия, не имел собственных магических секретов. Однако, то, что сохранилось – намёки, которые снова должны быть сплетены вместе, и есть верные, работающие над этим сегодня. Исходя из своего собственного понимания Фрейра, Вильям Конрад Карпен (William Conrad Karpen) описывает аспект бога, который обсуждается не столь часто: возможные шаманские практики жрецов Фрейра в прежние дни.

Если вы видели хоть что-либо, написанное о Фрейре, он, вероятно, описывался как бог плодородия. Да, он отвечает за хорошие урожаи, Да, он отвечает за благополучие земли. Да, его обычно изображают итифаллическим (ithyphallic, где ithy = кость, phallus = пениса; если вы понимаете о чем речь). Делает ли это его богом плодородия? Если вы спросите меня, описание Фрейра как бога плодородия - неудачная точка зрения. Тайны Фрейра, как я их воспринимаю, в том, что он имеет дело с процессом, который превращает Желание в Наслаждение, в Изобилие, в Желание. Но Желание живет лишь миг, не заботясь о Последствиях. Желание не проявляется для того, что бы принести Изобилие или что бы породить кого-то или для чего-нибудь ещё. Желание проявляется только для мига Удовольствия. Фрейр является богом Экстаза.
Фрейр - не единственный бог экстаза, конечно. Есть другие, подобные ему - Дионис, Шива, Оберон, Херне и Цернуннос, и возможно, более чем совпадение, что они все связаны с дикими животными, особенно с рогатыми, со смертью и духами мёртвых, с сексуальным наслаждением, и, весьма часто, с сексуальной неоднозначностью. Фрейр ассоциируется с оленем, диким вепрем, и лошадью. Фрейр правит Альвхеймом (Миром Альвов), царством могущественных предков, и связан с могильными курганами (Дэвидсон (Davidson), Боги и мифы (Gods and Myths), стр.100). Фактически, ваны…часто именовались альвами (эльфами) (прим. – утверждение целиком на совести автора) Он обычно изображается с довольно большим эрегированным пенисом, и его жречество в Уппсале появляется переодетым в женский наряд.
Учитывая эти связи между богами экстаза, шаманизмом и жрецами-трансвеститами, возможно не будет слишком большим отступлением упомянуть теорию Тимоти Тайлора (Timothy Taylor) о том, что котёл из Гундеструпа (Gundestrup, Дания) был сделан группой серебряных дел мастеров из Трансильвании, так же бывших трансвеститами.
(прим. - котёл из Гундеструпа — богато декорированный серебряный сосуд, датируемый около I в. до н. э., который относят к латенской (кельтской) культуре, несёт изображение Цернунноса. Упомянутая теория сближает изготовителей котла с даками (Трансильвания – территория древней Дакии)).
Безбородая фигура (Цернуннос) может, например, быть ритуальным мастером-специалистом. Фактически, он может принадлежать к той же группе, гильдии или касте, что и пять серебряных дел мастеров (которые сделали котёл), для металлургии было важным ритуальное применение …их власть…имела сходство со скифскими энареями…биологическими мужчинами, но одетыми как женщины, что толковали знамения и решали споры скифской аристократии. Наличие таких специалистов подтверждается от энареев в железном веке, это не только шаманы Скифии или йоги Индии, но провидцы Фракии, друиды Галлии и, несколькими столетиями спустя, барды Ирландии. В Ирландии барды, являвшиеся биологически мужчинами, что восхваляли короля в песне, описывались подобно женщинам, в противоположность мужественности правителей. (стр.88)
(прим. энареи, от иранского "анарья" — "немужественный", согласно Геродоту, женоподобными гадателями, носившими женское платье, усвоившие женские привычки и даже говорившими "подобно женщинам". Считаются жреческой корпорацией, связанной с культом богини Аргимпасы, положение их было наследственным, а влияние в обществе – значительным)
Тайлор далее предполагает, что фигура “Цернунноса” на котле имеет неоднозначный пол, не обладая ни бородой, ни грудью. Фигура несёт, однако, пару рогов. Тайлор в ходе демонстрации культурной непрерывности с некоторыми традициями Индии, также замечает, что поза фигуры подобна “позе, всё ещё практикуемой в деревенской Индии колдунами низких каст… Кроме того, такое положение позволяет собрать в канал сексуальную энергию” (стр.89). Он связывает атрибуты фигуры – неоднозначный пол и связь с животными - с шаманской связью женского, мужского и животного царств.
Фрейр также был связан с сексуальной неоднозначностью. Герой Саксона Грамматика Старкад сбежал из храма Фрейра в Уппсале из-за “женоподобных жестов”, “немужского звона колокольцев” и “хлопанья мимов на подмостках” (Саксон, VI, 185, стр.228) Тацит описывает аналогичный феномен у наганарвалов, германского племени:
: “У наганарвалов показывают рощу, освященную древним культом. Возглавляет его жрец в женском наряде, а о богах, которых в ней почитают, они говорят, что, если сопоставить их с римскими, то это -- Кастор и Поллукс. Такова их сущность, а имя им -- Алки. Здесь нет никаких изображений, никаких следов иноземного культа; однако им поклоняются как братьям, как юношам.”
(К.Тацит, “ О происхождении германцев и местоположении Германии ”,43)
Фраза, которую на английский язык Маттингли (Mattingly) переводит как “одетый подобно женщине” - muliebris ornatus. Дэвидсон переводит как “принаряженный подобно женщине” (стр.169). Что касается этих парных богов, Дэвидсон упоминает несколько пар королей-братьев, одна из которых Альв (“эльф” – Фрейр правил Альвхеймом или Землей эльфов) и Ингви (одно из имён Фрейра). Она далее говорит, что Алков можно искать среди ванов, и можно предположить, что Ньёд и Фрейр их потомки, или же Фрейр и Улль. Согласно “Перебранке Локи” Ньёрд – отец Фрейра, а не брат, но так же возможно, является значимым, что, кубок в честь Ньёрда и Фрейра почти всегда был совместным. Пока немногое может окончательно быть установлено относительно этих культов, переодевание в одежду лиц противоположного пола жрецом в любом случае не было неизвестным среди германских племён, и оказывается, что по крайней мере один из них был посвящен Фрейру (в “Англо-саксонском язычестве” (Anglo-Saxon Paganism), стр.96-97, Дэвид Уилсон (David Wilson) также приводит пример погребения 9 из Портвея (Portway (прим. возможно, имеется в виду римская дорога от Лондона до Дорчестера, Южная Англия)), в котором явно мужской скелет был обнаружен похороненным в женской одежде с женским погребальным инвентарём, и предполагает связь между этой находкой и жрецами наганарвалов – КХГ (К.Х.Гунндарссон)).
Стоит отметить, что в старо-северном слова ergi, argr, и ragr отсылают к воспринимающим гомосексуальным отношениям и к практике сейда…Фолке Стром (Folke Ström) отмечает:
“Как юридические тексты, так и примеры в сагах, по-видимому, показывают, что компонент в ergi-комплексе, который может считаться сексуально непристойным, относится исключительно к женской роли в гомосексуальном акте. В сейде – элемент ergi-комплекса связан с колдовством и магией – мы находим аналогичную связь с исполнением роли, считавшейся исключительно женской. Таким образом, мы можем прийти к выводу, что исполнение мужчиной роли, обычно принадлежащей женскому полу, которое составляет безнравственное в действии, и служит причинной, что его клеймят как ergi, и оно используется, когда мы имеем дело с сексуальной связью или с выполнением магической функции.” (стр.9-10)
Томас К. Джонсон (Thomas K.Johnson) предположил, что argr может быть переведено как 'жаждущий проникновения' и отсылать к сексуальному проникновению как для женщин, так для мужчин (когда Локи называет Фрейю порочной, он обращается к ней как argr)(прим. – неточность автора? по крайней мере, в “Перебране Локи” данная терминология, насколько могу судить, применена только к богам-мужчинам) а так же к проникновению богов, то есть, овладению. Эта связь между пассивным гомосексуализмом и определенными духовными практиками напоминает роль бердаче в некоторых племенах американских индейцев, а также сибирских шаманов и скифских энариев, упомянутых ранее в связи с котлом из Гундеструпа.
(прим. бердаче (berdache) или люди с двумя душами — люди, принимавшие гендерную идентичность противоположного пола в культуре различных племён индейцев Северной Америки, бердаче часто (но не всегда) выполняли культовые функции.)
Если вернуться к описанию жрецов Фрейра в Уппсале, то имеется интересная параллель с английскими народными драматическими представлениями, что сохранилась до настоящего времени. Все роли, и мужские и женские, исполняются в них мужчинами, и эти представления, включая пантомимы, Церемонию Сватовства, Действа с Мечом и Плугом, остались более последовательно исключительно мужскими, чем другие британские народные традиции (Броди (Brody), стр.21). Броди связывает этот феномен с ответом старого английского участника пантомим, когда его спросили, принимают ли женщины участие в этих играх: “Нет, сэр”, - ответил он, “исполнители не могут быть из них. Есть многое другое для них, что походит на кокетство, но здесь эти представления больше похожи на труд пастора.” (стр.21). Фактически, он утверждает, что изначальная цель этих народных представлений, не утраченная полностью у исполнителей двадцатого века, имеет, по сути, магическую природу. “Также как мы рассматриваем элементы по отдельности, мы должны начать рассматривать их в сообщении друг с другом, тогда концепция магии как неотъемлемой, лежащей в основе, цели становится неизбежной” (стр.20). Кажется весьма вероятным, что эти представления являются пережитками древних языческих ритуалов.
Английские народные пьесы чаще всего разыгрываются между Рождеством и Новым Годом, хотя иногда на Пасху или осенью. Основное жертвоприношение Фрейру происходило во время зимнего Солнцестояния и тем самым это время года ассоциировалось с его культом среди скандинавов. Броди замечает, что Церемония Ухаживания в наиболее полной форме проводится только в четырёх графствах Ист-Мидланда (East Midland, восточная часть центральных графств Великобритании) – Линкольншире (Lincolnshire), Лестершире (Leicestershir), Ноттингемшире (Nottinghamshire) и Рутланде (Rutland) (стр.99) Кажется более чем случайностью, что крупнейшие среди поселений скандинавов в Англии находились в городках Линкольн (Lincoln), Лейстер (Leicester), Ноттингем (Nottingham), Дерби (Derby, графство Дербишир, Ист-Мидланда, граничит с Ноттингемширом и Лестерширом) и Стамфорд (Stamford, графство Линкольнштр) (Джонс (Jones (прим. - вероятно Гвин Джонс, автор книги “Викинги. Потомки Одина и Тора”), стр.421). Рутланд, между прочим, совсем не велик и граничит с трёх сторон с Линкольнширом и Лейстерширом, и Дерби, и Стамфорд лежат во внутренних областях страны и были более редко заселены скандинавами. Слово "mummer" (прим. - англ. mummer, использованное везде ранее в тексте, - участник пантомимы на Рождество, мим) связано с датским momme или “маска”, этимология подкреплена использованием термина "guizer" в некоторых областях Англии, для описания испольнителей-мимов являющегося производным от "disguiser" (ряженый) (Броди, “Палаты” (Chambers), стр.4). Далее, Танец с Мечом, который исполнялся преимущественно в северо-восточных графствах, имеет источником народные танцы датских поселенцев и походит на танцы ещё исполняемые во многих областях Германии (Спайсер (Spicer), стр.7). Пока историческое происхождение этих представлений утеряно для нас, но кажется весьма вероятным, что они связаны с некоторыми скандинавскими традициями, включая, возможно, переодевание жречества Фрейра и других богов.
Во всех английских народных пьесах, среди которых представления мимов – одна из разновидностей, одна или более женских ролей играется мужчинами. Иногда этот персонаж является полностью периферийным в действии пьесы, но как заключает Броди “есть достаточные основания полагать, что эти две фигуры, шутовской Вельзевул и “женщина”, когда-то имели связь с основным действием церемонии и утратили своё место в Битве Героя, чего не произошло в Церемонии Сватовства и некоторых Действах с Мечом, когда Битва стала вытеснять непосредственные элементы плодородия (стр.61). Броди предполагает, что Дурак/Вельзевул (Fool/Beelzebub) является пережитком центральной фигуры, связанной с плодородием в древних ритуалах. Этот персонаж, в результате действа Сватовства умирает, затем возрождается и женится на “женщине”, обеспечивая тем суть ритуала плодородия, которым, как уверен Броди, Церемония Сватовства является. (стр.106). Во многих представлениях Сватовства есть два женских персонажа: Дама Джейн (Dame Jane), которая утверждает что носит внебрачного ребёнка Дурака, и Леди (Lady), которая сперва отвергает ухаживания Дурака, но позже выходит за него замуж. В некоторых представлениях есть Жена Дурака (Fool's Wife) или иначе – Матушка Рождество (Mother Christmas). Часто пожилая женщина носит метлу и зовётся Бетти-Метёлка (Besom Betty).
Я не могу удержаться, но странно всё же, почему женские персонажи ритуала "плодородия" должны быть сыграны мужчинами. Мне представляется, что здесь что-то иное, кроме чисто имитационной магии, и что “плодородие” – более чем просто механизм физического воспроизведения или “полярность” между “мужским” и “женским”. Скорее, нежели понимание такой роли просто как имитации женщины, я думаю, поможет рассмотрение этого, как примера третьего отдельного пола, который среди американских индейцев называется “бердаче” (berdache, см.выше). Дело не с том, что настоящие женщины были в дефиците среди британцев (или скандинавов, если на то пошло). Даже если женщин не хватало в некоторых случаях, следовало бы ожидать увидеть их в этих ролях снова, будь эти роли просто обстоятельной имитацией женщин. Кажется более вероятным, что взаимодействие в ритуале “плодородия” должно было быть не между мужчиной и женщиной, но между мужчиной и бердаче. Возможно, средства обеспечивающие плодородие земли, были экстатическими, так как роль бердаче связана во многих культурах, включая скандинавскую, с шаманизмом и экстатическим ритуалом.
В большинстве английских народных пьес есть какая-нибудь разновидность битвы, в которой одного из персонажей убивают. Через некоторое время приглашается доктор, чтобы воскресить убитого, в некоторых представлениях это муже-женщина: “В Хаксби (Haxby, северный Йоркшир, Англия) Шут падает, Бетти-Метёлка бегает вокруг, оживляет его и выводит прочь. Это все выполняется без слов. В Аскхаме (Askham, Ноттингемшир, Англия) Доктор Ричард зовет Дурака и терпит неудачу. Бетти-Метёлка затем говорит “Я вылечу его” и делает это, обметая своей метлой его лицо” (“Палаты”, стр.131). Один из мужских персонажей, в некоторых случаях Дурак, в других Вельзевул, кажется, был фигурой плодородия, со своей фаллической дубинкой , смертью и воскрешением, со своим браком с Дамой (Радвин (Rudwin), стр.36, Броди, везде). Брак Дурака и Дамы наводит на мысль о возможной интерпретации связи между Фрейром и его переодетыми в женское жрецами. Насколько я знаю, сам Фрейр не изображался и не описывался как переодевавшийся в одежду другого пола, но он часто описывался и изображался как фигура, связанная с плодородием. Может ли быть, что его переодетые жрецы понимались как некоторым образом его “жены”? Известны рассказы в некоторых племенах, что бердаче были действительно супругами своих божеств-хранителей, и что любые человеческие мужья, которые у них могли быть, оставались второстепенными (Йоханссон (Johansson), стр.1192), так что это может подойти и к другой традиции переодевания.
Итак, у нас есть связи между мужским и женским, которые также являются общими с традициями шаманизма/бердаче. В народных представлених мы также видим персонаж, именуемый Хобби-Хорс или Лошадка Хобби (Hobby Horse, (прим. в буквальном переводе с английского - лошадь Коняшка, мужской персонаж, лошадь и изображающий)), что привносит связь с животными, которая встречается в шаманских традициях. “В представлениях в Дорсетшире (Dorsetshire, графство на юго-западе Ангии) Лошадка Хобби служит другой цели…ворожбы и прорицания. Лошадь имеет длинную историю связи с экстатическим предсказанием, не только в Англии, но и везде в западном мире.”(Броди, стр.64). Возможно, не является совсем уж случайным, что Фрейр был связан с лошадью. Мы так же обнаруживаем муже-женского персонажа в Танце с Рогами в Эбботс-Бромли (Abbotts-Bromley, Стаффордшир, Англия) в котором исполнители несут огромные, многовековой давности рога северного оленя. Эта муже-женский персонаж одет в англосаксонском стиле, который почти идентичен некоторым иллюстрациям Бесси (Bessie) в лубочных изданиях пантомим, отпечатанных в 18 или 19 веках. Это может отчасти относиться к тому же типу символической связи между мужским, женским и животным, что сделал котёл из Гунденструпа столь привлекательным для древних данов.
(прим. Танец с Рогами в Эбботс-Бромли – танцевальное представление, ежегодно проводимое в деревушке Эбботс-Бромли во время ярмарки, остальное время рога хранятся в церкви, согласно радиоуглеродному анализу они датируются 11веком. В танце участвует 12 персонажей, 6 несут рога (среди персонажей - Олень, Дурак или Джестер (Jester), Лошадка Хобби, Лучник, дева Мэрион), танцоры за день успевают обойти окрестности. Рога исполнители несут перед собой на уровне плеч. Изначально танец исполняли только мужчины, в наше время эта традиция нарушается)
К сожалению, в то время как существует много информации о Фрейре, этого не достаточно самого по себе, чтобы воссоздать живую традицию. Что мы делали, чтобы осуществить эту трансформацию, которая продолжает быть непрерывным процессом и в настоящее время, так это взяли всю эту книжную информацию и начали работать с ней в магическом контексте. Мы использовали обсуждения, интуицию, медитацию, ритуал, процессии с божеством и вдохновение, чтобы помочь заполнить пробелы и воплотить в конкретной форме то, как мы понимаем Фрейра. Постепенно это ожило. Постепенно это интегрировалось в общий скандинавский духовный мир. Постепенно это стало частью нашей жизни.
Цвета, связываемые с Фро Ингом сегодня - золотой, зеленый, и коричневый. Руководствуясь упоминанием у Саксона Грамматика, многие жрецы Фрейра носят колокольчики как часть своего ритуального одеяния.
Фро Инг в особенной степени является богом радости и веселья, богом наслаждения бытием во всей его полноте. Он - также бог целостности: он сводит вместе тело и душу, жизнь и смерть, людей и богов/богинь, землю и миры вне её, и заботится о том, что бы все они взаимодействовали правильным образом. Как бог мира-фрита (frith-god), он может также объединить людей вместе для единой цели и обеспечивает уверенность, что они все обретают благо в результате того, что совершают под его знаком.
Не известно единого символа для Фро Инга с прежних дней, но Солнечное Колесо (Sun-Wheel) используется для него чаще, чем для любого другого из ванов; и действительно, многие из наскальных изображений Бронзового века изображают фаллического мужчину с туловищем-Солнечным Колесом, иногда совершающего ритуальную свадьбу с женской фигурой.

