Бутовская_птица (Наше_Ховрино) все записи автора

Вид парка с птичьего полета. 1957 год

В 1957 году в Москве с 28 июля по 11 августа проходил Всемирный фестиваль молодежи и студентов, шестой по счету. Традиционным событием  и праздником всех пяти предшествующих фестивалей молодежи  была посадка деревьев в парках тех городов, где проходили фестивали, в память этих незабываемых встреч. В Праге, Будапеште, Бухаресте и Берлине высаживались отдельные деревья – символически от каждого континента  мира или делегации. В Варшаве, на V Всемирном фестивале молодежи и студентов, была посажена Аллея дружбы. А у нас в Москве решили заложить целый парк – Парк дружбы!

 

Эта идея увлекла нас – Ежову Галину, Савина Анатолия и меня, Иванова Валентина, молодых архитекторов, только в июле 1956 года окончивших Московский архитектурный институт и работавших в Отделе главного художника Советского подготовительного комитета фестиваля. Мы с большим энтузиазмом и интересом взялись за разработку первого в нашей самостоятельной работе архитектурного проекта, получив задание от наших шефов – главного режиссера фестиваля Иосифа Михайловича Туманова и главного художника фестиваля Бориса Георгиевича Кноблока. Пока мы все не знаем никаких конкретных исходных данных для разработки проекта – ни места его размещения в городе, ни  процедуры его закладки, ни сценария проведения торжественного праздника – все еще впереди. Знаем лишь одно: по программе фестиваля это событие должно состояться 1 августа 1957 года. Поэтому  планируется первая встреча с теми  специалистами и руководителями организаций, которые занимаются озеленением города. И вот в октябре 1956 по инициативе подготовительного комитета фестиваля  такая встреча должна была состояться.

 

К назначенному времени к нам, в штаб фестиваля, который первоначально размещался в доме № 37 по Кропоткинской улице, пришли шесть пожилых, как мы тогда считали, человек, примерно пятидесятилетнего возраста, все седые и угрюмые. Как потом мы узнали, это были начальник Управления озеленения Мосгорисполкома Волков П.П., главный инженер этого же управления Каширский К.Ф., управляющий Трестом зеленого строительства Шибков Б.А., руководитель мастерской озеленения Института генерального плана г. Москвы архитектор Долганов В.И., главный архитектор проектов Гриневицкий Ю.С. и главный инженер-дендролог Елизаров С.И. этой же мастерской. Наша первая встреча с этими людьми прошла, мягко сказать, мало результативно.

 

Прибытие делегатов фестиваля. 1957 год

Пока не подошли наши шефы, мы рассказываем им о поставленной задаче и дате проведения праздника закладки парка. Как же стали они «издеваться» над нами, молодыми, еще не состоявшимися архитекторами, задумавшими заложить парк в августе месяце, в самое неподходящее время для посадок  зеленых насаждений, да и мечтавших разработать проект парка в такой короткий срок! Через некоторое время они стали еще мрачнее и «агрессивнее», так как наши творческие руководители -  И.М.Туманов и Б.Г.Кноблок -  запаздывали  и на достаточно длительное время. Когда присутствующий сотрудник Подготовительного комитета фестиваля Евгений Сорокин  попытался  объяснить  им причину запоздания шефов, они заявили, что уже разработали проект такого парка, развернули на столе громадные чертежи и сказали, что со всеми проблемами справятся сами без нашего участия. Более того, обидевшись на отсутствие наших высоких по рангу комсомольских и художественных руководителей соответствующего им уровня и видя перед собою неопытных зеленых юнцов, свернув в рулон все свои чертежи, вышли из кабинета, достаточно демонстративно хлопнув дверью (последнее могло произойти и не намеренно). Что для них, «матерых волков», три, начинающих свою творческую жизнь, молодых архитектора? Однако, прежде чем закрылась дверь, Галина Ежова довольно громко произнесла им вослед:

 

- Да разве с ними, стариками, можно иметь дело? Им же интересы молодежи по-фигу! Это же Дроздовы!

 

Дело было в том, что в 1956 году в журнале «Новый мир» была опубликована повесть писателя В.Д.Дудинцева, одного из первых наших дессидентов,  «Не хлебом единым». Один из её главных героев - Дроздов был прожженным консерватором и душителем всех новых начинаний, особенно если их инициаторами выступали молодые люди (такой мы сделали свою оценку его личности).

 

Этот Галин возглас услышал один из уходивших, тот, что выглядел старше всех и внешне, по своей прическе «ёжиком», очень походил на известного русского композитора и пианиста Сергея Рахманинова. Он повернулся, буквально просунул свою голову обратно в полузакрытую дверь и, неожиданно улыбнувшись, сказал:
- Ну, вот что, молодые люди, приходите завтра в Институт генерального плана Москвы, ко мне в мастерскую, там потолкуем…

 

На другой день мы втроем отправились по указанному нам адресу на 2-ю Брестскую улицу в дом № 2/14, поднялись на 5-й этаж, нашли мастерскую № 4 и предстали перед её руководителем Виталием Ивановичем Долгановым. Он вежливо поздоровался с нами и начал разговор со знакомства в очень доброжелательном тоне. Расспросил, кто у кого учился, какая была у нас тема диплома, почему решились заняться разработкой проекта парка, попросил более детально рассказать о заданиях наших комсомольских и творческих руководителей. Видимо наши ответы его удовлетворили, а мы, в свою очередь, поинтересовались его деятельностью, его реализованными проектами. Узнали, что он не одно десятилетие возглавляет проектную мастерскую по озеленению города,  разрабатывал генеральный план реконструкции  Москвы 1935 года, названный впоследствии Сталинским, что к 800-летию нашей столицы практически все проекты  по озеленению были выполнены под его руководством и при его авторском участии. За это он - один из немногих архитекторов столицы -  был награжден самым высоким в те поры орденом – орденом Ленина. По его проекту построено самое популярное у гостей и жителей Москвы место – Видовая площадка на Воробьевых горах (тогда Ленинских горах).

