Поговорить, - воздух со свистом вырвался из приоткрытых губ, когда сильные пальцы сжали мошонку Сасори.
- Поговорить? – Орочимару ухмыльнулся, склонился к лицу бывшего напарника и, оставляя на коже влажный след, провел по щеке языком. – С этим придется подождать. Ты же знаешь, как я ненавижу разговоры во время секса?! Раздевайся.
- Орочимару...
- Я жду, - дуло еще сильнее прижалось к виску, оцарапав нежную кожу. Сасори послушно стянул через голову футболку, расстегнул пояс и, позволив штанам упасть на пол, переступил через них. Теперь только нижнее белье скрывало его наготу. Каждый удар сердца отдавался в голове гулким звоном. Акацки с трудом сдерживался, чтобы не рассмеяться победно прямо в лицо Орочимару. Какой же он все-таки предсказуемый, вот это его и погубит.
Трусы отступник сдернул с Сасори сам, предварительно отбросив пистолет в сторону и повалив того на ковер. Раздвинув ноги, грубо протолкнул ему в анус палец одной руки, второй обхватив его полувозбужденный член. В ответ на эти действия гибкое тело выгнулось дугой, Акасуна болезненно зашипел, но даже не попробовал отстраниться, а его плоть под ладонью любовника запульсировала, наливаясь кровью.
- Оро... чимару... – полузадушенный всхлип сорвался с губ. Сасори вскинул бедра, усиливая давление, его руки взметнулись вверх, обвивая плечи партнера. – Не останавливайся... аах...
- Как скажешь, напарник, - усмехнулся бывший Акацки. Прижавшись губами к предплечью любовника, он с силой сжал зубы, оставляя на коже яркий след, и получил в награду хриплый всхлип, переходящий в крик. Привычно разработав расслабленные мышцы, направил рукой головку члена в узкое тесное отверстие. Он не собирался входить в него сразу целиком, Сасори сам двинулся ему навстречу, насаживая себя на член любовника. Широко распахнул глаза и глухо застонал, когда по телу пробежала уже привычная волнующая дрожь наслаждения.
Орочимару какое-то время еще пытался контролировать ситуацию, в то время как его партнер, казалось, совсем потерял голову, охваченный накатившей волной страсти. Он кричал и извивался под ним, стонал, обвив ногами его талию, подавался навстречу каждому толчку любовника. Его пальцы цеплялись за ткань рубашки, сминали, а потом, проскользнув под нее, впились в спину. Поползли вниз, оставляя на алебастре нежной кожи вздувшиеся кровоточащие царапины. Они кончили одновременно, и Орочимару завалился на тело Акасуны, придавливая его к полу.
Пролежал так несколько секунд, а когда попытался отодвинуться, понял, что не может этого сделать. Еще несколько попыток подняться привели к тому же результату – мышцы отказывались ему повиноваться, ему не удавалось пошевелить ни руками, ни ногами. Впрочем, он мог двигать головой, но это мало спасало его в сложившейся ситуации. Видимо, растерянность промелькнула в его взгляде, потому что в следующую секунду Сасори зло усмехнулся:
- Вижу, мое средство уже начало действовать. И как самочувствие? - столкнув с себя окаменевшее тело, Акасуна уселся рядом со своим партнером на корточки, не отрывая взгляда от него, продолжил говорить. - Глупый Орочимару... Видимо, ты забыл, что твой напарник – специалист по ядам? Ах да, конечно, ты же никогда не принимал меня всерьез. Неужели, действительно, думал, что я пристрелю тебя? Ну, уж нет, для такого, как ты, это было бы слишком просто. А твоя смерть будет очень болезненной, до-ро-гой, такой же мучительной, как то существование, в которое ты превратил мою жизнь. Эти твои бесконечные мальчики... – в янтарных глазах Сасори заплясали безумные огоньки. – Я долго ждал, когда же ты, наконец, оступишься, и я смогу наказать тебя. Какая ирония, что причиной твоего падения стал очередной твой «мальчик». Что, Учиха оказался тебе не по зубам?
Орочимару что-то прохрипел, и Акасуна склонился ниже, чтобы расслышать его тихий голос:
- Как?.. – глухо прошептал тот, едва приоткрывая бескровные губы. И тут же догадка осенила отступника - раньше, чем Сасори в небрежном жесте поднес ладонь к губам и подул на пальцы, словно сдувая с ногтей невидимые пылинки. Спина! Скорее всего, яд был нанесен на кончики ногтей, и когда он оцарапал ему спину, токсины сразу попали в кровь. Значит, он изначально собирался переспать с ним... это была всего лишь часть его плана. Определенно, Орочимару почувствовал бы гордость за своего напарника, если бы сам сейчас не находился в роли его жертвы.
- Лживая тварь!
Запрокинув назад голову, Сасори звонко рассмеялся:
- Приятно услышать это от тебя, Орочимару! Этот препарат – мое собственное изобретение. Смерть наступит примерно через полчаса. А уже через пять минут ты начнешь испытывать боль за счет того, что некоторые клетки в твоем организме начнут разрушаться. Впрочем, я могу облегчить ее, но за это потребую ответную услугу. Мне нужно знать, где ты спрятал Учиху Саске.
В ответ на гримасу бывшего напарника, которую иначе, чем отказ говорить что-либо, истолковать было нельзя, Сасори только усмехнулся:
- Что же, я предусмотрел и такой вариант событий, поэтому прихватил с собой еще один препарат, который поможет развязать тебе язык.
Подхватив плащ, лежащий в метре от него, Сасори поднял его с пола, достал из кармана ампулу и шприц, ухватил руку неподвижного Орочимару за локоть и с тихим скрипом вогнал иглу ему в вену...

