Nika_Cologub все записи автора


Второй получасовой переход закончился, судя по карте, прямо на границе с Пермской областью. Или где-то совсем рядом. Всё! Можно торжественно переводить часы. Итак: по Москве сейчас 8.15, а пермское время, соответственно, 10.15. Здравствуй, земля Пермская! До свидания, Коми! Вообще-то эти межобластные границы в подобных местах обычно идут по просеке. Но сколько хожу, эту просеку мне ещё ни разу не удалось зафиксировать: зарастают они, видимо. Зато в этот раз зафиксировалось нечто другое. Нельзя было не заметить, как очень скоро резко поменялась природа. Куда-то исчезли все хвойные породы деревьев – ёлки, сосны, – остались одни лиственные. Земля под ногами стала больше похожа на чернозём. Возникло ощущение, будто я не на Севере, а в лесах какой-нибудь Тульской или Рязанской области. Неужели это такой эффект Камско-Печорского водораздела? Правда, на этот счёт может быть и другая версия. Потом на Колве мужики мне рассказали, что леспромхозы в свою бытность свели в этих местах весь деловой лес по всей округе, до самой границы с Коми. “Глянешь, – говорят, – с горы и видишь: там, где светлые берёзки – это ещё Пермская область, где начинаются тёмные ёлки – это уже Коми. Только вблизи реки ничего не трогали”. Что ж, всяко может быть…

В какой-то момент замечаю, что дорога стала резко шире, раза в 2-3. Вернее, не сама дорога, а просека под неё. Ещё 2-3 перехода, и вот, в полном соответствии с картой, дорога забирает сначала вправо, на запад, начинается уклон, затем влево, на юг, уклон становится значительно круче и становится ясно, что скоро будет речка. Уже угадывается противоположный берег, но воды пока не видно. Ещё немного вниз – и вот она, река Колва. Местное время 15.15. Всё, пройден, стало быть, водораздел, разделяющий две совершенно разные водные системы: Унья и Печора – это сток Баренцева моря, Ледовитого океана, а Колва – это камско-волжский бассейн, каспийский сток. Колва впадает в Вишеру, Вишера – в Каму. Как же здесь красиво! Не идут в сравнение никакие Печора и Унья, вместе взятые. Какие холмы, сопки – зелёные шапки леса в голубоватой дымке! Сосны и ёлки, кстати сказать, давно уже появились снова. И ещё пихты, которых раньше не было. Там, куда спускается дорога, раньше была деревня. От неё сохранилась одна избушка, выходишь прямо на неё. В ней даже кто-то есть – сенокосники, наверное. А мне дальше, по тракторному следу – вправо вдоль берега, вниз по течению, около километра. Потом тракторный след съезжает в реку и появляется уже с той стороны: здесь брод. Колва шириной метров 80 и достаточно мелкая. В броднях переходится запросто: в самом глубоком месте воды по колено. После переправы ещё примерно километр вниз, а дальше река делает огромную петлю, километров на 10, которую надо срезать. Влево по дороге, тоже с километр – и вот, показались уже первые дома. Дошёл. Времени 17.00. Деревня Черепаново, наше вам почтение! Верхняя Колва: сопки и перекаты Черепаново – деревня с сельсоветом. Ну что, к председателю? Других вариантов всё равно нет, замечать меня здесь никто не хочет. Придётся работать ксивой. Председателя зовут Владимир Дмитриевич. Сам не здешний, волгоградский, сюда приехал по распределению да так здесь и осел. Обзавёлся семьёй, хозяйством. Вопрос с моим обустройством решил быстро. Выделил мне для ночёвки старый родительский дом. На этот дом я, кстати, сразу обратил внимание: наличники на нём приметные, с витиеватыми узорами. Видно, что старые. Правда, кроме этих наличников ничего примечательного в деревне, похоже, нет. Всего здесь 3-4 десятка домов, многие пустуют, есть и совсем покинутые, разрушающиеся. Дома такой же, в принципе, конструкции, как и на верхней Печоре (система двух изб по обе стороны от входа), но уже в своём варианте. Они здесь покрупнее, и иначе устроена кровля. На Печоре – там, как правило, на обе избы единая двускатная крыша с общим длинным коньком. И получается, что избы как бы смотрят в противоположные стороны. А здесь кровля на первый взгляд выглядит как четырёхскатная, но скатов на самом деле три. Над входом как бы заваленный назад широкий фронтон, и от него в глубь дома уходят два боковых ската, захватывая и хозяйственную часть. А хозяйственная часть не Т-образно пристроена, как на Печоре, а по ширине вровень с домом. И, что особенно интересно, крыши везде деревянные, из тёса. Для меня это удивительно: даже в таких, оторванных от цивильных путей краях, как Вашка и Мезень, даже там деревянные кровли повсеместно заменяются на шифер и железо. Но здесь, как выясняется, места ещё более глухие. Транспортное сообщение по верхней Колве бывает только по зиме. Зимой же приезжают автолавки, и народ закупает на весь год основные продукты: муку, соль, сахар, крупы и пр. Магазинов здесь нет ни в одной деревне. Летом конкретно до Черепаново машина (повышенной проходимости) доехать может: на карте прорисована какая-то лесная дорога по тому берегу. Но происходит это довольно редко. Почта раз в месяц, на лодке. А так – только свои моторки, к которым нет бензина. Поэтому, кстати, и крыши здесь деревянные: купить, привезти шифер – дело очень сложное. А с пиломатериалом особых проблем нет: съездил в лес, завалил сколько надо стволов, привёз, распустил на пилораме. Техникой здесь народ обеспечен. Но это отдельная история. В 1968 году здесь расформировали колхоз, и местное производство переориентировали исключительно на лесозаготовки. Здесь был большой леспромхоз, по Колве был сплав, зэков сюда возили на работу из близлежащих зон, вахты у них были – то здесь, то там. Но в 1994 году сплав по Колве запретили, леспромхоз закрыли, и он как-то очень быстро отсюда съехал (видимо, чтобы не расплачиваться с работниками) – и с концами. Побросал даже всю свою технику. Ну, мужики, видя такое дело, быстренько прибрали её к рукам и теперь эти машины, трактора вовсю используют по хозяйству. И пилораму тоже. Вот такая тут специфика местной жизни. Электричество в летнее время дают только раз в неделю на 2 часа – для стиральных машин. Готовят на печках. У председателя во дворе стоит железная, топится. А место здесь очень красивое. Черепаново стоит на высоком обрывистом берегу Колвы, и сверху открывается великолепный обзор. Излучина реки, скученные островки пихт на зелёном склоне, каменистые осыпи обрыва. И сопки, сопки – одна гряда на фоне другой… Вон за те сопки, вниз по течению реки, мне и надо будет завтра двигаться. Там ещё три деревни, которые хотелось бы посетить: Тиминская, Нюзим и Тулпан. После Тулпана следующий пункт Петрецово, деревня и посёлок, туда выходит дорога с печорской Якши и оттуда начинается цепочка зон. Тот участок (километров 70 по карте) я хотел бы проскочить – прямо до Ныроба, первого крупного посёлка, бывшего райцентра, к которому когда-то относилась вся верхняя Колва. А от Ныроба уже начинается регулярное сообщение с городом Чердынью, нынешним