 

У нас пропала та настороженность и ершистость, с которой мы к нему пришли, а у него – тоже. Более того, мы были заинтригованы его рассказами о садово-парковом искусстве и всех профессиональных тайнах подобного творчества и строительства. Возвращаясь в свою «фестивальную» мастерскую мы любовно «окрестили» своего будущего руководителя прозвищем «наш Старик» в самом хорошем и ласковом смысле этого сочетания слов. Знал бы я тогда, что эта встреча станет решающей в моей карьере и работе как архитектора на всю мою последующую жизнь, почти на полвека!

 

Участники закладки парка
 

В итоге нашей встречи оказалось, что пока место будущего парка еще не определено. Чертеж, который был нам продемонстрирован как возможный вариант, был сделан на Поклонную гору на Можайском шоссе, на то место, где сейчас Парк и монумент Победы над фашизмом и  музей Великой Отечественной войны 1941-1945 гг.. Что по генеральному плану города Поклонная гора, хотя и зарезервирована под один из будущих московских парков, вовсе не обязательно, что наш Парк дружбы там появится. Есть на примете еще два участка в других частях города. Договорились поехать все вместе, с нашим главным художником Б.Г.Кноблоком, посмотреть и Поклонную гору, и участки в районе будущего Профсоюзного проспекта и на Ленинградском шоссе, где напротив парка Химкинского речного вокзала существуют старые отработанные карьеры Никольского кирпичного завода.

 

После ознакомления с потенциальными участками все единодушно пришли к выводу, что лучшего места для будущего парка, чем карьеры, заполненные чистейшей водой, разделенные живописными перешейками и окруженные всхолмленным рельефом, образованным вскрышной породой при их разработке, не найти. Решили – проект парка будем делать на этом участке, где в округе в ближайшие годы должно начаться строительство крупного жилого района Химки-Ховрино.

 

Через месяц мы получили топографическую подоснову территории, где будет разбит фестивальный парк. Виталий Иванович учит нас, как натянуть её на большой подрамник, на ткань и бумагу, а затем наклеить на неё кальку, чтобы во время эскизирования не пропала ни одна горизонталь, ни одна отметка рельефа, ни одна «красная линия». Все это нам удается сделать с первого раза. Подрамников у нас два. На одном мы разрабатываем генеральный план всего будущего парка в масштабе 1:2000, а на другом – план участка первоочередного строительства в масштабе 1:500, там, где будут происходить фестивальные события.

 

Посадка деревьев и кустарников

Конечно, практики проектирования у нас нет никакой. Эскизы наши пока достаточно беспомощны, хотя предложения по планировки парка временами бывают приемлемы, порой даже грандиозными по масштабу и достаточно интересными по содержанию. Мы втроем, а иногда и впятером, вместе с Иосифом Михайловичем и Борисом Георгиевичем, слушаем увлекательнейшие рассказы Виталия Ивановича о «тайнах» садово-паркового искусства. Все три наших шефа примерно одинакового возраста, родились в 1900-1903 гг., хорошо эрудированны не только в области своей профессии, но и обладают большим житейским опытом. Несмотря на то, что по комплекции и росту самый крупный и солидный Иосиф Михайлович, Виталий Иванович, хотя и самый юный, среднего роста, худой, выглядит среди всех самым пожилым. Да и по манере своего поведения и разговора он кажется самым старшим среди них, а Борис Георгиевич по сравнению с ним просто молодой человек. Мы подмечаем, что они с большим интересом демонстрируют свои познания не только нам, но и друг другу, иногда подшучивая и подкалывая один другого.

 

- Скажите, Виталий Иванович, а лебеди будут плавать в нашем парке? – спрашивает Иосиф Михайлович.

 

- Будут, если им головы не оторвут, - невозмутимо отвечает Виталий Иванович.
 

 

И вот под руководством этих трех очень разных и творчески одаренных людей мы разрабатываем проект довольно крупного градостроительного объекта  на северо-западе Москвы. Площадь территории нашего парка превышает 75 га и находится он в центре будущего жилого района Химки-Ховрино. Мы знакомимся еще с одним очень интересным человеком, известным советским архитектором Каро Семеновичем Алабяном. В его магистральной мастерской под №2 института «Моспроект» разрабатывается проект детальной планировки этого нового района Москвы. Закладка нашего парка примерно на два-три года опережает начало строительства первых жилых домов, которые должны образовать две улицы, идущие от Ленинградского шоссе в глубь района по будущим границам парка. Впоследствии одна из них получает наименование Фестивальной, именно в честь прошедшего VI фестиваля молодежи, а вторая – Флотской. Пока они на бумаге изображены так называемыми «красными линиями», которые проведены еще в конце 30-х годов в соответствии с генеральным планом реконструкции Москвы 1935 года. Проведены они в традициях регулярной планировки, под прямыми углами по отношению к Ленинградскому шоссе, без учета существующих карьеров, водоемов и рельефа. А теперь в почете свободная планировка! И вот мы вместе с Каро Семеновичем прокладываем новые направления этих улиц и уточняем границы парка, сохраняя все сухие и наполненные водою карьеры,  многочисленные перешейки между ними и живописный рельеф. Маститый архитектор с большим вниманием выслушивает наши предложения, к нашему удивлению поддерживает их и, более того, предлагает дополнительно отменить трассу трамвая, проектируемую поперек территории парка параллельно Ленинградскому шоссе, и заменить трамвай метрополитеном по этому же направлению .

 

Закладка парка
 

На территории будущего парка, помимо прудов и карьеров, продолжала существовать и сельская застройка с приусадебными участками и огородами села Аксиньино и Петровских выселок да три двухэтажных стандартных дома, похожих на тот дом, где прошли мои школьные годы и  часть студенческих лет. Было неизвестно, когда снесут эту застройку, что очень ограничивало возможность освоения всей территории будущего парка. Поэтому работы, которые должны быть проведены к фестивалю, решено вести на свободной территории, на участке площадью немногим более 16 га, примыкающему к Ленинградскому шоссе.