Когда после разговора с Акасуной Кисаме вернулся в комнату, Итачи лежал на кровати, уставившись в одну точку на потолке. При появлении напарника он повернул в его сторону голову, да так и замер, пожирая взглядом некрасивое взволнованное лицо. Он молчал, поэтому Хошигаки пришлось начинать разговор первым:
- Сасори позвонит мне, как только будет что-нибудь известно о твоем брате, - присаживаясь на край кровати, сообщил он.
- Хорошо, - устало, но твердо ответил юноша.
- Итачи, - Кисаме придвинулся к нему еще ближе, и тот не сделал никакой попытки отстраниться. – После того, как найдем Саске, вы с ним отправитесь домой. А потом, когда вернешься...
- Нет, ничего не говори, - подросток рывком сел, узкой ладонью прикрыл Хошигаки рот, его глаза смотрели на напарника с немой мольбой. – Просто не оставляй меня одного сегодня, пожалуйста, только не уходи...
Он порывисто обхватил бойца за талию и уткнулся лицом ему в грудь. Худые плечи начали подрагивать, и Кисаме, пытаясь успокоить юного Учиху, опустил ладони ему на спину и легонько погладил, а потом еще и еще раз, пока Итачи окончательно не утих.
Юноша так и продолжал прижиматься к Хошигаки, сцепив руки за его спиной, лишь время спустя Акацки сообразил, что тот просто уснул - видимо, сказалось нервное напряжение последних дней. Теперь Кисаме сидел, боясь пошевелиться неосторожно, чтобы не разбудить подростка, и раз за разом прокручивал в голове разговор с Мадарой.

