Если мы представим себе, каким образом
совершилось Воплощение, мы увидим, что две природы соединились нераздельно,
неслиянно и непреложно. При этом плоть остается плотью: это не есть
Божественная природа, хотя это и плоть Бога, подобным образом и Слово есть
Бог, а не плоть, хотя в порядке «икономии» Он и соделал плоть Своею
собственной.

После использования такого возвышенного халкидонского языка
св. Кирилл, тем не менее, возвращается к своим излюбленным выражениям: «Мы
говорим, что есть один Сын, как говорили Отцы, единая воплощенная природа
Бога–Слова». Ясно, что jusis и upostasis, согласно св. Кириллу, не означают
«сущность». В таком случае сущность Богочеловека была бы новой сущностью,
полученной в результате смешения Божества и человечества, взаимодополняющих
реальностей, из которых составилась бы ипостась воплощенного Слова. Эта
идея сложной сущности, по замечанию Диодора Тарсийского, составляла
основную ошибку Аполлинария, но у Кирилла мы не находим ничего подобного.
Однако, в отличие от позднейших монофизитов, великий Александрийский
епископ не требовал от антиохийцев принятия своей терминологии:
словосочетание «единая природа» не встречается ни в «Анафематизмах» против
Нестория, ни в тексте соглашения 433 года, которое восстановило единство
между Антиохийской и Александрийской Церквами.

Книга:Прот. Иоанн Мейендорф

Найти книгу (клик или правая кнопка мыши и открыть ссылку):
http://www.yandex.ru/yandsearch?text=%D0%9F%D1%80%...rstr=&zone=all&wordforms=exact