 

Прямо напротив нашего парка, через шоссе, зеленел другой парк – парк Северного речного вокзала, заложенный еще в 1937 году по проекту инженера Шафранского Т.П. при завершении строительства канала имени Москвы. Сейчас он находился на пике своего рассвета –  ему исполнилось 20 лет.  Мы посещали его довольно часто и учились многому на его примере, в первую очередь, исследуя ассортимент деревьев и кустарников. Парк имел плоский рельеф с плавным уклоном к Химкинскому водохранилищу и регулярную планировку, был разбит на несколько квадратов и прямоугольников   взаимно перпендикулярными аллеями и дорожками, самые протяженные из которых шли параллельно причалам речного порта и урезу воды. С Ленинградского шоссе, прямо на шпиль речного вокзала ориентировался главный вход и самая широкая парадная аллея. Естественно его архитектурно-планировочное решение повлияло и на наш проект будущего парка.

 

После многих поисков, споров и обсуждений с участием наших шефов решаем, что планировка Парка дружбы должна резко отличаться от планировки соседнего. Если там регулярная планировка, то у нас должна быть свободная в ландшафтном стиле, более соответствующая существующему рельефу и очертаниям водоемов и карьеров. Словом, если парк Северного речного вокзала решен во «французских» традициях, то наш должен соответствовать «английским», по крайней мере, так нас учила в институте профессор Залесская Л.С., читавшая лекции по садово-парковому искусству.

 

Главный вход в Парк дружбы мы делаем с Ленинградского шоссе в продолжение оси соседнего парка, в направлении прямо на шпиль речного вокзала. Парадная площадь решается в регулярном стиле, далее плавно переходящем в глубинной части территории к пейзажному.

 

Ищем  в планировке, посадке насаждений и деталях легко узнаваемые символы, которые должны отразить будущий фестиваль молодежи. Договариваемся, что эмблема московского фестиваля – фестивальная ромашка с пятью разноцветными лепестками, символизирующими 5 континентов мира, должна непременно найти свое отражение в планировке парка и в различных его пространственных формах. Поэтому вдоль ромба, образованного 2-мя аллеями, идущими от главной площади, размещаем 5 круглых площадок, объединенных вязью нешироких прогулочных дорожек – вновь символы 5-ти континентов, представители которых должны принять участие в празднике закладки парка в дни фестиваля. Мечтаем, что впоследствии, на каждой площадке должны возникнуть скульптурные композиции, по характеру своего художественного решения и содержанию созвучные с  каждым континентом, К сожалению, и сегодня, спустя почти 50 лет, это остается мечтою, хотя все новые и новые скульптуры и памятные знаки, непредусмотренные тогда нашим проектом, беспрестанно появляются на территории парка, превращая его в «кладбище» разношерстных творений  отечественных и зарубежных скульпторов и художников, совершенно не связанных с тематикой парка.

 

Но как в известной русской пословице – «скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается»: проект нашего парка и место его размещения должен рассмотреть и утвердить на своем заседании президиум исполкома Моссовета. Дважды мы выходили на его заседания, дважды Виталий Иванович и Каро Семенович докладывали основные положения и замыслы проектов парка и района, и дважды мы уходили с заседания исполкома, как говориться, «не солоно хлебавши». Члены президиума Моссовета во главе с тогдашним мэром Н.И.Бобровниковым сомневались в выбранном нами участке для закладки парка, считая, что он слишком удален от центра города, представляет собою достаточно неблагоустроенную территорию с всхолмленной поверхностью, случайными карьерами и оврагами, которые нужно еще ровнять и ровнять бульдозерами и скреперами перед посадкой зеленых насаждений. А всем нам выбранный участок именно поэтому и нравился – живописный и разнообразный рельеф с произвольными по форме карьерами, частично заполненными чистейшей водою (караси водятся!), фильтрующейся с Химкинским водохранилищем, как сообщающиеся сосуды, несмотря на разделяющее их Ленинградское шоссе.

 

Впрочем, не утверждали не только проект нашего Парка дружбы. Неоднократно на заседаниях исполкома Моссовета рассматривались и отклонялись предложения и по другим праздникам и мероприятиям фестиваля. А ведь были наработаны «горы» эскизов, проектов, предложений по каждому празднику и по художественному оформлению города. Это все беспокоило главных организаторов и творческих руководителей фестиваля – А.Н.Шелепина, С.К.Романовского, И.М.Туманова,  Б.Г.Кноблока.

 

История и современность "Парка Дружба"

На одном из заседаний Президиума исполкома Моссовета, которое проходило где-то в середине апреля месяца, в достаточно не по весеннему жаркий день, в зале на пятом этаже появился Александр Николаевич Шелепин. Он снял свой пиджак, повесил его на спинку кресла рядом с председателем исполкома, слегка ослабил свой традиционный галстук-«удавку», закатал рукава модной в то время нейлоновой сорочки и стал внимательно слушать доклад проведения и оформления очередного праздника фестиваля. Как неоднократно бывало ранее, исполком «зарубил» доложенные предложения, поскольку они были непривычны для отцов города. «Железный Шурик», как потом прозвали А.Н.Шелепина, вскипел: времени до проведения фестиваля осталось мало, а ни один праздник исполкомом Моссовета не был принят и не был утвержден. Уж не ведаю, какими путями, но он вскоре добился рассмотрения и утверждения всех фестивальных мероприятий и праздников на самом высоком уровне партийного руководства страны и Москвы. Где-то в предмайские дни в Мраморном зале Моссовета, на нынешней Тверской (тогда улице Горького), в доме № 13, где и сегодня работают «отцы города», комиссия в составе секретаря ЦК КПСС по идеологии Д.Т.Шепилова (тогда еще ни к кому не «примкнувшего»), первого секретаря МГК КПСС Е.А.Фурцевой и первого секретаря ЦК ВЛКСМ А.Н.Шелепина в течение целого дня рассматривала и утверждала все предложения по проведению фестиваля молодежи и студентов и подготовке города к этому всемирному мероприятию.