районным центром. В Тулпане и ещё в двух деревнях ниже Петрецово – Корепино и Кикусе – должны быть деревянные церкви. Это информация от председателя. Но вообще-то здесь, как и на верхней Печоре, места старообрядческие, поэтому храмов ставили мало. Были в основном кельи-молельни. Хоть я в этот раз и не ставлю себе цель посетить непременно всё, но невозможно было хотя бы не расспросить и о самых верхних колвинских деревнях. Выше Черепаново их три: Сусай, Талово и Дий. Но это уже места совершенно глухие, Черепаново на их фоне – цивильный посёлок. Особенно самая крайняя деревня Дий: находится на таком отшибе, что я до сих пор не могу понять, как туда вообще добирались. Дорог там нет, а по реке это километров 100 выше Черепаново, и если уж здесь такие мели, лодка с трудом проходит, то как же тогда там? Мужики потом рассказывали, что пробовали как-то подняться в те места, порыбачить, да так и не смогли протащить лодку, бросили её в кустах, пешком пошли. Жителей в тех трёх деревнях сейчас почти и не осталось: или совсем съехали, или остался только один жилой дом. С Дия недавно съехала последняя бабушка. А мне, в принципе, тоже можно уже съезжать отсюда. Но это завтра утром, а сейчас вечер свободный, надо бы немного постираться, а ещё лучше – сходить в баню. Насчёт бани я вовремя подсуетился, председатель устроил: договорился с соседями, у тех сегодня банный день. А вот с дальнейшим передвижением загвоздка. До Тиминской, ближайшей деревни, 11 километров по лесной дороге. Далековато, пешком не хочется. Вариант с ожиданием автомобильной оказии не подходит вообще: во-первых, так можно прождать неделю, а самое главное – машина идёт вдоль берега только первые 6 километров, а затем сворачивает на шебурихинскую дорогу (Шебуриха – бывшая зэковская вахта), которая оставляет все деревни далеко в стороне и выходит в Петрецово совершенно иным путём. Остаётся один вариант – на моторе. “Был бы бензин, свезли бы без проблем, – всё сетовал председатель. – Но вот нет его ни у кого. И у меня нет, только аварийный запас”. Однако спустя какое-то время всё же пообещал утром подкинуть до Тиминской. А большего мне и не надо: дальше деревни идут более скученно, дойду и пешком. Утром выехали в начале 11-го. По реке до Тиминской 14 километров, на моторе шли час. Мели, перекаты, небольшие порожки – на всём протяжении пути. Владимир Дмитриевич даже не стал меня подвозить к лодочной стоянке: там опять какие-то водные препятствия, трудно пройти. Высадил на луговине. Деревня – вон она, на горке. До неё около километра. Но просто так к ней не подойдёшь: прямо перед деревней путь преградила сырая низинка. Вот уже дома, прямо рядом, только не видать ни одного человека, не у кого спросить. Как-то ведь на эту луговину ходят, косят – стог сена стоит. Тыркаюсь в разные стороны, пытаюсь найти хоть какую-нибудь стёжку, и вдруг откуда-то сверху голос: “Туда, туда иди, там проход”. В деревне по-прежнему никого. Чудеса! Нет, это только так казалось, что никого. Едва ли ни всё население вышло посмотреть на одинокого странника. Это для них событие. Всем интересно, кто я такой и откуда иду. В самой деревне с десяток домиков, расположена она на небольшом пятачке и довольно скученно, так что создаётся впечатление цельного ансамбля, единого организма. Даже несмотря на некоторую заброшенность. Особенно хорошо смотрится комплекс добротных амбаров с видом на речную долину. Всего в деревне около 20 жителей, 6 жилых домов. Один мальчонка, Денис, провёл меня по деревне, всё показал: где здесь что было при леспромхозе, что сейчас от этого осталось. Вывел к дороге на Нюзим. До Нюзима 5 километров. Можно не спешить: в этой деревне предполагается вписка на ночёвку, поэтому появиться там лучше под вечер, чтобы лишний раз не мозолить глаза хозяевам. А времени ещё только без двадцати час. Так что идти можно в своё удовольствие, с большими перерывами и сбором ягод. Сначала идёт очень хороший участок: твёрдая приятная грунтовочка по возвышенным местам вдоль речки. Видно, что когда-то по ней активно ездили, но это было давно. Потом ручей, и дальше дорога резко меняется: километра полтора (до второго ручья) идёт низиной сквозь заросли высоченной травы. Вернее, даже не дорога, а просто две колеи. Самый дурной участок. Здесь надо внимательно следить, чтобы не упасть в яму: время от времени они встречаются, и за травой их не всегда видно. Хорошо ещё, погода сейчас сухая, а то было бы совсем тяжко. Второй ручей называется Нюзим. Здесь можно развести костерок и устроить обед: макароны с баночкой детского питания. Часа два на это уйдёт… После Нюзима-ручья дорога снова становится хорошей и начинает забираться вверх по склону сопки. Да уж, должен признаться: сопки – они хороши, если их созерцать издали. Но когда приходится на них карабкаться, да под рюкзаком, сразу начинаешь вспоминать с большой любовью самую банальную равнину. А вообще-то идти приятно: кругом такие раскидистые пихты и одинокие кедры-красавцы с яркими пышными кронами. Да и остаётся уже, собственно, совсем немного. В деревне я появился часов в 6. Очень удобное время. Ну и в какой дом вписываться? Выбор, собственно, невелик: жилых домов здесь только три. Какой первый попадётся? Не мною одним подмечено, что чем глуше и удалённее место, чем меньше населения, чем скромнее и непритязательнее живут люди, тем они добрее, отзывчивее и приветливее. Поделятся последним. Первым на пути мне попался жилой дом с несколько необычным составом обитателей. Хозяин предпенсионного возраста и молодая девчонка лет двадцати с небольшим, с малыми дитями. Я поначалу недоумевал, что бы это могло значить. Оказалось, действительно, они – семья. Хозяина зовут Иван, хозяйку – Оксана. И у них трое маленьких детей, старшему года 3. Тут же бегает молодой парнишка-подросток, Женя, он здесь в гостях. Женя приходится Оксане, как ни странно, дядей: Оксанина мать – его сестра. Оксане 23 года, а Жене, наверное, 16. Да, всякое в жизни бывает… Вопрос я сформулировал примерно так: “Есть здесь какой-нибудь пустующий дом, где можно было бы переночевать?” Иван привёл меня сначала в один такой дом (вполне, кстати, пригодный), объясняя попутно, что у него в доме неудобно: семья и так далее. А потом вдруг и говорит: “Слушай, у меня вторая-то изба свободна, поставлю тебе раскладушку, переночуешь вместе с Женей”. Удобная всё-таки эта конструкция, система двух изб. Особенно для одиночных странников… Сейчас у меня есть часа два времени. Просто пройтись в своё удовольствие – и по деревне, и по здешним полям-лугам, холмам-косогорам. Куда глаза глядят, куда ноги несут. Полюбоваться здешними красотами с разных точек. Может быть, найду что-нибудь фотогеничное. Деревня Нюзим стоит на склоне холма. Дома выстроены рядами, по уровням. Собственно, сейчас это скорей не деревня, а остатки деревни. Нюзимов раньше было три: Верхний, Средний и Нижний. Этот – Нижний. Мимо