Составители:
Первая часть главы написана Хельги Т.Дагссон (Helgi T. Dagsson) ("Фрейр: Бог и Общество" (Freyr: A God and Society)).
Статья Уильями Конрада Карпена (William Conrad Karpen) "Фрейр: Экстатический Бог из Скандинавии" (Freyr: An Ecstatic God from Scandinavia) первоначально была опубликована в Lavender Pagan Newsletteе, выпуске 5 (Beltaine 1992).
Также принимали участие: Эрик Воденинг (Eric Wodening),Старший-в-обучении (Elder-in-Training, уровень в Троте), из "Бог Мира" (God of the World), Idunna V, i, 18 (Rhedmonth 1993), стр. 13-14.

Не хотела начинать разговор о вчерашнем, и так уже не страничка, а слив негатива на ни в чём не повинные головы. Но в прессе сплошные статьи "о русских фашистах, спровоцировавших патриотов Украины", так вот - только то, что видела.
В качестве преамбулы - постановление городских властей запрещало любые организованные мероприятия, кроме связанных с Днем Города (очень "удачно" растянутым именно на 7-9 мая)


В 10 утра пришла на Марсово поле (где ряды плит с именами погибших при освобождении города, это рядом с Лычаковским кладбищем) положить цветы. Как спокойно делала все эти годы (здесь, на Холме Славы и у Родины-Матери на улице Стрыйской, такая сложилась традиция). Дорожка огорожена железными щитами, за ними милиция, никого не пускают. Перед щитами группы по 20-30 человек с повязками "Свободы", молодые и крепкие, отдельно кучкуются пенсионеры-агитаторы в вышиванках (кто помнит Львовскую "клумбу" - легко узнает типаж), подходят к пришедшим с цветами (нас тут собралась групка, несколько человек с георгиевскими ленточками) и убеждают, что мы - жертвы пропаганды и защищаем преступников-оккупантов. Ни почему не пускают, ни когда пустят выяснить не удалось, еду к Холму Славы, где движение оказалось перекрыто.
Выполняя вчерашнее обещание была, увы, да, с провокативным красным бантиком. И это был единственный виденный "коммуняцкий" символ за весь день. Который на подходе к Холму с меня просто сорвали: подход образовывал коридор все тех же парней спортивного вида из "Свободы". Уже под красно-черными знамёнами, видела несколько нашивок УНА-УНСО (тоже самое, что и "Свобода", только в профиль). Так же срывали со всех, кто не увернулся, георгиевские ленточки. Со стариков в первую очередь, молодежь всё же пошустрее. В драку не лезли, но кричали "Ганьба!" (позор). Примерно четверть собравшихся - в масках (лыжных, противогриппозных, шарфах на лицо и т.д.).
Холм Славы оцеплен милицией в 4-6 рядов, перед милиционерами местами турникеты. Пытаюсь выяснить, когда пустят, почему запрещено класть цветы, почему тогда разрешён митинг националистов...Эти же риторические вопросы задают вдоль ряда ещё человек двадцать, одна бабушка показывает документы, что у неё там похоронен отец... "В нас є наказ. Пізніше."
Тут "свободоповязочные" срываются с места и образуют живую цепь в два ряда перед милицией, отпихивая людей. Среди них парень с белой псиной выше колена, но в наморднике. С головы милиционера "свободовец", размахивая руками, сбивает фуражку. Ноль реакции, вернули,отряхнул и одел. У моей пожилой соседки растаптывают букет, она чуть не плачет, надо возвращаться по жаре на остановку. Делимся, ей гвоздичка, мне сирень. Галдеж и бессмысленные поиски справедливости, как всегда в толпе. Парень из оцепления, ругаясь с кем-то, командует собаке "фас!", та в наморднике, но ошалевшая от жары и шума кидается с лаем сразу на всех. Драка, хозяина с разбитой скулой и псом на поводке уходит (кажется, вмешалась милиция).
Подходят всё новые люди, начинается "карусель": у центрального входа качки говорят, что надо попроситься у бокового и вас пропустят, там отсылают обратно... Несколько свободовцев разводят подошедших "на доброго полицейского": "вы только снимите ленточку, мы вас пустим". Потом - "вы дайте ленточку нам, мы вам вернём обязательно". Потом - "ну, мы не знаем, может у вас ещё в кармане, попробуйте пройти у другой аллеи". Один наивный пожилой доброхот с желто-голубой повязкой (с парнями 18-25 лет были несколько мужчин постарше и пара женщин, из любителей поговорить...напористо и громко) попытался своё обещание исполнить, цепь его громко обматерила и обозвала провокатором. Деда аж затрясло. Ленточки при первой возможности срывают "с мясом". Много политического троллинга ("почему вы не пришли на поминальную неделю", "почему вы с оккупантами" и т.д). Однако троллить умеют все, нацистов громко и без тени сомнений обозвали...сталинистами, речёвкам "Чемодан-вокзал-Росія" отвечали скандированием "Христос-Воскресе" (поддержала, кстати )). Однако их-то сотня с гаком, а пришедших не собиралось более 40 за раз, и все цивильные.
Паре человек через некоторое время становится плохо, они передают букеты оставшимся и идут домой. Две бабушки чуть не плача швыряют цветы под ноги милиции (блокируются свободовцами только входы,не ограждение). Люди, однако, подходят. Состав: семьи, многое сопровождают пожилых родственников, некоторые с детьми, женщины средних лет, особенно трудно одиноким старикам в этом бедламе. Разговаиваем, все львовяне (основной мотив агитации - "убирайтесь с нашей земли", "ваша власть кончилась","пришло наше время")
Свободовцы скандируют с перерывами "Чемодан-вокзал-Росія", "Чемодан-вокзал-дурдом", "Смерть москалям" (про "Бандеру і Шухевича-героїв України" - только один раз, как ни странно. День Победы - день их проигрыша?). Дважды становлюсь свидетельницей драк, при подходе милиции качки сматываются. Организаторы-свободовцы говорят о недопущении провокаций, а вот рядовые явно непрочь их устроить. Оскалы уверенных в своем превосходстве гопников узнаются без труда.
У парней в масках берут интервью, много съемок, в т.ч. на телефон.
Около 11 или чуть позже часть красно-черных отзывают по мобильному на Марсово поле, там что-то происходит (кажется, именно тогда была стрельба). Милиция местами пропускает групки по 5 человек, но как только это замечают красно-черные, с криком "Москалі прорвуться!" блокируют утечку. Будучи тормозом по жизни, три раза прозевала момент. Замечаю, что внутрь оцепления народ просачивается потихоньку обходом, со стороны оврага...Правда, надо опять идти через блокирующую дорогу основательно разгоряченную толпу, часть ушедших вернулась и что-то орёт у монастыря перед Мемориалом. Пока заторможенно раздумываю, появляется групка женщин разного возраста с цветами в окружении "Беркута", последних 5-7 (сопровождение чьих-то VIP-родственников?). Пристраиваюсь в хвост. Полный круг "карусели" с отказами, после переговоров по рации под крики "Слава Україні!" беркутовцы ведут нас на выход через толпу ... и вдруг резким маневром образовывают проход, мы прорываемся (не я одна такая умная )), сзади вопли "Ганьба!". Без четверти час.
-----------------------------------
То, что я не стала искать обход сразу, конечно, свидетельствует исключительно о тупости врождённой и неизлечимой. Многие, как потом узнала, прошли без проблем и задержек, поскольку боевиками нужен был пиар, и задворки без журналистов они игнорировали. Вопрос, почему в день государственного праздника надо изображать партизан в тылу врага, опустим как риторический.

То, что дуракам везёт, подтвердилось блестяще: я прошла до того, как распалённая толпа стала набрасываться на автобусы (свои же львовские) и швырять дымовые шашки.

То, что скандал был спровоцирован сверху, не вызывает ни тени сомнения. Милиция сознательно создавала заторы из желающих положить цветы на могилы, чтобы "свободовцам" было с кем "бороться". И при этом игнорировала нарушение постановлений о запрете любых митингов...ну да, из 90 членов горсовета у нас 53 - члены ВО "Свобода". Разогнать, заблокировать или повязать боевиков технически было более чем возможно. Что ж, заказ выполнен, нацисты получили пиар, регионалы освежили память про удобного им врага у остальной Украины. И да, испоганили людям праздник, напоминающий о лучшей стране, чем эта.

