Знаете, если уж говорить честно, то сама я к античной поэзии отношусь достаточно спокойно, хотя на истории античности всегда была просто помешана. Слишком много веков отделяет от возможности понять и полюбить. Но есть вещи, которые мне действительно нравятся. При этом они мне нравятся именно в переводе. Я раньше неплохо читала на классической латыни, но лет пять почти что не практиковалась, и забыты многие правила, без которых смысл фраз далеко не всегда понятен. Иногда собираюсь все подтянуть и повторить, но лень не позволяет=))) Так вот, проза в оригинале производила впечатление, поэзия - нет
У Катулла люблю одно из стихотворений о Лесбии. Из-за него я заинтересовалась этой истории когда-то. Могу чуть-чуть продолжить тему:
Дж. Вегилин. "Лесбия"
Будем, Лесбия, жить, пока живы,
И любить, пока любит душа;
Старых сплетников ропот брюзгливый
Пусть не стоит для нас ни гроша.
Солнце сядет чредой неизменной
И вернется, как было, точь-в-точь;
Нас, лишь свет наш померкнет мгновенный,
Ждет одна непробудная ночь.
Дай лобзаний мне тысячу сразу
И к ним сотню и тысячу вновь,
Сто еще, и к другому заказу
Вновь настолько же губки готовь.
И как тысяч накопится много,
Счет собьем, чтоб забыть нам итог,
Чтоб завистник не вычислил строго
Всех лобзаний и сглазить не мог.
Хочешь, Лесбия, знать ты, наверно,
Сколько нужно лобзаний твоих,
Чтобы я не просил их безмерно
И, с излишком довольный, притих?
Как песок неисчетны крупицы,
Сплошь усеявшие Ливии край
По соседству Киренской границы,
Где на сильфий всегда урожай,
Меж святилищем в знойной пустыне,
Где Юпитер судьбу говорит,
И меж зданием, равным святыне,
Древний Батт под которым зарыт,
Или столько в безмолвии ночи
Ярких звезд по дороге своей
Устремляют бессмертные очи
На любовные тайны людей,
Столько жаждет Катулл ненасытный
Обменять поцелуев с тобой,
Чтобы счесть их не мог любопытный
И смутить наговорами - злой.
(Перевод Ф. Корша)
Пойнтер. "Лесбия и ее воробей"
Годвард. "Лесбия и ее воробей"
Плачь, Венера, и вы, Утехи, плачьте!
Плачьте все, кто имеет в сердце нежность!
Бедный птенчик погиб моей подружки,
Бедный птенчик, любовь моей подружки.
Милых глаз ее был онй ей дороже.
Слаще меда он был и знал хозяйку,
Как родимую мать дочурка знает.
Он с колен не слетал хозяйки милой,
Для нее лишь одной чирикал сладко,
То сюда, то туда порхал, играя.
А теперь он идете тропой туманной
В край ужасный, откуда нет возврата.
Будь же проклята ты, обитель ночи,
Орк, прекрасное все губящий жадно!
Ты воробушка чудного похитил!
О, злодейство! Увы! Несчастный птенчик,
Ты виной, что от слез, соленых, горьких
Покраснели и вспухли милой глазки.
(Перевод А. Пиотровского)
Альма-Тадема. "Лесбия, оплакивающая своего воробья"