Среднего я сегодня проходил по дороге – пара ветшающих домиков. От Верхнего не осталось ничего. На некоторых домах сохранились элементы старой конструкции: “курицы”, деревянные желоба. У одного полуразрушенного дома, судя по сохранившимся остаткам, когда-то было красивое крыльцо с богатой резьбой. А ещё в деревне сохранилась старая келья, Иван меня потом туда сводил. Обычная изба, только в ней был большой иконостас, и туда приходили молиться. Бабушка, которая содержала келью, прямо в ней и жила. В этих местах, оказывается, обретались скрытники (бегуны) – люди, которые нигде не числились, ни в каких списках, и избегали всяких контактов с государством. А в Нюзиме был центр скрытничества, на праздники сюда стекалось множество паломников. Как рассказал Иван, бабушка-содержательница кельи в своё время за это отсидела, а потом перебралась в Нюзим и здесь продолжила своё дело. Всех к ней приходящих она обращала в свою веру, убеждала отказываться от пенсии: считалось большим грехом получать что-либо от государства. По этому поводу возникают некоторые мысли. Я уже давно заметил, что в этих местах нет той безысходной картины всеобщего развала, какую я видел, например, в прошлом году на Мезени. Нет такого пьянства, и спиртом по избам, насколько я понял, тут не торгуют. Это, конечно, глухой медвежий угол, без света, без дорог, без работы, однако люди здесь живут хоть и небогато, но основательно. У всех крепкие хозяйства: в Нюзиме, например, только три жилых дома, а целое стадо скотины. Получается так, что люди живут сами по себе, своей, параллельной жизнью, полностью оторванной от жизни страны. Может быть, это отзвук старообрядчества? Старообрядцев-скрытников, считай, уже и не осталось, но отголоски ещё живут и проявляются в разном: в настроениях, в отношении к жизни… И не вина этих людей, что их так вот оторвали, что стране оказался не нужен никакой их вклад в общее дело. Вернее сказать, не стране, а её правителям. Что оказалось выгоднее качать из-под земли нефтедоллары и опустошать наши недра. Иными словами, жить за счёт будущих поколений… Вечером, вернувшись в дом, увидел вдруг давно забытое явление: под потолком тускло замерцала электрическая лампочка. Это Иван на пару часов включил дизель. Он им тут заведует. Здесь в домах у всех 12-вольтовые телевизоры, работают от аккумуляторов. Как только аккумуляторы садятся, Иван включает дизель – на подзарядку. Небольшой остаток вечера прошёл в летней кухне у Ивана. После ужина зашёл его брат Анатолий, дом которого стоит уровнем ниже (меня сегодня туда не подпустила злая собака). Понятно, что если в деревне всего три жилых дома, каждому интересно познакомиться с новым человеком. Что-то на этой Трассе меня постоянно спрашивают, почему я путешествую в одиночку. У меня даже на этот счёт придумалась замечательная отмазка. Отвечаю примерно так: водил я раньше группу в походы, потом группа распалась. Коротко и, самое главное, сразу всем всё понятно. И не возникает никаких дополнительных вопросов. К тому же факт действительно имеет место, то есть неправды здесь нет… Ну а меня сейчас больше интересуют нюансы дальнейшего передвижения. Следующая деревня Тулпан, до него недалеко, километров 8-9, а вот от Тулпана до Петрецово перегон длинный: судя по карте, примерно 22 километра. Чтобы дойти до Петрецово к вечеру, из Тулпана надо выходить рано утром. А зону, как выясняется, проскочить никак не удастся: автобус до Ныроба ходит именно из Петрецово. Как ходит – непонятно, известно только, что не каждый день. Но в Петрецово имеется гостиница, в ней можно переночевать. А опасаться там нечего: тамошняя зона – это вольное поселение, зэки живут сами по себе и никого не трогают. Под конец с мужиками немного чифирнули. Всё как положено, чашку передавали по кругу, только что на корточки в кружок не садились. Всё-таки надо помнить, куда я иду, морально готовиться. Чифирить, кстати, мужики научились у зэков, когда у тех ещё были вахты неподалёку отсюда… Потом, по окончании Трассы, я подсчитал: на всём протяжении пути было три момента, особенно приятных и радостных. И один из них – это та самая летняя кухня у Ивана. Там вроде бы ничего особенного не происходило, обыкновенные разговоры, просто всё было как-то естественно, без напряжения и по-доброму. А ведь нам не так уж много и надо… Экстрим Ещё с вечера на небе наблюдались нехорошие тенденции. К утру затянуло окончательно. С выходом можно не спешить, до Тулпана недалеко: 9 километров я прошёл бы часа за 4 в прогулочном варианте. В этой деревне тоже надо будет вписываться, поэтому слишком рано там появляться не стоит. Когда-то это было большое село с сельсоветом, а сейчас осталось только 4 жилых дома. И должна ещё быть деревянная церковь, её очень хотелось бы посмотреть. Только собрался выходить – зарядил дождь. Обложной. Неизвестно на сколько. Но всё равно надо попробовать переждать. Чифирнуть заодно ещё раз с мужиками, уточнить нюансы предстоящей дороги. Мужики как раз сейчас все собрались в летней кухне: Иван, Анатолий, Володя потом подошёл, хозяин третьего дома. Мы с ним уже знакомы: когда я вчера мимо них проходил, они всем семейством сидели на крыльце, будто специально ждали. Сразу стали интересоваться, расспрашивать… Дорога до Тулпана, судя по карте, идёт однозначно. Единственная проблема на пути – перебраться через речку Аныль. Обозначенного на карте моста на самом деле уже нет. А речка глубокая, просто так не перейдёшь. Мужики говорят, что переходить надо “у мельницы”: от того места, где был мост, подняться метров на 300 вверх по течению, там раньше стояла водяная мельница. От неё уже ничего не осталось, но там достаточно мелко, можно перейти вброд. А после Аныля дорога сразу поворачивает налево, к югу, и километра 4, до самого Тулпана, ровной линией идёт строго на юг вдоль берега Колвы. Времени между тем уже половина 12-го, дождь, кажется, приутих. Надо выдвигаться. Иван проводил меня до начала дороги. Иди, говорит, по тракторному следу, не заблудишься. Хмарь эта, похоже, на весь день. Дождь то вроде утихнет, то снова зарядит. Трава на дороге высокая и мокрая, идёшь в поднятых броднях и в накидке от дождя. До Аныля километра три с половиной. Дорога, судя по карте, от деревни идёт сначала на северо-запад, а потом забирает на запад и в этом направлении пересекает Аныль. Только компас почему-то показывает, что я иду на север. Бывает, впрочем, такое: локальные отвороты дороги или магнитное склонение. Дорога-то всё равно одна, иду по тракторному следу, как Иван сказал. Вообще-то по времени пора бы быть и речке. А вот и она! Только для Аныля что-то маловата, даже скорей не речка, а ручей, метров 5 шириной. И мостик есть, можно перейти. Как-то странно: на карте кроме Аныля нет никаких других речек и ручьёв, пересекающих дорогу. Неужели этот достаточно крупный ручей просто не прорисован на двухкилометровке? Что-то здесь не то. Но дорога