А на работе сегодня мне сказали, что Шустер сказал, что это были приезжие провокаторы с эмблемами националистов...и вообще, во всем виноваты красные. Дайте мне другой глобус, пожалуйста.

http://www.diary.ru/~tradis/p158505488.htm?from=last#542743655
http://top.rbc.ru/politics/11/05/2011/589982.shtml?from=qip

Рогнеда_Варгамор (Сообщество_Асатру) все записи автора Поздравляю с праздником!!!

Рогнеда_Варгамор (Сообщество_Асатру) все записи автора http://youtu.be/BtT21X4gKsM

Рогнеда_Варгамор (Сообщество_Асатру) все записи автора
Проныра,шутник и проказник
Я ведаю жизнь без прикрас.
Явлюсь я незванным на праздник
И смуту посею средь вас.

Я сделан из хитрого теста -
Дурашлив, сметлив и суров.
не шутка - поставить на место
Погрязших в гордыне Богов...

Я - гвоздь, я - сучок, я - заноза.
Надежды стирая в песок,
Я палки вставляю в колёса,
Но жизни верчу колесо.

Не мил я умам недалёким.
Злодеем меня признают.
Но пива не выпьет Высокий,
Покуда и мне не нальют.

Когда бы не плут дерзновенный,
Когда б не искусство моё,
Кто б выстроил Асгарда стены?
Кто б Молот добыл и Копьё?

Ханжи, лицемеры, кликуши
Дождитесь - настанет ваш срок.
Все жиром заплывшие души
Получат изрядный пинок.

Пою и смеюсь, приближая
Усталого Мира конец.
Героями я презираем,
Но Локи восславит мудрец.

Над Локи не властны ни пламя,
Ни ветер, ни лёд, ни вода.
И даже распятый на камне,
Я здесь, я везде, я всегда...

Рогнеда_Варгамор (Сообщество_Асатру) все записи автора
Мне ведомы вещие Руны.
Я – отблеск зари на мечах.
Два ворона – Хугин и Мунин
Сидят у меня на плечах.

Я – крик справедливого гнева.
Я – пение стали и струн.
Меня по великому Древу
Несёт Восьминогий Скакун.

Мне ведомы все части света
И ветхая мудрость веков.
Владею я Мёдом поэтов.
Я - странник пространств и Миров.

Взираю на волны и ветер,
Туда, где в бескрайней дали,
Мои непутёвые дети
Ведут по морям корабли.

Герою дарую я славу,
Злодею – достойный урок,
А скальду вручаю по-праву
Священного Мёда глоток.

Повсюду, где битвы напевы
Тревожат ваш суетный мир,
Мои быстрокрылые Девы
Сзывают героев на пир.

У входа приветствую павших,
Земную прервав круговерть.
Вожу я на битвы принявших
При жизни достойную смерть.

Я редко бываю в чертогах,
Где, сидя в прохладной тени,
Пируют Забытые Боги –
Усталые дети мои.

Пируют Забытые Боги
Бессчётные веки веков,
Пока порождение Локи
Не вырвется вновь из оков.

Мне ведом и час расставанья –
Эпоха секир и волков,
Веков бесконечных скончанье,
И гибель бессмертных Богов.

Моё недреманное око
Покоит священный ручей.
Я с вами пребуду до срока
Последнего Тинга Мечей…

Рогнеда_Варгамор (Сообщество_Асатру) все записи автора Добавлено: Вт Апр 27, 2010 5:38 pm Заголовок сообщения:
________________________________________
Трот. Глава 51 – Валубургова Ночь (Waluburg's Night).
Праздник накануне мая отмечается всеми германскими народами. Он в основном известен как “Валпургиева Ночь” ("Walpurgisnacht"), по св.Валпурге (Walpurga) или Валбурге (Walburga), исконное тевтонское имя праздника не сохранилось. Оксфордский словарь святых (The Oxford Dictionary of Saints) сообщает нам, что “Праздник (Валбурги) первого мая неуместно совпал с языческим праздником начала лета и собранием ведьм, откуда обычаи Вальпургиевой Ночи, которая не имеет связи со святой. Тем не менее, не исключено, что приписываемая ей защита посевов, представленная на её изображениях тремя колосьями, может быть перенесена на неё с Матери Земли” (стр.395). Однако многие предпочитают воспринимать имя “Валпурга” ("Walpurga") в языческом прочтении, хотя неверно связывать первый элемент его с “Вал-“ (Wal-) в значении “Павший”, и связывать это с культом Водана или с Фрове как выбирающей свою часть убитых на поле боя. Изначальной формой имени было "Валд-Бурга" ("Wald-Burga") – “Лес+Защита”. Тем не менее, подобное имя “Валубург” ("Waluburg") извесно в записи для германской пророчицы второго века н.э., оно велоятно произведено из *walus (посох или жезл), так же, как слово "Вёльва" ("Vo:lva") (Симек, Словарь, стр.370-371 ((Simek, Dictionary, pp. 370-71)), и, таким образом, вполне подходит к этой ночи магии.
Валубургова ночь, вероятно, лучше всего известна как время, когда ведьмы собираются на праздник, на Броккен (Brocken) вгорах Гарца (Harz) в Германии, место было зафиксированно как их место встреч не позднее чем в пятнадцатом столетии (Гримм, Тевтонская мифология, III, стр. 1051 (Grimm, Teutonic Mythology, III, p. 1051) ). Подобное представление в русском фольклоре было положено Модестом Мусоргским на музыку в широко известной пьесе “Ночь на Лысой Горе”. Как было сказано в теме “Остара”, возможно, что “Ведьмы Остары” (или “Пасхальные ведьмы”) Швеции и Финляндии сперва считались приходящими в это время, но потом представления были смещены на более ранний праздник. В Ютланде была специальная молитва, произносимая в это время, которая испрашивала благословения коровам и телятам, лошадям и жеребятам, овцам и ягнятам, козам и козлятам, свиньям и поросятам, гусям и гусятам, коровьему и овечьему молоку, элю и бренди, свареному пиву и выпеченному хлебу и т.д. – демонстрирующая повторы и внимание к деталям, характерные для магического заклинания. Эта молитва так же включает стих, изгоняющий “всё етунское и трольское племя … юга и севера, востока и запада” из дома, похоже, что даны разделяли общее представление про эту ночь как ночь магии, когда все виды диких существ могут быть изгнаны (Бьярне Троельсен, Религия крестьян на Севере, стр.60 (Bjarne Troelsen, Nordisk Bondereligion, p. 60)). Как и во время Йоля, дом и скот защищались тщательно в эту ночь. Рябина и кресты, связанные красной ниткой, были двумя из наиболее распространенных оберегов, которые христиане клали против ведьм и троллей в это время. В Асатру, по-видимому, более уместно выставить еду и питьё для различных ночных путников, как делали кельты в эту ночь.
Это хорошее время для работы сейда и для прорицаний всех видов.
Валубургова Ночь являлась так же ночью народного праздника, который был описан детально Николаем Джегером (Nicolay Jaeger) в начале восемнадцатого века. Народ отправлялся под бой барабанов, один человек впереди шел с белым знаменем с крестом на нём. Следующие несли “Майское копьё”, вокруг которого танцевали в каждом селении, через которое они проходили. Люди не ложились до поздней ночи, выпивая, танцуя и радуясь (Троельсен, Религия крестьян на Севере, стр.64 (Troelsen, Nordisk Bondereligion, p. 64)). В Скандинавии Валубургова Ночь (немецкое название просто переводится как Валборг (Valborg) ) видится как начало весны, и ещё – время великого ликования. В Уппсале, студенты Унивеситета одевают свои белые кепки и собираются вместе праздновать конец зимы, в Хельсенки целый город принимает участие в восторженных уличных праздненствах, часто с питьем всю ночь.
В старые времена, этот праздник, вероятно, часто проводился на вершинах гор или могильных курганов. Троельсен цитирует упоминание 1847 "Pinseberghoj" (“Троицкие горы-курганы”, (англ. - "pentecostal mountain-howe")) в котором сказано о танцах вокруг них в эту ночь, как были вокруг некоторых другие датские могильные курганы (Религия крестьян на Севере, стр.65-66 (Nordisk Bondereligion, pp. 65-66)).
Валубургова Ночь так ж является ночью любви – тевтонский аналог современного западного Валентинова Дня. Немецкая молодежь выходит собирать зелёные ветви и цветы, что бы украсить окна или двери своих избранниц перед зарёй Майского Дня. По этой причине так же, как и потому, что это ночь сбора ведьм, Валубургова Ночь особо мыслится сегодня асатруа как праздник Фрове, покровительницы магии и любви. Очень подходящее время верных, что бы дарить подарки и открытки любимым в этот день, особенно подходят как объяснение в любви янтарные сердечки.
Согласно германскому фольклору, это ночь, когда синее пламя пылает над скрытыми сокровищами - огненная мощь золота вырывается наружу. Это может быть поводом вспомнить об огненной инициации Фрове-Гюльвейг-Хейд, в которой золотая женщина была трижды сжигаема и возродилась как пророчица. (прим. – см. “Прорицание Вёльвы” 22,21 и главу про Фрове)
Огонь является существенной частью празднования в это время, особенно “огонь нужды” (need-fire) “Огонь нужды”, добытый трением дерева о дерево (см. “Проведение обрядов и праздников”) – форма наибольшей магической силы, особенно для отвращения плохого вирда, болезни или проклятия: и Валубургова Ночь является ночью наибольшего могущества для такой работы. Скот проводили через дым таких костров и люди прыгали через них на добрую удачу. Гримм приводит, среди прочих обычаев, обычай Хайланда (прим. Highlands - Северо-шотландское нагорье) : кипячение горшка с водой на таком огне и обрызгивание водой людей и скота, страдающих от болезней (Тевтонская мифология, II, стор. 610 (Teutonic Mythology, II, p. 610)). Он так же упоминает , что в такие костры часто клали 9 пород дерева.
Так же как огонь, зелень широко использовалась в традиционном праздновании Валубурговой Ночи. Майское Дерево, большой шест, украшенный лентами и тому подобным и носимый по деревне в праздничной процессии (“Майское шествие”, (прим. - "bringing in the May")) известно от юга Германии до Скандинавии, и может быть частью германского весенних/летних ритуалов со времён бронзового века, как показывают некоторые шведские и датские наскальные изображения. Фоссениус (Fossenius) упоминает, что в окрестностях Саара (прим. - Saar, река во Франции и Гармании) для процессий выбиралась преимущественно берёза, и всадники останавливались перед каждым домом (стр.69), так же общепринятыми были хвойные для Майского Дерева, возможно, потому что их иголки также воспринимались как защита от злых существ (стр.326) . Майские песни об этом дереве пелись во всех германских землях, включая Англию. Фоссениус цитирует:

Мы бродили всю эту ночь,
И почти весь этот день,
И теперь снова возвращаемся,
Мы принесли вам Ветвь Мая.

Ветвь Мая мы принесли вам,
На вашу дверь поместим её
Хоть это побег, но он замечательно расцвёл,
Трудами рук Нашего Лорда.
(стр.71-72)

Майское Дерево очень часто очищалось от коры и веток, оставлялась лишь небольшая лиственная корона. Такие деревья ясно символизируют бьющую мощь возрождения и плодородия. Яйца так же использовались, что бы украшать и Майское Дерево, и Майский Шест весьма напоминающим яичное-дерево образом, что так же является общераспространённным в Германии для времени Остары (Фоссениус, стр. 347).
Майский Шест, по очевидным причинам, прочитывается как предметнае вопрощение мощи Фро Инга, хотя в некоторых областях Швеции (Вестерготланд, Богуслан, Нордгаланд (Va:stergo:tland, Bohusla:n, Nordhalland) ), его так же воздвигали в виде женообразной фигуры. Майский Шест имел много различных форм. Типичный Баварский Майский Шест, к примеру, - длинный столб, раскрашенный синими и белыми полосами или замотанный лентами, и окруженный висящими гирляндами. К этому Майскому Шесту прибивались или подвешивались символы, обозначающие занятия всего населения деревни. В Англии Майский Шест – знакомого вида навершие с длинными лентами, которые обвиты вокруг него в традиционном Майском Танце, но он был также обычно украшен ветвями и цветами. Датский Майский Шест часто имел форму креста с венками, висящими на перекладинах, он украшался зеленью и лентами. В Баварии и Немецкой Богемии Хранитель Знаний (прим. - the Warder of the Lore, ступень посвящения в организации Трота) так же видел, что было всё еще обычным для людей украшать живые берёзы в своих дворах цветными лентами в Майский День.
В Дании молодые женщины шли в леса плести цветочные гирлянды, которыми по возвращении в селенье, они короновали и украшали Майского Жениха (May-Bridegroom) (выбранного в прошлом году Майской Невестой), он затем выбирал девушку, которую короновали как его невесту (Религия крестьян на Севере, стр.60 (Nordisk Bondereligion, pp. 60)). В Германии молодого парня покрывали ветками, гибкими прутьями и зелёным кустарником так, что бы его нельзя было узнать, а затем люди угадывали его имя. Когда его настоящее имя было произнесено, он сбрасывал маскировку и побеги разделялись между всеми людьми, особенно между молодыми девушками, которые затем клали ветки на свои подоконники (Фоссениус, стр.74). Иногда он мог быть окунут в пруд, так, что бы брызги воды от его плескания могли благословить тех, кто собрался вокруг. Здесь кажется очевидным, что парень мыслился воплощением Фро Инга или подобного ему бога, явившегося в Мидгард на краткое время, что бы дать своё освящение народу. Майские Королева и Король могли так же представляться носителями сил Фрове и Фро, так же возможно, что – особенно в регионах, где избирался только один правитель Мая – они рассматривались как жертвы, подобно деве, которая выдавалась замуж за Последний Сноп (см. главу “Зимние Ночи”). Такие вещи традиционно происходили не только в Майский Канун, но и в сам Майский День, для группы хорошо остаться ночевать в палатках или иным образом встретиться вновь наутро Майского Дня.