Когда дверь за Итачи захлопнулась, и они остались в палате вдвоем, старший Учиха кивком указал на стул, освобожденный юношей:
- Садись ближе.
Хошигаки послушно пересел, и Мадара поспешил огорошить его вопросом:
- Какие отношения у тебя с моим внуком?
- Мадара-сама, с чего...
- Хватит! – оборвал тот Кисаме. - Я понял все сразу, как только вы вдвоем зашли в палату. Так что у тебя с Итачи? Как далеко вы зашли? Расскажи мне по порядку, что произошло с тех пор, как он попал на базу...
И Кисаме начал говорить, сначала нехотя, с трудом подбирая слова, но потом история захватила его и, под гипнотизирующим взглядом черных глаз, он выложил Мадаре абсолютно все, включая события прошлой ночи.
- Хорошо, кажется, я разобрался в ситуации, - голос Учихи прозвучал абсолютно бесстрастно, таким же бесстрастным оставалось и выражение лица, по которому невозможно было понять, о чем думает его обладатель. - Что же, а теперь послушай меня. Я понимаю, что сам принял ошибочное решение, поставив вас в пару, но я же эту ошибку и исправлю. Одного я только не могу понять: как ты, Кисаме, допустил такое? Ты ведь не Итачи, ты взрослый уже человек, пора бы думать своей головой...
Кисаме чувствовал, что с каждым словом Мадары в его душе поднимается злость. Тот отчитывал его, как несмышленое дитя. А с какой, собственно, радости? Разве это его идеи привели к тому, что парень едва не стал жертвой насилия, а перед этим две недели провел как заключенный, в запертой камере под видеонаблюдением? Между тем, Учиха продолжал говорить:
- Когда найдем Саске, Итачи отправится с ним на некоторое время домой. А после возвращения на базу его напарником станет Сасори. Тебя же я попрошу не общаться с моим внуком, если того не потребует задание...
- Хватит! - не сдержавшись, повысил голос Кисаме. Он был уже не просто зол, он был разъярен. Если бы в пределах его досягаемости находилась стена, или любая другая горизонтально-вертикальная поверхность, он бы с удовольствием стукнул по ней кулаком. Но, так как ничего подобного поблизости не наблюдалось, ему оставалось только говорить, с силой стиснув пальцы в кулаки и сложив руки на коленях:
- Давайте будем последовательны, Мадара-сан! Если бы Вы не были высокого мнения об Итачи, Вы бы ни за что не стали затевать аферу с его похищением. Или Вы считаете, что он достаточно взрослый только для выполнения всякого рода опасных заданий, а для того, чтобы выбрать себе сексуального партнера, еще не дорос? Достаточно странная позиция! Все, что произошло между нами, произошло добровольно, Ваш внук очень важен для меня, и даже если Вы поставите его в пару к другому, это никаким образом не помешает мне общаться с ним и добиваться взаимности на свои чувства! – последние слова Кисаме договорил, не отрывая взгляда от пола.
- Хм... взаимности на твои чувства? – переспросил старший Учиха. – Хочешь сказать, что ты влюблен в Итачи?
- Да, я люблю его, - легко сорвались с губ слова признания, Хошигаки поднял глаза, встречаясь со взглядом Мадары. К его удивлению, вместо ожидаемой ярости он увидел на лице старика довольную усмешку:
- Я рад, что ты, наконец, понял это. Думаю, если повторишь все то же самое, что сказал мне, Итачи, он простит тебе твою тупость и нерешительность.
- Ну, Мадара-сама... – в голосе бойца послышалось возмущение и восхищение одновременно. Старый лис провел его, заставив признаться в том, в чем он боялся признаться даже самому себе.
- Можешь не благодарить, - прервал Учиха, поднимая руку в жесте, призывающем к вниманию. - А теперь, все же, давай вернемся к тому, как мы собираемся возвращать Саске?

Трель телефонной мелодии вырвала Кисаме из раздумий. Бросив взгляд на экран, он тут же поднес трубку к уху, а по окончании звонка легко встряхнул спящего подростка за плечи:
- Итачи, просыпайся, нам нужно ехать.
- Что-то случилось? – черные глаза испытывающее впились в лицо Хошигаки - даже едва проснувшись, Учиха тут же сориентировался в ситуации.
- Случилось, - подтвердил напарник. – Сасори звонил. Он знает, где находится твой брат.

Они подобрали Акасуну в центре, а после, следуя его указаниям, выехали за город и ехали еще полчаса, которые, казалось, тянулись так долго, что Итачи едва не сошел с ума. Двое же его попутчиков оставались абсолютно спокойными и даже завели беседу, от которой у юноши по спине побежали мурашки.
- Что с Орочимару? – спросил Хошигаки, не отрывая взгляда от дороги.
- Он мертв, - равнодушно протянул его собеседник.
- А тело?
- Оставил в квартире. Тот препарат, который я использовал, не обнаружат даже при вскрытии. Здесь поворачивай налево...
Когда автомобиль, наконец, остановился у небольшого склада, запертого на грубый амбарный замок, Итачи первый рванул к нему, оставляя за спиной напарника. Кисаме задержался совсем чуть-чуть –Сасори, оставшийся ждать их в машине, передал ключ от единственной оставшейся преграды, разделяющей братьев.

