Elisa_Rebrova все записи автора


Взлётный вираж, пригородные посёлки, железнодорожная ветка, мост через Северную Двину. Город проходим краешком, он остаётся слева и внизу. Наш курс на северо-восток. Всё нормально, только малость побалтывает: “Ан-2” есть “Ан-2”. Кукурузник. В салоне 12 мест и 7 пассажиров. Я забрасываюсь в деревню Сафоново, на речку Пёзу. Речку без дорог, как я её называю, просто так туда не попадёшь. Край далёкий и оторванный. Но меня всегда почему-то тянуло именно в такие места – удалённые от центров цивилизации и потому охваченные ею, скажем так, в ограниченной степени. И чем меньше эта степень, тем лучше. А к Пёзе я начал присматриваться ещё лет пять назад, вскоре после того, как стал практиковать свои одиночные Трассы-маршруты. Во-первых, это приток моей любимой Мезени, и приток крупный, второй по величине после Вашки. А во-вторых, это речка какая-то загадочная. На карте значится 11 деревень, но нигде я не нашёл никакой сколь либо толковой информации – ни о речке, ни о деревнях. Только самая малость. На Пёзу вроде бы, спасаясь от преследования, уходили старообрядцы. А ещё по этой речке проходил древний путь на Печору. Был такой Пёзский волок, связывающий Пёзу с речкой Цильмой, притоком Печоры. А это уже очень интересно и само по себе.

Первоначальная задумка была довольно дерзкой: пройти примерно так же, только в обратном направлении. С Печоры на Мезень, по Цильме и Пёзе. А стартовать от старинного печорского села Усть-Цильмы. Впрочем, вариант этот с самого начала был больше абстрактным. Моим самоходно-автостопным способом реализовать его практически нереально. Нужно собственное плавсредство. Очень большие расстояния по совершенно безлюдным местам. Кроме того, основная изюминка этого варианта – это село Усть-Цильма, село с очень богатыми старинными традициями, неиссякаемая кладезь для этнографов и фольклористов всех уровней. Но в этом селе я уже побывал – в прошлом году, когда ходил по Печоре. Так что наиболее реальный вариант пройти по Пёзе – это заброситься самолётом в самую дальнюю деревню Сафоново (что я, собственно, сейчас и делаю), а потом уже начать потихоньку оттуда выбираться своим ходом. А с борта “Ан-2” очень хорошо смотреть в окошко: летит низко, всё видно. Город миновали, и вскоре пошли внизу огромные пустые пространства. Только не болота. И не тундра. Вырубки, лесоразработки. Да, леса здесь, поблизости от города, свели, похоже, подчистую… Вот пошли болотца, мелкие речушки. Через час после взлёта миновали более крупную речку Кулой. Скоро должна быть и сама Мезень, основная река на весь северо-восточный край Архангельской области. Еду туда уже в третий раз, так получается, что раз в три года. Шесть лет назад ходил по Вашке, это была моя первая Трасса, а три года назад – по самой Мезени. И вот теперь мне предстоит другой приток, Пёза. Едешь уже будто к себе домой: маршрут новый и пока что нехоженый, но регион-то тот же, уже знаешь, что за места, что за народ, чего можно ждать, на что рассчитывать. Так получилось, что прикипел я здесь душой, потому и тянет сюда всегда как-то по особенному… А вот и Мезень. Не узнать её невозможно: огромная река, сверху вся золотисто-голубая – протоки и песчаные отмели. Что же это за место? Не могу пока понять. Вообще-то по карте очень похоже на город Мезень, что стоит в самых низовьях, райцентр. Точно: вот и посёлок Каменка на противоположном берегу. Странно: я думал, что мы пройдём сильно стороной. А здесь, похоже, будет промежуточная посадка: мы снижаемся. В Мезени стоим полчаса, подсаживаются ещё четверо пассажиров, в салоне появляется почтовый пакет и много нового барахла. И снова взлёт, идём вдоль города, он остаётся справа. Городок маленький, вытянут вдоль реки, а с противоположной от реки стороны практически сразу же начинаются обширнейшие пустые пространства без конца и края. То ли болота, то ли тундра. Наш кукурузник взял курс на восток, ещё час лёта. Минут через 10 началось уже что-то узнаваемое (опять же по карте). Вон она, Пёза! Во как петляет! А вот и первый населённый пункт. Прямо внизу, проходим правым бортом, очень хорошо видно. Это же Бычье! Однозначно оно: в речной излучине, состоит из двух половин, между ними какая-то жёлтая полоса – песок, должно быть. Вон с дальнего края подходит дорога и растворяется в этой полосе. Идём дальше, река уходит вправо и временно исчезает вдали. Где-то там одиноко притулилась деревушка Лобан, её не видно. Потом длинный перегон, река снова появляется и, продолжая петлять, через некоторое время оказывается уже по левому борту. Здесь должна где-то быть деревня Вирюга, на одной карте подписанная как нежилая, а на другой – как “развалины”. Интересно, осталось ли от неё что-нибудь? А вот же она! Пара-тройка домиков и ещё несколько мелких построек. А один дом, похоже, вполне приличный. Дальше по карте идут четыре деревни, стоящие более скученно: Мосеево, Калино, Баковская, Езевец. Какие-то остаются слева, какие-то справа, но самое главное – чётко видна лесная дорога, их связывающая. Есть она! Не врёт карта. Местами дороги здесь всё-таки появляются, в локальном варианте. Кстати: после Езевца тоже нарисована какая-то дорога, пунктирная, километров на 25, до некоей избы под названием Орловец. Но увидеть её уже не удаётся: река отходит вправо, и видно только, как она там петляет параллельным курсом. Да, интересно вот так обозреть сверху всю свою предстоящую Трассу, в обратном проходе. Вообще-то мне больше по душе сквозные маршруты, а не как сейчас – туда, потом обратно. Зато появилась такая замечательная возможность. А снизу снова идёт длинный пустой перегон, в основном болота да озёра. Лесов мало, они, как правило, вдоль речек. Что ж, это уже приполярный Север, 66-я параллель… А Пёза продолжает активно петлять, то она по правому борту, то по левому, и нигде никакого жилья. Но вот мы по всем признакам подходим к предпоследней деревне Ёлкино. На карте она нарисована в крутой речной петле, поворачивающей более чем на 180 градусов. Вот, похоже, эта самая петля-луговина, стожки стоят, но самой деревни не видно ни справа, ни слева: судя по всему, мы проходим чётко над ней. Всё, остаётся самая малость, километров 6. Ещё несколько речных излучин, и вот, наконец, излучину делаем мы сами, выруливая на зелёную лужайку с посадочными знаками. Касание, пробег, остановка. Прибыли. Село Сафоново. Сафоново и Ёлкино. Крайние деревни День первый. Сафоново Нас встречает огромная толпа народа. Прилёт самолёта здесь основное событие, происходит раз в неделю. Сейчас мы выйдем, и тут же начнут загружаться пассажиры на обратный рейс. Протискиваюсь с рюкзаком сквозь толпу, пытаюсь сориентироваться. До села метров 500, надо пересечь луговину. Ну и куда я здесь подамся? Пока что полный экспромт, в этот раз у меня нет даже “ксивы”, придающей путешественнику-одиночке некий “официальный статус”. Так мне её делали сыктывкарские ребята, три года с ней ходил. Удобно: приходишь, скажем, в сельсовет, показываешь председателю: так, мол, и так, я здесь на задании, изучаю и фотографирую старинные деревянные постройки. Работает замечательно, возникает только некая неловкость, когда видишь, что тебя бы приняли и так, просто по-человечески, а не по официальному статусу. Особенно здесь, в мезенских краях. А в этот раз ксива от Республики Коми мне как-то даже и не с руки: маршрут на её территорию вообще не заходит, идёт исключительно по Архангельской области. Так что я здесь сейчас только сам от себя, зацепок пока никаких, что сам наработаю – всё моё. Вон дом под государственным флагом – сельсовет по-старорежимному (по-нынешнему – сельская администрация). Что ж, других вариантов пока нет. Для начала надо хотя бы вещи бросить. Можно даже и не ночевать, сегодня же уйти в Ёлкино – здесь всего километров 9, и должна быть дорога. В сельсовете сейчас обеденный перерыв, все по домам. Председательшу (главу) зовут Елукова Роза Николаевна. Парнишка на велосипеде проводил меня к её дому. Вопрос решился быстро, здесь при сельсовете есть комната приезжих. В Ёлкино можно сегодня не дёргаться. Завтра утром туда должны понести почту, можно