Сегодня я снова приложу всю силу своего таланта, чтобы опровергнуть и вывернуть с такой убедительностью провозглашенное ранее. Ведь как известно, законы природы становятся вполне понятными только тогда, когда они уже не верны. И стоит их определить, оформить, назвать, как они уже выскальзывают из рук.
Итак, дорогая моя, ты просто не представляешь до какой степени я тебя люблю и всех людей. И не только сегодня, и не только потому, что за окном весна, но вообще всю жизнь. И, наверное,потому что всех вас во мне так много , что такого количества и на земле-то нет. И это, как вы понимаете, совсем даже не лоегко носить в себе вселенную. Все ее уровни и грани. И как ты можешь вооброзить, сыграна только малюсенькая верхушечка айсберга, а сколько всего внутри, и обо всем этом кое-кто мог бы напистаь толстенное собрание сочинений, но моя сегодняшняя судьба сложится совершенно противоположным образом: я не нипишу ни одной книжки, ни одного стихотворения, и даже ни одной строчки. И это, не смотря на то, что я родился и вырос в стране, где опубликовать что-либо, организовать выставку, снять фильм, окрыть фонд - может каждый, кто не чурается проявить свою дерзость и амбиции, но я сегодня тот, кто пролетит мимо всех мыслимых и немыслемых возможностей и этим , вероятно, я и умудрился войти в историю.
Итак, как известно, мир полон дураков самых разных категорий и окраса и богатства, полетических пристрастий и вероисповеданий. Но такого идиота, каким являюсь я сегодняшний, тебе вряд ли приходилось встречать на своем жизненном пути и походу сегоднешней моей загадки, уверяю тебя, Тебе придется не раз поразиться как можно ну до такой -то степени быть безмозглым.
Итак, в этом своем образе я выглянул из чрева своей матери в начале энергичных 50-х, выглянул и тут же уснул... Даже не выйдя целеком!.. И это так забавно, согласись. Все вокруг клокочет, бурлит ,шумит и стонет, а я - сплю..... И вот совершенно незаметно я уже подрастаю в далеком от безумной суеты перефирийном городке в штате Алабама. И с самого начала ( а мне как, как ты видишь, еще не более 3-х лет) на территории песочницы я уже зарекомендовываю себя как странный замкнутый и отстраненный от всех других детей мальчик-молчун. И здесь, как ты монимаешь, очень трудно определить то ли я старанюсь их, то ли они меня. Но, так или иначе, с самого детства все мои сверстники считают меня немножко... чекнутым. От чего я, в силу своей природной робости, предпочитаю не страдать. А какой смысл переживать из-за приговора, который общество тебе уже вынесло, верно? Кромен того, пока я, поджав ножки, сосал палец внутри маминого космоса, она, скорее всего, смотрела научно-популярные передачи и лелеяла на мой счет какие-то странные амбиции. И даже назвала меня в честь одного известного ученого, сама не осознавая какую забавную шутку сыграет со мной это, увешенное регалиями, имя. И вот на фоне своего странного диагноза или по какой другой, совершенно неизвестной мне причине, я росту неимоверно быстро и к 14 годам уже достигаю чуть ли не 2-х метров. И с высоты полета средних размеров воробья, мои глаза уже обозревают этот бесхитросный пезаж нашего маленького городка с его белыми фанерными домиками, неизменными лабрадорами , аккуратно подстриженными лужайками и парочкой среднестатестических учебыных заведений, в одном из которых я и протираю несколько пар брюк за 4 года. И вот на пятом, моя мама уже испытывает это щемящее разочарование, когда в один прекрасный день ее вызывают в школу и объявляют, что не готов учиться вместе с нормальными детьми, что у меня для этого не достаточно высокий iq. И я думаю, ты очень хорошо ее поймешь, или по крайней мере знаешь, что такое разочарование в своей мечте или в человеке, тем более, что этот человек - ее единственный сын. И вот этот дурацкий тест уже приследует меня по всюду, представая в беспокойных снах и видениях. И эти черные и волосатые как сороконожки вопросы уже бегают у меня под кроватью и кажется что они способны бросить в холодный пот самого психологически устойчевого мальчика, не говоря уже обо мне, который начинает панически бояться всяких проверок на способности и психологических характеристик и прочих умозаключений. И если Твои извилины уже спутываются в поисках версий, то это, собственно, и является моей сегодняшней целью. Это как раз тот самый гребаный iq, как ты понимаешь. Но я даже не сомневаюсь что ты справишься, обязательно справишься.