Валубургова Ночь: обряд.
Ритуал начинают во время захода или немного позже. Если возможно, он проводится на улице, если есть выбор – на возвышенности. Вам потребуется по меньщей мере два костра, расположенные так, чтобы народ мог пройти между ними. Если всё происходит в помещении, костры можно заменить свечами, через которые, принимая все возможные меры предосторожности, можно аккуратно прыгать в конце обряда. Лучше всего, если кто-то в группе умеет разжигать “огонь нужды” (прим. - т.е. огонь, полученный трением), но если нет, то спички (хотя и не зажигалки или кремень со сталью) могут использоваться взамен.
Вам понадобятся средства для растопки “огня нужды” или спички, рог, жертвенная чаша, эль (пиво), прутья для разбрызгивания (берёза или бузина, на выбор) и Майское Дерево.

I. Жрица/жрец совершает обряд Молота
II. Жрица/жрец становится в перевёрнутой элхаз-позиции (руки в стороны, ноги расставлены, (прим. –она же альгис-позиция)) и говорит:
Ярко светится золото, сокрытое в земле,
Ярко алое пламя Рейна!
Мощь Гюльвейг зажигает свечи в мирах,
Мы приветствуем золотоволосую богини!

Над курганами и рощами высоко парит сокол,
Горящий как огонь в ночи.
Хейд летит, охотясь за мудростью,
Мы приветствуем быстрокрылую богиню!

Ярко сияние вкруг ожерелья Брисингов,
Лучшего из всех украшений.
Фрове проходит по лесам и небесам,
Мы приветствуем драгоценно-яркую богиню!

Валубург, Валубург! Премудрая, далеко-зрящая,
Носящая посох, странница по широчайшим землям,
Ведьма, приди к нам, с благими заклятиями
Ко всем , кто приветствует тебя этой священной ночью.

Водан, Водан! Мудрый, резчик рун,
Носящий посох, странник по широчайшим землям,
Колдун, приди к нам, с благими заклятиями
Ко всем кто приветствует тебя этой священной ночью.,

Желанная-госпожа, желанный-господин! Свивая вместе
Ваше мастерство и заклятья ваших сильнейших чар,
Придите к нам сюда! Мы зажигаем огни,
Что нужны для наилучшей встречи этой ночи.

(прим. в первой строке в оригинале игра слов - Wish-frowe, wish-fro! можно понять как титулы Фрейра и Фрейи – но с маленькой буквы)

III. Жрица/жрец или опытный помошник по ритуалам зажигают “огонь нужды”, от которого поджигаются основные костры или свечи. Когда разгорится, жрец/жрица произносят:

“Огонь нужды” сжигает горе,
“Огонь нужды” горит ко благу,
“Огонь нужды” освящает нас здесь!

Это повторяется как заклинание всеми, когда они идут между огнями, стараясь пройти через дым, если возможно.

IV.Жрица или идис наполняет элем рог. Женщина держит рог над огнём, пока жриц/жреца освящает эль гекс-знаком (hex-sign, шестиугольник традиции пенсильванских немцев, букв. “колдовской знак”), говоря:

Чаро-Хейд (прим. в оригинале Hexe-Heithe), священная, освяти налитое
Пламенной мощью и силой.

Ведьма , поверни вирд по нашей воле,
Что со священным рогом под бурление грозного эля
На пиру (прим. symbel, обрядовый пир) высказана здесь.

Жрица/жрец произносит короткий тост, говоря коротко о том, каким он/а хочет видеть изменённый Вирд, и пьёт. Те, кто не хотят говорить вслух, могут произнести тост шёпотом над рогом.

V.Жрица/жрец выливает остаток эля в жертвенную чашу и снова наполняет рог. Его проносят над огнем, жрица/жрец освящает его знаком Молота, говоря:

Мы приносим свой дар богам, сошедшимся здесь,
Мы разделяем эль священного пира (symbel-ale).

Полна ликования эта ночь, мы рады приветствовать
Асов и альвов с благоговением
Ванов с мудростью и благополучием,
Весь народ, разделяющий наш праздник.

Рог передаётся по кругу и каждый пьёт. Жрица/жрец вновь выливает остаток в жертвенную чашу и наполняет рог.

Мы приветствуем лето ныне здесь, среди нас,
Мы приветствуем коронованное зеленью дерево!

Благословенная, любимая, склоняющаяся над нами,
Обильная листва Майского Дерева,
Прекрасные цветы Майского Древа,
Сильный ствол Майского Дерева.

Он/а благословляет рог знаком Солнечного Колеса и пьёт, проливая несколько капель на Майское Дерево. Каждый из присутствующих подходит и делает то же самое. Жрица/жрец выливает остатки в жертвенную чашу и поднимает её со словами:

Здравицу возглашаем всем существам вокруг,
Все благословенны быть здесь вместе!

Священные капли брызжут, что бы освятить родичей,
бьющие из источника из-под камня,
падающие с чистых небесных гор,
радостно бегущие по груди Земли.

Он/а окропляет сперва Майское Дерево, потом алтарь и огонь и , наконец, всех собравшихся, начиная с себя.

VI.Жрица/жрец говорит

Так даруем мы эль богам!

Он/а выливает пиво на Майское Дерево и на землю. Он/а говорит

Фро Инг и Фрове, плодородие принесите нам,
Веселье в этот месяц жизни!

Валубург, Водан, мудрые в своём прозрении,
Покажите, что наш вирд устроен ко благу,
Сформируйте всё правильно своими рунами,
Что б сотворить нам радость из нужды.

Слава всем богам и богиням!

Собравшиеся отвечают:

Слава всем богам и богиням!