будет уйти вместе с почтальоном. После Ёлкино, правда, непонятно как двигаться, но это уже надо будет разбираться на месте. А сегодняшний день исключительно сафоновский, без суеты и спешки. Сафоново – самая верхняя деревня на реке Пёзе, стоит на правом берегу, в одной из многочисленных речных петель. Место ровное, без особых изысков, берег заканчивается небольшим песчаным обрывом, метра 3 высотой. Деревня (вернее, село) выходит к берегу углом, в этом месте лодочная стоянка. Пёза здесь шириной метров 60-70, возле лодочной стоянки легко переходится вброд. Само село расположено рядами: 10 рядов, в каждом от 4 до 14 домов. Жителей около 200 человек. Старинные дома кое-где сохранились, но их совсем мало, штук 5-7. Впрочем, есть один, очень даже хороший, в первом ряду от реки. Сразу бросается в глаза. Выделяется, прежде всего, большими размерами: на высоком подклете, конструкция “две избы под одной крышей”, 8 окон на фасаде (4+4). На охлупне резной деревянный конь с “полотенцем”. В левой половине под основной избой тоже устроено жилое помещение – “подизбовье”. Только оно сейчас заколочено, окна на уровне земли. Сразу же его заснять, пока солнце с нужной стороны. “А это дом Николая Федотовича”, – сказали мне в сельсовете. Николай Федотович – популярная здесь личность, депутат районного собрания. Так он живёт в Мезени, но вот сейчас как раз приехал в отпуск, в родные места, живёт у сестры. Роза Николаевна тут же его вызвонила (“вам, наверное, интересно будет друг с другом пообщаться”), он обещал подойти через полчаса. Однако познакомились мы с ним несколько раньше: столкнулись на улице и, похоже, друг друга вычислили. – Здравствуйте. А вас как зовут, вы откуда? Человек вида явно не деревенского, с бородой, в очках, лет 50-ти. С ним другой, попроще, невысокого роста. Значит, кто я такой и откуда? Что ж, можно рассказать, это мне приходится делать постоянно, на каждой Трассе. В прошлом году довелось даже интервью давать – для газет (местного масштаба), для телевидения. Основная схема давно уже отработана, от года к году меняется только вариант. В этот раз, полагаю, он будет выглядеть примерно так. Сам я из Москвы. Здесь у вас путешествую. Хочу пройти по Пёзе, по всем деревням. Путешествую так каждый год, знакомлюсь с новыми местами, фотографирую, общаюсь с людьми, пытаюсь увидеть жизнь по возможности изнутри. Поэтому, собственно, и хожу в одиночку – чтоб была возможность хотя бы в какой-то степени “погрузиться в среду”. В мезенских краях я уже в третий раз: шесть лет назад ходил по Вашке, три года назад – по Мезени. Но оба раза это было Лешуконье, соседний район, сюда же попал впервые. Меня прежде всего интересуют старинные деревянные постройки – церкви, часовни, дома, амбары. И интерес этот связан с конкретными вещами: я немного занимаюсь деревянной реставрацией – летом, во время отпусков. Это у меня такая форма отдыха. В прошлом году с сыктывкарскими ребятами закончили нашу часовенку (кстати, на Вашке, только на территории Коми – на Удоре), а нового объекта пока нет. Поэтому в этот раз я просто путешествую. Кроме того, я ещё пытаюсь писать о своих путешествиях, и всё, что написано, размещено в Интернете. И два года назад два моих рассказа – про Вашку и Мезень – раскопала лешуконская районная газета “Звезда” и начала их печатать. До сих пор печатает, понемногу в каждом номере. Можно было бы, конечно, и покороче, без таких подробностей, но этим людям мне почему-то захотелось рассказать именно так. Как я быстро догадался, это и есть тот самый Николай Федотович Окулов. И с ним его товарищ, Валера Лимонников, тоже из Мезени. Они здесь только второй день, с ними ещё был мезенский батюшка, отец Алексий, улетел сегодняшним самолётом. А сюда они добирались на лодке: 235 километров от Бычья, шли несколько дней. По пути останавливались в деревнях, батюшка крестил народ – прямо в речке. Сегодня утром крестил сафоновских: 34 человека крестилось, мне это потом показали по видео. Так что в Пёзе сейчас вся вода святая. С Николаем Федотовичем хочется пообщаться подольше, он человек простой, общительный и дружелюбный. И, судя по всему, товарищ неординарный. Кроме того, что он депутат Мезенского районного собрания от огромной территории (вся Пёза плюс по Мезени половина протяжения в черте района), он ещё и телевизионщик: работает на мезенской телерадиостудии “Сполохи”, фактически в одиночку делает местную информационную программу “Мезенские вести” (подбирает сюжеты, снимает, монтирует). Тут же у нас нашлись и общие знакомые. Алёна Аркадьевна Третьякова, руководительница московского фольклорного коллектива “Терем”. В прошлом году они приезжали в Мезенский район записывать старинные песни. Московский батюшка отец Андрей Близнюк, каждый год приезжающий на Мезень с Православной миссией. Помню, три года назад я на своём пути пересёкся с его группой, и некоторое время мы шли параллельно. Ждут его и в этом году, только позже, в августе. Нашлись точки соприкосновения и по части деревянной реставрации. Батюшка благословил поставить здесь, в Сафоново, крест, а впоследствии – часовню. Пошли потом все вместе и с Розой Николаевной смотреть материал под крест. Вообще, сегодняшний первый день моего путешествия оказался неожиданно плотно насыщен событиями. Николай Федотович принялся водить меня по селу. Были и у него дома (вернее, у его сестры Галины), пили чай, сводил он меня и в свой старый родительский дом – тот самый, что мне больше всех понравился. Построен он ещё до революции, в начале 1910-х, а сейчас стоит пустой, никто в нём не живёт. Добротный дом, но постепенно проседает, гниёт, а поднимать его нет ни времени, ни возможностей. На его повети я увидел разные интересные приспособления, например, устройство для гнутия дуг – конских и для санных полозьев. Называется бало. Набранный из толстых досок массивный вытянутый щит с кружалами – профилями дуг: конской с одного конца, переходящей в профиль санного полоза с другой. Заготовку распаривают и поджимают к профилю. А в собственно жилой избе открылся вдруг ряд других интересных моментов. На стенах висят неплохие рисунки, а в сундуке – тетрадки, листочки со стихами. И это всё, как выясняется, Николай Федотович. Ещё в шкафах лежат старые журналы “Вопросы литературы”, “Театр” – он и этим, оказывается, занимался, участвовал в постановках. Гм, однако! Такое и в большом городе не часто встретишь, а уж в этом оторванном углу, куда, как в песне, “только самолётом можно долететь”… А Николая Федотовича охватила вдруг ностальгия. Он долго перебирал все бумажки, делился воспоминаниями и в конце концов сказал: “Надо будет всё-таки перебираться жить сюда”. Всё понятно, в этом доме прошло его детство… После этого мы с ним немного посидели в доме у соседей, попили молочка, и я впервые увидел, как работает домашний сепаратор. На вечер у Николая с Валерой запланирована баня, предлагали и мне, но это был бы уже перебор. Нельзя всё сразу. Однако вечер ещё только начался, Сафоново я уже всё обошёл, в Ёлкино только утром. В комнате приезжих одному сидеть скучновато. Кстати. Я же обещал оставить Николаю адрес в Интернете, где все мои “дорожные повествования”. Сейчас они в бане, а где-нибудь через час-полтора можно будет к нему и заглянуть… Ну вот, как я и предполагал, вечер возымел продолжение. Мужики после бани сидят за столом, и меня тут же усадили. Ну и, естественно, всё, как положено: по чуть-чуть, потом ещё… Галя, сестра, только знай хлопочет, на стол подносит. Здесь же её сын Слава, Николай потом сходил в комнату, привёл свою мать. Она уже совсем старенькая и ничего не видит, но всё-таки вышла, немного с нами посидела. Ещё народ начал появляться, познакомили меня с “начальником” местной авиаплощадки Василием Разумовичем, ну и, как водится, разговоры, рассказы – всё пошло лавинообразно. Я уже не могу себе представить, что ещё утром был в Архангельске. И в результате за этот первый день путешествия я получил достаточно полное представление и о речке Пёзе, и об этих местах, и о здешней жизни. Если попытаться всё изложить последовательно, получится приблизительно так. Километрах в 