начала всё-таки выправляться и забирать к западу, и эта тенденция, похоже, сохраняется. Надо бы сбегать на разведку, посмотреть, как там дальше. Что ж, вроде всё нормально. Примерно через километр ещё одна речка, и заметно больше. Вот это действительно похоже на Аныль: шириной метров 10 и разрушенный мост. Кое-какие брёвна ещё остались, но по ним не перейдёшь. И вброд здесь не перейти: глубоко. Всё совпадает. Вот только подниматься 300 метров до мельницы нет никакой необходимости: речка легко переходится вброд чуть ниже по течению. А самое главное – совпадает и дальше. Метров через 100 после речки дорога Т-образно вливается в другую, широкую и гораздо более основательную, идущую в направлении север – юг. И на карте дорога после переправы прорисована уже как “с отсыпкой”. Правда, только влево, на юг. Вправо на север – пунктирная линия. Но меня это мало смущает: с момента геодезической съёмки много чего могло произойти. Итак, мне налево, на юг. Дорога действительно была когда-то основательная и проезжая, но видно, что ею давно уже не пользуются. Отдельные места зарастают высокой травой. А так она идёт ровно, без спусков-подъёмов, вот только примерно через полчаса пути впереди завиднелся какой-то небольшой овражек, низинка… Так. А овражек-то, похоже, не простой: через него перекинут мощный металлический каркас на всю ширину дороги. Вон оно в чём дело: там внизу вода. Ёлы-палы, да там не только вода, там течение! И неслабое течение. Это речка! Большая и глубокая, метров 15 в ширину. Вот он, настоящий Аныль. Тогда что же я раньше переходил? Как бы то ни было, хорошо одно: не надо искать никакой мельницы, продираться по кустам, можно запросто перейти и по каркасу. Очевидно, когда-то это был полноценный мост с настилом. Что ж мужики-то мне всё твердили про мельницу? Или думали, что я не смогу перейти по этим железякам? И не пришло как-то в голову, что каркас через Аныль – это на самом деле плохой признак. Мужики здесь ошибиться не могли. Удивительное дело! Один в один повторяется ситуация, как после прошлой переправы. Метров через 100 после Аныля дорога Т-образно вливается в ещё более широкую и тоже идущую в направлении север – юг. Это что же, получается, что между двумя речками дорога как-то незаметно вывернула с южного направления на западное? Выходит, мне сейчас опять налево, на юг? Во всяком случае, других вариантов нет. Времени сейчас 3 часа, нормально. До Тулпана должно быть километра 4, отсилы 5 – это примерно два получасовых перехода. Дождить, кажется, перестало, немного отдохнуть и вперёд. На третьем переходе возникли первые сомнения. Что-то здесь не то. По времени я уже однозначно должен быть в деревне, однако по-прежнему никаких признаков. Только всё та же дорога, нудная и однообразная. Так быть не должно. Пришлось срочно припоминать мельчайшие подробности утреннего разговора с мужиками – что они говорили про дорогу. Да, действительно, упоминал кто-то из них это место на Аныле с каркасом от моста. Но Иван его тут же перебил: “Это не надо, это далеко”. Вариант может быть такой. Ещё вначале, задолго до всех переправ я как-то умудрился встать не на ту дорогу и в результате забрал сильно на север и перешёл Аныль гораздо выше, чем надо. Была там, помню, одна развилка, и я тогда пошёл по правой, более накатанной ветке, кроме того, мне показалось, что потом эти ветки обратно сошлись. Ну хорошо, допустим, пошёл я не туда. И сколько же я забрал в сторону? Если смотреть по времени, то километра 2-3. Так эти километры после Аныля я уже давно прошёл обратно и теперь по всем параметрам должен влиться в ту самую дорогу на Тулпан, что нарисована на карте. Другой-то всё равно нет. На карте нет. А карта двухкилометровая, достаточно подробная… Нет, какая-то ерунда, мне это надоело. Бросить что ли рюкзак, сбегать вперёд на разведку – долго ещё будет так? 25 минут туда, 25 обратно, 2 с половиной километра в один конец. И всё то же, никакого просвета. Только зря потерял 50 минут светлого времени. Вообще, ёлы-палы, что за лажа? Где я? Что это за дорога? Иван говорил, что после Аныля дорога пойдёт непосредственно вдоль берега Колвы, и реку всё время будет видно. Здесь же никакой рекой и не пахнет! Тайга, не тайга – какие-то чахлые деревца. И дорога вдобавок ко всему отклонилась от правильного южного направления, начала вихлять: юг, юго-запад, запад. В голове начали возникать самые нелепые предположения. Дорога, идущая в Тулпан, ориентируется на реку и делает большую петлю: до Тулпана идёт на юг, после Тулпана – на север. Если в деревню заезжать не надо, то возникает естественное желание эту петлю срезать. И вдруг действительно есть такая спрямлённая дорога, и я сейчас нахожусь именно на ней? Только её почему-то нет на карте. Хотя по здравому смыслу на двухкилометровке не может быть не прорисована такая широкая и основательная дорога, как эта. Ладно, если бы она была новая, недавно построенная. А она, как видно, давно уже не то, что построена, а заброшена: местами на ней промыло такие огромные траншеи – глубиной аж в два человеческих роста. И шириной в половину дороги. Времени уже 6 часов. Сейчас единственный вариант – это идти дальше. Возвращаться, во всяком случае, уже поздно. Надо хоть куда-то выйти. А у меня, ёлы-палы, и подкрепиться скоро будет нечем, запасы иссякают. Я даже воды сегодня взял по минимуму, слил перед выходом полбутылки. Идти, думаю, всё равно недалеко, зачем тащить лишний груз? Сейчас её осталось немного на донышке, самый аварийный запас. Но в данный момент, похоже, именно такой случай. Всё, доедаю последнее печенье, допиваю последнюю воду. Сейчас необходимо, чтобы были хоть какие-нибудь силы. Под рюкзак и вперёд! Главное для меня – не уходить на север. Приемлемы все остальные стороны света. С южной стороны где-то речка Колва, запад – это я в конце концов выхожу на дорогу Якша – Петрецово, восток – похуже: получается, что я вернусь обратно, но, по крайней мере, не уйду в глухую тайгу. Генеральное направление дороги – юго-запад. Если эта дорога действительно та, что идёт на Тулпан, то я должен обязательно пройти то место, где бы я на неё вышел, если бы переправился через Аныль в правильном месте. Слева должна влиться боковая ветка. Точно! Минут через 40 хода эта ветка появилась, малая дорожка. Всё правильно, подходит с востока. По-хорошему, надо бы сбегать, разведать, есть там Аныль или нет. Но нет уже ни сил, ни желания. Я и так на этой разведке потерял почти час. Проверить можно иначе: километра через 4 должен уже быть сам Тулпан. Немного отдохнуть – и дальше. Кстати сказать, погода для переходов самая нормальная: облака, лёгкая прохлада. Пить только хочется, а уже нечего. И на дороге ни одного водного источника. Пробовал даже капли с травы слизывать, но безрезультатно. Этим не напьёшься. Время уже вечернее. Дойду я хотя бы часам к восьми? Вот очередной поворот дороги… Что это? Полянка, на