EGF (Золотой_век_Поэзия) все записи автора

Русь! Русь! вижу  тебя,  из  моего  чудного,  прекрасного  далека  тебя   вижу:   бедно, разбросанно и неприютно в тебе; не развеселят, не  испугают  взоров  дерзкие дива природы, венчанные дерзкими дивами искусства,  города  с  многооконными высокими дворцами, вросшими в утесы, картинные дерева  и  плющи,  вросшие  в домы, в шуме  и  в  вечной  пыли  водопадов;  не  опрокинется  назад  голова посмотреть на громоздящиеся без конца над нею и в вышине каменные глыбы;  не блеснут  сквозь  наброшенные  одна  на   другую   темные   арки,   опутанные виноградными сучьями, плющами и несметными миллионами диких роз, не  блеснут сквозь них вдали вечные линии сияющих  гор,  несущихся  в  серебряные  ясные
небеса. Открыто-пустынно  и  ровно  все  в  тебе;  как  точки,  как  значки, неприметно торчат среди равнин невысокие твои города; ничто не  обольстит  и не очарует взора. Но какая же  непостижимая,  тайная  сила  влечет  к  тебе? Почему слышится и раздается немолчно в ушах  твоя  тоскливая,  несущаяся  по всей длине и ширине твоей, от моря до моря, песня? Что в ней, в этой  песне? Что зовет, и рыдает, и хватает за сердце? Какие звуки болезненно лобзают,  и стремятся в душу, и вьются около моего сердца? Русь! чего же  ты  хочешь  от меня? какая непостижимая связь таится между нами?  Что  глядишь  ты  так,  и зачем все, что ни есть в тебе, обратило на меня  полные  ожидания  очи?..  И еще, полный недоумения, неподвижно стою  я,  а  уже  главу  осенило  грозное облако, тяжелое грядущими дождями, и онемела мысль пред твоим пространством.
Что пророчит сей необъятный  простор?  Здесь  ли,  в  тебе  ли  не  родиться беспредельной мысли, когда ты сама без конца? Здесь  ли  не  быть  богатырю, когда есть место, где развернуться и пройтись ему? И  грозно  объемлет  меня могучее   пространство,   страшною   силою   отразясь   во   глубине   моей; неестественной властью осветились мои  очи:  у!  какая  сверкающая,  чудная, незнакомая земле даль! Русь!..
 

gracija (Золотой_век_Поэзия) все записи автора

Зима недаром злится,

Прошла ее пора-

Весна в окно стучится

И гонит со двора.

И все засуетилось,

Все нудит Зиму вон-

И жаворонки в небе

Уж подняли трезвон.

Зима еще хлопочет

И на Весну ворчит.

Та ей в глаза хохочет

И пуще лишь шумит...

Взбесилась ведьма злая

И, снегу захватя,

Пустила, убегая,

В прекрасное дитя...

Весне и горя мало:

Умылася в снегу

И лишь румяней стала

Наперекор врагу.

 

Василий_Костенко (Золотой_век_Поэзия) все записи автора Василий Костенко
Пушкин и дуэли.

Хоть сослан был младой поэт,
Чуть боле двух десятков лет,
Но автор,изданной "Людмилы",
Уж чувствовал себя кумиром.

И Кишинёвский тусклый свет,
Дразнил немало наш поэт,
И в карты крупно он играл,
А как- то Зубову сказал:

- "Что он играет против правил,
И зря ва-банк, ему он ставил."
- "Извольте сударь объясниться"
- "Ну чтож, за мной не залежится."

И вот уж едут в виноградник,
Дуэлей местных всех рассадник,
С названьем сладостным в "малину",
Найдя для драки сей причину.

Стреляет Зубов - офицер,
Но мимо, плох его прицел.
А Пушкин вовсе не стреляет,
И дуэлянта вопрошает,

Не чувствуя ничьей вины,
"Сударь - Вы удовлетворены?"
И ожидав ответный выстрел,
Обнятся бросился тот быстро.

Но Пушкин,отстранясь при том,
Ответил холодно кивком.

А как-то раз, средь танцев в свете,
Неуважение отметив,
Разгорячённый от вина,
Старый герой бородина,

Полковник, в орденах мундир,
Над егерями командир,
К барьеру Пушкина зовёт,
А на дворе метель метёт.

Стреляют дважды на рассвете,
Но им мешает сильный ветер,
И отложив сию дуэль,
Уж ресторана ищут дверь.

И в заведеньи "Никколети",
Утих и ссоры буйный ветер,
И Алексеев - друг поэта,
Их тут же помирил приэтом.

-"Полковник, я Вас уважал",
герою Пушкин там сказал -
"Поэтому и вызов Ваш ,
Я тот час принял не как блаж".

На что полковник отвечал:
-"Под пулями не раз стоял,
Вы пишите стихи умело,
И также Вы в дуэлях смелы".