НЕ знаю как твоя, но моя мама всегда говорит мне, что о человеке можно судить по его обуви: кто он куда идет, где был и, возможно, даже к чему придет в конце своего пути. Я хорошо слежу за своей обувью, как ты видишь. Всегда ее чищу, мою и стараюсь специально не пачкать... но опустим эти аллегории и поговорим буквально, как обычно стараются говорить со мной люди, зная, что я попросту не смогу их понять, заговори они разного рода иносказаниями.
Итак, дорогая моя, моей первой обувью долгие годы были странные такие механические приспособления, опутывающие ноги словно тиски. И очень странно, что в годы моего детства никто не додумался изобрести протез для мозгов, иначе его на меня тоже нацепили бы. ХИИИИИ. или я опять не смешно пошутил?... И вот поддавшись общепринятому мнению, что ходить без этих хреновин я врядли смогу, я ковыляю, переставляя ноги самым нелепым образом от дома к школьному автобусу и обратно. Ну, ты видишь... но придет день, когда с меня все же снимут эти колодки. Оказывается я могу не только ходить, но даже бегать, и более того с сумасшедшей скоросью. Тем неменее, друзей в школе у меня так и нет. Никто не хочет со мной общаться, я плохо улавливаю юмор. Замедленно реагирую и даже в школьном автобусе у меня не находится место рядом с кем-нибудь. Я все время сижу один на заднем сидении, угрюмо разглядывая мелькающие за окном пейзажи. Но в один прекрасный день, я никогда не забуду эту дату. Это случилось 24 мая, одна девочка, как мне тогда казалось, - самая красивая, самая чистая и добрая подсядет ко мне и я уже превращаюсь в красный глиняный горшок, как ты видишь. Она же смеется так, что у меня от макушки к ногам бегут мурашки и вместе с ними я уже протекаю сквозь дно автобуса, забрызгивая убегающий асфальт своим чудовищным стеснением. Эта девочка единственная примет меня со всеми моими странностями и, более того, даже не постесняется играть со мной при всех. И мое сердце, конечно же уже до краев заполняется этой самой слепой привязанностью. И благодарности моей, как ты понимаешь, нет конца. Возможно, именно она, эта благодарность со временем перерастет в то, что люди называют любовью. Правда, я не очень уверен в том, что способен переживать все то, что доступно остальным. И вот стараясь быть достойным ее, хотя это так наивно, я уже начинаю учавствовать в марофонах, футбольных матчах. Бегаю как ненормальный и зарабатываю для своей команды все больше и больше очков. На меня вроде бы даже обращают внимание и кое-кто из одноклассников даже жмет мне руку и говорит хорошие слова. Но время не стоит на месте, и на смену школьной жизни приходит то, что в мире людей называется войной. И вот она уже захватывает массовое сознание и сотни тысяч выпускников из моего поколения уже отправляются во Вьетнам, и я конечно же в этом потоке стараюсь не отстать от нормальных. И вот я уже стаю под пролевным дождем, в непроходимых джунглях и пытаюсь распутать едкие хитросплетения своего лейтинанта. Он же ставит нас рядами и обливает дерьмом с ног до головы. По ходу войны я так же сдруживаюсь с одним негром, Который, собственно и научит меня больше вего ценить в людях их мечты. Ведь когда человек делится с кем-то самым заветным, то становится похожим на маленького невисомого бога. Ну, ты наверное замечала, со светящимися глазами и таким одухотворенным лицом, что можно просто разрыдаться, глядя на это чудо. И вот я смотрю на этого уродливого негра, который стоит вгрязной солдатской форме, посреди вонючего болота где-то на окраине Вьетнамских джунглей и рассказывает мне о своей семье, о своей любимой женщине, о своих мечтах. И слушая его, открыв рот, я уже верю, что ничего невозможного нет и глядя на меня, он сам начинает еще больше верить в то, что говорит. И вот мы стоим под нескончаемым дождем, как два самых последних идиота, а между нами в тысячу вольт сияет шаровая молния нашей надежды на лучшее, и мы готовы разорваться от избытка наэлектризованности.
Итак, дорогая моя! Война – все-таки великая вещь, хотя и кое-кто из великих и говорит, что война не может быть великой, что это - война... но тем немение, величие ее в том, что она выворачивает сердце чувствилкой наружу, понимаешь? И после того, как она протаскивает тебя сквозь себя, каждый живой отныне как последний - на всю жизнь.
И вот я уже лечу на вертолете домой, готовый разорваться от этой чудовищной неспровидливости. Ведь лететь в этом вертолете должен был он, верно? Ну, если по справедливости... у него такая замечательная семья, жена, такая заразительная, увлекательная мечта... я бы никогда до такого не додумался...