ней стог сена. Неужели?! Точно: лес впереди расступается, открывается большое пространство, луга, покосы, стожки. Явные признаки деревни. Всё! Кажется, наконец, дошёл. Времени половина восьмого, всё точно: 4 километра от той боковой дорожки. Ну, Тулпан, ну запрятался! Дорога выворачивает на взгорок, а за взгорком, наверное, уже пойдут дома, просто их пока не видно. Сверху открывается очень красивый вид, внизу извивается долгожданная речка Колва, снова сопки, дорога спускается с горы и, минуя отворот на нижнюю приречную луговину, пересекает ручей (ура! вода! наполнить бутылки!), после чего снова входит в лес, поднимается в горку и идёт дальше. Домов нет. Я и по дороге пробежался вперёд километра на полтора, и все окрестные поляны обежал, вместе с огромной нижней луговиной, надеясь отыскать хоть что-то – нет, только тракторные следы, стога сена да ещё на реке у берега старая лодка, доверху наполненная водой. Ёлы-палы, это уже вообще ни в какие ворота! Куда дома девали?! Это же Тулпан, и приметы по карте совпадают: возвышенное место, и речка сначала плавно заворачивает вправо, с южного направления на западное, а потом резко влево, снова на юг. Верните дома! Люди! Где вы тут?! Что это ещё за кошки-мышки? Мистика какая-то! Деревня-призрак. Нет, так всё-таки нельзя. Надо что-то делать. За меня здесь никто ничего делать не будет. Для начала попытаться найти происходящему какое-нибудь иное объяснение, кроме мистического. Стоит ещё раз повнимательнее взглянуть на карту. Приметы, если честно, совпадают не все. От Тулпана дорога должна сразу же заворачивать к северу, а тут она продолжает идти на юго-запад. Но если не Тулпан, тогда что? Есть на карте одно место, подписанное как “ур. Медведица”, через него проходит дорога из Тулпана в Петрецово. “Ур.” – это урочище, в данном случае это значит, что там когда-то была деревня. Про эту Медведицу я уже наслышан. Иван, помню, говорил: “Приметное место, его не пройдёшь”. И после Медведицы дорога должна стать лучше. Всё точно, так и есть. И идёт как на карте, на юго-запад. А ставить сено сюда ездят, видимо, петрецовские. Заезд на нижнюю луговину, во всяком случае, именно с их стороны. А самое главное – река здесь ведёт себя точно так же, как и у Тулпана: сначала плавный поворот вправо, с юга на запад, потом резко влево, снова на юг. Ну и денёк сегодня! Сплошные совпадения. Будто специально, чтобы сбить с толку. И та боковая дорожка в 4 километрах отсюда, которую я принял за выход с Аныля. Я уже понял, что это: по ней я должен был идти уже после Тулпана, она, собственно, и на карте нарисована (как основная дорога), даже угадывается момент, когда я к ней подошёл, и она влилась в настоящую основную – эту мою сегодняшнюю… Да, я теперь надолго запомню этот день, 11 августа… А сбиться с пути я мог только в одном месте – на той самой развилке, недалеко от Нюзима. Ну, мужики, ёлы-палы, объяснили, называется, дорогу! Про такие развилки надо особо оговаривать. “Иди по основному тракторному следу”. Я и шёл. И пришёл. Сюда, в Медведицу. Произносили они, правда, и такую фразу: “В горку не ходи, иди низом”. Но у меня эта фраза никак не связалась с той развилкой… А Тулпан – вон он. Если подняться наверх, далеко, километрах в шести, вверх по течению Колвы, виднеется небольшая россыпь чёрных точек-домиков. Деревня, куда я сегодня не попал. Больше всего жалко то, что не удалось увидеть тулпанскую деревянную церковь, единственную оставшуюся на всей верхней Колве. Потом, правда, мне объяснили, что там, собственно, и смотреть нечего: её уже почти всю растащили на дрова… Но это всё, как говорится, лирика, а надо что-то делать. Пока здесь бегал, искал несуществующую деревню, потерял полтора часа. Сейчас уже 9, темнеть начинает после 11-ти. Светлого времени осталось часа 2 с небольшим, палатки у меня нет. Какие варианты? Идти назад, в Тулпан – это километров 10, и, кроме того, я не уверен, что та боковая дорожка ведёт именно туда. После сегодняшнего у меня уже ни в чём нет уверенности. Сидеть здесь, пережидать тёмное время? Это муторно и тоскливо. Вперёд до Петрецово – это тоже километров 10-12, дойду только ночью, и, кроме того, – это зона. Но для меня подобные нюансы значения уже не имеют. Выйти хотя бы куда-нибудь, к людям. Не хочу больше в этот непонятный Тулпан, хочу в зону! Но сначала необходимо развести костёр и что-нибудь себе приготовить. Пусть на это уйдёт какая-то часть драгоценного светлого времени, но иначе я просто никуда не дойду. С самого утра ничего не ел (мелкие перекусы не в счёт). Что-нибудь такое, что не надо варить. Какое-нибудь быстрое картофельное пюре, с баночкой детского питания. Пюре, конечно, быстрое, но провозился я в итоге больше часа. Выйти удалось только в четверть 11-го. Всё, супержёсткий режим: скорость максимальная и минимум времени на отдых. Если я вычислил правильно, и это действительно была Медведица, то через 5 километров должна быть смычка с якшинской дорогой, там первая остановка. Минут через 20 после выхода впереди на дороге, метрах в ста, показалось вдруг какое-то тёмное пятно. Ну, мало ли бывает на дороге тёмных пятен: куча веток, например, на обочине или сухой куст. Вот только очертания этого пятна что-то мне определённо напоминают. Вернее даже не что-то, а кого-то. А ведь точно. Никакое это не пятно. Это – он самый. Шёл, видимо, навстречу, потом вдруг увидел идущий на него рюкзак на двух ногах и остановился в недоумении. Вот так вот. Сподобился, значит, наконец, самолично его лицезреть. Три года ходил – только разговоры слушал. Самое интересное, я за сегодня уже настолько измождён, что не осталось ни страха, ни элементарного опасения. Ну подумаешь, медведь. Такое же живое существо. Будто бы собака. Или телёнок отстал от стада. Сейчас подойду, поглажу. Потом уже умом начал соображать: всё-таки медведь, дикий зверь, надо действовать “по инструкции”. Набрал в грудь побольше воздуха, да как крикну: “Ого-о!” Ломанулся в сторону, только сучья затрещали. Это мне, видимо, для комплекта. Для усиления, так сказать, остроты ощущений. А то её за сегодня как-то чересчур мало. Вот тебе, понимаешь ли, экстрим в северном варианте. Девчонки сыктывкарские назвали меня в этот раз экстремалом – накаркали… Медведи, я знаю, живут в одиночку. Это значит, что если я встретил одного, то второго если и встречу, то ещё не скоро. Но всё-таки не мешает подстраховаться. Я когда-то занимался в фольклорном ансамбле, вспомнил сейчас все уроки. Увидел бы кто со стороны, подумал бы, наверное: совсем тронулся мужик! Идёт один по пустынной дороге и голосит сам с собой на весь лес: Туман яром, туман долиною, Туман я-аром, туман до-олино-о-о-ю! До якшинской дороги добежал от старта ровно за час. Что ж, неплохо: 5 километров в час под таким рюкзаком – это замечательная скорость. По этому поводу можно и отдохнуть минут 5, вон как раз у дороги лежит большой поваленный ствол. Потом мне