Не раз был Пушкин на дуэли,
Но пули мимо пролетели,
А вот январским стылым днём,
На Чёрной речке, пуля в нём.

Представить страшно нам теперь,
Когда в распущенные нравы,
Вдруг сохранилась бы дуэль,
Как дело чести, без забавы.

Когда за оскорбление мужчина,
За слово пулей отвечал,
И без разбора званья,чина,
К барьеру запросто вставал.

Когда отказом от дуэли,
Суда был строже приговор.
Те кто позора не хотели,
Стрелятся шли за каждый вздор.

Да, в наше время нет дуэлей,
К барьеру больше не зовут,
А на словах все осмелели,
И брань нещадную несут.

Порой так хочется,чтоб слово,
Как в тот жестокий,славный век,
Могло ответить пулей снова,
Чтоб цену знал им человек.

25 августа 2008г. К ВаМ.
,

gracija (Золотой_век_Поэзия) все записи автора

Каждый перед всеми за всех и за всё виноват....

Ф.М.Достоевский

EGF (Золотой_век_Поэзия) все записи автора

    Чтобы написать историю своей жизни, надо сначала прожить эту  жизнь,  - поэтому я пишу не о себе.
   Я был еще совсем юным,  когда  меня  поразила  чудовищная  нравственная болезнь, и теперь хочу описать то, что происходило со мной в течение  трех лет.
   Будь болен я один, я не стал бы говорить об этом,  но  так  как  многие другие страдают тем же недугом, то я и пишу для них, хотя не вполне уверен в том, что они обратят внимание на мой рассказ. Впрочем, если  даже  никто не задумается над моими словами, я все-таки извлеку  из  них  хотя  бы  ту пользу, что скорее излечусь сам и, как лисица, попавшая в западню, отгрызу
прищемленную лапу

EGF (Золотой_век_Поэзия) все записи автора

Мне надо рассказать,  при  каких  обстоятельствах  я  впервые  захворал болезнью века.
   Я сидел за столом, за роскошным ужином  после  маскарада.  Вокруг  меня были мои друзья, наряженные в  великолепные  костюмы;  со  всех  сторон  - молодые люди и женщины, блиставшие красотой и весельем; справа и  слева  - изысканные блюда, бутылки с вином,  люстры,  цветы;  над  головой  у  меня гремел оркестр, а напротив сидела моя любовница, восхитительное  создание, которое я обожал.
   Мне было тогда девятнадцать лет; я не знал еще  ни  горя,  ни  болезни; нрава я был гордого и вместе с тем прямого; я был исполнен самых  радужных надежд и не умел сдерживать порывы сердца. Выпитое вино играло  у  меня  в крови; то была одна из тех минут опьянения, когда все,  что  видишь,  все, что слышишь, говорит тебе о  твоей  любимой.  Вся  природа   представляется тогда  драгоценным  камнем  с  множеством  граней,  на  котором   вырезано таинственное имя. Хочется обнять всех, у кого видишь улыбку  на  устах,  и чувствуешь себя сродни всему  живущему.  Моя  возлюбленная  назначила  мне
ночное свидание, я медленно подносил к губам бокал и смотрел на нее.    Обернувшись, чтобы взять тарелку, я уронил на пол вилку. Желая  поднять ее, я нагнулся и, не  найдя  ее  сразу,  приподнял  край  скатерти,  чтобы посмотреть, куда она закатилась. Тут я увидел  под  столом  туфельку  моей возлюбленной, покоившуюся на башмаке молодого  человека,  сидевшего  подле
нее; их ноги скрестились, сплелись и то и дело слегка прижимались  одна  к другой.    Я выпрямился, сохраняя на лице полное спокойствие, велел подать  другую вилку и продолжал ужинать. Моя возлюбленная и ее сосед  были  тоже  вполне спокойны, почти не разговаривали между собой и не смотрели друг на  друга. Молодой человек, положив локти на стол, шутил с другой  женщиной,  которая показывала  ему  свое  ожерелье  и  браслеты.  Моя   возлюбленная   сидела неподвижно, в ее застывшем взоре разлита была томность.  Все  время,  пока длился этот ужин, я наблюдал за ними и не уловил ни  в  их  жестах,  ни  в
выражении лиц ничего, что могло бы их  выдать.

EGF (Золотой_век_Поэзия) все записи автора

Послушай,  -  сказал  Грушницкий  очень  важно,  -  пожалуйста,   не подшучивай над моей любовью, если хочешь остаться моим приятелем...  Видишь:
я ее люблю до безумия... и я думаю, я надеюсь, она  также  меня  любит...  У меня есть до тебя просьба: ты будешь  нынче  у  них  вечером...  обещай  мне
замечать все; я знаю, ты опытен в этих вещах, ты лучше меня знаешь женщин... Женщины! женщины! кто их поймет? Их улыбки противоречат их взорам, их  слова обещают и манят, а звук их голоса отталкивает... То они в минуту постигают и угадывают самую потаенную нашу мысль, то не понимают самых ясных  намеков... Вот хоть княжна: вчера ее глаза  пылали  страстью,  останавливаясь  на  мне, нынче они тусклы и холодны...
 