Рогнеда_Варгамор (Сообщество_Асатру) все записи автора Глава XVIII Фрове (Frowe) (Фрейя, Freyja)
Фрове – вероятно, самая известная и возлюбленная из богинь сегодня. Как госпожа магии и богиня чувственной любви, она разжигает воображение и опаляет сердце. Насколько другая великая богиня, Фрия, блага и безопасна, настолько Фрове - сладка, дика, и опасна. Хотя Фро Инг - её брат-близнец и их мощь отражается друг в друге, оба они проявляют её весьма различными путями.
Ее имя, Фрейя или Фрове, - титул, означающий "Госпожу". Хотя она носит множество других имен в старосеверных источниках, неизвестно какое из них (если такое есть вообще) было её истинным именем. В Скандинавии титул был настолько прочно связан с богиней, что подобно титулу её брата “Фрейр” (Freyr, Господин), вышел полностью из обычного людского обихода и сохранился только как имя; но в Германии, где она или не была известна, или известна под другим именем, родственное слово “Фрау” (Frau) осталось в использовании людей до сегодняшних дней. Скандинавам, однако, была известна одна Госпожа и Один Господин, чьи титулы не могли быть использованы никем другим (только к концу эпохи викингов слово húsfreyja (Фрейя дома) стало применяться для хозяйки дома, что, возможно, имеет корнями скальдический кеннинг, в котором женщина могла быть, например, названа “Фрейя ожерелья” или, так как форма húsfrú так же появляется, слово может быть заимствовано из соответствующего немецкого наименования). Эти титулы ясно показывают любовь и уважение, которые наши предшественники испытывали по отношению к Фрове и её брату-близнецу. В наше время часто предполагают, что наши “Господин” и “Госпожа” – изначальная пара, память о которой сохранилась в северном европейском фольклоре, те, кого сегодня называют викканскими Госпожой и Господином. Это соответствует многому из того, что мы знаем о Фрове и Фро: они, будучи братом и сестрой, так же и любовники, как рассказывается в “Перебранке Локи”. Про возможность подобия между Фро Ингом и Рогатым так же упоминалась в разделе “Фро Инг”.
Основное различие между Фрове и Госпожой виккан - в том, что Фрове не имеет ни коим образом аспекта материнства. Поскольку она самая известная германская богиня, люди часто представляют её возможным германским отражением архетипа Богини-Матери. Однако, в отличае от Фрии, мы никогда не видим её ни дарующей плодородие народу, ни являющейся матерью каких-либо божеств или людей. Только один раз она появляется как покровительница деторождения: в ”Плаче Оддрун” при благословение родов сказано: “Пусть тебе Фригг и Фрейя помогут и боги другие,благо дающие…” (прим. - “Плач Оддрун”, 9, перевод А.И.Корсуна”, однако эти слова произнесены как благодарность повитухе за помощь, и к рождению детей имеют косвенное отношение). Однако эту поэму обычно относят к позднейшим эддическим песням, Холландер (Hollander) даже предполагает, что призыв “Фригг и Фрейя” – преднамеренный архаизм, употреблённый, чтобы придать тексту языческий аромат (“Поэтическая Эдда” (The Poetic Edda), стр.279). Хотя Снорри сообщает, что Фрове имеет двух дочерей, оба их имени (Хносс (Hnoss) и Герсими (Gersimi)) являются обычными словами для обозначения “сокровища”. Фактически они упоминаются только дважды в скальдической поэзии, где настоящие сокровища названы “Дочь Фрейи”. Если это не случайность (как вполне может быть), то эти упоминания просто говорят о поверии, что золото происходит от слёз Фрейи и потому сокровище и является “её дочерью”, эти девы могут быть поняты как воплощение её могущества как богини богатства; можно даже просить Фрове о “любви её дочерей”.
На Севере Фрейя была богиней богатства, чьи слёзы падали на землю золотом и чьё наиболее частое упоминание в поэзии скальдов – в кеннингах для золота. Хотя многие боги и богини – дарители богатств, она, повидимому, буде первейшей из них. Здесь мы видим один из путей, на которых работа Фрове и Фро Инга различаются: богатство, которое он даёт – плодородие полей и животных, тогда как она дарует заработанное золото. Мы сегодня можем говорить, что Фро Инг - бог, которого призывают чтобы принести хороший урожай долговременных инвестиций и чтобы проследить за сделками, связанными с недвижимостью, тогда как Фрове – богиня, к которой можно обращаться с просьбами о текущей наличности.
Фрове вероятно, лучше всего известна, однако, как богиня любви и сексуальности. Дева ётунов Хюндла обращается к Фрейе “Ты к Оду стремилась, желаньем томясь, и другие к тебе под подол забирались; ты по ночам, распутная, бегаешь, как Хейдрун с козлами бегать умеет”. (“Песнь о Хюндле”, 47). Локи сообщает, что она “ всем любовь свою отдавала —всем асам и альвам” (“Перебранка Локи”, 30), что, кажется, будет правдой. В отличие от Фрии и Водана, у которых их избранные люди – дети или приёмные дети, герои Фрове являются её возлюбленными, эддическая поэма “Песнь о Хюндле” даёт нам ясное описание её возлюбленного Оттара, которого она обратила в вепря, чтобы приехать на нём в скальное жилище великанши Хюндлы. Это своего рода “скачка ночной наездницы” типичная для ведьм всего германского мира. В отличие от мужчин из позднейших народных рассказов, тем не менее, Отар не только, несомненно, желает отправиться в такую поездку, но и получает нечто хорошее от путешествия – список своих предков, который он должен использовать, что бы завоевать своё наследство. Однако любовь Фрове столь же опасна, сколь и дико возбуждающа/захватывающа.: Хюндла говорит, что Фрейя едет на Отаре “на дороге мёртвых” (прим. – в оригинале í valsinni, буквально - “в компании убитых”) и так как ётунша ясно провидит всё остальное, мы можем предполагать, что возлюбленный богини не будет жить долго.
Рассказ Отара, который воздвиг алтарь для Фрейи и окрашивал его кровью, пока священный огонь (или жар могущества Фрейи) не переплавил камни в стекло, так же указывает на то, что Фрове не только поклонялись женщины, но и существовали её собственные преданные жрецы. Подобно жрице-гидье (gyðja, “жрица” на старосеверном), которая была женой Фрейра в “Пряди о Гуннаре Пополам”, эти мужчины вполне могут рассматриваться как мужья или любовники Фрове. Некоторые загадочные смерти королей из рода Инглингов, такие как гибель Агни, который был задушен при помощи ожерелья своей женой, или смерть Адильса, который из-за магического удара ведьмы упал с коня во время дисаблота (dísablót, букв. жертвоприношение дисам, т.е женским божествам – см. “Идис”), так же предполагают возможность того, что эти потомки Инга умерли как священные дары Фрейе.
Снорри сообщает нам, что Фрейе особенно по душе любовные песни (mannsöngr, (прим.- возможный перевод – “мужские песни” или “людские песни”)), того типа, о котором мы знаем, что они были вне закона в Исландии даже до обращения; и страницы языческих публикаций часто радуют песнями о любви, написанными для Фрейи. Такая песня вашего сочинения является подходящим даром богине: один экземпляр мог бы быть записан рунами и сожжен для неё в то время, когда вы читаете громко ей другой.
Есть сильное подозрение, что сексуальный характер Фрове привёл к уничтожению большей части знаний о ней христианством, тем не менее, некоторые фрагменты сохранились, хотя и в выхолощенном и морализированном виде. Наиболее известная из этих историй (из “Пряди о Сёрли” в “Книге Плоского острова”) рассказывает о том, как она увидела четырёх карликов, кующих ожерелье (Брисингамен, старосеверное Brísingamen) и обменяла его на четыре ночи своей любви. Алиса Карлсдоттир (Alice Karlsdóttir) трактует этот рассказ так:
История обычно рассказывается, чтобы продемонстрировать “аморальность” Фрейи или вульгарный юмор. Это всегда представлялось мне весьма несправедливым. В конце концов, когда обсуждают Одина и как он спал три ночи с Гуннлёд для того, что бы получить мёд поэзии, хвалят его действия как мудрость победителя, но когда Фрейя, богиня, делает в значительной степени то же самое, говорят “Что за бесстыжая шлюха!”.
Ожерелье Фрейи, конечно, не просто красивая дань тщеславию, но весьма могущественный символ власти богини над плодородием и жизнью. Великаны постоянно пытаются завоевать или выкрасть Фрейю для себя, но не только потому, что с ней хорошо спать, но потому, что её власть содержит в себе саму сущность жизненных сил и поддерживает их поступление в Асгард и в другие миры. Рассказ о том, как Фрейя получила Брисингамен – рассказ о её поисках мудрости и силы, в каждой мелочи подобный приключению Одина…
Одна из способностей Фрейи, по-видимому, мастерство материального проявления, привносящее в физический мир духовное. Фрейя не только управляет чувствами, она наслаждается ими и показывает, что само физическое существование является чудесной вещью. Я всегда представляла себе, что карлики не создали ожерелья, пока Фрейя не переспала с ними, что их связь была необходима, что бы вдохновить карликов, что бы они были способны сделать Брисингамен вообще. Фрейя, с другой стороны, раскрывает для себя силы материального мира и как следует контролировать их и придавать им форму.
Ожерелье или пояс богини является эмблемой, которая возвращает нас к каменному веку, когда с собою носились небольшие амулеты из сланца, которым была придана человекообразная форма только за счет тщательно вырезанных ожерелий (Глоб (Gløb), “Болотные люди” (Bog People), стр.159). Как упомянуто в разделе “Каменный век”, янтарные ожерелья такого размера, что только богиня могла бы носить, опускались в трясины в это же самое время. Коленопреклонённая статуэтка богини бронзового века, которая правит небольшим судном со змеями на привязи рядом, одета только в ожерелье и юбку из лент, так же точно как небольшая женская фигурка акробатки/танцовщицы того же периода. Огромные шведские золотые воротникообразные ожерелья-гривны эпохи Переселения (обсуждавшиеся в главе об истории) так же были явно священными, и в этот период, вполне возможно, они могли быть посвящены именно Фрове, хотя фигуры богов с ожерельями-обручами, вырезанными вокруг шеи были обнаружены так же. Ожерелье является символом мирового круга. То, что Фрейя получает Брисингамен – одно из сильнейших оснований считать её богиней Земли, подобно её матери Нертус, и, следовательно, хотя ничто в северных источниках не подтверждает этого, возможно, Фрейя все же одна из богинь, что делают мир плодородным. Это, несомненно, знак её власти. Мы не знаем, как он выглядел в действительности: название Brísingamen может быть прочитано как “ожерелье (или пояс), сделанный Сверкающими/Искрящимися” (Брисингами, возможно, имя карликов) или как “Сверкающее/искрящееся ожерелье (или пояс)”. Мы знаем, что золото зовётся огнём в кеннингах, так что Брисингамен, вполне вероятно, сделан из золота, хотя часто его изображают в наше время янтарным или, по крайней мере, с включением янтаря. В поэме Ульва Уггасона (Úlfr Uggason) “Драпа о доме” (Húsdrápa) (прим. - поэма создана Ульвом Уггассоном ок. 986г. и описывает вырезанные на деревянных стенных панелях дома Олава Хёскульдссона (Олава Павлина) мифологические сцены) Брисингамен назван hafnýra (почкой гавани), кеннинг этот так же может намекать, что янтарь был частью ожерелья, так как его обычно собирали на морском побережье. Работа четырёх карликов может намекать на ожерелье-воротник из четырёх колец или четырежды-перевитое ожерелье – особенно так как рассматриваемый на плоскости, космос также имеет четыре кольца (Ограда Асов (Асгард), Срединная Ограда (Мидгард), море вокруг Мидгарда и Мир За Оградой (Утгард) – см. раздел “Миры”). Ожерелье Фрове, кроме того, может быть воплощением её мощи, действующей во всех мирах. Маленькая шведская подвеска из Эстергётланда (Östergotland, область на юго-востоке Швеции) (конец эпохи викингов), как часто предполагают, представляет Фрейю: подвеска изображает необыкновенно большегрудую женщину, что носит четырёхслойное ожерелье и сидит внутри кольца.
Как приносящая огненную мощь жизни, Фрове в величайшей степени необходима другим богам и богиням; ётуны часто ищут брака с ней, как искал строитель стен Асгарда и великан Трюм, который похитил Молот Тора, что бы использовать его как отправную точку для сделки и получить богиню.
Фрове сперва, как считается, пришла к асам как ведьма Гюлльвейг (Gullveigr, Золотое опьянение (прим. – другой возможный перевод имени Гюлльвейг “Сила Золота”)), чья участь стала причиной войны между Асами и Ванами: “Гулльвейг погибла, пронзенная копьями, жгло ее пламя в чертоге Одина, трижды сожгли ее, трижды рожденную, и все же она доселе живет. ” (”Прорицание вёльвы”, 21). Здесь мы ясно видим инициацию, подобную повешению Водана на дереве: он повешен и пронзён, она пронзена и сожжена, каждый из них убит способами, которые являются священнейшими. Подобно тому, как Один получил руны, Фрове вышла из испытания с полным знанием своего собственного сейда (seiðr): “ Хейд ее называли, в домах встречая, — вещей колдуньей, — творила волшбу жезлом колдовским; умы покорялись ее чародейству злым женам на радость.” (”Прорицание вёльвы”, 22 (прим. – в оригинале Хейд названа völu velspáa – вёльвой хорошей-пророчицей)). Имя Хейд (Heiðr) означает или ”Славная/Яркая” или “Обитательница пустоши”: мы можем увидеть её вольно странствующей по пустошам и жилищам, охваченной сияющим пламенем своего тройного сожжения и возрождения. Хейд видят в наши дни как Фрейю в аспекте “старухи” с огненной мощью её золота и чувственности, возвышенными до мудрости и магического могущества ведьмы. Камень, с которым мы связываем её теперь – гагат (прим. - “чёрный янтарь”, разновидность каменного угля), и цвета – черный и белый, переплетённые так, что выглядят серыми. “Сага об Эйрике Рыжем” упоминает, что приглашенную провидицу угостили едой из сердец нескольких видов животных. Так как Хейд является великой вёльвой (так же как Водан является Фимбультулом (Fimbulþul, Великим тулом, заклинателем), считается сегодня, что сердца являются мясом, которое священно для Хейд.
Снорри так же сообщает нам в “Саге об Инглингах”, что что Фрейя обучила Асов искусству сейда. Торссон (Thorsson) рассматривает это как обмен, при котором Фрейя узнала руны от Одина и он узнал сейд от неё. В любом случае, ситуация является снова сопоставимой: как Водан учил искусству рун после своей инициации, так Фрейя учит умениям сейда после своей – не только Асов, но, как “Прорицание вёльвы” предполагает, людей тоже.
Фрове за мужем за богом, названным Одд (Óðr), слово это – существительное, от которого произведено прилагательное Один (Óðinn). Фольклорные рассказы о Дикой Охоте позволяют предположить что “Вод” (Wod) было более древней формой имени *Woðanaz, де Фрис (de Vries) так же сравнивает Одд-Один (Óðr-Óðinn) с другой сохранившейся парой существительное-прилагательное Улль-Уллин (Ullr-Ullinn) (“Вклады в исследования Одина” (Contributions to the Study of Othin)). Есть мало сомнений, что Одд и Один были одним и тем же божеством, хотя это тождество, кажется, было забыто к концу эпохи викингов; оно, вероятно, очень древнее. Супружество между Оддом и Фрейей, является, несомненно, очень открытым: истории, в которых Фрове как невесту, искали ётуны, наводят на мысль, что она воспринималась действительно одинокой. “Прядь о Сёрли” описывает её как возлюбленную Одина, а не как его жену. Эти двое очевидно работают вместе – они отражают друг друга на многих путях и делят много одних и тех же областей – и оба являются весьма сексуальными божествами, было бы удивительно, если бы их отношения не были представлены как сексуальные. Тем не менее, Фрове, кажется, будет слишком независимой, что бы соединять себя надолго с единственным мужчиной. Хотя она бродила, рыдая, когда Одд покинул её, нет сомнения, что сексуальная верность не была частью их соглашения.
Фрове – так же богиня битв: одно из названий её чертогов – Фолькванг (Folkvangr, Поле битв или Поле народов) и “там Фрейя решает, где сядут герои; поровну воинов, в битвах погибших, с Одином делит.” (“Речи Гримнира”, 14). Не вполне ясно, подразумевал ли говорящий под “выбором убитых” в “Речах Гримнира” обычное значение (которое использовалось для валькирий, Водана, Хеллы (прим. – имя Хель в англосаксонской традиции)) выбора того, кто среди живых воинов должен быть убит в битве, или понимал в том смысле, что Фрове выбирает среди павших тех, кого она хочет получить в свои чертоги. В любом случае она, несомненно, богиня смерти и особенно павших в битве: мужи, которых она хочет, безусловно, лучшие из героев. Как она поступает с ними, нам не сказано, будут ли они сражаться рядом с эйнхериями в Рагнарёк или останутся с Фрейей, которая переживёт битву (в “Саге об Инглингах”,10 Снорри сообщает нам, что “Фрейя стала тогда совершать жертвоприношения, так как из богов она одна оставалась в живых”, хотя, поскольку он евгемеризирует всех божеств и приписывает им смерти, весьма отличные от тех, которые они встречают в Рагнарёк, это не может быть надёжным указанием). Как видно из рассказа о Гюлльвейг, она так же причина распри: богатство и женщины были двумя наиболее распространёнными поводами для борьбы среди германских народов. В исландских сагах были две главные общественные роли женщины – ткущая мир (англ. frith) и замешивающая распрю: Фрия воплощает первое, Фрове – второе. Здесь Фрове и Фро Инг дополняют друг друга, а не идут одним путём: Эддичесая поэма “Песнь о Гротти” показывает как оба явления, и распря и мир, нужны друг другу. Когда Фроди использовал дев ётунов Фенью и Менью, что бы вертеть волшебную мельницу, они мололи золото и счастье; но вместо разрешения им отдыхать он пытается заставить их трудится без передышки, дольшей чем кукует кукушка. Затем конец весов отклоняется слишком далеко: женщины разгневались и намололи битву и смерть для Фроди, и весы выровнялись вновь. Фрове взбалтывает мир Фро Инга; Фро Инг успокаивает её раздор; таким образом, вызов и покой уравновешены.
Согласно Снорри, палаты Фрове так же называются Сесрумнир (Sessrumnir, Место сидений), это будут палатами мертвых. Как не трудно представить, оба пола смешиваются свободно в царстве Фрове, и воины, и молодые женщины: когда дочь Эгиля Скаллагримссона Торгерд сообщает о намерении уморить себя голодом вместе со своим горюющим отцом, она говорит, что не примет никакой пищи, пока не поест с Фрейей.
Подобно своему брату Фрове имеет свинью своим священным животным и ездит на золотощетинном вепре (которого зовут Хильдисвини (Hildisvíni, Боевая свинья), который был создан карликами. Кабан Йоля является столь же священным для неё, как и для него. Одно из имён самой Фрове – Сюр (Sýr, Свинья), что намекает не только на её плодородие и сексуальность, но и на её более устрашающую сторону: свинья, помимо всего прочего, поедает трупы и свиноматка, по пословице, известна тем, что иногда пожирает своих собственных поросят.
Подобно Фрие, Фрове путешествует по мирам, накидывая соколиное оперение, и странствует в этой форме. Хотя ни один из мифов не показывает её действительно использующей эту форму – мы знаем о ней только потому, что она предоставляет свой наряд Локи – сокол кажется женственной парой к мужественному орлу (форма, принимаемая Воданом и, довольно часто, ётунами). Это иллюстрирует её быстрое перемещение по мирам; сокол явно священная птица для неё, в её наиболее активной форме, когда она не только огненная, но и воздушная. Некоторые хищные птицы, которые появляются так часто в германском искусстве, могут быть именно соколами, а не орлами, но искусство наших предшественников было так стилизованно, что нет возможности сказать кто есть кто, только загнутые клювы позволяют отличить хищных птиц в целом.
Фрове так же хорошо известна тем, что владеет повозкой, запряженной двумя кошками. Довольно часто возникает вопрос, что за кошки это были, были ли они действительно кошками или другими созданиями. Гримм (Grimm) упоминает, что старосеверное fres ”означает и кота-самца и медведя, в последнее время оспаривалось , не без оснований, что köttum (прим. – старосеверное köttr - кот, кошка) возможно подразумевалось для fressum (прим. – старосеверное fress – 1)кот 2)медведь) и упряжка медведей действительно предназначена для богини” (“Тевтонская мифология” (Teutonic Mythology), II, стр. 669). Так же предполагают иногда, что образ Фрейи в повозке, влекомой кошки, был заимствован у южной Кибелы, чью колесницу везли львы. Так же есть специальная связь между сейдом и кошками: провидица в “Саге об Эйрике Рыжем” описана носящей перчатки из кошачьей шкуры, что побудило многих людей надеяться, что старосеверное köttr (кошка) на самом деле не означает “кошку”. Альтернативные предложения включали медведей, зайцев и различные разновидности ласко- и горностаеобразных. Тем не менее, дикие кошачьи, как например рысь, были исконными обитателями Скандинавии по крайней мере со времён самых ранних человеческих поселений, и первые скелеты достоверно домашних кошек датируются началом железного века.(“Скандинавская Сага”(Scandinavian Saga), стр. 131). Далее, погребальный инвентарь “Королевы Асы” (королева из Осеберга) включает тщательно украшенные резьбой средства передвижения (обычно считающиеся предназначенными для культовых процессий), на которых вырезаны изображения кошек. В одном случае столбики саней являются, несомненно, кошачьими головами, в другом задняя панель повозки демонстрирует повторяющееся изображение кошки, которая, по-видимому, борется или танцует со змеёй, когда или защищает глаза одной лапой или просто закрывает их (возможно, боясь пристального взгляда змеи?). Эти кошки, вероятно, домашние или небольшие европейские дикие кошки, так как у них нет рысьих ушей с кисточками. Небольшая фигурка кошки из янтаря так же найдена недавно в археологических раскопках на поседении конца эпохи викингов в Бирке. Всё это, особенно кошачьеголовые столбики из Осеберга, настойчиво наводят на мысль, что есть все основания считать, что представление исконное, а не иностранное, что кошки Фрейи на самом деле домашние кошки – так же как перчатки провидицы. Нет имен этих кошек ни в каких источниках, но в своей книге (которая очень рекомендуется всем асатруа, особенно тем, кто интересуется Фрейей) Диана Паксон (Diana Paxson) предлагает имена Трегулль (Trégull, Золото дерева или янтарь) и Бигулль (Býgull, Золото пчелы или мёд) для них. Одни буду позабавлены, другие ужаснутся, заметив, что определенные ненадежные книги по северному язычеству уже торжественно преподносят эти вымышленные имена как часть аутентичной тевтонской традиции.
Фрове сама известна под другими именами в Скандинавии, Снорри сообщает нам имена Хорн (Hörn, которое этимологически связано со “льном”), Sýr (Свинья, свиноматка), Гевн (Gefn, Дающая) м Мардёлль (Mardöll, Блеск Моря, другое имя, что может отсылать к янтарю или к золоту, которое часто называли “пламенем моря”). Эти имена могут быть, вероятнее всего, местными титулами или Фрове, или других богинь, которые были настолько подобны ей, что не делалось различия.
Камень Фрове – янтарь, эта связь может возвращать нас к древним дням. Янтарь особенно любим северными народами, это – “золото Cевера”. Во времена наших предшественников ожерелья из янтаря были, вероятно, символом статуса до такой степени, что даже сегодня в тевтонских обрядах можно часто видеть женщин (и иногда мужчин) увешанных столькими нитями янтаря, сколько они только способны купить. Другие камни, которые подсказывает название Брисингамена и пламя Фрове – огненные агаты и огненные опалы, золото несомненно является её металлом, если вы можете приобрести его.
Бузинное дерево (чьё название означает “огонь” (прим. на английском elder – бузина напоминает старосеверное eldr – огонь и eldri – бузина (второе значение слова eldri – сравнительная форма от “старый” – “старше”)) особенно близко ей, тысячелистник и укроп, как традиционные “ведьмовские травы” так же подходят богине. Её цветок – роза, особенно северная европейская дикая роза или шиповник (англ. dog-rose). Одна северная немецкая церковь была, как считается, возведена у “источника Фрейи”; когда церковь перестраивалась после последней Мировой войны, корни шиповника, который рос рядом с источником, оказались более чем тысячелетнего возраста. Легенда об “источнике Фрейи”, возможно, была романтическим продуктом восемнадцатого или девятнадцатого столетия, но сам цветок, несомненно, отражает её суть, будучи и сладостным и покрытым шипами одновременно.
Фрове в особенности богиня женщин, которые действуют так как желают и любят как желают, не беспокоясь об общественных ограничениях или о чем-нибудь ещё. Более, чем любая другая богиня, она демонстрирует право женщин распоряжаться своим собственным телом, любить – или не любить по своему выбору. В самом деле, согласно “Песне о Трюме” легче было Асам уговорить Тора переодеться в женский наряд и отправиться к ётунам в качестве невесты, чем выдать Фрейю замуж против её воли!
Ожерелье является символом могущества Фрове, хотя нет единого представления, что же считать “её символом”. В “Книге Трота” (A Book of Troth) Торссон предлагает, чтобы “Сердце Фрейи (классическая форма сердца) являлось признаком благословения богини Фрейи и символом тех, кто приобщён к её тайнам” (стр.112). Это экстраполировано от прочтения этого символа как стилизованного изображения женских гениталий и/или ягодиц: как стилизованный символ женской сексуальности, сердце (с или без фаллической стрелы, пронзающей его) явно подходит Фрове.
В наши дни считается, что Фрове нравятся сладкие напитки, особенно ягодные ликёры и немецкие вина коллекционных (Auslese), отборных ягодных (Beerenauslese) и сухих (Trockenbeerenauslese) марок. Один ликер “Данцингская Золотая вода” (Danziger Goldwasser) (который действительно включает чешуйки высокопробного золота) ощущается наиболее подходящим для неё.