 

Вот тут-то и проявилось могучее артистическое мастерство Иосифа Михайловича Туманова! Как он докладывал все сценарии, проекты, предложения и творческие замыслы проведения фестиваля! Комиссия, но и все присутствующие в зале были заворожены его бархатным баритоном и  рассказами. После представления каждого праздника фестиваля он заходил за подрамники с эскизами, весь напряженный, как струна, и мгновенно обмякал, расслаблялся, безвольно опускал свои руки и становился даже меньше ростом. Помощники вытирали пот с его лица и быстро нашептывали информацию об очередном празднике. Иосиф Михайлович выходил из-за подрамников и вмиг становился совсем иным человеком – могучим, красивым и величественным, уверенно докладывающим даже те эскизы, которые видел здесь в первый раз. Каким напряжением нервов и воли ему это давалось! В то же время было видно, что эта «игра» ему очень нравилась, он был, что называется, «в ударе» и демонстрировал всем присутствующим свои неограниченные  артистические и дипломатические способности.

 

Вдвоем с Анатолием Савиным мы также вынесли наши подрамники с проектом Парка дружбы. Вместе с Борисом Георгиевичем быстро нашептали что-то о парке, казалось, совсем невменяемому Иосифу Михайловичу, а он, спустя несколько секунд, вышел перед подрамниками и бодрым голосом без запинки не только повторил сказанное нами, но и добавил многое от себя, удивляя нас своей импровизацией, попадавшей в «яблочко». В итоге все праздники, эскизы оформления города и плакатов, сценарии и проекты, в том числе и нашего парка, были одобрены для реализации.

 

И наступила горячая пора воплощения всех замыслов в натуре. Почти четыре месяца мы каждое утро ездили к Химкинскому речному вокзалу вначале на метрополитене до «Сокола», затем на троллейбусе № 12 по Ленинградскому шоссе до будущего главного входа в наш Парк дружбы.

 

Для оперативного решения всех организационных вопросов нам дали «комиссара» - инструктора Областного комитета комсомола Владимира Исонкина. Он был практически нашим ровесником, лишь на год старше, но значительно опытней и практичней нас, как мы вскоре убедились - сказывалась комсомольская закваска. Будучи таким же бескорыстным энтузиастом порученного дела и трудоголиком, как и мы, Владимир достаточно быстро понял замыслы и значение парка, а так же свои задачи. Поэтому мы вскоре стали единомышленниками, понимали друг друга с полуслова и дальше шли в «одной связке».

 

Участок для первоочередного освоения был непростым. Почти вплотную к шоссе располагался дровяной склад, к которому шла железнодорожная ветка. Посередине дымил асфальтобетонный заводишко Министерства авиационной промышленности СССР. Поперек участка шла вторая железнодорожная ветка к Никольскому кирпичному заводу с действующих карьеров, находившихся в нескольких километрах северо-западнее по отношению к территории будущего парка. И от всего этого нужно было избавляться! Кроме того, на участке пока сохранялись уже упомянутые мною три дома с сараями и сельская застройка,  всё подлежащее в перспективе сносу. Поэтому сложностей было немало.

 

Столкнувшись с первыми трудностями в реализации нашего проекта, мы быстро поняли, что без помощи самого главного нашего шефа – А.Н.Шелепина не выполним поставленных перед нами задач, поскольку большинство исполнителей старались отделаться от нас только своими сомнениями и обещаниями. Владимир нашел возможность переговорить с Александром Николаевичем (Где бы Вы думали? В туалете !!!) о всех наших проблемах и, видимо, настолько убедительно, что последний проникся нашими идеями и стал осуществлять подлинное шефство над этим праздником будущего фестиваля. Бывало неоднократно, что рано утром раздавался звонок Владимира Исонкина, который с долей доброй иронии выговаривал нам, что пока мы спим, по территории будущего парка в одиночестве бродит А.Н.Шелепин. Конечно, это было преувеличением, но Володя всегда заранее знал, когда первый секретарь комсомола посетит строительство парка, и вовремя присылал за нами машину, чтобы встретить главного нашего шефа на подступах к стройке. Вскоре и московские партийные и строительные работники узнали о постоянных посещениях А.Н.Шелепиным территории парка и старались заранее решить все, о чем бы мы их ни попросили. Еще бы, никто не хотел быть вызванным «на ковер» к Шелепину, на периодические оперативки по ходу строительства парка. Он внимательно отслеживал выполнение всего, что было намечено проектом парка и сценарием праздника, и плохо приходилось тем, кто не выполнял свои обещания в установленные сроки. Вызов «на ковер» был в прямом смысле:  в кабинете Александра Николаевича на четвертом этаже здания ЦК ВЛКСМ  на тогдашней улице Богдана Хмельницкого в торце стола заседаний находился большой ковер, на котором, как правило, стоял «нарушитель» своих обязательств. И нужно было видеть отчитывающихся лиц довольно высокого ранга, а часто это были заместители министров союзного уровня, которые что-то лепетали в свое оправдание о невыполненных поручениях.

 

Мне кажется, что Александр Николаевич поверил в нас и доверял нам, видя наше бескорыстие, искренность, энтузиазм и преданность делу. К каждой оперативке мы вместе с нашим комиссаром Владимиром Исонкиным готовили для него шпаргалку о выполненных и не выполненных работах и поручениях. И не всегда мы успевали отпечатать на машинке наш рукописный текст. Тогда он обращался к нам и просил того, кто писал, зачитать подготовленную информацию. Чаще всего записи вела Галя, и ей приходилось зачитывать их стоящим на ковре высоким начальникам. Уж и ненавидели они нас, правдолюбцев-комсомольцев! Зато в течение последующих трех-пяти лет их двери всегда были открыты для нас, и разговаривали они с нами с достаточным вниманием и уважением.