объяснили, что именно здесь территория второго медведя. Но я пока ещё об этом не знаю… Потом уже шёл и в плотных сумерках каждый подозрительный куст за кого-нибудь принимал. За лося, например. На всякий случай кричал и светил фонариком. Мне сейчас дойти хотя бы до Петрецово-деревни, она раньше посёлка, километров 5 от смычки дорог. Окончательно стемнело очень скоро. Но вдруг далеко впереди замерцали первые проблески надежды. Огни! Уличные фонари. Или прожектора на вышках. Да какая разница что? Это – посёлок! Даже не верится. А-а, понятно, в чём дело. Времени-то уже заполночь. Кончилось это дурное 11-е августа, наступило 12-е. И появился свет в конце тоннеля. Однако свет этот, сколько ни иду, ближе почему-то не становится. Будто удаляется с такой же скоростью. Потом и вообще исчез, скрылся за деревьями. Половина первого – и вот она, наконец, Петрецово-деревня. Слева, в стороне от дороги, на фоне ночного неба угадываются силуэты крыш. И ни одного огня. В такое время, понятно, все спят. А может быть, не стоит будоражить местное население? Силы ещё есть, дойду до посёлка, всё-таки там гостиница. Мужики говорили, от деревни до посёлка километра два. С дорогой только началось вдруг что-то непонятное. То шла ровно-однозначно, а теперь начала забирать в сторону, появились какие-то развилки, отвороты. Идти, понятно, надо по основной, но как в темноте определишь, которая основная? Фонариком много не высветишь. Что я слышу? Машина! Идёт навстречу. Только какая-то странная – без единого огня. Ни фар, ни габаритов, в темноте её, естественно, не видно, присутствие определяется исключительно по звуку мотора. Вроде приближается. Тормознуть обязательно! Надо узнать, как пройти до посёлка. Размахиваю фонариком, свечу и на неё, и на дорогу, и себе на физиономию. Затормозила. Бортовой грузовик, в нём мужики – и в кабине, и в кузове. “Да мы здесь мало чего знаем, мы не местные”, – таков был первоначальный ответ. Тем не менее, кое-как объяснили, где сворачивать к посёлку, и что гостиница там после моста через речку. Понял приблизительно, но спасибо и на этом. А вот интересно, что может означать понятие “не местные” неподалёку от зоны? Сомнительная ситуация… Два километра должно быть от деревни до посёлка, но мне показалось, что я прошёл все четыре. Вот они уже, огни посёлка, совсем рядом, взять бы да пройти напрямую, но дорога идёт как-то кругом. В общем-то, всё правильно: зона есть зона, и въезд в неё должен быть узким. Но у меня сейчас несколько субъективная точка зрения на этот счёт: силы уже на исходе. Не могу больше тащить этот ненавистный рюкзак! А чтобы подкрепиться, осталась только водичка в бутылке да конфеты-карамельки, сыктывкарские ещё. Ближе к посёлку стали попадаться люди. Тоже полуночники, откуда-то возвращаются. Вот человек с собакой прошёл. Иди, говорит, по дороге, она выведет. А ещё сказал, что гостиница на ремонте. Спасибо, очень приятно. Всё равно пойду! Ну, последний рывок! Последние сотни метров. Сейчас дойти и стучать в первый же дом, где горит свет. Вот уже завиднелся тот самый мост через малую речку, сразу за ним большой двухэтажный дом – школа, похоже. И в нём горит свет. Вот с него я и начну. Ну что, дошёл всё-таки? Сейчас только перейти мост… Стоп-машина! А моста-то нет. В процессе переборки. Опоры и пустой пролёт. Вот это уже просто беспредел. Может уже хватит?! Нельзя же так, сил уже нет это терпеть! Всё-таки должен где-то быть альтернативный переход. Свечу фонариком туда-сюда, пытаюсь что-нибудь нащупать. Вот он! Чуть в стороне узенький пешеходный мостик. Ну всё! Осталось метров 50. Добежать до двери, скинуть рюкзак – и колотить, колотить до победного. Зона Колотить, впрочем, пришлось недолго. Вышли две тётушки в рабочей одежде и объяснили, что в здании будет школа, а сейчас здесь ремонт. А чтобы переночевать, есть гостиница. Вон она стоит, чуть поодаль, одноэтажный барак. Она действительно на ремонте, но частично, на постой принимают. Обращаться надо к заведующей, заведующую зовут Тамара Яковлевна, живёт она тоже здесь рядом, дом показали. А там, похоже, ещё не спят! Окно мерцает бледно-голубым: телевизор, видимо смотрят. Но вообще-то уже половина второго ночи. Такого прецедента у меня ещё не было. Всё-таки должны, я думаю, отнестись с пониманием. Случай-то, прямо скажем, экстраординарный. Ксиву, на всякий случай, держать наготове. Ну, с Богом! На стук вышел муж. Звать Анатолий. Первая реакция: – Тамара Яковлевна спит. А в гостинице мест нет. Однако видно, что нет у него намерения на этом же и закончить разговор. Развиваю свою тему, задаю при этом ряд вопросов (например, про автобус до Ныроба). – Ладно, подожди, я сейчас пойду, спрошу у неё. Но вряд ли… Через минуту выходит снова: – Где гостиница, знаешь? Заходишь, направо по коридору, предпоследняя дверь слева. Там живёт Серёга, постучишься, у него есть свободная койка. Меня уже ведёт по наитию. Уточняю расположение комнаты, сам не осознавая, что на самом деле просто тяну время. – Слушай, ты ведь прямо сразу спать ложишься? Давай-ка, чем тебе идти к нему, стучаться – откроет, не откроет – переночуешь у меня в летней кухне. Там сын мой спит с дружком, они тут выпили немного, до утра не проснутся. Летняя кухня представляет собой длинный и узкий сарай. Под потолком горит лампочка, молодёжь спит прямо при свете. Две кровати, одна из них двухъярусная, верхний ярус свободен. Туда меня Анатолий и определил. Лампочку, говорит, потом просто выкрутишь. Ну вот, слава Богу! Кажется, устроился. Теперь можно немного и на себя поглядеть – во что я за сегодня превратился. Картина, надо сказать ещё та: штормовка вся насквозь пропитана потом, ни одного сухого места. Про рубашку вообще не говорю. Носки можно прямо сразу в печку – изодраны вдрызг. Но все дела с утра. Сейчас спать! Утром хозяйский сынок спросонья не мог понять, в чём дело. Мужик какой-то бородатый спускается с верхнего яруса кровати. Ты ещё кто такой? Объяснил вкратце ситуацию, познакомились. Зовут его Виталик, паренёк 19 лет, уже вполне самостоятельный. Разъезжает на мотоцикле, делает здесь свой маленький бизнес – торгует спиртом. Спирт завозит из Соликамска, только поверенный, с завода. Утверждает, что это лучше, чем местная водка: она здесь вся палёная. Под это дело и сам иногда зашибает, отец его за это ругает. Вскоре подошла и хозяйка, Тамара Яковлевна, женщина лет 55, общительная и разговорчивая. Дала Виталику задание съездить за водой на своём мотоцикле с тележкой. А тот и меня с собой захватил. “Подкину, – говорит, – тебя до магазина”. Я как раз перед тем интересовался по этому поводу – давно уже пора пополнить запасы продуктов. Магазинов в посёлке три. Один государственный и два коммерческих, прямо в частных домах. Виталик повёз в коммерческие, это по пути. В посёлке, судя по всему, уже прошёл слух о моём появлении, в магазинах активно интересуются, кто я и откуда иду. А потом