30 к востоку от Сафонова (если мерить по прямой) сливаются две таёжные речки, Рочуга и Блудная. От их слияния и образуется речка Пёза. Есть непроверенная версия, что название это означает “сосновая река”. Её генеральное направление – с востока на запад, но на всём своём протяжении она очень сильно извивается, нарезая бесчисленное множество петель (носов, как здесь говорят). От Сафонова до устья Пёзы по прямой 140 километров, а по реке 305. Дорога есть только в самых низовьях. От Мезени на машине можно доехать до села Бычье (30-километровый отворот от основной трассы), а дальше только лодкой. Хотя локально они всё-таки иногда появляются, в пределах сельсоветов (в частности, здесь, от Сафоново до Ёлкино). А так даже зимник, прорисованный на карте, идёт непосредственно по руслу, лишь иногда срезая носы. Зимника, впрочем, сейчас тоже не бывает: никто его не расчищает, все ездят на “Буранах”-снегоходах. А когда “Буранов” не было, мужики здесь сами делали аэросани, пропеллер мастерили наугад, методом тыка. Из регулярного транспорта только самолёт: летом раз в неделю, зимой раз в месяц (нет пассажиров). А пассажиров нет, потому что билеты жутко дорогие: до Архангельска 3600 рублей. Для сравнения: это процентов на 40 дороже, чем самолёт от Архангельска до Нарьян-Мара (в пересчёте на километр). Поэтому и летают здесь только в случае большой необходимости. А было время, самолёт летал через день, и билет стоил 7 рублей. Каких-нибудь лет 15-20 назад, ещё при Советской власти… Суда здесь тоже никакие не пройдут, даже плоскодонная “Заря”: мелководье. Только весной, по большой воде, иногда заходят баржи. В этом году была только одна, с топливом. Однако на этот счёт у Николая есть идея, и он её усиленно пропагандирует. А именно: для сообщения по Пёзе приобрести некое судно на воздушной подушке. Есть такое, называется “Хивус-10”: 9 посадочных мест либо 800 килограмм груза. И пустить его для начала хотя бы раз в неделю, от Бычья. (Необычно, кстати, здесь склоняется это название: говорят не “от Бычьего”, а “от Бычья”. Либо вообще не склоняется). И цена билета не должна быть слишком большой: этот “Хивус” потребляет какое-то невероятно малое количество топлива. К слову сказать, бензин здесь очень дорогой, даже по сравнению с московскими ценами: бочка (200 литров) стоит 3400. Но это пока только проекты на будущее. Однако и сейчас, несмотря на трудности передвижения, здесь, на Пёзе, время от времени появляются путешественники. В основном идут на Пёзский волок. Про этот волок здесь знают все. Исторический путь на Печору. Вверх по Пёзе, затем по Рочуге. Потом собственно волок, 6 километров через водораздел, до волоковых озёр (два озера, соединённые виской-протокой). Через озёра вплавь, а потом ещё километра 4 по болотам (глубоким и труднопроходимым), до речки Чирки. А дальше снова вплавь: Чирка впадает в Цильму, Цильма – в Печору. Либо другой вариант (чтобы не тащиться через эти дурные болота): из второго озера вытекает речка Рубиха, которая впадает в ту же Чирку. Но она идёт к ней гораздо более длинным путём и сама по себе очень узкая и мелкая, идти по ней на лодке – дело непростое. Лет 13 назад по Пёзскому волоку проходила новгородская экспедиция “Ушкуйники” на своих лодках-“ушкуях”, сделанных по старинным образцам. Так они по Рубихе вообще не смогли пройти, она оказалась сплошь завалена. Им даже пришлось вызывать вертолёт, чтобы он их перебросил через эти завалы. Рубиха, кстати, потому так и названа, что в те стародавние времена мужики для углубления фарватера специально вырубали кустарники по её берегам. А ушкуйников этих я помню по прошлому году: на древнем городище Пустозерск, где мне довелось побывать, стоит их памятный крест с надписью – отметка о посещении. А месяца полтора назад здесь, в Сафоново, побывал – не больше, не меньше – один англичанин (по другой версии – норвежец) и с ним двое сопровождающих из Петрозаводска. Тоже шли на волок, сафоновские мужики (в частности, Николай Федотович) забрасывали их туда. Англичанин этот пишет какую-то книгу. Это у него уже вторая попытка пройти волок, первая была в прошлом году, но он тогда пошёл в сильно комариное время и не смог этого вытерпеть. Кстати, комаров, равно как и других летающих-кусающих тварей, здесь предостаточно. Мне ещё предстоит это прочувствовать. Но это всё потом. А сейчас, сидя за столом, мне больше хочется вникнуть в специфику местной жизни, на реке Пёзе. А вся специфика здесь заключается главным образом в отсутствии дорог и очень больших расстояниях. Что ещё более усугубляет стандартную для северных деревень ситуацию, которую, к сожалению, приходится наблюдать в каждом путешествии. Совхозов-колхозов уже нигде нет, работы, соответственно, тоже. Только самый мизер: школа, медицина, почта и пр. В Сафоново совхоз ликвидирован уже 9 лет назад, в 1996 году. Так что народ здесь попросту выживает. Пенсии и в течение полугода пособия по безработице. И ещё эпизодические заработки (заготовка ягод, охота, рыбалка). Но опять же проблема: как всё это вывезти? Ситуация снова упирается в отсутствие дорог. На лодке выгодно везти только очень большую партию, иначе просто не окупается бензин. Николай Федотович, впрочем, принялся уверять, что при желании каждый здесь мог бы найти себе занятие (к примеру, те же народные промыслы), а пособия по безработице только расхолаживают. Готов с ним согласиться, но только отчасти. Если, предположим, все займутся народными промыслами, то кому потом это сбывать? Иностранцам? Но это тоже вариант, скорей всего, эпизодический. А здесь нужны постоянные каналы… Впрочем, даже там, где есть дороги, ситуация отличается мало. Только отдельные исключения, подтверждающие правило. В частности, основное промышленное предприятие на Мезени – лесоперерабатывающий завод в Каменке – как выясняется, нерентабельно. Очень дорогая электроэнергия, а оборудование уже устаревшее и работает неэффективно. Не модернизировали завод в своё время, хотя возможность такая была… Это уже моя шестая по счёту Трасса по Северам, и везде я вижу примерно одно и то же. Картина тягостная и безотрадная. Правда, должен оговориться: есть одно исключение. В прошлом году довелось там побывать. Ненецкий автономный округ. У них там вообще – Советский Союз. Будто бы со страной ничего не происходило. В каждой деревне колхоз, современная техника, везде активная культурная жизнь, мощная клубная работа, самодеятельность – как в старые добрые времена. Здесь этот уникальный феномен объясняют тем, что у них там в Ненецком большие нефтяные месторождения, и они, благодаря своей автономии, доходами от нефти распоряжаются сами и разумно пускают их на своё же развитие. Хотя в соседнем, также нефтеносном регионе, Республике Коми (с не меньшей степенью автономии), ситуация совершенно противоположная. Там районы от этой нефти не имеют ничего, всё уходит хозяевам – московским магнатам. А в отношении Ненецкого округа в последнее время появились некие поползновения. Сейчас вроде как наметилась тенденция к “укрупнению регионов”. Коми-Пермяцкий автономный округ, например, объединяется с Пермской областью. То же самое хотят сделать и с Ненецким – слить его с Архангельской областью. Кому-то, видимо, очень хочется прибрать к рукам их ресурсы. В Ненецком, разумеется, этого объединения не хотят, все понимают, что в этом случае такая привольная (если можно так выразиться) жизнь для них однозначно закончится, всё будет как и везде. А с Архангельской стороны приходится слышать нечто другое. Что будто бы “ненецкие”, находясь административно в составе Архангельской области, всё от неё получают, но ничего не хотят давать взамен. Не позволяют даже охотиться и рыбачить на своей территории: сразу же вызывают ОМОН на вертолётах. Кстати, граница с Ненецким округом здесь очень близко. От Сафоново к северу километров 15. И есть ещё одна специфическая особенность этих мест. Здесь, на Пёзе, зона падения ступеней от ракет-носителей, запущенных с Плесецкого космодрома. Мужики их собирают и используют для различных хозяйственных целей. Например, делают лодки. Где-то есть и заготовительные пункты по приёму