Первые несколько мгновений Учиха привыкал к темноте, но уже пару секунд спустя, сориентировавшись в полумраке помещения, он различил у стены матрас, на котором лежало неподвижное тело его младшего брата.
- Саске... – от волнения у Итачи перехватило дыхание. Он подбежал к импровизированному ложу, опустился на колени и склонил голову к груди ребенка, пытаясь расслышать удары сердца. К его ужасу, грудная клетка оставалась неподвижной, пульс на запястье не прослушивался. И тогда он закричал – громко, отчаянно – вкладывая в этот крик всю свою боль и безысходность:
- Сааааске! За что?
Гулкое эхо, отражаясь от стен, повторило его отчаянный крик. Хошигаки подошел и присел на корточки рядом с напарником, положил ладонь на впадинку между ключицами маленького Учихи. Какое-то мгновение, пока он ни различил биение венки под пальцами, ему казалось, что у него самого сейчас остановится сердце. А ведь он был солдатом, во время боевых операций ему доводилось видеть трупов больше, чем некоторым людям за всю свою жизнь. Но сегодня впервые, глядя на черноволосого подростка, убивающегося у тела своего брата, он почувствовал, что в груди у него что-то переворачивается и рвется на части. Хотелось прижать к себе этого сильного и в то же время такого хрупкого и ранимого юношу. Утешить его, просто прикоснуться к его телу, провести ладонями по узкой спине, положить его голову себе на грудь. Но Кисаме довольствовался тем, что ухватил его за плечи и рывком поднял на ноги.
- С ним все в порядке, мальчик просто спит, - глядя в потухшие глаза, выделяя каждое слово, произнес он. – Видимо, ему вкололи какую-то гадость, чтобы усыпить.
Убедившись, что его поняли правильно, Кисаме убрал руки и отошел в сторону – нужно было сообщить Мадаре о результатах их поисков. Ноги не держали Итачи: он оперся о стену, чтобы не упасть, а потом сполз на пол, подтянул колени к животу и обхватил их руками. Невидящим взглядом он смотрел на брата, прокручивая в голове все события последних двух недель. Его трясло как в лихорадке – перенесенные переживания, страх за брата, ссора с Кисаме – все это выходило сейчас из него сдавленными, полузадушенными рыданиями. Хошигаки, наблюдая за тихой истерикой напарника, снова был весьма недалек от того, чтобы высказать Мадаре все свои претензии – в этот момент он был почти уверен, что Итачи совсем не подходит для той жизни, которую уготовил ему дед. Сбросив звонок, он обратился к подростку:
- Мы должны отвезти твоего брата в больницу, там о нем позаботятся. Мадара-сама уже обо всем договорился.
- Да, хорошо, - юноша кивнул, но так и остался сидеть у стены. Боец тяжело вздохнул и поднял Саске с матраса. Только тогда Итачи словно опомнился и, перехватив ношу у напарника, сам понес своего брата к машине.

Кисаме так и не успел рассказать своему напарнику о чувствах, которые, как он осознал, испытывал к нему. А теперь, в присутствии младшего брата Итачи, и вовсе не знал, как заговорить с ним об этом. Он увидел Итачи только спустя сутки после того, как был обнаружен Саске, при прощании. Все это время юноша провел в палате своего младшего брата, куда Хошигаки медицинский персонал впускать категорически отказался. Когда действие препарата закончилось, и Саске проснулся, он был безмерно удивлен ажиотажу вокруг своей персоны. Ничего принципиально нового он не рассказал. Орочимару встретил мальчика на улице возле школы, сказал, что отвезет его к брату. У младшего Учихи не было никаких оснований не доверять ему – после встречи в Торговом Центре он был абсолютно уверен, что тот является знакомым Итачи. Вместе они подошли к машине, Саске сел в нее, а потом... потом он просто уснул, а когда проснулся, рядом с ним уже был его брат. Расспрашивать мальчика дальше не имело никакого смысла. В конце концов, Орочимару был уже мертв, так зачем травмировать психику еще одному ребенку?
Впрочем, Саске почти ничего не понял из путаных объяснений Итачи, он даже не догадывался, какая опасность угрожала его жизни, да и не только жизни, а потому оставался совершенно спокойным. В отличие от брата, который переживал за него куда больше, чем выказывал это внешне. Кисаме видел его тревогу невооруженным взглядом, не смотря на все попытки юноши скрыть ее за привычной бесстрастной маской.
Хошигаки проводил братьев до машины. Открыл дверцу, пропуская в салон Саске. Итачи задержался на несколько секунд.
- До встречи, Кисаме, - сказал он, опуская глаза. Юноша не знал, почему медлит, чего ждет. А Кисаме пытался поймать его взгляд, решив для себя, что если сейчас Итачи поднимет голову и посмотрит на него, то никуда он Учиху уже не отпустит, и плевать ему будет на брата, на деда, и на всех остальных его родственников вместе взятых. Один только взгляд...
Но напарник так и не посмотрел на него – рывком развернулся и скрылся в салоне автомобиля.
- До встречи, Итачи... – прошептал Акацки вслед автомобилю, увозящему от него возлюбленного.

- Ужас какой! Что это было за страшилище? – скривился Саске, когда машина тронулась с места. В тишине кабины звук пощечины прозвучал как выстрел. Глаза младшего Учихи широко распахнулись, с недоверием глядя в лицо брата. На длинных ресницах задрожали слезы. А в следующий момент Итачи потянул его на себя, обхватил за плечи и крепко сжал в объятиях.
- Никогда... никогда больше не называй так Хошигаки-сана, - его голос заметно дрожал, на какое-то мгновение Саске даже показалось, что он заплачет, но когда брат отстранился, глаза его были абсолютно сухими.