И вот война уже проходит, как ты видишь, и если не считать зажигалки и пары фотографий и того, что средце стало в два раза меньше, то ничего особенного, собственно, от нее и не осталось. После войны один энтузиаст обнаруживает во мне талант цепко следить за одной очень простой вещью, например, чтобы пинпонговый шарик не упал на землю. И вот я уже играю в пин-понг, как ты видишь, и развиваю в себе это умение до такой степени, что побеждаю на всех соревнованиях. Недоброжелатели уже устраивают на улицах манифистации и возмущенно кричат : ДА ОН ЖЕ КЛИНИЧЕСКИЙ ИДИОТ - ПОСМОТРИТЕ НА ЕГО IQ!!!! И что вообще происходит с этим миром если медали даются даунам и шихофреникам????!!!! И вот моя мама видит меня по всем каналам одновременно, и сам президент страны уже пожимает мою руку. Я же стою неподвижно, будто привинченный к полу и не могу понять откуда вся эта нелепая торжественность. Ведь я ничего особенного не сделал, верно? И вокруг такие же люди и у каждго из них такие простые , и чаще всего, цветные мечты. И я своим бредовым недоразумом почему-то никак не могу провести различие. Ведь все они: и этот президент, и проститутки, самолетами привозимые к нам во Вьетнам, солдаты, спортсмены, ученые и кинозвезды - это все люди, верно? И мою голову иногда простреливает мысль, что это не я отличаюсь от них, это они считают, что отличаются от меня, поэтому и позволяют себе общаться со мной то с пренебрежением, то с обожанием, что по большому счету разници не имеет.... И только одна Дженни (ну, та девочка из моего класса... она уже выросла и стала такой красивой, что я просто не могу поднять на нее глаз) относится ко мне так, что я чувствую себя не просто отличным от других, но каким-то особенным, именно для нее, понимаешь? И вот с невероятным усилием воли, преодолевая дикое стеснение, и собственно только по ее инициативе, я уже провожу с ней странную и, тем не менее, самую фантастическую ночь в жизни, после чего она опять исчезает из нее. И все мои отчаянно-безутешные письма превращаются в нескончаемый вой длиной в несколько лет... и вот в своем одиноком кинотеатре по нескольку раз в день я смотрю один и тот же фильм, в котором одно из моих безчисленных писем все же доходит до нее. И вот мы как бы встречаемся, и я говорю: "Привет, как дела? " Она отвечает мне с детской непосредственностью: " ЭЙЙЙ, ПРИВЕТ!!!! У МЕНЯ ВСЕ ЗДОРОВО!!! Я ТАК ПО ТЕБЕ СКУЧАЛА!" И вот я уже продаю энциклопедии, как ты видишь, работаю на свиноферме и ношусь как наэлектризованный по стадиону с мячом, то ли вруках то ли в зубах - неважно. Важен сам процесс жвижения, верно. И все удивляются как у меня это получается? А у меня, кодга я это делаю что-то просто ни одной мысли в голове, понимаешь? Я просто делаю это и не думаю больше ни о чем... И никогда не жду благодарногсти ни от кого. И понятно, что кто-то пользуется моим доверием и зарабатывает на мне и моей жизни, а потом опракидывает в сточную канаву, где я бултыхаюсь поуши в дерьме. Но спустя годы, происходит что-то удивидтельное и эти люди снова натыкаются на меня и не могут понять, как я умудряюсь не держать на них зла. А за что мне их прощать? Я на них и не обижался.... и возможно кому-то трудно это понять и у каждого из вас конечно же свои версии как надо и как ненадо, как правильно и как неправильно, верно?