 

С каждым днем территория, где должна была состояться закладка парка, заметно преображалась. На нашей стройке работала всего одна бригада озеленителей треста «Мосзеленстрой» тогдашнего Управления озеленения Москвы численностью в десять человек во главе с прорабом Виталием Ивановичем Шиловым, а из техники был всего один старенький, постоянно ломавшийся, бульдозер. Конечно, сил для уборки территории от мусора, для простых планировочных работ по устройству газонов и для подготовки посадочных мест под будущие памятные посадки было мало. Поэтому А.Н.Шелепин поручил московскому комсомолу принять участие в подготовке территории для будущего праздника. И вот в течение почти двух месяцев каждый рабочий день, примерно в шестнадцать часов, вереница автобусов привозила к нам на стройку по шестьсот-восемьсот комсомольцев. Нашей задачей была подготовка очередного фронта работы для них, с чем мы, архитекторы и строители, довольно успешно справлялись. Ребята и девчата часа три работали с граблями и лопатами, а потом стройными рядами шли купаться в прудах будущего парка. И все были очень довольны свершившимися делами.

 

Во время одного из своих посещений Александр Николаевич спросил нас, какие традиции, связанные с посадкой деревьев, существуют на Руси, посоветовал поговорить со стариками и порыться в книгах Библиотеки имени В.И.Ленина. Наши изыскания не дали никаких результатов: определенные обряды и обычаи существовали на Востоке, в Азии и ряде других стран, однако чего-то определенного на Руси мы не смогли найти. Но надо выкручиваться! Тогда мы схитрили и сказали:

 

- Александр Николаевич, наши русские традиции таковы: родился человек – выпили, помер – так же выпили, посадил дерево – вновь отметили!

 

- А что, давайте дадим поручение нашим южным союзным республикам: пусти они привезут вина и фруктов, и отметим праздник закладки нового московского парка на одной из его полян.

 

И, обратившись к своей помощнице Л.В.Волынцевой, сказал:

 

- Срочно пошлите телеграммы в Молдавию и Закавказские республики – пусть готовятся!

 

И  реализация такого решения стала быстро раскручиваться, но об этом немного позже.

 

Наша работа на территории парка, как авторов – архитекторов, во время  строительства называется официально «авторский надзор», т.е. контроль за выполнением строителями всех работ в соответствии с  разработанными   рабочими чертежами. Любое парковое строительство начинается с разбивки планировки. И если оси основных парковых дорог парка нам вынесли в натуру геодезисты Мосгоргеотреста, то все  остальные дорожки, тропинки и площадки парка с помощью колышков и веревок мы, практически,  «вычертили» на земле сами. При этом исходной точкой нам служил шпиль Химкинского речного вокзала, который всегда был на горизонте за Ленинградским шоссе. Именно на него ориентировалась главная композиционная ось планировочной системы и многих других элементов парка. И вдруг в один из дней, когда нам было необходимо завершить работы по разбивке дорожек, мы не нашли в поле нашего зрения шпиль вокзала! Ну нет его на горизонте! На что ровняться, откуда «плясать»? А как потом выяснилось, шпиль опустили во внутрь башни, чтобы почистить его и венчающую звезду. Но об этом мы узнали спустя несколько дней, а первоначально были в большой растерянности и недоумении.

 

Мы разбили в натуре не только дорожки и площадки, но и места посадки всех запроектированных деревьев и кустарников как в группах, так и на аллеях парка, постоянно ездили по питомникам, выбирая достойные экземпляры насаждений, зачастую сопровождали их на пути от питомника в парк, следили за тем, чтобы они были аккуратно высажены и ориентированы по странам свет в соответствии с первоначальным состоянием. Словом, выполняли не только обязанности проектировщиков, но и заказчиков и строителей-озеленителей. Нам все было очень интересно.

 

Одновременно нами были выполнены эскизы художественного оформления территории парка и довольно протяженного маршрута к нему из центра города. Тогда от развилки Ленинградского и Волоколамского шоссе почти до моста через канал имени Москвы стояли деревянные одноэтажные деревенские дома, подлежащие сносу и прикрытые протяженными глухими заборами, за которыми начиналось строительство тех многоэтажных жилых зданий, которые мы видим сейчас. И мы решили нарисовать на бесконечных заборах молодых людей, представителей белой, желтой и черной рас, шагающих по направлению к парку с саженцами, лопатами, ведрами и лейками, так выразительно и метко изображенными на плакате, который придумал специально для нашего праздника наш друг, архитектор и блестящий художник Евгений Монин. Решили и выполнили. И многие месяцы после завершения закладки  парка эти нарисованные молодые люди шли в парк, напоминая москвичам об одном из интереснейших праздников давно прошедшего фестиваля молодежи и студентов, пока осенние и весенние дожди и зимние снегопады не смыли их следы.

 

"Агитки" и плакат 1957 года
 

Малые архитектурные формы парка мы решили выполнить из досок неошкуренной березы – существует такой прием в садово-парковом строительстве. Да и время нас поджимало, и ничего капитального мы не успевали ни спроектировать, ни выполнить в натуре. Добротные скамьи, теневые навесы, ограда парка, мостики через протоки между карьерами – все было сделано в короткий срок и достаточно просто, но в то же время эффектно в декоративном отношении. Вот когда пригодился наш опыт саперов, полученный нами на военных занятиях в институте и лагерных сборах в Нахабине! Да и исполнителем всего этого был приглашен Борисом Георгиевичем очень надежный и творчески активный человек – Николай Николаевич Сосунов, заведующий постановочной частью Центрального детского театра, неравнодушный к художественным замыслам своего шефа, главного художника театра, и его молодых соратников-архитекторов. По нашим эскизам он вместе с работниками постановочной части театра выполнил в натуре не только забор и скамейки, но и многочисленные мостики через протоки, соединяющие пруды-копани парка. 