EGF (Золотой_век_Поэзия) все записи автора

Я принял серьезный вид и отвечал ему:
     - Да, она  недурна...  только  берегись,  Грушницкий!  Русские  барышни большею частью питаются только платонической любовью, не  примешивая  к  ней
мысли о  замужестве;  а  платоническая  любовь  самая  беспокойная.  Княжна, кажется, из тех женщин, которые хотят, чтоб их забавляли;  если  две  минуты
сряду ей будет возле тебя скучно, ты погиб невозвратно: твое молчание должно возбуждать ее любопытство, твой разговор  -  никогда  не  удовлетворять  его
вполне; ты должен ее тревожить ежеминутно; она десять раз публично для  тебя пренебрежет мнением и назовет это жертвой и, чтоб вознаградить себя за  это, станет тебя мучить - а потом просто скажет, что она тебя терпеть  не  может. Если ты над нею не приобретешь власти, то даже ее  первый  поцелуй  не  даст тебе права на второй; она с тобою накокетничается вдоволь, а года через  два выйдет замуж за урода, из покорности к маменьке, и станет себя уверять,  что она несчастна, что она одного только человека и любила, то есть тебя, но что небо не хотело соединить ее с ним, потому что на нем была солдатская шинель, хотя под этой толстой серой шинелью билось сердце страстное и благородное...
     Грушницкий ударил по столу кулаком и  стал  ходить  взад  и  вперед  по комнате.
 

vezlava (Золотой_век_Поэзия) все записи автора
Княгиня Волконская, как дочь знаменитого генерала Раевского, героя 12-го года, про которого Жуковский сказал: «Он был в Смоленске щит, в Париже меч России», как сноха старухи княгини Волконской, первой статс-дамы императрицы, имела все права на внимание и тем более подавала повод к опасениям государя. На ее просьбу о разрешении разделить изгнание мужа, Николай I отвечал ей собственноручным письмом, в котором приглашал ее еще раз подумать о том, что её ожидает, после того как она проедет Иркутск. «Впрочем, заканчивал он, предоставляю вполне вашему усмотрению избрать тот образ действий, который покажется вам наиболее соответствующим вашему настоящему положению». Письмо помечено 21 декабря 1826 года. Княгиня выехала в ту же ночь.
Полна трагизма сцена, когда маленький сын на ее коленях, пока она читает письмо, играет большой красною печатью царского конверта... Она простилась с ним с сонным, в три часа утра, и больше никогда с ним не видалась. Николенька умер в ноябре 1829 года. Над памятью ребенка почиет благословение великого поэта; в письме отца княгиня получила следующее четверостишие Пушкина:
В сияньи, в радостном покое,
У трона вечного Творца
С улыбкой он глядит в изгнание земное:
Благословляет мать и молит за отца.
С этой смертью обрывался голос, звавший княгиню Марию Николаевну в Россию. Она осталась в Сибири.
*Борисоглебская жизнь. 1917. N° 13 /3 декабря/.

III
Пушкин был близок ко всем членам семьи Раевских. В особенно дружеских отношениях он состоял с братом княгини Марии Николаевны, Александром; последний изображен в стихотворении «Демон». Пламенный поэт восхищался этой семьей, где отец и два сына были увенчаны лаврами военной славы, а четыре дочери были одна другой привлекательнее. Но младшая дочь, Мария, овладела сердцем его более, чем другие сестры. Ее образ оставил след не только в его сердце, но и в творчестве. Ей посвящена «Полтава». Хотя в изданиях читается: — «Твоя печальная пустыня», но найден в рукописях вариант, в котором сказано:
Твоя сибирская пустыня,
Последний звук твоих речей —
Одно сокровище, святыня,
Одна любовь души моей.
Еще след о ней находим в известной строфе о ножках:
Я помню море пред грозою:
Как я завидовал волнам.
Бежавшим бурной чередою
С любовью лечь к ея ногам!
Некрасов в своей поэме «Русские женщины» приводит рассказ о том, как Мария Николаевна, тогда почти девочка, с Пушкиным гуляла на Кавказе по берегу и промочила ботинки, убегая от волн... Вот происхождение этой строфы.

EGF (Золотой_век_Поэзия) все записи автора

    - Что до меня касается, то я убежден только в одном... - сказал доктор.
     - В чем это? - спросил я, желая узнать мнение человека, который до  сих пор молчал.
     - В том, - отвечал он, - что рано или поздно в одно прекрасное  утро  я умру.
     - Я богаче вас, сказал я, - у меня, кроме этого, есть еще  убеждение  - именно то, что я в один прегадкий вечер имел несчастие родиться.
 