Я очень надеюсь, что хотя бы для кого-то из людей эти мои сны о Дженни не покажутся слишком странными, ведь она - единственный человек после мамы, который всегдя помогала разбираться мне в этих сложных и таких запутанных уравнениях взаимоотношений между людьми. И возможно кто-то из людей назавет это особым сортом религии которую я для себя изобрел. Ведь все мы смотрим на реальность через очки каких- либо идей, ожиданий, страхов, желаний и фантази. У кого-то они красивые, у кого-то уродливые. У меня они такие:
Однажды, а мы еще были детьми в то время, эта замечательная девушка словоно распахнула мои туго затянутые черной тряпкой глаза после очередной злой шутки которую я как водится не успел понять и вся компания звонко хохоча удалилась, она сказала: "Пойми, ты своего рода развлечение для них. Ведь разговаривая с тобой, они уверены что общаются с клиническим недоумком. И ты не поверишь, но им это очень нравится. Поскольку рядом с тобой они чувствуют собственную нормальность". Я помню что я спросил ее тогда: "А для тебя... для тебя я тоже недоумок?". Она задумалась на несколько минут, а потом сказала: "Кто-то там на верху, глупо пошутил или просто забыл вложить ненависть тебе в сердце. В этом вся проблема... и если только человек с заниженным уровнем iq может быть по -настоящему бескорыстным и великодушным, то я не знаю, что еще можно скзать о нашем мире и людях, его населяющих." При этом она подняла с земли перышко и подбросила его, и ветер словно в известном фильме Роберта Земекиса, в котором меня сыграл один парень возможно ты видела, понес его куда-то вверх. И мы оба сидим на скамейке, как ты видишь, и смотрим на это легкое - легче воздуха перышко. И я скажу тебе очень честно - я никогда не чувствовал себя легче и увереннее , чем в этот момент... рядом со мной сидела самая красивая девчонка на свете и я знал, что ради нее я готов сделать все, что угодно... но время опять бежит и вот судьба опять сводит меня с тем самым лейтинантом, который поливал меня отборным словестным дерьмом во Вьетнаме и любому обывателю бывший герой вьетнамской войны, конечно же, кажется злокачественной опухолью - безногий и обсолюто потерявший волю к жизни. И почти на 2 трети спившееся чмо, занимающееся выклянчиванием денег на улицах и вметро. и вот своей грубой клешней он уже крепко обнимает меня и каждый вечер в пивной забегаловки вопит о том, что скоро мы откроем фирму по ловле криветок. И вот эти пьяные бреди вконец обезумевшего от одиночества инвалида уже выливаются в грандиозный проект, как ты видишь. И вот мы уже висим с ним словно дикие обезьяны на мачне нашей лодки и во всю глодку орем самые гнусные кабацкие песни и ветер рвет наши уже начинающие сдиеть волосы и морская соль надолго въедается в поры кожи. И ты, я уверен, прекрасно понимаешь о чем я. Нам совершенно пофигу на все эти миллионы, в которые превращаются наши криветочные походы. Мы просто наслаждаемся вспыхнувшей как свечка из мистического неоткуда мужской дружбы и свободой. Но любая свеча, как известно, имеет свойство догорать. И в один из дней я встречаю Дена переполнного неземным восторгом,и ковыляя на новеньких протезах подругу с такой же счастливой девушкой, он уже говорит, что накопил деньжат и теперь женится. И что он очень благодарен мне. А за что собственно? И в этот момент сердце мое начинается биться с утроенной силой. И я, конечно же, вспоминаю о своей женщине... сгинувшей в неизвестном мне штате в поисках собственной мечты. Ладно....
Итак, сегодня я тот, на ком природа в прямом смысле этого слова отдыхает. И возможно, тебе придет сейчас в голову мысль, что природе почаще нужно давать подобный отпуск. Но я с тобой не соглашусь. Это очень тяжелая работа – знать, что на тебе кто-то отдыхает, понимаешь? И я никому не пожелаю этого. Хотя, по ходу жизни , мне очень многие говорят: как тебе удается быть ну до такой-то степени легким? Легким настолько, чтобы прикаснуться ко всему, пробежать не останавливаясь через всю Америку, получить Орден Почетного легиона, вынести из ада войны десяток раненых друзей, стать чемпионом мира по пинг-понгу и неоднократно побывать в Белом доме и на телевидении, открыть и разорить компанию с многомиллионным доходом, подорить несколько десятков миллионов матери погибшего дурга. Вообще-то, умные люди восхищают и вместе с тем, очень забавляют меня. Например, во время моего марафона я наткнулся на одного своего поклонника, а мне нужно было срочно вытереть пот с лица иначе соль разьедала галаза. И я сказал ему об этом. Он тут же стянул с себя футболку, протянул мне и в итоге на ней остался мокрый отпечаток моего лица. И он, как по-настоящему умный человек усмотрел в этом какой-то знак свыше – начал производство футболок с нерукотворным отпечатком. И сказачно разбогател... Я же бегу дальше, как ты видишь... пока однажды снова не уткнулся в свой уже состаривший дом. И вот я уже