 

До конца июля на территории первоочередного строительства мы успели посадить более 500 деревьев в возрасте от 15 до 30-ти лет, главным образом, в аллейных посадках. На центральную площадь  парка были  высажены 5 пятидесятилетних лип, выкопанных перед северным входом ВДНХ, которые символизировали 5 континентов мира, и по центру - 80-ти летний дуб, перевезенный из ближайшего Химкинского лесопарка. Березы, липы, клёны, лиственницы, каштаны и хвойные деревья высаживались с комом земли размером не менее 1,0 х 1,0 х 0,6 метра в самый разгар лета, в казалось бы неподходящее для пересадок время, но ни одно дерево не погибло: приживаемость была 100%.

 

Для памятных посадок делегатов фестиваля мы заранее заготовили посадочный материал примерно того же ассортимента, саженцы 3-х – 5-ти летнего возраста.  За 2,5 месяца отобранные нами в питомниках саженцы были окопаны по периметру, затем спустя три недели пересажены в плетеные ивовые корзины, столько же времени  оставались в питомниках для ухода и лишь при отсутствии каких либо признаков увядания перевозились на территорию будущего парка. Для их посадки силами приезжающих на субботники комсомольцев были заранее выкопаны посадочные ямки, в которые щедро, сверх нормы, насыпался растительный грунт. За неделю до посадки у этих ямок  были расставлены корзины с саженцами.

 

Таким образом, были подготовлены места посадки для тысячи памятных деревьев – столько по прогнозам ждали участников этой акции. К концу июля зазеленел газон на всей территории первой очереди строительства. Осталось выполнить последнюю задачу – оформить территорию цветами.

 

На устройство настоящих цветников у нас времени не хватило. Лишь за главной площадью по оси площадки, с которой открывалась панорама будущего парка, мы сумели сделать, как я уже рассказывал ранее,  из цветов-однолетников эмблему V1-го фестиваля – знаменитую пятилепестковую ромашку. Почти два десятилетия ежегодно восстанавливали этот цветник в память дружбы молодежи всего мира. Лишь в 1977 году два известных скульптора – наш Е.В.Вучетич и венгерский Ж.К.Шторбл, срыв цветник с фестивальной ромашкой, поставили на его месте монумент венгеро-советской дружбы, ликвидировав тем самым всемирное значение парка и сведя его до дружбы только с одной страной - Венгрией. А наши городские чиновники, меняющиеся и сейчас как перчатки, даже не удосужились согласовать размещение монумента не только с авторами проекта, но и с ЦК ВЛКСМ, которое долгие годы опекало парк. Не хочу оценивать этот монумент, однако скажу, что он лишил возможности видеть главную перспективу пространственного решения планировки парка, закрыв глухой стеной одну из самых удачных панорам. Наш же цветник, полого возвышавшийся лишь на 0,8 – 0,9 м, отмечал самую важную видовую точку парка. Это еще раз доказывает, что садово-парковое искусство, его самые простейшие приемы, неизвестны и недоступны пониманию даже именитым деятелям культуры и искусства, не говоря уже о чиновниках. К сожалению, подобные вещи продолжали появляться на территории парка и впоследствии.

 

Однако вернемся к нашим проблемам цветочного оформления парка ко дню его закладки. Размышляя над временными трудностями, мы сообща решили, что «обманем» всех – вместо традиционных цветников в грунте используем срезку. Поэтому заранее заказали в Голицине, в артели, которая изготовляла плетеную мебель из ивовых прутьев, своеобразные «воротники» – корзины без дна диаметром в 1,5 – 2,0 м, которые должны поддерживать цветы, поставленные в стеклянные банки с водой, имитируя подлинные цветники. Мы хранили в тайне придуманный нами прием от  начальства. Вечером, накануне праздника, примерно часов в семь, наши шефы покинули территорию будущего парка, убедившись, что все готово к завтрашнему празднику. А мы часам к девяти вечера пригнали в парк  грузовую машину полную цветов, срезанных в цветочных хозяйствах города, и до полуночи расставляли их в приготовленные «воротники».

 

 Каково же было удивление наших шефов, когда придя в будущий парк, они увидели его весь в цветах! Конечно, здесь надо отдать должное Виталию Ивановичу с его громадным опытом да Борису Георгиевичу с его энтузиазмом и твердой верою в успех задуманного, а мы были лишь надежными исполнителями этих грандиозных идей.   

 

Праздник закладки парка состоялся 1 августа 1957 года во второй половине дня и привлек к участию почти 5 тысяч делегатов, гостей фестиваля и  многочисленных жителей окрестных районов, хотя предварительно мы ожидали не более тысячи. Для многих из них, особенно представителей южных континентов,  наши ели и березки были экзотическими растениями. Они с большим удовольствием высаживали их в приготовленные нами места. Московские пионеры давали им торжественное обязательство ухаживать за посажеными растениями, а участники акции оставляли свои имена и адреса в полиэтиленовых пакетиках в виде листьев деревьев. Спустя пару недель все эти записки были собраны и два года хранились в нашей мастерской, пока кто-то из пройдошистых журналистов ни выпросил их у нас под честное слово, что возвратит их нам незамедлительно. А мы, наивные правдолюбцы, отдали их, не взяв никакой расписки, ни адреса журналиста. А сколько бы интересных имен участников закладки парка мы могли бы вспомнить сейчас!  Может быть эти памятные записки сохранились у кого-нибудь: ведь говорят же, что «рукописи не горят»!

 

Посадка шла достаточно успешно. Однако к вечеру погода стала портиться, и пошел небольшой дождичек, который скомкал всю праздничную программу. Поскольку над нами собирались темные грозовые облака А.Н.Шелепин дал команду разнести по территории парка приготовленные вино и фрукты и угостить всех участников праздника.  Конечно, молодые юноши и девушки в национальных грузинских, армянских, азербайджанских, молдавских костюмах с бочонками вина и фруктами на живописных подносах внесли определенную непосредственность в завершение праздника. Но нам казалось, что финал  провалился: ведь на ряде полян парка у подножия эстрад были раскинуты ковры для торжественного застолья и там должны были выступать разные художественные коллективы, в том числе и широко известный Ансамбль Центрального дома пионеров под руководством В.С.Локтева. К сожалению, все это не состоялось! Хлынул проливной ливень, под потоками которого делегаты фестиваля дружно побежали к своим автобусам, а остальные участники скрывались, где попало: ведь на территории будущего парка не было ни одной крыши над головой – все относилось на будущее. Впрочем, и сейчас, спустя сорок четыре года,  многие наши мечтания о будущем парке остаются не реализованными.