EGF (Золотой_век_Поэзия) все записи автора

"История  души человеческой, хотя бы самой мелкой души, едва ли не любопытнее и не полезнее истории целого народа, особенно когда она - следствие наблюдений ума зрелого над самим собою и когда она писана без тщеславного желания возбудить участие или удивление".

gracija (Золотой_век_Поэзия) все записи автора

http://www.youtube.com/watch?v=oCUpKXDmgFc

gracija (Золотой_век_Поэзия) все записи автора

http://www.youtube.com/watch?v=8WbNI4so8Rs

EGF (Золотой_век_Поэзия) все записи автора

http://www.youtube.com/watch?v=ONsEA_dGlQ0

gracija (Золотой_век_Поэзия) все записи автора

http://www.youtube.com/watch?v=KK_wqKVlX9Q

gracija (Золотой_век_Поэзия) все записи автора

Долго снились мне вопли рыданий твоих,-
То был голос обиды, бессилия плач;
Долго, долго мне снился тот радостный миг,
Как тебя умолил я - несчастный палач.

Проходили года, мы умели любить,
Расцветала улыбка, грустила печаль;
Проносились года,- и пришлось уходить:
Уносило меня в неизвестную даль.

Подала ты мне руку, спросила: "Идешь?"
Чуть в глазах я заметил две капельки слез;
Эти искры в глазах и холодную дрожь
Я в бессонные ночи навек перенес.

gracija (Золотой_век_Поэзия) все записи автора

Не смейся, не дивися мне,
В недоуменье детски грубом,
Что перед этим дряхлым дубом
Я вновь стою по старине.

Не много листьев на челе
Больного старца уцелели;
Но вновь с весною прилетели
И жмутся горлинки в дупле.

gracija (Золотой_век_Поэзия) все записи автора

С бородою седою верховный я жрец,
На тебя возложу я душистый венец,
И нетленною солью горячих речей
Я осыплю невинную роскошь кудрей.
Эту детскую грудь рассеку я потом
Вдохновенного слова звенящим мечом,
И раскроет потомку минувшего мгла,
Что на свете всех чище ты сердцем была.
 

gracija (Золотой_век_Поэзия) все записи автора

Ей было 12, 13 – ему
Им бы дружить всегда.
Но люди понять не могли, почему
Такая у них вражда?!

Он звал её “бомбою” и весной
Обстреливал снегом талым.
Она в ответ его “Сатаной”, “Скелетом” и “Зубоскалом”.

Когда он стекло мячом разбивал,
Она его уличала.
А он ей на косы жуков сажал,
Совал ей лягушек и хохотал,
Когда она верещала.

Ей было 15, 16 – ему,
Но он не менялся никак.
И все уже знали давно, почему
Он ей не сосед, а враг.

Он “бомбой” её по – прежнему звал,
Вгоняя насмешками в дрожь.
И только снегом уже не швырял,
И диких не корчил рож.

Выйдет порой из подъезда она,
Привычно глянет на крышу,
Где свист, где турманов кружит волна,
И даже сморщится: - У, Сатана!
Как я тебя ненавижу!

 

 

А если праздник приходит в дом,
Она нет – нет шепнёт за столом:
-Ах, как это славно, право, что он
К нам в гости не приглашён!

И мама, ставя на стол, пироги,
Скажет дочке своей:
-Конечно! Ведь мы приглашаем друзей,
Зачем нам твои враги!

Ей – 19. 20 – ему.
Они студенты уже.
Но тот же холод на их этаже.
Недругам мир ни к чему.

Теперь он “бомбой” её не звал,
Не корчил, как в детстве, рожи,
А “тётей Химией” величал
И “тётей Колбою” тоже.

Она же, гневом своим полна,
Привычкам не изменяла
И так же сердилась: - У, Сатана! –
И так же его презирала.

Был вечер, и пахло в садах весной.
Дрожала звезда, милая…
Шёл паренёк с девчонкой одной,
Домой её провожая.

Он не был с ней даже знаком почти,
Просто шумел карнавал,
Просто было им по пути,
Девчонка боялась домой идти,
И он её провожал.
Потом когда в полночь взошла луна,
Свистя, возвращался назад.
И вдруг возле дома: - Стой, сатана!
Стой, тебе говорят!

Всё ясно, всё ясно! Так вот ты какой?!
Значит, встречаешься с ней?!
С какой – то фитюлькой, пустой, дрянной!
Не смей! Ты слышишь! Не смей!

Даже не спрашивай почему! –
Сердито шагнула ближе
И вдруг, заплакав, прижалась к нему:
-Мой! Не отдам, не отдам никому.
Как я тебя ненавижу!