Составители:
• Стефан Гранди (Stephan Grundy), “Фригг и Фрейя”, (Frigg and Freyja)
• Алиса Карлсдоттир (Alice Karlsdóttir), из “Ожерелья Фрейи” (Freyja's Necklace), Горный гром (Mountain Thunder) #10, стр.. 21-22.
• Диана Паксон (Diana Paxson) (главным образом про Хейд и имена кошек)

Рогнеда_Варгамор (Сообщество_Асатру) все записи автора Фосети (Foseti, Fosite, старосеверное Форсети (Forseti))
Снорри сообщает нам, что Форсети –сын Бальдра и Нанны, в "Речах Гримнира", 15 сказано, что Глитнир (Glitnir, Сияющий), десятый чертог, поддерживается столбами из золота и покрыт серебром и “Форсети там живет много дней и ладит дела”.”Форсети” также использовано как поэтическое имя ястреба в туле (прим. - þulur, перечень поэтических имён и хейти). Он не часто появляется в Северных мифах или топонимах, но в восточной Норвегии есть "Forsetalundr" (Роща Форсети), что наводит на мысль, что его культ, хотя бы местами, существовал в Скандинавии (Шварц (Schwartz), "Поэзия и закон в германском мифе" (Poetry and Law in Germanic Myth),19). Поклонение Форсети не прослеживается в древне-английских источниках, но фризы вторглись в Англию вместе с англами, саксами и ютами, вполне вероятно предположение, что он был известен по крайней мере в некоторых областях Англии. Эрик Воденинг (Eric Wodening) восстанавливает англо-саксонскую форму его имени как *Forseta.
Однако, Форсети, кажется был главным богом фризов, и у нас есть рассказы о нём и его культе на их территории. Согласно легенде "Van da tweer Koningen Karl ende Radbod" (“О двух королях Карле [Мартелле] и Радбоде”), когда франкский Карл завоёвывал Фризию, он попытался добиться от фризов предоставить их законы, что бы иметь возможность судить их. Двенадцать Foerspreken (“говорящих первыми”) собирались дважды, но затем должны признать, что не могут этого сделать. Они попадают в море на судне без руля, затем на корме появляется тринадцатый муж, несущий золотой топор (здесь сделана позднейшая и довольно неубедительная попытка христианизировать рассказ), с помощью которого он направляет корабль к земле. Затем он снимает топор с плеча и бросает наземь. Это срывает пласт торфа и начинает бить подземный источник. Двенадцатеро садяться вокруг источника и он учит их закону. Шварц трактует историческую мотивацию как позднейшую интерполяцию и считает более вероятным, что двенадцать Foerspreken - это боги (соответствующие традиционным двенадцати асам в северной мифологии), и что легенда была древней ещё до франкского вторжения во Фризию.
Ассоциация этого мифа с Фосите основывается на случае из жития св. Виллиброрда (Willibrord, прим. - бенедектинский монах, ок.657 – 739гг., вёл миссионерскую работу во Фризии, был первым епископом Утрёхта(695-739г.)), который прибыл к берегу острова между Фризией и Данией, что назывался “Фосителанд” (Fositeland). Все было посвященно Фосите: народ не осмеливался касаться животных или тревожить что-либо, и только вода могла быть взята из священного источника в тишине. Расположение, специальный культ, посвященный Фосите фризами и описание острова со священным источниками все вместе явственно соответствуют вышеуказанной легенде. Сам источник божества мог быть местом смертной кары , так как “Житие Вульфрама” (Life of Wulfram, прим. - Вульфрам принадлежал в семье, связанной с Меровингами, стал ок. 690г. епископом в Сэнсе, позже вёл миссионерскую работу во Фризии, ум. ок.700г. , именно от его крещения, по одной из версий, отказался вождь Фризов Радборд, правивший в период 680-719гг. По другой версии неудачно окрестить боровшегося с франками вождя пытался епископ Виллиброд (см.выше)) указывает, что осуждённыех иногда топили в пресных или солёных водах.
Шварц (Schwartz) также связывет источник как купель закона с Источником Урд, где Асы обдумывают дела, и комментирует, что "И фризские, и скандинавские сведения указывают, что закон приобретен путем пересечения вод...и во фризской легенде про тринадцатого бога, и в описании Снорри пересечения (богами) Бифрёста указывается, что сверхъестественные средства необходимы для пересечения воды" (стр. 23). Шварц интерпретирует имя Фосите как означающее "устанавливающий мост "(англ. bridge-setter) (стр.24), но форма "Forseti" кажется, означает "Председательствующий" (де Фрис, “Словарь”(Wörterbuch), стр. 139), как судьи в суде или президент в собрании – подходящее имя для бога, которого древние язычники рассматривали как воплощение закона, арбитражных разбирательств, и правосудия.
Цвета связанные с Фосите в настоящее время - красный и золотой; руна, которую мы ассоциируем с ним - Raidho. Стоит отметить ассоциацию Форсети с драгоценными металлами (золотой топор фризских источников и золотые опоры и серебряная кровля источников ислвандских), которые могут отражать традицию платы возмещения как меры наказание среди германских народов.

Моди (Móði) и Магни (Magni)
Моди (Móði ,Храбрый) и Магни (Magni, Сильнейший ) - сыновья Тонара и его наложницы из ётунов Ярнсаксы. Магни – сильнейший из всех богов; когда его отца придавило ногой упавшего великана Хрунгнира и ни один из богов не смог сдвинуть тело, трехлетний Магни (прим. – в оригинале и русском переводе – “три ночи отроду”) спихнул ногу прочь и затем сказал, что если б он был там раньше, он бы загнал ётуна в Хель своим кулаком.
Согласно “Прорицанию вёльвы”, Магни и Моди унаследует Молот Тонара после Рагнарёка.

Видар (Víðarr) и Вали (Váli)
Оба эти сына Водана были порождены им от жен ётунов (смотри главу "Скади, Герд и другие невесты ётунов") с целью свершения мести, которая приведёт к возрождению Водана и Бальдра после Рагнарёка. Видар, сын Грид, прозван "молчаливым богом"; его имя может означать "Широкоправящий". Согласно “Речам Гримнира”, 17, "Видара край покрыли кусты и высокие травы; там на коне герой обещает отмстить за отца." (прим. - в оригинале название владений Видара – Viði, Широкий (край)). Два норвежских топонима , "Virsu" (from "Víðarshof", святилище Видара) and "Viskjøl" (from "Víðarsskjálf" – скала Видара), могут означать, что бог имел свой собственный культ, но если и так, он не был широко распространён, и не мог быть очень древним. Сегодня, Видара часто видят как молчаливого стража пустынных равнин и нетронутых лесов.
Вали - сын Водана и девы ётунов Ринд (Rindr), который в возрасте одного дня, мстит за Бальдра. “Прорицание вёльвы” сообщает, что он не мыл рук и волос не чесал, пока убийца Бальдра не был поднят на погребальный костер. Эта разновидность клятвы не была необычна для героев Севера; она подобна клятве Харальда Харфагри (inn hárfagri, Прекрасноволосого), что он не будет стричь или расчесывать волосы, пока не приведёт всю Норвегию под свою власть, и также очень напоминает клятву мододых воинов хаттов (англ. Chatti) у Тацита – не стричь волос, пока они не убили врага. Топоним, который может быть производным от "скалы Вали" также существует в Норвегии. "Вали" также использовалось как мужское имя, один из действующих лиц “Книги о занятии земли” вался Вали Сильный (Váli hinn sterki).
“Речи Вафтруднира”, 51 сообщают нам, что "Видар и Вали будут в Асгарде жить, когда пламя (Сурта) погаснет" (прим. в оригинале жить "в священной ограде богов", vé goða).

Составители:

Эрик Воденинг (Eric Wodening), "Форсети" (ранее не публиковалось).

Рогнеда_Варгамор (Сообщество_Асатру) все записи автора
OSTARA

Остара – один из основных праздников Северной Традиции, третья точка годового цикла. День Остары – это день весеннего Равноденствия. Основное значение этого праздника – смена зимы летом, приход весны, возрождение природы. Это день кратковременного равновесия сил Света и Тьмы, Зимы и Весны, после чего Солнце уже берет верх над Зимой, Жизнь – над Смертью. Этот день также связан с утренней зарей (Ostara, Ester, Easter, Eostra, греч. Эос – «заря», богиня утренней зари). Как новый день оживает с утренней зарей, так и новая жизнь вступает в свои права. Именно идея возрождения и послужила причиной наследования праздника Остары христианами. Обычай этого праздника перешел в христианство целиком, с одним лишь привнесением в него личности Христа. Даже название (Easter) осталось прежним.