этого металла, некоторые этим промышляют, но таких мало: всё та же проблема вывоза. А ещё это дело далеко не безвредное: гептил, ракетное топливо, штука чрезвычайно ядовитая. Обычно он весь выгорает, но всё же полагается эти ступени после падения хотя бы год выдерживать, а уж потом подбирать. Но это, как говорится, только теоретически… С этим связано или не с этим, но мне сегодня поведали одну жуткую и загадочную историю. Историю про озеро Сюрзи. Самое, говорят, красивое озеро в здешней округе, в среднем течении Рочуги. Очень богато рыбой, туда все любили ездить рыбачить. Но вот лет пять назад рыбачат там несколько человек, потом возвращаются и вдруг умирают по непонятной причине. После этого все поняли, что с озером сделалось что-то не то, и туда перестали ездить. Работала там потом какая-то комиссия, учёные-океанологи, но причин происшедшего здесь до сих пор никто не знает. У народа две версии: либо туда упало что-то с неба, нехорошее (например, испытывали оружие), либо под озером произошёл разлом земной коры, и вышел наружу некий состав из глубинных недр. Самое неприятное, что из Сюрзи выходит виска в Рочугу, а значит и в Пёзу. Впрочем, по Пёзе подобных прецедентов не было. Что же касается основного предмета моего интереса – деревянных храмов, часовен, – то здесь, как мне объяснили, картина такая. Церковь на Пёзе была только в селе Бычье. Она, собственно, стоит и сейчас (в обезглавленном варианте), в ней клуб. А по деревням церквей не было вообще, были часовни. Батюшка с Бычья ездил, исполнял в них требы. Часовни эти, к сожалению, не сохранились. Была одна в Сафоново, была и в Ёлкино. В Ёлкино, кстати, когда той часовни уже не было, мужики устроили часовню у себя в “клетке” (кладовке в доме), потом тот дом сгорел. Зато здесь, по Пёзе, стоит много старинных деревянных крестов – обетных, поклонных, памятных. Ближайший тут неподалёку, по дороге из Сафоново в Ёлкино. Следующий – в самом Ёлкино. Завтра я должен их увидеть. Только бы не проспать: почту наверняка понесут рано утром. А то мы сегодня что-то чересчур засиделись. Николай ещё потом повёл нас в комнату, стал видео показывать: и как они плыли сюда на лодке, и сафоновские крестины, и прилёт сегодняшнего самолёта. Даже рюкзак мой мелькнул на одном кадре. А ещё Николай сделал для меня одну очень важную вещь. Он дал мне массу “зацепок” на моём предстоящем пути следования: и по Пёзе, и частично по Мезени (хоть я ещё и не решил, куда пойду после Пёзы). У меня теперь в записной книжке большой список адресов и телефонов, включая здешний, сафоновский телефон сестры Гали – чтобы я периодически звонил и сообщал о своём передвижении. Вот так. И не нужна никакая ксива. Вместо ксивы у меня теперь депутатский пароль: “Николай Федотович Окулов”. Его тут знают в каждой деревне. Времени, однако, без десяти час, через 10 минут вырубают электричество – и до шести утра. Действительно, нам с Василием пора расходиться, в доме уже все ложатся. Николай с Валерой вышли нас проводить. Но чувствуется, что мужикам этого мало. В результате Василий утянул нас к себе, начал угощать рыбой. Только ближе к двум часам ночи мне всё-таки удалось вернуться к себе, в комнату приезжих. Н-да. Лихое начало. Но сейчас надо поспать, хотя бы часов несколько. Утром предстоит первый пеший переход. День второй. Ёлкино С утра только успел попить чаю – Роза Николаевна уже здесь: “Давай собирайся, почтальон уже сейчас выходит”. Почтальон – молодая девушка по имени Аня, и с ней ещё пошла дочка Розы Николаевны, Нина. Они, оказывается, собирались выйти часом раньше, задержались специально из-за меня. Что ж, в таком случае надо поспешать, догонять их. И не будет тогда проблемы с переправой – этим вновь открывшимся обстоятельством. Тут дело вот в чём. На карте обе деревни, и Сафоново, и Ёлкино, нарисованы по правому берегу. Ёлкино стоит в крутой речной петле каплеобразной формы, перемыкая её “горловину”. Однако два года назад весенними водами эту горловину-перемычку промыло – как раз перед деревней. Река тем самым свой путь в этом месте спрямила, в обход уже не идёт, но Ёлкино оказалось уже на левом берегу. Надо переправляться. Вот так реки и меняют свои русла… Вышли в 10-м часу. До Ёлкино пешком 9 километров, на лодке – 16: река здесь делает два размашистых росчерка. Дорога фактически представляет собой пешеходную тропу, хотя в совхозное время это была полноценная грунтовка, по ней ездили трактора, гоняли скот. Аня по ходу дела комментирует дорогу, наш путь проходит через три щельи, они имеют названия: Сиговая, Сидорова и Бычок. Правда, здешние щельи ни в какое сравнение не идут со знаменитыми мезенскими щельями, которые таковы в полном смысле слова: высокие и протяжённые берега с открытым обрывом. Там они высоченные, до 7 этажей, и растянуты на многие километры. И красно-кирпичного цвета (специфический род грунта). Здесь же как-то всё миниатюрнее, нету тех высот, щелья Сиговая, к примеру, – это просто всхолмленный участок берега на речном повороте. И никакой красноты, серый обрыв. Мужик в самолёте рассказывал, где-то тут, на Пёзе, должны быть какие-то голубые щельи. Интересно было бы на них посмотреть… Две другие щельи угадываются только по подъёму рельефа, с них даже реки не видно, дорога проходит в глубине. Девчонки идут быстро, я же пока ещё с непривычки и под рюкзаком, но не отстаю. Вообще, приятное у меня сегодня сопровождение. Аня (почтальонша) девка бойкая, общительная, Нина наоборот, более замкнутая, ей всего лет 16. А Аня выглядит молодо, но ей уже 27. Вообще-то она не почтальонша, это её мать заведует сафоновской почтой, она ей просто помогает. А так она учительница в школе. Окончила заочно Архангельский поморский. Преподаёт, как в таких случаях водится, несколько предметов: немецкий, физкультуру и, кажется, рисование. Потом мне объяснили, что в здешних сельских школах это обычная практика: тех ребят, что потолковее, после окончания 11-го класса так и оставляют в школе – учительствовать. А уже потом они заочно оканчивают пединститут. И по зарплате у них выходит очень даже неплохо: Аня говорит, что получала до 11 тысяч. Это даже больше, чем у доцента на нашей кафедре, вместе со всеми полутора ставками и почасовками. А просто тем школам, у которых статус “сельская”, идут какие-то особые надбавки. Впрочем, из школы Аня уже уволилась. Говорит, здесь нет никаких перспектив, собирается перебираться куда-нибудь в город. Что ж, на это, в общем-то, нечего и возразить. Действительно, она ещё совсем молодая, а деревни эти процентов на 95 существуют лишь по инерции… После щельи “Бычок” начинается участок дороги с названием “улица”. А вот и крест. Замечательно! Это классика! Огромный, метра 4 в высоту, с резными надписями, покрыт на два ската. Только нижняя скошенная перекладина отсутствует, на это место натянуты полотнища (одеяния). Здесь это, кстати, традиционная картина: на кресты развешивают одежды. В какой-то степени отголоски язычества… А до Ёлкино остаётся уже совсем недалеко. Переходим речку с названием Канава, ещё немного – и вот она, эта новая промоина-перемычка, за ней дома. Времени половина 12-го, и никто нас на лодке не встречает, девчонки недовольны. Меня же сейчас больше волнует нечто другое. Переехать-то мы переедем, это не проблема, а что я буду делать дальше? А дальше, до следующей деревни Езевец, огромный пустой перегон, жутко даже представить – 92 километра по речке. И без дорог. Только вплавь. Рассчитывать на попутную оказию на столь дальнее расстояние бессмысленно изначально: бензин дорогущий, а денег ни у кого нет. Поэтому плавают здесь главным образом только поблизости. Мне бы закинуться хотя бы до Орловца, оттуда на карте прорисована какая-то лесная дорога. Мужики вчера сказали, что она вроде бы есть. Но до Орловца самого километров 50, а в данном контексте 50 и 92 – разница непринципиальная. Вот с такими заморочками у меня эта пёзская Трасса. Зато карты в этот раз хорошие, километровки. Надёргал из Интернета. Случайно набрёл на один туристический сайт, где они все и выставлены: от Британии до Чукотки, от ЗФИ до Афганистана. Не всё имеется в наличии, но весь