вхожу в него и слышу... ТЫ НЕ ПОВЕРИШЬ – детский голос! Я иду в комнату и вижу мою прекрасну Дженни, которая указывая на пятилетнего мальчика, говорит что это мой сын. Совершенно реальный ребенок из плоти и крови. Я же смотрю на него и не могу поверить глазам. И первое, что спрашиваю: «КАКОЙ У НЕГО iq ?.. » Дженни улыбается и говорит чтобы я не волновался. А как я могу не волноваться? И вот я уже подсаживаюсь к нему, и мы вместе смотрим эти потрясающе дурацкие мультики и я не возьмусь описывать тебе сейчас те эмоции, какие распирают меня. Скажу только если люди все же могут быть счастливыми, то это наверное то самое. Что если это так, то ради этих мгновений стоит жить, правда? Но через два дня Дженни уже рассказывает мне, как ты видишь, что она неизлечимо больна. И моих гребаных мозгов оптяь нехватает, хоть убейте, чтобы понять как это может быть и в чем я провинился перед Господом, что он опять забирает у меня самое ценное.... И вот я уже говорю эти просты и такие гудящие внутренним электричеством слова на ее могиле. Говорю, чтобы она не волновалась... что я не допущу ничего плохого в жизнь нашего божественного мальчика , и прошу мою единственную приходить ко мне во сне и, вообще, в любое время, чтобы своими глазами видить, как я справляюсь с малышом. Как я ответственен и заботлив, как у меня все получается и что я действительно хороший отец. И тебе это может показаться странным, но по сей день я встречаю ее в самых неожиданных местах: то ее лицо возникает над водной гладью, когда мы с сыном ловим мидии, то она появляется где-то в сантиметре от моего уха, когда я куда-то в очередной раз бегу или выступаю перед огромной аудиторией – хвалит меня и говорит, что я молодец и у меня в очередной раз все получилось как нельзя лучше. И вот я готовлю обед и она нашептывает мне что с чем смешать и так далее... и что она, по-прежнему, любит меня и я снова ощущаю то, что я никогда не смогу описать и, тем более, передать или, может, у тебя найдутся слова для всего этого?
Итак , я помню, как в детстве мама читала мне что-то из Марселя Пруста. Возможно ты сейчас узнаешь. Я ничего дугого не больше запомнил, но эта сцена очень крепко запала мне в память. Он вспоминает себя ребенком, сидящим за столом, и макающим мендальное печенье в чай. И дальше происходит что-то чудесное: «как только размоченно печенье каснулось моего нёба, – пишет он,- я вдруг вздрогнул. На меня внезапно нахлынул совершенно беспричинный восторг. И я, как влюбленный, вдруг наполнился драгоценным веществом и в это мгновение я перестал чувствовать себя смертным.» Хорошо написано , правда?
Итак, дорогая моя, если ты опять спросишь меня как так получилось, что все мы опять оторвались от земли и уже парим как то самое першыко в десяти, а то и более метрах над землей? То у меня на этот счет есть одна может, не очень умная идея. Мне кажется, что наши мысли – это камни. И чем их больше – тем мы тяжелее, понимаешь? Именно они делают нас такими грубыми и зацикленными с головой, как арбу. И с сердцем, как орех, приговоренными вечно перебирать и перекладывать с места на место свою драгоценную коллекцию, в которой нет ничего, кроме разочарования и усталости...
Итак, сегодня я тот, на ком природа, как все говорят, отдыхает. Но когда мой сын спросит меня, что значит быть нормальным, мне кажется, у меня хватит мозгов сказать ему эту очень простую вещь: что ничто из сотворенного умом не имеет смысла, если сквозь это творение на тебя не смотрит лицо любящего тебя существа, понимаешь. Я не знаю как это лучше обьяснить – Бог не дал мне большого ума. И я даже не собираюсь спороить с кем-либо из людей. Они гораздно больше понимают в том, как надо и не надо. Они читали все эти толстые книги , а я помню из Морселя Пруста всего один кусочек. Я уверен, что мой сын обязательно прочтет его всего и многих дургих замечательных писателей. Но я также уверен, что прочтя все это, в один прекрасный день , он придет ко мне и спросит о том, за счет чего, папа, все это держится вместе? Почему не распадается? Почему не разваливается на части, ведь следуя логике все должно прийти к известному финалу? И когда он спросит меня об этом, а он обязательно спросит. Знаешь что я ему скажу? Я расскажу ему о красоте его матери. О глубине ее галз, о том что она везде, что она и есть этот мир. Я скажу, что ты весь от макушки до мизинцев соткан из ее любви, и что в мире нет ничего, что сильнее и надежнее защищало бы тебя . И, не смотря на то, что я до сих пор немного переживаю по поводу своего iq и беспокоюсь достаточно ли умно будет, чтобы показаться ему убедительным, но мне кажется ему понравится мой ответ и он запомнит его на всю жизнь и найдет в нем то, что не найдет больше нигде, понимаешь? По крайней мере – это единственное , что кажется мне по-настоящему достойным фундаментом, чтобы на нем что-то строить. Или у тебя другие идеи на этот счет?..