Атрибуты праздника:
«Пасхальные» яйца. Пасхальными они стали усилиями христиан. На самом деле обычай красить яйца, соотнося это с идеей возрождения, воскресения, известен с незапамятных времен: захоронения с крашеными яйцами встречаются от Азии до Северной Европы. Поэтому христианская легенда о возникновении обычая красить яйца весной не имеет ничего общего с дествительностью.
Яблоки. Возрождение и вечная жизнь – близкие понятия, видимо поэтому яблоки как символ молодости и вечной жизни присутствуют на этом празднике. Их хранительница, богиня Идунн, следовательно, также принимает участие в праздновании Остары. В ее роли выступает молодая женщина.
Заяц (кролик). Кролик – животное богини Остары, животное весны. Поэтому крольчатина или зайчатина в этот день является одним из главных блюд на праздничном столе. При отсутствии крольчатины может быть использован хлеб в виде зайца.
«Зима». Один из главных обрядов Остары – изгнание зимы. В роли зимы может выступать человек, наряженный соответствующим образом: длинная борода, хвост, белые одежды. «Зиму» бьют розгами, окунают в воду, после чего он теряет хвост и бороду… В качестве зимы может быть использовано чучело. Оно может быть побито, утоплено в воде или сожжено. Все эти действия означают окончательный уход зимы.
Кулачный бой. Обрядовый кулачный бой происходит между двумя группами, представляющими соответственно зиму и лето. «Зима», само собой, должна быть побеждена. В таких боях соблюдаются определенные правила: не бьют друг друга ногами, не бьют по лицу и в пах. Да и сам бой носит чисто ритуальный характер. После боя все принимавшие участие в нем обнимаются и пьют «братину». Этот обычай, кроме всего прочего, напоминает о событиях, происходящих в Валхалле: эйнхерии бьются друг с другом, потом оживают и пируют вместе.
Ритуальный костер. Обрядовые действия разворачиваются вокруг костра или рядом с ним. Он должен быть достаточно большим, чтобы гореть на протяжении всего празднования. Наилучший вариант – зажечь костер от лучей Солнца, через лупу.
Солнечное колесо. Это венок из сухих веток или травы, устанавливаемый как можно выше и зажигаемый в честь Солнца, набирающего силу.

Остару по возможности празднуют утром, на заре.
Члены общины, празднично одетые, собираются на возвышении у сложенного костра. У каждого в руке по веточке вербы. Чучело Зимы лежит неподалеку, спрятанное в кустах или в сугробе. Девушка, изображающая Идунн, держит блюдо с яблоками и яйцами.
1. Годи совершает обряд освящения места молотом Тора.
2. Годи говорит:

Асы и асиньи, ваны и альвы, боги и богини нашего народа!
Приветствуем вас в день равновесия Света и Тьмы! Мы, верный вам народ, (все присутствующие по очереди произносят свои имена), собрались здесь, как в древние времена, чтобы приветствовать приход новой жизни. Будьте с нами сегодня и пусть наш праздник будет веселым! Пусть костер зари горит в наших сердцах и на нашем дворе! (с этими словами зажигается костер)

3. Годи говорит:

Славим Остару, с востока идущую!
Светлая дева, славим силу твою!
Войди, сияющая, через Деллинга дверь,
Принеси нам свет Солнца, свет дня, свет лета!
(все присутствующие хором кричат: Хейл Остара!)

Тор могучий, Защитник Асгарда, славим тебя!
Возвращайся с победой из турсов страны,
Сокрушая оковы зимы,
Со звуками грома приди в нашу землю!

(все присутствующие хором кричат: Хейл Тор!)

Фрейр Светлый, мы славим тебя!
Силой своей прогони зиму с полей,
Наполни жизнью холмы, Конунг Лета!
Пусть зима уйдет с наших дворов!

(все присутствующие кричат: Хейл Фрейр!)

Один, Всеотец, Господин Рун!
Мудрость твоя пусть ведет нас
От зимы к лету, от лета к урожаю,
Славься, Высокий!

(все присутствующие кричат: Хейл Один!)

4. Годи говорит:

Весна стоит на пороге этого дня, но она не войдет, пока зима не будет изгнана! Где притаилась зима?

Один из присутствующих вытаскивает чучело зимы из снега или из кустов и вносит ее в круг. Присутствующие бросаются к чучелу и хлещут его ветками с криками:

Уйди! Сгинь! и т.п.

Затем годи бросает чучело в огонь со словами:
Пусть зима и смерть сгорят, освободив дорогу лету и жизни!

5. Годи наполняет рог медом и подносит его каждому, хлещет его веткой и дает рог со словами:

Проснись! Зима ушла! Встречай весну! Светлых тебе зорь и урожайного года!

Последние капли из рога годи выливает в костер со словами: «Проснитесь, боги! Проснись, земля! Светлых вам зорь и урожайного года!»

6. Все присутствующие хором говорят:

Славься, день!
И вы, дня сыны!
И ты, ночь с сестрою!
Взгляните на нас благостным взором,
Победу нам дайте!

Славьтесь, асы!
И асиньи славьтесь!
И земля благодатная!
Речь и разум,
и руки целящие даруйте нам!

7. Годи говорит:

Слава Солнцу всходящему, несущему жизнь!
Славься Сунна Ясноликая!
Подними лицо свое высоко, освети наш мир!

С этими словами годи зажигает солнечное колесо.
Все присутствующие кричат: Хейл Сунна!

8. Годи наполняет рог и пускает его по кругу, говоря:

Встречайте Солнце, встречайте весну и новую жизнь!
Пусть радость наполнит ваши сердца!
Славьтесь боги нашего народа, даровавшие нам жизнь!
Хейл Один!

9. Годи говорит:

Идунн светлая, несущая жизнь!
Огонь Остары пусть осветит твой путь к нам!
Неси нам дары молодости!
Пусть жизнь наполнит нас и нашу землю!

Девушка – Идунн входит в круг и поднимает блюдо с яблоками и яйцами. Годи говорит:

Пусть чудесная сила Идунн и Остары наполнит эти дары!
Пусть вместе с ними она войдет в нас,
Возрождая нас к новому лету,
Пусть распустятся почки новой жизни!

Блюдо несут по кругу, годи дает каждому яйцо и яблоко и дает отпить из рога, говоря:

Пусть сила богов будет с тобой!

После этого можно устроить кулачный бой и праздничный пир.
(с форума Рагнара)

Рогнеда_Варгамор (Сообщество_Асатру) все записи автора Браги (Bragi)
Браги, чьё имя означает "наилучший" или "первый", как говорят, был богом поэзии; Один рассказывает нам в “Речах Гримнира”,66 что он самый лучший из скальдов. Поскольку мы уже знаем, что Водан является (в значительно большей степени, так как почти все скальдические упоминания "поэзии" относят её к нему) богом этого искусства, функции Браги в этой роли несколько озадачивают. Тем не менее, первым из скальдов, чьи произведения сохранились в памяти, был Браги Боддасон Старый (Bragi Boddason inn gamli). Это сопоставимо с традиционным изображением Браги как имеющего длинную бороду вопреки его браку с Идунн, можно предположить, что человек, принятый среди богов/богинь, нуждался в её яблоках больше, чем другие божества. Мы знаем, что люди иногда бывали приняты в ряда богов/богинь: когда св.Ансгарий (Ansgar, 801-865гг.) явился обращать Швецию, одному человеку в Бирке было видение , в котором асы явились и сказали, что если шведы желают больше богов, то они лучше примут в их число недавно умершего конунга Эйрика, чем иностранца. (см.примечание в конце текста). Таким образом, часто считается, что Браги может быть обожествлённым скальдом.
Согласно другому предположению Браги мог быть рождён от Одина и Гуннлёд в те три ночи, когда он добывал мёд поэзии. Подтверждения этому в источниках нет, но это выглядит хорошей интерпретацией, и некоторые могут предпочесть её идее обожествления скальда эпохи викингов. Несомненно, что “Речи Высокого” и Снорри рисуют нам образ улетающего мужчины и брошенной рыдающей женщины, подобный тому, который мы видим в финале “Песни о Вёлюнде”, и в “Песне о Вёлюнде” покинутая женщина определённо беременна.
Браги не появляется ни в каких эддических мифах, но он обменивается словами с Локи в “Перебранке Локи”, фактически Локи начинает с нападок на него, добавляя к явно стандартной формуле Heilir æsir heilar ásynjor / ok öll ginnheilog goð (”Славьтесь, асы,и асиньи, славьтесь,могучие боги!”) презрительное “Одного я не стану приветствовать — Браги,что сел в середине”. Браги, видя, что Локи ищет ссоры, предлагает емму ме, коня и браслет-кольцо, если он сядет и замолчит. Локи отвечает, что у Браги не может быть лошади или браслета , потому что он осторожничает в битвах и очень боится стрельбы, на что Браги отвечает, что если бы они были снаружи, то он бы без промедления снял голову Локи в отместку за ложь, и Идунн приходится успокаивать своего мужа. Локи затем рассказывает, что Идунн обвивала своими сияющими руками убийцу брата, но был ли это Браги или Локиговорит о каком-то другом, неизвестном событии, установить невозможно.
Браги появляется в скальдической поэме “Речи Эйрика” (Eiríksmál): он сравнивает звук приближения Эйрика Кровавой Секиры (прим. Эйрик Кровавая Секира (885-954гг.), погиб изгнанный из Норвегии в битве за власть над Йорком) и его войска с шумом возвращения Бальдра (на что Один отвечает: “Глупых слов не говори(т) мудрый Браги”) и спрашивает Одина, почему бог не дал победу Эйрику, если тот был отважным мужем. Один отвечает знаменитой фразой: “Серый волк посторянно разевает пасть на жилище богов”, ответ этот вдохновил много скальдов, и тогда и позже. Он также появляется в “Речах Хакона” (Hákonarmál), где он, похоже, действует как разновидность герольда, являясь первым, кто говорит с Хаконом (прим. – с Хаконом Добрым (родился в920, погиб ок.960г. в битве с Харальдом Серая Шкура), которому посвящена хвалебная песнь Эйвинда Погубителя скальдов) когда убитый конунг приходит к дверям Валхаллу и предлагая ему дружбу эйнхериев. Его роль в последнем произведении так же подтверждает мысль, что он был человеком, который был принят в ряды богов/богинь, так же как легендарные герои Сигмунд и Синфьётли, которые аналогично приветствуют Эйрика Кровавую Секиру в “Речах Эйрика”.
В речах Сигридривы язык Браги указан в перечне объектов, на которых вырезаны руны. Этот же список включает зубы Слейпнира, коготь волка, клюв орла, лапу медведя, край моста, санный подрез массу других пунктов. Вероятно, не буквально руны вырезаны на перечисленных предметах, скорее названное – предметы великой мощи, через которые течёт сила рун. Небрежно игнорируя всё, что мы знаем о Северной традиции, исходя лишь из этой строфы, Барбара Уолкер (Barbara Walker, “Книга Короны” (The Book of the Crone) и другие феминистки, пререписывающие всё мистическое) недавно придумали миф, по которому Идунн, а не Один, была изначально нашедшей/хранившей руны и вырезала их на языке своего мужа. Поскольку это противоречит всем известным источникам и согласовывается только с идеологией Волкер, это мнение может быть благополучно опущено.

Примечание - отрывок из “Жития св.Ансгария” Римберта, преемника Ансгария на месте епископа Гамбургского, перевод В.В.Рыбакова.
“Итак, отправившись в намеченный путь, после приблизительно двадцати дней плавания Ансгарий прибыл в Бирку, где Обнаружил короля и множество народу, пребывавшего в плену глубоких заблуждений. Кознями дьявола, заранее знавшего о приезде святого мужа, случилось в это время так, что пришел в Бирку некто и сказал, что он был на собрании богов, которые, как считалось, владели тамошним краем, и послан от них, чтобы сообщить королю и народу следующее:
"Мы в течение долгого времени были к вам благосклонны, и вы долгое время с нашей помощью хранили землю, на которой обитаете, в великом изобилии, мире и процветании. Вы отплачивали нам положенными жертвами и обетами, и дары ваши были нам угодны. Ныне же вы лишили нас обычных жертв и реже даете добровольные обеты и, что всего более нас раздражает, стали почитать, кроме нас, другого Бога. Итак, если вы желаете умилостивить нас, верните нам недоданные жертвы и принесите великие обеты, а почитание иного Бога, который наущает вас против нас, не допускайте и службу ему не отправляйте. И коли вы хотите иметь много богов, а нас вам недостаточно, мы единодушно принимаем в наш сонм вашего бывшего короля Эрика, дабы стал одним из богов".
Публичное оглашение сего, совершенное по поручению дьявола, привело перед приездом епископа все умы в замешательство, заблуждение великое и беспокойство смутили сердца людские. Было устроено святилище в честь вышеупомянутого уже умершего короля, и ему стали возносить жертвы и давать обеты как богу”
Согласно примечаниям Рыбакова речь может идти либо о брате конунга Бьёрна с Кургана Эрике Уппсальском, либо о другом предшественнике Бьёрна. В Швеции Ансгарии побывал с описанной миссией в 852-853гг.
Согласно мифологизированной генеалогии “Саги о Хервёр” это может быть или Эйрик сын Бьёрна Железный бок (сын, в свою очередь, Рагнара Лодброка) или его племянник Эйрик сын Ревиля, “великий воин и очень могущественный конунг”.