Вся последующая неделя слилась для Итачи в один – неимоверно длинный и безрадостный - день. Заниматься ничем абсолютно не хотелось, как и встречаться со старыми – теперь Учиха называл их исключительно так - друзьями, все валилось из рук, и даже компания Саске его утомляла. Он чувствовал себя потерянным, вся прошлая жизнь после похищения и встречи с Кисаме перестала для него существовать, будущая еще не была определена, а настоящая казалась сплошным разочарованием. Радовало одно – родители по-прежнему не досаждали ему своим вниманием, предоставляя по большей мере самому себе. С самого утра он уходил в сад, садился у фонтана и, опустив одну кисть в холодную прозрачную воду, любовался золотыми рыбками, снующими у самого дна, и собственным отражением на зыбкой водной поверхности. Он мог сидеть так часами, предаваясь своим размышлениям, пока ни появлялся непривычно тихий – настроение брата в эти дни передалось и ему – Саске и звал его на обед. А после трапезы снова возвращался на полюбившееся место.
Итачи старался не вспоминать о Кисаме, но мысли снова и снова упорно возвращали его к нему. Юноша не мог не думать о напарнике, мечтал увидеть его хоть одним глазком, ощутить ту ауру уверенности и спокойствия, которая окружала Хошигаки. И в то же время понимал, что его желание увидеть любовника, скорее всего, не имеет ничего общего с желаниями самого Кисаме.

Именно там, возле фонтана, и нашел своего старшего внука Мадара, приехавший навестить семью сына.
- Пройдемся? – он зябко поежился – у водоема было чересчур свежо – и, не дожидаясь Итачи, двинулся вглубь сада. Юноша догнал его через несколько секунд, зашагал рядом, пытаясь подстроиться под широкий шаг деда. Какое-то время они шли молча: старший Учиха ждал расспросов, а Итачи никак не решался заговорить о том единственном, что его действительно интересовало.
Первым не выдержал Мадара:
- Хочешь что-то узнать у меня? Спрашивай, - он остановился и повернулся к внуку.
Несколько мгновений подросток всматривался в его лицо, потом отрицательно покачал головой.
- Как скажешь, - пожал плечами дед. – А у меня для тебя есть подарок.
- Подарок?
- Держи, - словно из воздуха старший Учиха извлек небольшую коробку в оберточной бумаге, перетянутую бечевкой, и вложил ее в руки внука.
- Что это? – тот поднял удивленный взгляд на Мадару.
И в этот момент раздалась трель телефонного звонка. Коробка завибрировала у Итачи в руках, и он принялся срывать упаковку, пытаясь вскрыть свой «подарок» как можно быстрее. Добраться до содержимого коробки удалось не сразу, но когда это случилось, юноша с удивлением обнаружил в ней свой собственный мобильный телефон. Аппарат настойчиво продолжал трезвонить, высвечивая на экране незнакомый номер. Не раздумывая, Итачи нажал кнопку приема и поднес трубку к уху:
- Алло?
- Здравствуй, Итачи! – знакомый голос заставил младшего Учиху вздрогнуть. – Я жду тебя в машине возле вашего дома. Если хочешь поговорить – выходи, если нет – я тебя пойму...
Ответить юноше не удалось - звонок сразу же оборвался, о чем его оповестили длинные гудки. Подняв глаза на Мадару, он растерянно произнес:
- Кисаме...
- Ну, и чего же ты ждешь? – хитро прищурился дед. – Беги уже к нему, страдалец.

Секунды быстро утекали, складываясь в минуты. Хошигаки ждал, чувствуя, что с каждым ударом сердца исчезает его уверенность в собственных действиях. Мадара был очень убедительным, когда уговаривал его поехать вместе с ним и поговорить, наконец, с Итачи с глазу на глаз. Но теперь, когда он оказался на месте, сомнения вновь нахлынули на него, грозя утопить в своих бурных потоках.
Сжимая во вспотевшей ладони телефон, Кисаме ждал, напряженно следя за стрелками на экране, но ничего не происходило. Ничего не происходило очень долго...
А в тот момент, когда он окончательно уверился, что приехал зря, ворота поместья отворились, выпуская растрепанного и запыхавшегося Итачи. Замерев на мгновение, подросток рванул вперед, попадая в крепкие нежные объятия и прижимаясь к груди напарника.
- Я скучал по тебе...
- Я люблю тебя...
Слова, произнесенные в унисон, так и остались неуслышанными - потонули в жадном поцелуе, который соединил не только губы, но и сердца влюбленных.