мой предстоящий путь есть и в километровом, и в двухкилометровом варианте. Товарищ мой, у которого на работе хороший принтер, распечатал мне все листы в двух экземплярах. Один остался дома, а из второго и вырезал интересующие участки, и они сейчас все со мной, в заламинированном виде. Получилось девять листков. И по прошествии участков можно будет эти листки просто дарить местному населению. Неплохая, кстати, идея… Переправы долго ждать не пришлось. Перевёз нас Дима, Анин двоюродный брат. Вот и деревня Ёлкино, прибыли. Ну что, спасибо и всего доброго? – Да куда вы, сейчас зайдём к тёте Полине, чаю выпьем. Аня приглашает, и отказываться, похоже, не стоит. Контакты здесь будут нужны. Тётя Полина – это Полина Разумовна, мать Димы. А мужа её зовут Василий Иванович. Человек он общительный, и одним чаем дело не ограничилось. Нашлось кое-что и посерьёзнее – за знакомство и вообще. Впрочем, долго рассиживаться некогда, девкам надо разносить почту, а мне как-то определяться. Какие вообще есть варианты? “Анфимов сегодня собирается ехать, до Берёзово”, – уже не в первый раз повторяет Дима. Берёзово – это некое место, где линия (радио и телефонная) пересекает речку, километров 20 вниз по течению. Маловато, но по пути. А ситуация уже развивается сама. Девчонки разносят почту и таскают меня с собой. Соответственно, всё больше народа узнаёт о моей проблеме. И вскоре возникла ещё одна оказия. Из соседнего дома собираются ехать в ту сторону Люба и Андрей. И ещё с ними какой-то народ. Но они едут недалеко, 11 километров всего, место называется Кривец. И выезжают уже через полчаса. А Анфимов, как выясняется, едет совсем не в то Берёзово – вообще в другую сторону. Ну и что делать? Ехать с Любой? Полчаса ещё есть, надо быстренько пробежаться по деревне, хотя бы крест сфотографировать – вон он, стоит в стороне… Да вот только утянули всё-таки меня девчонки к Анфимову, Ивану Агафоновичу. Непонятно зачем. Кажется, дело быстрое: вручить почту и всё. Но ведь надо ещё посидеть, поговорить, пообщаться… Выходим из дома, а там возмущённая Люба: “Ну где вы, все уже в лодке, только вас ждут”. Да, не совсем хорошо получилось. Они меня специально ждут, а я тут с девками. Что же, хватать рюкзак и бежать в лодку? Но я здесь даже крест не заснял. И вообще деревни не видел… А другой попутной оказии сегодня, похоже, уже не будет. Надо принимать решение. Всё! Остаюсь, не еду. Не для того я сюда добирался, чтобы вот так срываться, ничего не посмотрев. Зато теперь можно никуда не спешить. Ну вот он, крест. Тоже старинный, как и тот, на дороге, только более широкий и приземистый. И с обилием резных надписей. Самая верхняя, маленькая перекладина от времени утрачена, крест выкрашен в тёмно-коричневый цвет и покрыт на два ската, с “пилообразно” обработанными нижними краями. Стоит крест возле бывшего речного русла-петли, а русло это постепенно пересыхает. Сейчас ещё какая-то вода в нём есть, но чувствуется, что со временем всё там зарастёт кустарником. Сама деревушка совсем маленькая, 15-20 домов, есть и несколько старинных, впрочем, ничем не примечательных. Был, говорят, здесь раньше один интересный домик, но его разобрали и увезли в Малые Корелы, музей деревянного зодчества под Архангельском. Вообще, Ёлкино – деревня из разряда “неперспективных”. Существует даже какая-то “программа переселения”, и многие из ёлкинчан (так называются здешние жители) переселились в Сафоново. Те, кто остались, – остались “вопреки”. Те же Василий Иванович с Полиной Разумовной: у них есть квартира в Архангельске, но живут они здесь, в Ёлкино. В нашей стране вообще многое происходило не “благодаря”, а “вопреки”. И это, надо сказать, вселяет какую-то надежду, даже при отсутствии объективных предпосылок… Ну вот и обошёл я всю деревню. Процесс оказался быстрым. Что дальше? А дальше приходится с горечью осознавать, что мог бы сейчас быть уже далеко отсюда. Вот так. Нечего с девками шляться. Хотя, с другой стороны… наверное, всё правильно. Ну, довезли бы меня до этого Кривца, и что бы мне дали эти 11 километров? Этих километров мне нужно по крайней мере 50. Завис бы я там капитально и без вариантов, один на речке. Тут хоть люди, может что и придумается… Надо бы вернуться к своим старым знакомым. Девчонки ещё здесь, ребята возле них толкутся. Аня сокрушается, что утащила меня к Анфимову, и я не успел на лодку. А один из ребят, Иван, выдаёт вдруг нечто весьма интересное. “Слушай, – говорит, – мне тут давно уже надо лодку перегнать хозяину, в Езевец. Всё никак не могу это сделать. Хочешь, дам её тебе сейчас и плыви. Там отдашь Яковлеву Альберту Витальевичу, это муж моей сестры”. Ай-яй-яй! Вот это уже позор на мою седую голову. Как же я мог совсем забыть, что может быть ещё и такой вариант? Тоже мне, понимаешь ли, странник-автостопщик… Итак, мне теперь предстоят новые ощущения. Таким способом по Трассе я ещё не передвигался. Хороший способ: рюкзак не тащить, плывёшь себе и плывёшь по течению. По времени я в этот раз не ограничен, как дойду, так и дойду. С ночёвками тоже без проблем: палатку я с собой на Трассу не беру, но здесь на всём протяжении стоят избушки. Через каждые 10-15 километров. Иван подробно рассказал про каждую, показал на карте. Впрочем, ночи сейчас белые, при желании можно плыть и круглые сутки. А лодка у него возле дома, лежит перевёрнутая. “Рассохлась, – говорит, – поначалу будет подтекать”. Н-да. Своеобразная посудина. Корыто какое-то: без носа, без кормы и плоскодонка, дно подбито железом. Малюсенькая – примерно метр на два. Для озёр, наверное, для переправ. Ну ладно, мне главное, чтоб она плыла и подтекала не слишком сильно. Весло к ней двустороннее, как у байдарки. Что ж, байдарочный опыт у меня небольшой есть, облачиться в бродни, стащить лодку к речке – и с Богом! 92 километра в корыте Что-то никак не могу устроиться в этом корыте, неудобно с непривычки. Времени половина 3-го, полдня мои. А лодочка действительно подтекает, и довольно активно. Хорошо, ребятишки притащили мне какую-то ржавую банку для вычёрпывания воды. Один раз попробовал пристать к песчаной отмели, перевернуть своё корыто, но мне это не понравилось. Забирает время, а толку мало: вода всё равно обратно набирается. Уж лучше банкой, на ходу. А так ничего, плыть можно. Течение несёт, сам подгребаешь. Ну вот, с первым проблемным перегоном вопрос, кажется, решился. На самом деле хоть и считается, что Пёза без дорог, но тут только два проблемных участка. Этот – и следующий после Мосеево. Это “межсельсоветовские” участки, и основная сложность в том, что они очень длинные, пешком не дойдёшь. Пейзаж идёт пока что довольно однообразный: лес, по берегам невысокие обрывы, метра 2-3-4, песчаных отмелей мало. Местонахождение без труда отслеживается по карте. А сопоставив перемещение со временем, нетрудно вычислить и среднюю скорость: получается 3 с половиной километра в час. Что ж, неплохо, если так пойдёт и дальше, то послезавтра вечером я уже должен быть в Езевце. Времени 4 часа – впереди появилась встречная моторка, полная народа. А это, похоже, Андрей с Любой, уже возвращаются обратно. Правильно я всё-таки сделал, что с ними не поехал… 7 часов вечера, и вот он, Кривец. Первые 11 километров пройдены. Крутой речной нос, левый поворот на 180 градусов. С правой стороны вливается ручей Кривец, и озеро тут есть, тоже называется Кривец – длинная-длинная загогулина. Где-то здесь на правом берегу должна быть первая изба (она и на карте обозначена), но с воды её не видно. Время ещё не позднее, на ночёвку вставать рановато, надо бы дойти до следующей избы – это ещё километров 12. Надеюсь дойти к половине 11-го. Примерно через час после Кривца возник первый перекатик-порожек. И вообще, природа начинает становиться более разнообразной. Появляются высокие берега, метров по 10-15, щельи с открытым обрывом, но больше не щельи, а едомы – где и обрыв, и низинка поросли лесом. 