я сидел на кухне у Тамары Яковлевны, пил чай и узнавал понемногу о здешней жизни. В итоге изо всех разговоров сложилась примерно такая картина. Петрецово – оно же Русиново. Называют то так, то этак. В этот нюанс я так до конца и не вник. Дело в том, что на карте два Русинова, по обоим берегам Колвы, и до каждого отсюда около 3 километров. Какое-то из них вроде бы сгорело, что-то отстроили на новом месте, и в результате стало так, что Петрецово и Русиново – это теперь одно и то же. Какая-то, видимо, перетрубация исправительно-трудовых учреждений. Вообще, край здесь лагерный. Официально каждый лагерь именуется “Отделение № – такой-то”, центр находится в Соликамске. За последние годы количество лагерей-колоний сократилось, какие-то были ликвидированы, а у оставшихся наблюдается тенденция к ослаблению категории строгости. Колонии, как известно, бывают разных режимов: общий, строгий, усиленный, особый. Здесь, в Петрецово-Русиново, самая мягкая категория – вольное поселение. Отбывающие срок просто два раза в сутки должны отмечаться у дежурного. Зэки, как объяснила Тамара Яковлевна, бывают “чёрные” и “полосатые” (по расцветке робы). “Полосатые” – это особо опасные. Здесь, на вольном поселении, естественно, “чёрные”. Зона небольшая, 280 человек, сидят за разное – грабежи, насилование, разбой. И в посёлке действительно всё спокойно, зэки хоть и ходят по улицам, но поселковых не трогают, живут сами по себе. Замки на двери здесь вешают символически: свои скорее заберутся, чем те. Вообще, в прежние времена (ещё при Советской власти) посёлок был больше, была работа. Сейчас же картина, в общем, типичная для подобных мест. Вон Тамара Яковлевна рассказывает, что сейчас по лагерям вовсю работают женщины: в охране или стоят на вышках. Потому что другой работы нет. Одним словом, сколько ни хожу по Трассам, везде примерно одно и то же, даже неинтересно. Единственное исключение – село Варзуга на Терском берегу, только там происходит бурная деятельность, и то исключительно за счёт красной рыбы. Но это, что называется, особый случай… А по поводу своих вчерашних мытарств я наконец-то получил исчерпывающее разъяснение. Я просто попал на так называемую вахтовую дорогу, сбившись с пути на той самой развилке, где и предполагал. Виталик сказал, что по Анылю я поднялся километров на 5 (если считать по руслу). А вахтовой дороги на карте нет, есть только старая, из Петрецово в Тулпан. До некоторого момента они совпадают, потом – всё. Почему её нет на карте – это уже другой вопрос, карта вышла недавно. Но вот церковь в Тулпане я таким образом проскочил. Остаются ещё, правда, Корепино и Кикус – это дальше, между Петрецово и Ныробом. Первоначально я думал просто соскочить там с автобуса, но Анатолий сразу же меня обломал. Автобус, оказывается, не идёт ни через Корепино, ни через Кикус. Дорогу, прорисованную на карте (вдоль Колвы через все деревни), проехать можно только зимой. А сейчас автобус идёт вдоль Колвы только 20 километров, до посёлка Верхняя Колва, а дальше резко забирает в сторону и делает огромнейший крюк по лесовозкам: 135 километров вместо 70. И вновь сближается с Колвой только в самом Ныробе. Это плохо. Корепино пролетает однозначно, в Кикус пока ещё остаётся теоретическая возможность сделать радиус из Ныроба, но там далеко – километров 30 в одну сторону. Автобусов здесь ходит два – поселковый (то бишь лагерный) и ныробский, коммерческий. Лагерный ходит по мере надобности: зэков время от времени возят в Ныроб на “у-дор” (условно-досрочное). В Ныробе суд, там принимают решение, потом их везут обратно сюда, здесь рассчитывают и отпускают. Как раз сейчас на у-дор должны везти 20 человек. Если остаются свободные места, то в этот же автобус вместе с зэками берут и поселковых, его можно автостопить, только что там подчас бывает тесно: мест не хватает, сидят кто на чём – на досках, на вещах. Когда он пойдёт, заранее обычно известно не бывает, надо всё время звонить, узнавать. У коммерческого есть какое-то символическое расписание (кажется, понедельник, среда, пятница), но на самом деле он может пойти (или не пойти) когда захочет. В воскресенье, например, приезжал. Так что тоже надо звонить, узнавать, только уже не в лагерь, а в сельсовет, в Верхнюю Колву. Тамара Яковлевна как раз везде прозвонилась, всё для меня узнала. Сегодня должны быть оба – и поселковый, и коммерческий. Поселковый – после обеда (но там будет очень много народа), коммерческий – сначала говорили в три, потом переиграли на пять (задержался в пути, это здесь бывает часто). Лучше ехать на коммерческом, там хоть можно нормально сесть. Вообще, ситуация наводит на размышления. Если сегодня идут оба автобуса, то в следующие дня два может вообще ничего не быть. Что же, выходит, что я правильно проскочил Тулпан? Ведь если бы я в него попал, то сюда бы добрался только сегодня к вечеру, опоздав на все автобусы. И мог бы здесь зависнуть на 2 дня. Может быть, действительно мне нечего было делать в этом Тулпане?.. До автобуса остаётся уйма времени, а я так ещё и не видел вблизи эту зону. Она здесь, недалеко, немного пройти по дороге. Зон, собственно, две: сначала рабочая, потом жилая. Забор и бараки. Ворота открыты, эти товарищи свободно ходят туда-сюда, и по посёлку тоже – какие-то мешки таскают. В магазин заходят, чай покупают. Но из поселковых действительно никого не трогают. Здесь, у зоны, как бы административный центр посёлка: магазин, почта, гостиница. Но это и самая неприглядная его часть. Унылые серые бараки, разрозненно стоящие посреди высокой травы, ветшающие деревянные настилы-дорожки, территория совершенно неухоженная. Часть посёлка недавно сгорела, это, видимо, то, что осталось. Даже тот райончик, куда меня утром возил Виталик, по ту сторону речушки, и тот приятнее для глаза: простенькие домики за заборчиками, ровные улочки. Смотрится, по крайней мере, нейтрально. Вот прошёл поселковый автобус, действительно набитый до отказа. Собственно говоря, это даже не автобус в обычном понимании, а машина типа вахтовки на базе “Урала”. Коммерческий подошёл около пяти – пассажирский салон на базе “КамАЗа”. Отъехали в половине шестого. До Ныроба 155 километров, а время езды может варьироваться в очень широких пределах, от 4 часов и выше: 5-6-7 – и далее с открытым верхним пределом. Лагерный автобус иногда преднамеренно идёт в ночь, чтобы в Ныроб подъехать к утру, к открытию суда. Пересекаем вброд малую речушку, выезжаем из посёлка, выруливаем на основную дорогу, Колву переезжаем по понтонному мосту – и далее вниз по реке по левому берегу. Километров через 10 посёлок Трактовая – зона. Ещё через 5 – единственная затесавшаяся среди зон деревушка Гадья. Ещё 2 – и посёлок Верхняя Колва, зона и сельсовет. Здесь подсаживается много народа, все места оказываются заняты. Часть в форме МВД, условно говоря – охранники. Среди прочих подсаживается и один товарищ лет под 40, весёлый