 

На другой день во всех центральных газетах страны были опубликованы достаточно обширные и восторженные статьи о состоявшемся празднике закладки Парка дружбы. Журналисты  завершали свои публикации утверждением, что сама природа приняла участие в праздник и обильно полила влагой только что посаженные деревья. Наверное, это было так, поскольку все произведенные посадки прижились, и ни одно дерево не погибло. Отмечали также, что парк заложен в очень удачный и символический день -  1 августа, когда в 1914 году началась Первая мировая война.

 

Следует отметить, что Парк дружбы возник за несколько лет до начала строительства нового жилого района Химки-Ховрино и почти на пятнадцать лет опередил сооружение части Замоскворецкой линии метрополитена с конечной станцией «Речной вокзал», южный наземный вестибюль которой расположен прямо на территории парка. Когда были построены жилые дома по новым улицам Фестивальной и Флотский, и в них появились жители, парк вместе с его зелеными насаждениями  был готов к приему посетителей. Я не знаю других примеров опережающего строительства парков жилых районов в градостроительной практике Москвы: как правило, озеленение прилегающих к жилым массивам территорий производится по прошествию нескольких лет после возведения жилых домов.

 

Позднее мне пришлось работать над территориальным развитием парка, а последнее решение его генерального плана с моим участием было выполнено в 1985 году, когда Москва готовилась к проведению уже Х11 Всемирного фестиваля молодежи и студентов. 

Когда мне приходиться бывать на станции метрополитена «Речной вокзал» и видеть таблички с указанием выхода в сторону Парка дружбы и Фестивальной улицы, я всегда вспоминаю это незабываемое время – VI Всемирный фестиваль молодежи и студентов в Москве и начало реализации самого первого в творческой жизни проекта Парка дружбы, определившего всю мою последующую деятельность, как   архитектора.

Заслуженный архитектор РСФСР, Почетный архитектор РФ, лауреат премий Совета Министров СССР и Москвы

 

                                                            Иванов Валентин Иванович

 

Накануне 50-летия со дня закладки, мы решили еще раз прогуляться по Парку дружбы и оценить его сегодняшнее состояние. Несмотря на то, что работы по посадке молодых деревьев и восстановлению травяного покрова ведутся, нынешнее состояние парка можно назвать только неудовлетворительным. Рулонные газоны, укладка которых сейчас идет в парке, производят плачевное впечатление. Повсеместно в парке видны горы мусора; исторические зоны и памятные места загрязнены и заросли сорной растительностью; состояние водоемов также не выдерживает никакой критики.

Территория парка со стороны метро "Речной вокзал" и Ленинградского шоссе постепенно застраивается автомобильными стоянками и торговыми павильонами. Хочется верить, что ситуация всё-таки изменится в лучшую сторону и москвичи окончательно не потеряют этот исторический городской оазис.Территория парка со стороны метро "Речной вокзал" и Ленинградского шоссе постепенно застраивается автомобильными стоянками и торговыми павильонами. Хочется верить, что ситуация всё-таки изменится в лучшую сторону и москвичи окончательно не потеряют этот исторический городской оазис. Территория парка со стороны метро "Речной вокзал" и Ленинградского шоссе постепенно застраивается автомобильными стоянками и торговыми павильонами. Хочется верить, что ситуация всё-таки изменится в лучшую сторону и москвичи окончательно не потеряют этот исторический городской оазис.

Муррка (Наше_Ховрино) все записи автора

Ховринские дьяволята

Ионочка (Наше_Ховрино) все записи автора Наше село появилось на речке Лихоборке где-то в конце XVI века. Название произошло от имени Стефана Ховры, крымского грека, потомки которого, братья Ховрины, и основали Ховрино. История района – это история усадьбы «Грачевка» и Храма Знамения.

С 1700 года усадьбой владел граф Ф.А. Головин, потомок Ховриных. С 1813 года, после Отечественной войны, владельцем стал князь Н.П. Оболенский. В 1859 году село приобрел Е.В. Молчанов. А в 1895 году поместье досталось М.С. и В.Н. Грачевым. Старожилы говорили, что Грачев выиграл усадьбу в карты, но документального подтверждения этому найти не удалось.

Как усадьба, так и храм неоднократно перестраивались. Последний дворец выстроили Грачевы, и с тех пор парк называется Грачевкой. С 1917 года усадьба принадлежала сами знаете кому. В результате чего было ликвидировано кладбище и загнана под землю Лихоборка. На месте старого кладбища выстроен мемориал в память о защитниках Москвы.

В 1960 году село «попало» в черту Москвы. Здесь развернулось грандиозное экспериментальное строительство пятиэтажек. Человек, впервые оказавшийся в Ховрино, путается в нумерации типовых домов, которые расположены не параллельно, а «ёлочкой». На самом деле все оказывается просто. Правда, коренные жители на вопрос, где находится, например, дом 27 корпус 5 по улице Зеленоградской (на местном жаргоне – «двадцать семь пять», улица не говорится, поскольку нечетные дома есть только по Зеленоградской), будут долго рассуждать, размахивая руками в примерном направлении указанного объекта. Но это расположение домов давало положительный эффект: внутри микрорайона практически никогда не было ветра.

В конце 80-х рядом с Грачёвкой на Клинской улице начали грандиозную стройку – больницу на невиданное количество «койко-мест». В начале 90-х стройка прекратилась, и теперь это здание, похоже, никому не нужно.

А Знаменский Храм в 1991 году наконец-то вернули законному владельцу – Русской Православной Церкви.