10 часов вечера, прохожу Берёзово. Вон она, линия: два еле различимых проводочка над рекой. По ним идёт и радио, и телефон, на разных частотах. До моей избы остаётся километра 2. Изба эта называется Кобылья, на карте не обозначена и с воды не видна. Должна стоять на высоком левом берегу. Иван сказал, там ёлка с тройным стволом, а с правой стороны вливается речка Кобылья. Но речка она только в половодье, сейчас это просто маленьких ручеёк, который легко проскочить и не заметить. Так что надо идти с повышенным вниманием. Вон он, кажется, овражек по правому берегу – речка Кобылья. Точно, а вот и ёлка! Снизу у воды крохотный песчаный пятачок, можно причалить лодку. Высоковато карабкаться, но путь наверх явно протоптан. Всё правильно, вот она, изба! Что ж, вполне приличная. Поставлена, как видно, совсем недавно, поэтому её и на карте нет. Интересно: окно со ставней. Как мне потом объяснили, от медведя. Внутри всё как подобает: печка, нары, стол. Ещё один стол снаружи, оборудованное костровище. И место очень хорошее, боровое: мох, сосны. Времени, однако, скоро 11, расслабляться не следует. Надо себе по-быстрому что-нибудь приготовить, чтобы хватило и сейчас, и на утро. И отдыхать. Завтра хотелось бы выйти пораньше, проплыть подольше. Лечь удалось только в час ночи. И утром раньше половины 10-го выйти не получилось. Сегодня надо попробовать погрести по полной программе: с утра и до позднего вечера. Хочется побольше пройти. Дни сейчас стоят жаркие, и по утренней прохладе идти приятно. Пёза – речка спокойная, без особых перекатов, иногда встречаются мелководные места, кошки (намытые песчаные островки). Попадёшь на что-нибудь такое, не зная фарватера, потом приходится вылезать, протаскивать лодку. Места пошли совсем дикие, глухие. Из людей я здесь в единственном числе. О! А вот мне и компания. Олень к речке вышел, фыркает. Как он лихо по склону-то скачет! Времени уже 2 часа, где-то через километр должна стоять следующая изба: левая сторона, высокий берег, место называется Веселое (ударение на “о”) или Кривляк. С воды её опять же не видно, останавливаться тут незачем, перекус у меня уже был. Ещё часа три хода, и я по карте констатирую середину своего водного перегона. Неплохой темп. Времени 5 часов, километра через 4 должен быть Орловец. Между тем, эта моя посудина-корыто начинает мне потихоньку надоедать. Сидеть неудобно: это не байдарка, спиной опереться не на что. И ноги некуда девать: если вытянуть – спина быстро устаёт без опоры, под себя поджать – грести мешают. Так и меняешь положение с одного на другое. Вот пошёл относительно прямой участок реки, за ним правый поворот, и на правом берегу, на открытом месте показывается изба. Это Орловец. С левой стороны вливается Орловец-ручей и идёт высокая едома, этажа на 4. На дальнем, более крутом участке поворота едома становится щельей с обрывом, сходящим непосредственно в воду. Какая-то эта щелья не совсем обычная. Что это там за вкрапления, отдающие голубизной? Надо будет потом подойти поближе, поглядеть. А сейчас причалить к левой стороне и полчасика походить по твёрдой земле. Поразмяться малость. По этому берегу тоже где-то стоит изба, а ещё здесь должна начинаться дорога на Езевец. Очень хочется на неё посмотреть. Вскарабкаться по склону и немного пройти вперёд по течению. Ну вот она, эта самая дорога. Что ж, очень даже неплохая: сухая, боровая, две песчаные колеи. Начинается (вернее, заканчивается) она “разворотным пятачком”, и здесь же по склону идёт спуск к избе. Это старая изба, на том берегу – новая. От “разворотного пятачка” отходит ещё пара тропинок. Уже потом, с опозданием, я узнал, что если бы я прошёл метров 300 назад, к Орловцу-ручью, то увидел бы крест. Когда-то давно в этом месте заселялся человек по фамилии Орлов, отсюда и название – Орловец. Однако поселение здесь так и не возникло. Но крест стоит. А по этой дороге так и хочется пройтись, хотя бы немного, до того она приятная. Мне потом объяснили, что она вся такая: идёт исключительно верхом, борами. До Езевца по ней 24 километра (по реке, для сравнения, 43), дорога срезает все носы. Эх, с удовольствием бросил бы сейчас это корыто, переночевал в избушке, а утром двинул бы по дороге. За день бы дошёл. Но что поделаешь, лодку обещался доставить хозяину. И вообще, времени уже 8-й час, надо отчаливать. На ночь я здесь оставаться не собираюсь, пойду до следующей избы – избы с названием Медвежья. Ну вот она, Орловецкая щелья. Из неё, оказывается, роднички бьют. И выносят наружу некую массу, которая в подсохшем виде обладает тем самым голубым оттенком. Какой-то род глины. Так вот они какие, голубые щельи. Жаль, кадра хорошего не получится: уже вечер, и вся щелья в тени. Не будет адекватной цветопередачи. А без этого нет никакого смысла. До Медвежьего по карте километров 11. Вчера это расстояние я бы прошёл часа за три. Но чем дальше, тем более становится заметным, что скорость моя постепенно падает. Течение замедляется: речка потихоньку набирает ширину, сейчас она уже местами до 100 метров. Плывёшь и только смотришь поперёк течения: какая струя течёт быстрее. Если такую замечаешь, подгребаешь к ней. Так и перестраиваешься постоянно из одной струи в другую. Зря я, наверное, так делаю, всё это силы забирает… Эти ещё достают, летающие паразиты. Они будто бы эстафету друг другу передают. Днём, в самую жару, донимают оводы. Как жара спадёт, ближе к вечеру, оводы пропадают, мошка вылезает. И совсем вечером мошка сходит, комары налетают – злющие! И ни минуты покоя. Сидишь в штормовке, в накомарнике, иначе загрызут. Когда же я наконец дойду? Все силы уже на исходе. Лучше бы заночевал в Орловце. Ну вот, наконец-то: по правому берегу открывается луговина, открытое пространство. Оно и на карте обозначено, вместе с избушкой. Это Медвежье. Снизу каменистая отмель, причаливаю. Припозднился я сегодня, времени уже 12-й час. Подняться от воды – и вот она, изба Медвежья, на краю луга. Нет, нельзя так всё-таки себя выматывать, 13 часов сегодня за вёслами. Для чего? Чтобы непременно дойти за три дня? Но я же по времени ничем не ограничен. Или просто надоело в этом корыте корячиться?.. Сейчас бы упасть на нары – и до утра. Но нет, надо сначала себе что-нибудь приготовить. Сварить какую-нибудь гречку. Причём чтобы хватило ещё и на завтрак, и на обед. Сегодняшний вариант с мелкими перекусами меня больше не устраивает. Костровище здесь есть, но это уже не изба Кобылья с обилием дров. Здесь обилие только комаров. Спать бухнулся прямо так, на голые доски, даже не снимая сапоги. Под голову только что-то кинул. Отключился сразу же. Но всё-таки к утру немного пришёл в себя. Вышел в половине 10-го. Ну что, дойду я за сегодня или не дойду? До Езевца осталось 32 километра. За вчерашний день я прошёл 36. Даже если и дойду, то поздно вечером и никакой. Надо ли мне это?.. Уже метров через 700 от своей ночёвки подхожу вдруг к одному интересному месту. Крутой речной нос, река делает разворот влево на 180, а с правого берега прямо из воды вырастает высокая щелья. Это Перецкий нос и Перецкая щелья. Река будто бы об неё ударяется и отскакивает назад. Вся щелья в бесчисленных родничках (сероводородных), выносящих слои глины, той самой, чёрно-голубой. Струи воды стекают по мрачному крутому склону, образуя разломы и промоины. Ощущение даже несколько жутковатое: вся эта угрюмая и мокрая громада нависает над тобой и вот-вот обрушится. Но запаха сероводорода не ощущается: ветер с другой стороны. Да, ветер. Когда я подходил к носу, он был попутный, а как развернулся, стал, соответственно, встречный. И довольно приличный. Даже волна пошла. Гребёшь, гребёшь изо всех сил, а всё стоишь на одном месте. Никак не могу отойти от этой Перецкой щельи – не отпускает. Кое-как всё-таки выгреб. Но ветер продолжает дуть в лицо, и течение слабое-слабое. Очень медленная скорость. Но самая тоска началась, когда пошёл трёхкилометровый ровный участок. Длинный-длинный речной коридор. Лопатишь вёслами, лопатишь, а конец этого коридора как маячил вдали, так и маячит там же, ничуть не приближаясь. Времени уже первый час, а пройдено всего ничего. Нет, не успею я сегодня дойти… Ну вот, закончился, наконец, этот дурной коридор, дальше плавный правый поворот и место под названием Фатьянка. У правого берега большая песчаная отмель, и на карте здесь обозначена изба – но