Рогнеда_Варгамор (Сообщество_Асатру) все записи автора Хеймдалль (Heimdallr)
Хеймдалль – страж Асгарда, стоящий на мосте Бифрёст (Bifröst), который связывает Асгард с Мидгардом. Снорри сообщает нам, что он зовётся Белым Асом, противником Локи, и вернувшим ожерелье Фрейи. Голова зовется «мечом Хеймдалля»: сказывают, будто он был пробит насквозь человеческой головой … и с тех пор голову называют «погибелью Хеймдалля» (“Язык поэзии”, 15, (прим.1 здесь и далее перевод О.А.Смирницкой), прим. 2 в оригинале ошибочно процитировано “меч назван головой Хеймдалля”). Он так же известен под именами Виндхлер (Vindhler, см. ниже), Халлинскиди (Hallinskíði, этимология не установлена) и Гуллинтанни (Gullintanni, Златозубый), его коня зовут Гулльтоп (Gulltoppr, Золотая Чёлка). Ему нужно меньше сна чем птице и ночь и день одинаковы для него; он слышит, как растёт трава на земле и шерсть на овце. Снорри приводит отрывок из поэтического “Заклинания Хеймдалля” (Heimdallargaldr), ныне утерянного, в котором бог говорит о себе:

Девяти матерей я дитя,
сын девяти сестер.
Значение имени Хеймдалль (Heimdallr) спорно, но первый элемент - вероятно heimr (мир). Второй может связан с dallr (блеск); в этом случае, имя "Блеск Мира" могло бы рассматриаться как дополнение к имени Фрове Мардаль (Mardöll, Блеск Моря). Альтернативная форма "Heimdalr" также известна, и в этом случае, вторым элементом может быть dalr (лук), так что имя означало бы Мировой лук – то есть Мост Радуги.
В “Речах Гримнира”, 13 сказано, что “Химинбьёрг (Himinbjorg, Небесные Горы) – восьмой, и Хеймдалль, говорят, правит священными местами (véum). Там сторож богов в мирном доме в довольстве пьёт добрый мёд” (прим. – пер.с оригинала). Локи говорит,что “тебе (Хеймдаллю) была все дни издавна отвратительная жизнь положена: с мокрой спиной ты должен всегда быть и бодрствовать стражем богов” (“Перебранка Локи”, 48 (прим. – пер. с оригинала)).
О старшей родне Хеймдалля нам известно немногое. В строках “Песни оТрюме”, 15 он сперва назван “белейшим Асом”, затем сказано что “хорошо он провидел (прим. - vissi fram, букв. - знал наперед), подобно прочим ванам”. Тем не меее, описание Хеймдалля в “Заклинании Хеймдалля”, как сына девяти сестёр соответствует сообщению “Краткого прорицания вёльвы” (прим. в оригинале – ошибочная ссылка на “Песню о Хюндле”) о могучем, рождённом девятью девами ётунов у края земли: “ Родила его Гьяльп (Gjálp), родила его Грейп (Greip), родила его Эйстла (Eistla), родила его Эйргьява (Eyrgjafa),родила его Ангейя (Angeyja),Атла и Ульврун (Úlfrún), Имд (Imðr) и Ярнсакса (Járnsaxa) героя родили. Взял силу земли он, студеного моря и силу кабаньей жертвенной крови.” (прим. - строфы 7-9, в переводе А.И.Корсуна). Девять дев ётунов так же появляются как дочери Эгира и Ран, хотя их имена значительно отличаются. Тем не менее, Хеймдаллю приданы связи с морем (о которых будет сказано позже), возможность таких связей имеет некоторый смысл. Его отец точно не известен: Снорри говорит, что он может быть назван “сыном Одина”, но он говорит тоже и про Тюра, который вв “Песне о Хюмире”,5 идентифицируется как сын ётуна Хюмира, так что это по меньшей мере вызывает некоторые сомнения. Турвилль-Петре (Turville-Petre) предполагает, что поскольку мы знаем, что Хеймдалля убили по меньшей мере один раз и он будет умервщлён снова в Рагнарёк, возможно, что его рождение девятью матерями является последовательным процессом девяти жизней (“Миф и Религия” (Myth and Religion), стр.152)
Тем не менее, хотя происхождение Хеймдалля запутанно, его младшие родичи на самом деле хорошо известны: весь род людской. Эддическая “Песня о Риге” начинается с рассказа о том как “один из асов, тот, которого звали Хеймдалль, шел однажды своей дорогой вдоль берега одного озера, пришел на какой-то двор и назвался Ригом.” Имя “Риг” (Rígr), вероятно, является производным от ирландского слова, обозначающего “короля”.
Сама песнь рассказывает, как он породил основателей трёх классов человечества: Трэля, отца рабов, Карла, отца свободных крестьян, и Ярла, отца правителей. Процесс этот всё же был не просто разделением, это процесс роста человеческого рода. Родители раба названы “Прадедом” и “Прабабкой”, Карла – “Дедом” и “Бабкой”, Ярла – “Отцом” и “Матерью” – Хеймдалль явно сеет семена и указывает направления через поколения. Форма этого рассказа возвращает нас во времена Тацита, который сообщает о германской вере в бога Манна, который породил три великих племени – Ингевонов, Гермионов и Истевонов. С такой точки зрения Хеймдалль является не только стражем Моста Радуги, но и его воплощением: он стал первой живой связью между богами/богинями и всем человечеством. Начало “Прорицания Вёльвы” подтверждает это: провидица начинает со слов “Внимайте мне все священные роды, великие с малыми
Хеймдалля дети! ” . “Дети Хеймдалля” должны как минимум включать богов и людей, возможно даже ётунов, если вспомнить о его матерях (прим. в англ. переводе “Прорицания” речь идёт о родичах Хеймдалля, однако в оригинале указаны megir (винительный - mögu) – сыны Хеймдалля).
Хеймдалль – так же учитель, премудрый во всех искусствах и желающий передать свои знания тем людям, что способны изучить их. "Песнь о Риге" показывает его приходящим к Ярлу, что бы научить его сына рунам и побудить его завоевать всоё наследство, когда Кон, сын Ярла узнал изучил руны достаточно хорошо, Хеймдалль передаёт ему титул “Рига”. И данное упоминание, и название утерянного стихотворного произведения – “Заклинание Хеймдалля” заставляют предполагать, что Хеймдалль был мастером магии. Гарри Гаррисон и Джон Хольм (в книге-фэнтези “Молот и Крест”) представляют Рига как бога человеческого изобретательства и технического прогресса, что соответствует картине, рисуемой данной поэмой. Это могло бы так же позволить предположить, что Хеймдалль является подходящим божеством для призыва с целью академической помощи – вероятно даже лучшим чем Водан там, где необузданное словесное вдохновение не особенно требуется.
Несмотря на это, многие асатруа видят Хеймдалля скорее как бога несколько отстранённого, не как бога, которого выдвигает на первый план любовь к нему, подобная той, что получает Тор или даже Водан. Возможно, это происходит потому, что Хеймдалль – бог особо высоких и жестких стандартов, который будет помогать тем, кто способен совершенствовать себя, но обладает малым терпением с теми, кто не живёт в соответствии с высшим своим потенциалом – хотя он не требователен абсолютно, даже он расслабляется, когда пьёт мёд в своих горных палатах. Однако, он черезвычайно серьёзный бог, который не демонстрирует никаких признаков склонности к шуткам – если только не считать его предложение в “Песне о Трюме” , чтобы Тор переоделся Фрейей и занял её место для возврата Молота, выражением чувства юмора.
После всего сказанного мало удивляет, что Хеймдалль оказывается смертельным врагом Локи. Согласно Снорри, после того, как Локи украл ожерелье Фрове, Хеймдалль приходит чтобы отвоевать его для неё и они с Локи борются в форме тюленей (“Книга Плоского острова” (Flateyjarbók) сообщает другую версию возвращения Брисингамена, в которой Фрове провоцирует вечную битву между Хёгни и Хедином, но поскольку языческая скальдическая поэзия подтверждает версию Снорри и противоречит версии “Книги Плоского острова”, представляется правдоподобным, что Снорри сохраняет более достоверную традицию). Он и Локи , кроме того, убьют друг друга в Рагнарёк. Согласно интерпретации Брайана Бранстона (Branston Brian) Хеймдалль воплощает “благой огонь”, огонь который служит и полезен, тогда как Локи – “злой огонь”, опасный лесной пожар: следовательно, они смертельные враги. Бранстон считает Хеймдалля персонификацией священного "огня нужды", рассматривая его имя Виндлер (Vindlér) в значении “Вращающий” и ссылаясь на процесс, благодаря которому этот огонь зажигают (прим. - священный “огонь нужды” получают путём трения дерева о дерево) (этимологически это неверно – см. далее). Он рассматривает имя "Heimdallr" как другое имя брата Одина Лодура (Lóðurr), чьё место в место в поэзии, как он считает, было узурпировано Локи в течении последующей эпохи викингов (“Боги Севера” (Gods of the North), стр. 137-147). Доводы Бранстона, однако, основываются только на его непоколебимом и необоснованном убеждении, что Локи должен всегда быть злом и любые положительные аспекты сына Лаувейи должны исходить от предположительно вытесненого им Лодура.
Хеймдалль владеет рогом, который зовётся Гьяллахорн (Gjallarhorn, Звучный рог). Он затрубит в него в конце времён, когда настанет Рагнарёк, как сказано в “Прорицании вёльвы”, 46:
Игру завели
Мимира дети,
конец возвещен
рогом Гьяллархорн;
Хеймдалль трубит,
поднял он рог,
с черепом Мимира
Один беседует.
(пер.А.И.Корсуна)
Некоторые видят в этом аспекте Хеймдалля интерпретацию язычниками христианского мифа о Гаврииле в Амаргеддон; тем не менее, обычай дуть в рог, начиная битву должен был быть издавна известен на Севере, так что нет причины искать иностранные образцы. В роментических художественных интерпретациях Хеймдалля он изображается с лурхорном (lurhorn), духовом инструменте эпохи Бронзового века, пуристы эпохи викингов должны были б настаивать на роге быка, но все это – лишь миг для наших богов и богинь, верные могут видеть Гьяллахорн как они пожелают. Есть предложение (отчасти шуточное), что Хеймдалль может быть покровителем играющих на трубе.
Провидица из "Прорицания вёльвы" также сообщает, что она знает, что "hljóð" (прим. – переводы слова со старо-северного –звук (в.т.ч. музыкальный), крик, голос, перевод “рог” базируется на далее приведённых строках “Прорицания вёльвы”) Хеймдалля, “спрятан под древом, до неба встающим; видит, что мутный течет водопад с залога Владыки (прим. – в оригинале Валфёдра (Valföðr), т.е. Одина) , довольно ль вам этого?” Это можно понять так, что названное скрыто в источнике Мимира или, возможно, Урд. Есть некоторые сомнения, что такое hljóð. Холландер (Hollander) переводит это слово как “рог”, и если принять данную интерпретацию, то его последующее появление в Рагнарёк полно огромного смысла: это акт реализации орлёга мира (прим. – ørlög – судьба-предназначение), что лежит сокрытый в источнике, пока не придёт время исполнить Вирд (прим. urðr (англ. версия wyrd)- судьба в событиях, воплотившаяся) . Турвилль-Петре однако интерпретирует hljóð как “слух”, сравнивая его с глазом Водана: как у Водана, который видит всё, один глаз погружён в Источник, так Хемдалль, который всё слышит, скрывает свой слух (возможно даже, одно ухо) там же (“Миф и религия”, стр. 149-150).
Согласно прочтению Грёнбека (Grønbech, датский учёный) Хеймдалль как бог родства является в особенности воплощением “праздничного-мира” (прим. в тексте использованное старосеверное friðr – мир) и фраза "Прорицания вёльвы" о детях Хеймдалля говорит о народе, собранном на благословение. Он предполагает далее, что “святость праздника подразумевала euphemia (прим. - греч. Εὐφημία , благоречие, к ευ хорошо и φημι (phemi)-говорить): ритуальную тишину и благовейненное внимание во время проведения церемоний и исполнения священных текстов, на сакральном языке это euphemia (благоречие) называлась hljóð и hljóð связан с рогом Хеймдалля, символом или воплощением его авторитета” (II, стр. 324).)
Так как Локи может принимать облик нескольких животных, но для Хеймдалля известна только форма тюленя, предполагается, что он особо связан с тюленями и/или водой. Эта связь усиливается возможностью того, что его девять матерей могут быть девятью волнами, совместно с распространённым народным представлением о девятой волне, упоминание о том, что он получил силу студёного моря (прим. - “Краткое прорицание вёльвы”, 9) так же подтверждает это. Его хейти Виндхлер (Vindhlér) означает или ”Ветер +Море” (Хлер (Hlér) – другое имя Эгира (Ægir)) или “Ветер+Защита”.
Турвилль-Петре настойчиво доказывает, что баран является священным животным Хеймдалля. Хейти бога Халлинскиди (Hallinskíði) является одновременно поэтическим обозначением барана, так же и баран так же называется heimdali (прим. в “Перечне имен”, 93 “Младшей Эдды”), эта же форма встречается для Хеймдалля в стихах, приписываемых Геттиру. Бог может являться в форме барана или тот может быть его животным, как вепрь для Фро Инга или козёл для Тонара. Турвилль-Петре также упоминает, что овца может быть особенно священным животным для германских народов (“Миф и религия”, стр.151-152).
Хотя ему принадлежит конь поимени Гулльтоп (Gulltoppr, Золотая Холка), не никаких признаков, что лошадь можно считать одним из священных животных Хеймдалля.
Растениями, ассоциирующимися с Хеймдалем в наше время являются дягиль (angelica), ясень и тис. Его цвета – белый и золотой.
Не известно никакого традиционного знака для Хеймдалля, но трискель (англ. trefot) может быть связан с ним. Это – знак кельтского Маннанана Мак Лира, который имеет много общего с Хеймдаллем, так же трискель можно рассматривать как изображение трёх классов человечества, которые он породил – или три царства богов, людей и ётунов, которые он сводит вместе – или три великих корня Иггдрасиля, которые он, как страж Моста Радуги, охраняет.