Сейчас идет реконструкция района, сносят пятиэтажки и строят "небоскребы". Пожелаем удачи московским властям в этом нужном деле!

Ионочка (Наше_Ховрино) все записи автора
РЕЧНАЯ ИСТОРИЯ






Интересно, много ли есть людей, часы которых показывают абсолютно верное время? Так, чтобы с точностью до минуты. Сомневаюсь... Однако иногда точное время просто необходимо. Например, когда вы опаздываете на поезд или самолёт. На вокзале, где всё подчинено расписанию, часы не имеют права на ошибку.



Любое событие, пусть даже самое обыденное, по прошествии времени обрастает невероятным количеством слухов, домыслов и легенд. Словоохотливая молва со скоростью света распространяет свою трактовку. История происхождения башенных часов на Речном вокзале - не исключение. Так, существует легенда о том, что эти часы когда-то были сняты с Храма Христа Спасителя, разрушенного в прошлом столетии. Однако эта версия кажется сомнительной, особенно если учесть, что новый храм, восстановленный по старым чертежам и являющийся точной копией прежнего, никаких часов не имеет.

Сегодня выяснить биографию часов очень проблематично. Точно известно, что на башне они появились в 1937-м, в год завершения строительства самого вокзала. По замыслу архитектора Алексея Рухлядева главную особенность вокзала - башню со шпилем - непременно должны были украшать часы, своеобразный символ нового советского времени. Кстати, творение Рухлядева заслуживает отдельного внимания. Архитектор хотел придать зданию Речного вокзала сходство с двухпалубным пароходом. Своеобразной мачтой на "корабле" стала башня с часами, увенчанная шпилем с пятиконечной звездой. Плоская крыша и арочные проёмы в галереях усилили внешнее сходство с пассажирским лайнером, придав всему зданию необычную воздушность и как бы "плавучесть".




Высота шпиля на башне - почти 24 метра! Но главное отнюдь не это. Дело в том, что по замыслу проектировщиков вся конструкция сделана очень мобильной, и при необходимости шпиль можно просто сложить! Осенью, в конце навигации, когда необходимости в шпиле практически нет, его можно убрать, а весной - перед открытием движения судов по каналу имени Москвы - вернуть на прежнее место. Однако при всей своей оригинальности эта задумка оказалась практически ненужной. За все годы существования Речного вокзала манипуляции с опусканием шпиля производились всего несколько раз. Например, в 1941 году, дабы вокзал не служил ориентиром для немецкой авиации. Последний раз торжественное складывание шпиля произошло в 1980 году - во время Олимпийских игр в Москве, чтобы проверить состояние звезды, помещённой на верхушке шпиля. Тогда же, по словам сотрудников, вокзал в последний раз ремонтировали. Причём, как это обычно бывает, в порядок привели только то, что у всех на виду, - центральную лестницу, привокзальную площадь, здание ресторана. Сумма на ремонт по тем временам была выделена немалая - 1 млн. 930 тысяч рублей. Но до башни с часами руки как-то не дошли. Сегодняшнее её состояние производит довольно угнетающее впечатление: осыпающаяся со стен и с потолка штукатурка, проржавевшие лестницы, треснувшие от влаги и возраста стены...


Последняя и единственная реставрация башенных часов была проведена около четырёх лет назад. Цифры снимали и покрывали бронзовой краской, так же, как и стрелки, которые подвергли ещё и балансировке. Но уже сегодня, всего несколько лет спустя, следы реконструкции почти не заметны. Сотрудники вокзала считают, что всё дело в загазованном московском воздухе.

Не меньше от суровой столичной атмосферы пострадала и красавица-звезда, укреплённая на верхушке шпиля. Размах её лучей - 4,6 метра. Кстати, интересный факт: эта звезда была снята со Спасской башни Кремля. Некогда прекрасная - позолоченная, инкрустированная уральскими самоцветами, она стала настоящим украшением Речного вокзала. Однако минувшие с тех пор десятилетия стёрли былую красоту и лоск. Да и от самоцветных камней остались только воспоминания: некоторые просто выпали - на такой высоте всегда дует сильный ветер, другие выклевали нахальные столичные вороны.


Определить точный возраст часов достаточно сложно. Нехитрые арифметические подсчёты позволяют с уверенностью утверждать: часы на Речном вокзале - если не самые, то одни из самых старых в столице. Сейчас им почти 200 лет!

Выяснить, кем и где они были изготовлены, сегодня практически невозможно. По всей вероятности, имя этого мастера так и останется для нас загадкой. Известно только, что все детали часов выполнены вручную. Каждая шестерёнка сделана так искусно, что какая-либо поломка при правильной эксплуатации - просто исключена. И всё же, несмотря на безупречную службу, в 1996 году часы были переведены на работу от электродвигателя, избавив тем самым сотрудников вокзала от необходимости каждые два дня их заводить. Однако замена механики на электронику - это ещё не всё. Вокзал лишился возможности слышать звон четырёх колоколов - башенных глашатаев времени. Их сняли вместе со старым механизмом. За ненадобностью. Но очень скоро кто-то почувствовал в них острую необходимость: все колокола волшебным образом бесследно исчезли. Найти их так и не удалось. Зато, словно по тому же волшебству, один за другим стали появляться желающие купить столь удивительный, а главное - всё ещё исправный механизм. Предлагаемые суммы исчисляются сотнями тысяч американских "рублей".




А тем временем часовой механизм в ожидании своего будущего стареет и покрывается пылью. Каким оно будет - неизвестно. И хотя сегодня часы не требуют к себе особого внимания, Павел Гришин, заместитель главного инженера Речного вокзала, каждые два дня продолжает подниматься на башню. Привыкнуть к тому, что ничего уже давно не нужно заводить и смазывать маслом - трудно...

Но к пристани по-прежнему подходят теплоходы, из динамиков льётся приятный женский голос, объявляющий расписание маршрутов. Люди с нетерпением ждут своего часа, бросают торопливый взгляд на башенные часы... Пора!