в действительности её уже нет. Времени половина 2-го, надо бы тут устроить что-то вроде обеда. С костром возиться в лом, есть немного вчерашней холодной гречки и холодный чай. Хлеб, правда, заканчивается – ещё архангельский. Взял там немного, думал, здесь подкуплю, да вот вышло несколько иначе. Вот ещё новая заморочка. Как там Пятачок-то всё повторял? “Кажется, дождь собирается”? Те дни было жарко-солнечно, а сегодня сначала облачка набежали, и вот уже и погромыхивает. Плохо, когда дождь застаёт в лодке: укрыться негде. Так, кажется, началось. Надо пересидеть где-нибудь в лесочке, под накидкой. Дождик малость затянулся. Пересидеть-то пересидел, да вот времени уже без малого три. Скорость у меня сегодня крайне медленная, 10 километров шёл почти 4 часа, какие реальные перспективы? Ближайшая изба километра через 2, на месте Подчёрном (Чёрном). Больше до Езевца изб нет, но где-то между Подчёрным и деревней должна быть старая дойка и там какой-то домик. На эту дойку, видимо, и надо ориентироваться. Вот очередной поворот, открывающий следующий участок реки. А что это там такое? Длинное, и стоит поперёк русла. Лодка что ли? Точно, лодка. Это уже интересно. В принципе, до деревни уже не так далеко. А если на ней приехали оттуда, то когда-нибудь поедут и обратно… Ну вот она, лодка, стоит у песчаной отмели. Всё верно, пришла из деревни. Ну что, поместится в ней моё корыто? Вполне поместится. Дело осталось за малым – дождаться хозяина. Или попробовать найти его самому. По следам – на песке должны остаться. Следы вывели к берегу, потом на пожню-луговину, вытянутую вдоль реки. Пожня частично выкошена, стожок стоит. После пожни вход в лес, небольшой подъём на следующий уровень – и вот уже чувствуется запах дымка. Костерок, в котелке что-то варится, и избушка, совсем новенькая. В избушке двое: мужичок по имени Василий, с ним племянник Савватий, паренёк лет 17-ти, оба с Езевца. Угостили ухой. Приехали сюда за морошкой, да вот нет её. Так, самая малость. Не каждый год она выходит, это прошлом году ею везде объедались. Ещё пару дней собираются здесь пробыть (мой вариант, соответственно, пролетел), сено потихоньку подгребают. Избу эту ставил Савватий, есть здесь ещё и старая изба, метров 200 ниже по течению, у дальнего края пожни. Так что место для ночёвки имеется, могу остаться здесь. Или всё-таки пойти дальше? До дойки отсюда 10 километров, от дойки до деревни ещё 10. Тут всё промаркировано, по тому берегу стоят речные километровые знаки: здесь “210” (расстояние меряется от устья, вверх по течению), у дойки – “200”, Езевец – “190”. Времени половина 6-го, надо решаться. Для начала перегнать лодку до старой избы. Ёлы-палы, опять дождь пошёл. Не то, чтобы сильный, но рюкзак надо уносить в избу. – Оставайся здесь, сейчас ливанёт, – говорит Василий. – Видишь, белая стена? Это дождь. И действительно – сплошная пелена. Как раз в той стороне, куда мне ехать. Правда что ли остаться? Устроить себе полуднёвку, вернее “вечёрку”. Для восстановления сил. 20 оставшихся километров можно будет пройти и завтра, особо не напрягаясь. В старой избе даже уютней, чем в новой. Видно, что стоит она очень давно, и немало народа в ней побывало. Всё необходимое для жизни здесь имеется: оборудованное костровище, топор, умывальник. Кстати. На здешних стоянках уже не в первый раз вижу один любопытный предмет. Фигурно оформленная дощечка с несколькими отверстиями, а на конце длинный металлический крючок. А это, оказывается вот что. Костровища тут оборудуются не совсем обычно. Ставятся стационарно две стойки, а на них устанавливается не одна, а две перекладины: на одном уровне и на расстоянии толщины стоек. И между перекладинами пропускается та самая дощечка с крючком, в одно из отверстий которой продевается какой-нибудь сучок. На этом сучке она и висит, с котелком на крючке, может ездить вдоль перекладин. А выбрав для сучка то или иное отверстие, можно регулировать высоту. Вот такая интересная вещица. Называется варило. Поначалу она мне напомнила лемешину, которой покрываются главы деревянных церквей. Василий говорит, долгими зимними вечерами охотникам-рыбакам делать нечего, вот они и выделывают всякие подобные штуки. Нигде больше такой не видел, только здесь, на Пёзе. Утром Василий вскипятил чайник, мне оставалось только упаковать рюкзак. Дождливая полоса, кажется, прошла, можно трогаться в путь. Вышел на час раньше обычного, в половине 9-го. Иду медленно, никуда не тороплюсь. Собственно, и не разгонишься: течения почти нет и встречный ветер. Одно хорошо: мошкару сдувает. Сидишь и потихоньку подгребаешь. Отсчитываешь часы и речные повороты. Времени 12 часов, вижу дойку (вернее, то, что от неё осталось). Полянка, маленький домишко-будочка, следы старых скотских оград. Здесь надо устроить обед. По настоящему, в горячем варианте. Пусть бич-пакет, но с костерком. С хлебом, кстати, вопрос тоже решился. Василий мне вчера сухарей отсыпал, полный полиэтиленовый мешок. Да, действительно не надо было мне вчера сюда идти. Домишко-то так себе, дощатый и с множеством щелей. Мошкара налетит только так. Правильно вчера пошёл дождь. На противоположной стороне, на дереве, висит знак “200”, и где-то там невдалеке должна проходить Орловецкая дорога. До деревни по ней 3 с половиной километра, по речке – 10: она тут делает особо витиеватую загогулину. А вот про самое интересное я, к своему стыду, совсем позабыл, вспомнил только после. Хотя мне об этом говорили и сафоновские мужики, и потом по пути повторяли… Судя по описанию, это тоже где-то недалеко от дойки, на том берегу. Их здесь называют захряки. Два пенька, облачённые в человеческую одежду: мальчик и девочка. Мужик один это сделал: дети у него пошли в лес и заблудились. Зачем сделал, я так и не понял: то ли знак хотел оставить, то ли как оберег. Батюшка мезенский потом мне сказал, что такое есть ещё в одном месте, выше Сафоново… Ну вот, кажется, я потихоньку подхожу к финишному участку. С каждым километром всё больше признаков обитания. Моторки проносятся мимо, изгороди на берегу. Времени 6 часов вечера, и я вижу первый дом! Однако это ещё не деревня. Она стоит в длинной речной петле с узкой горловиной (как и Ёлкино, три года назад), и эту петлю мне надо огибать. Сейчас бы причалить да и перейти пешком эту горловину, там всего-то метров 200. А объезжать – 4 километра. Вон даже крыши домов можно с воды увидеть. Но моя задача – довести лодку до основной стоянки, а это значит – к самой деревне. Вон на берегу пара домиков и ещё несколько развалин. Всё верно, на карте так и нарисовано. Здесь два Езевца: основной – он дальше, за речным разворотом, а это, видимо, старый, почему-то покинутый. Сейчас начнётся генеральный правый выворот, за которым должна уже открыться финальная точка моего четырёхдневного плавания. К деревне подошёл только в половине 8-го. Длинная вереница домиков по правому берегу. Что-то какие-то они все маленькие. Один только вижу большой, у дальнего конца. Но всё равно очень живописно они смотрятся: речная гладь, голубое небо, домишки отражаются в воде. Надо бы это сейчас заснять, прямо с лодки, и тогда можно будет причаливать. Вон туда, к ближнему краю лодочной стоянки. Средняя Пёза Средней Пёзой здесь называют территорию Мосеевского сельсовета – деревни Езевец, Баковская, Калино и само Мосеево. Все они стоят по правому берегу и связаны между собой ниточкой-дорогой. Расстояния тут вполне обозримые: 7, 12 и 5 километров. Так что проблем с передвижением быть не должно. После Мосеево когда-то была ещё одна деревня, Вирюга, но она уже давно числится нежилой и де-юре не существует. Хотя от неё ещё кое-что осталось. Но это всё потом, а сейчас надо для начала найти Альберта Витальевича Яковлева, доложиться, что лодку я перегнал. Ребятишки сказали, дом его здесь неподалёку, новый и большой. Про лодку Альберт Витальевич вспомнил не сразу: “Какая такая лодка?” Действительно, зачем ему это корыто, когда у него на реке стоит такой лайнер? Лодка-гигант, 9 метров длиной, из ракетного металла. Она и вправду будто “Ракета”: мотор заведёшь – задирает нос и несётся как на подводных крыльях. Альберт