и общительный, ехать сразу становится веселее. Тут же ударился с одним из охранников в бурные воспоминания – про рыбалку, о том, как лодку куда-то тащили, не протащили. Детишки вместе с ним сидят, он и их всё время подзадоривает. Подбросит нас, к примеру, в очередной раз, тот сразу к какому-нибудь парнишке: “Ты чего толкаешься? Смотри, куда нас отбросил!” А бросает нас, надо сказать, будь здоров! До потолка и от стенке к стенке. Дорога пошла ещё та. Теперь понятно, почему здесь ходят только “Уралы” и “КамАЗы”. Ничто другое здесь просто не пройдёт. Сейчас ещё хорошо, сухо. А если от дождей всё раскиснет – это вообще полный караул. Машины выезжают не иначе как с лебёдкой или по две, в сцепке – одна вытаскивает другую. Бывает, что идут сутками, переворачиваются, сидят, ждут подмоги. Короче, трасса не для слабонервных. По этим лесовозкам крутимся мы довольно долго, часа 4. И в половине 11-го выезжаем наконец в ещё один населённый пункт. Посёлок Валай. Естественно, зона. Именно мимо зоны мы сначала и едем – длинный-длинный забор с вышками. Доезжаем до конца, огибаем слева – и сразу же открывается замечательный вид. Речка Берёзовая, через неё мост, на той стороне посёлок. Причудливый рельеф, холмы, выходы скал. Байдарочники очень любят эту речку, постоянно по ней сплавляются. Прямо мимо лагерей: кроме Валая на Берёзовой есть ещё один, Вижай, выше по течению. После Валая дорога становится гораздо лучше: плотная отсыпка и километровые столбы. До Ныроба остаётся 52 километра. Примерно на полпути внизу вдруг раздаётся оглушительный хлопок, шипение, и машину клонит на левый бок. Пробило колесо. А времени уже без двадцати полночь, темнеет на глазах. Пока водитель менял колесо, я разговорился с тем самым весёлым товарищем, который подсел в Верхней Колве. Оказалось – начальник тамошнего лагеря, то бишь кум. Во дела! Ни за что бы не подумал. И начальник, похоже, крутой. Утверждает, что искоренил у себя на зоне тех, которые “в законе”, которым работать западло. Сразу же вопрос поставил так: “Я, – говорит, – здесь главный вор, и у меня все будут работать одинаково”. И года за два навёл порядок. А сейчас всё мне сетовал, что их, работающих на удалённых отделениях, оторванных от благ цивилизации, по льготам сравняли с Соликамском. Разве это справедливо? И ещё указ недавно вышел о том, чтобы работникам их системы жилищные условия улучшались исключительно по месту службы. “Это что же, – говорит, – я теперь так и должен оставаться в этой дыре?” Вот такие дела. У всех свои проблемы… Ремонтировались без малого два часа. Заканчивали уже в полной темноте, при свете фонарика. В путь двинулись только в половине второго, в Ныроб прибыли в половине третьего. 155 километров, получается, добирались 9 часов. Под конец я уже не выдержал, отключился. Проснулся только когда вдоль дороги замерцали огоньки домиков. Вот и Ныроб. Заканчивается, стало быть, первая часть моего путешествия, глухая и бездорожная. Вторая часть должна уже быть более цивильной. Наконец-то! Это бездорожье и неопределённость, надо признаться, малость меня утомили. Сейчас хочется просто расслабиться, никого при этом не стесняя. Знаю, однако, что цивилизация мне наскучит ещё быстрее, и не раз я буду мысленно возвращаться туда, где надо пробираться под рюкзаком сквозь высокую траву, форсировать речки и договариваться с владельцами моторов. Тем не менее, предстоящая часть маршрута тоже сулит немало интересного. Просто происходить всё должно несколько иначе. Главное – путешествие продолжается. Часть вторая. ЦИВИЛИЗАЦИЯ Ныроб: вохровцы и зэки Начиная с Ныроба моя Трасса должна уже пойти по местам историческим и богатым архитектурными памятниками. Места эти достаточно подробно описаны в книжке “На древней пермской земле” из так называемой “жёлтой” серии – “Дороги к прекрасному”. Генеральное направление – с севера на юг, основные пункты следования – старинные русские города Чердынь, Соликамск, Усолье. Кроме того, представляет интерес весь перегон от Ныроба до Чердыни. Это 48 километров, и едва ли не в каждом населённом пункте имеется что-то такое, из-за чего стоит сделать остановку. И ещё хотелось бы сделать один радиус из Чердыни – к сёлам Редикор и Пянтег. В Редикоре, судя по жёлтой книжке, должна быть деревянная часовенка, а в Пянтеге – деревянная церковь необычной формы. Да и в самом Ныробе есть чего посмотреть. Но всё это завтра (или, вернее, уже сегодня) с утра. А в половине третьего ночи мысль только одна: дойти до гостиницы. А она здесь недалеко, на основной улице, каменное двухэтажное здание, второй этаж. Номер (естественно, самый простой, пятиместный) стоит 50 рублей. Ничего себе! Я уж думал, что и цен таких не осталось. В Кослане, например, Удорском райцентре Коми, аналогичный номер стоит 250 (!) рублей – в 5 раз дороже. А так можно будет здесь и ещё на одну ночку задержаться. И сделать всё-таки этот радиус до Кикуса. Но войдя в номер, я поначалу был просто шокирован. Ёлы-палы, куда я попал? Какой-то бомжатник. В номере полно мужиков, горит яркий свет, мужики спят прямо при свете, в одежде и поверх одеял. Особенно этот, на переднем плане, хорош. Пожилой дядька откровенно бомжового вида с опухшей физиономией и баллоном пива у изголовья кровати. Но как бы то ни было, ночь кантоваться здесь придётся. Даром что 50 рублей. Вот только свет лучше бы выключить… Утром выспаться мне, естественно, не дали. Этот мужик бомжового вида, проснувшись, первым делом сбегал в магазин, принёс бутылку водки и стал мне предлагать с ним выпить. Я, естественно, отказался, но, тем не менее, мы с ним обстоятельно пообщались. Никакой он не бомж, нормальный мужик, которому не чуждо ничто человеческое. Зовут дядя Женя. Работает на зоне в Верхней Колве. Лагерный врач. Сейчас был в отъезде, возвращается, ждёт, когда пойдёт машина. Мужик он оказался шибко разговорчивый, а тут ещё, что называется, напоролся на заезжего человека, которому интересно узнать всего побольше. И как начал он мне рассказывать всякие страсти-мордасти! И о лагерях, и о зэках, и о том, как сам сидел. И ещё один жуткий ужастик, который начинается с того, что жена посадила своего мужа, чтобы гулять с другим, а заканчивается взрывом в кабинете начальника зоны с убийством прокурора. Потом, как водится, одна тема стала цеплять другую – увлёкся дядя Женя. Вспомнил и про Салмана Радуева, и про подлодку “Курск”, но меня более зацепило нечто другое. Навело, так сказать, на некоторые размышления. А ситуация вроде бы банальна до примитивности. Просто к дяде Жене повадились лазить в дом. Свои же, поселковые. Залезут, что-нибудь утащат. Но дело всё в том, что залезают не к кому-нибудь, а именно к нему. Причём известно, кто это делает, их ловили, наказывали – и всё без толку. Когда дядя Женя поинтересовался по этому поводу у местной председательши, та ему ответила примерно следующее.

Источник текста
Источник фото
Место на карте