меня прямо сразу на ней и повёз – в обратную сторону. Недалеко, до кладбища, только нос обогнуть. Просто там есть нечто такое, что хотелось бы заснять, пока ещё достаточно светло. Но это уже отдельная история. Было когда-то здесь, в Езевце, старообрядческое поселение. И как-то во времена активных преследований старообрядцев прибыл сюда отряд солдат, дабы “обратить раскольников”. Те же предпочли другое. Будучи не в силах противостоять вооружённому отряду, они затворились в избе и подожгли себя изнутри. И все сгорели заживо. Вот такая история. Интереснее всего, что аналогичную историю, почти один в один, я уже знаю по своему прошлогоднему печорскому путешествию. Она произошла в 1743 году на печорской Пижме (Великопоженский старообрядческий скит), там сгорело 75 человек. Кроме того, как мне сказали, есть ещё и третье место, где происходили подобные события. И всё примерно в одно и то же время. А после езевецкого самосожжения местные крестьяне собрали с пожарища всё, что осталось, перенесли на кладбище и устроили общее захоронение. И оно стало очень почитаться: там стоит огромный крест, над ним специально установлена крыша – сень на двух столбах и с небольшим крестиком на коньке, и крест до такой степени увешен одеяниями, что его и самого не видно. А основная перекладина просто съехала на землю – то ли от времени, то ли от нагрузки. Лежит теперь внизу, у подножия, и никто её не трогает. Удивительная картина, такого я ещё нигде не видел. “Переночуешь у меня, а утром я тебя до Баковской подкину”, – говорит Альберт. Человек он простой и радушный, жену зовут Аня, детишки у них. Сам он охотник, причём занимается этим серьёзно, участвует в выставках охотничьих трофеев. Показывал мне свои экспонаты: шкурки, рога, черепа различных животных. Угощал лосиным мясом. Вполне нормальное мясо, почти как говядина. Цвет только тёмный. А ещё так получилось, что я сегодня попал на день рождения. Вскоре подтянулись гости с Баковской – Иван с Марией, Василий с Фаиной и ещё одна девушка Аня, чья-то племянница. День рождения у кого-то из них. Народ шумный, весёлый. Свет здесь, как и в Сафоново, на ночь выключают, но для магнитофона нашёлся запасной комплект батареек. Спать удалось лечь только в 4 утра. Домина у Альберта огромный, из двух половин. В одной он сам живёт с семьёй, а вторая как бы гостевая. Вот в этой гостевой половине я и устроился – а народ всё продолжал гудеть. Н-да, вариант ещё похлеще сафоновского. Это что, теперь в каждой деревне так будет? С праздника на праздник… Ну что, спать придётся часа четыре? Как бы то ни было, завтра надо быть в форме. До Баковской Альберт свезёт на лодке, там, я полагаю, долго не задержусь, хотелось бы завтра же добраться и до Калино. Езевец я, в принципе, с фотоаппаратом уже обежал, заснял пару интересных домиков. Один из них тот самый большой, что я сразу заметил с речки. Это, оказывается, дом прадеда Альберта. Дом действительно классический: высокий (с подизбовьем), длинный, 7 окошек на ширину фасада (4+3). Сохранились даже частично “курицы-потоки” (элементы безгвоздевой кровли), на коньке оленьи рога. Но вообще старинных домов в деревне очень мало. И этому есть вполне конкретная причина. Дело в том, что деревня Езевец (прежнее её название Язовец – язей тут много водилось) на этом месте стоит всего лет 30, раньше здесь был только хутор, Заозерье. А деревня стояла метрах в пятистах, на другой ветке речной петли. Мимо того места я проплывал, там ещё осталось несколько домиков с развалинами. История ординарная: там стал осыпаться берег, и дома начали сползать в речку. И в 70-е годы деревню перенесли. Поэтому и дома здесь в основном все новые. Старые остались, если их специально разбирали и перевозили. Сейчас в деревне порядка 30 дворов (50-60 жителей), деревня вытянута вдоль речки, дома стоят рядами, есть некоторое подобие центральной улицы. Альберт говорит, здесь раньше даже самолёты садились: мужики по собственной инициативе расчистили место под авиаплощадку на том берегу. Аэропорт действовал года три (конец 80-х – начало 90-х). Кстати, здание аэропорта – это тот самый первый дом, который я увидел с реки на подходе к деревне. Сейчас там что-то вроде клуба – собирается молодёжь. Итак, на утро остаётся только сбегать до старого Езевца, а ещё я тут у Альберта обнаружил одну очень интересную вещицу. Старинная прялка, вся расписная, в мезенской традиции. Поутру надо её обязательно вытащить на крылечко и заснять. В старом Езевце ничего примечательного не осталось. Один небольшой домик на “курицах-потоках”, второй без окон, нежилой, а третий – вообще одна видимость: как дом смотрится только с реки, а на самом деле развалины… В Баковскую прибыли к 11 часам. Деревушка ещё меньше Езевца, жителей 32 человека, однако старинных домов здесь сохранилось больше. И ещё стоит крест, прямо перед первым порядком (рядом) домов. Вот только заснять его будет сложновато: утро и солнце, самые худшие условия для фотографирования крестов. Крест, как и алтарь храма, ориентирован всегда на восток. Соответственно, лицевая сторона у него с запада, а ясным утром это получается однозначно против солнца. Только ждать, когда оно скроется за облаком. А ждать погоды для съёмки – это самый нудный процесс. Да и фон здесь, мягко говоря, не самый удачный: непосредственно за крестом стоит огромный столб, да ещё с раскосой подпорой. Вот, собственно, и вся деревня. Кажется, я начинаю понимать, почему речка Пёза такая “загадочная”, почему про неё почти ничего нигде не написано. Тут, видимо, просто не о чем писать. Нет здесь ничего особо выдающегося. Это касается и природных видов, и архитектуры, и этнографии, видимо, тоже. Фольклористы-этнографы, насколько я понял, сюда иногда заезжают, но исключительно эпизодически. Старообрядчество, как выясняется, тут тоже не было особо распространено, только та история о езевецком самосожжении. Однако я люблю ходить и по таким местам, и не в меньшей степени, чем по местам широко известным. В этом особый интерес – выискивать здесь свои особенности, свои “изюминки”, которые, возможно, сокрыты, не лежат на поверхности, но они есть, должны быть. Места-то исторические, и селения старинные, жители издревле обслуживали Пёзский волок, в былые времена основной торговый путь с Печорой и Сибирью… Времени половина первого, пора упаковывать фотоаппараты и двигать в Калино. Расстояние 12 километров. Пойду не спеша, к вечеру должен быть. В Калино, кстати, живёт мосеевский председатель Гмырин Василий Петрович. Альберт меня немного проводил, напутствовал: “Главное, в Кляп не сверни”. Кляп – это резко выдающийся влево речной нос, вытянутый на 3 с половиной километра. Находится на середине пути, и туда есть отворот. Впрочем, Кляп – это не единственная возможность сбиться с дороги. Поплутал там маленько в одном месте, хорошо, есть основной ориентир – телефонная линия. А так дорога нормальная, в основном борами, попадаются и сыроватые участки, там дорога превращается в тропу. Ездят сейчас по ней исключительно на мотоциклах, машин здесь нет. В совхозные времена был один грузовик, но он уже не на ходу. Проблема у меня сейчас только одна: в штормовке идти или без? В штормовке невыносимо жарко, а без неё комары съедят. Их тут неимоверное количество: кругом болота. За 3 километра до деревни пришлось форсировать ручей, Калиновский Выжлец, затем ровный боровой участок, и вот, наконец, впереди завиднелся первый дом. Времени начало 7-го, в самый раз. Дом председателя Василия Петровича второй по счёту. Он ещё в Мосеево, на работе, дома жена Любовь Аркадьевна, сын с дочкой. Василий Петрович будет позже, какое-то у них там сегодня собрание, в связи с предстоящими перевыборами. “Ну вы у нас остаётесь?” – скорее утверждает, чем спрашивает Любовь Аркадьевна. Замечательно: вопрос с ночёвкой решён. А в Мосеево можно будет уехать завтра вместе с Василием Петровичем. Потом, правда, непонятно что. А потом – второй проблемный участок: 60 километров по речке, без дорог, до деревни Лобан. И этот вопрос надо будет как-то решать… А. С. П. август 2005 – февраль 2006

Источник текста
Источник фото
Место на карте