«Старайтесь лучше видеть во мне христианина и
человека, чем литератора», – писал Гоголь матери в 1844 году.

Исполнили ли биографы Гоголя это пожелание? Оценили ли по
справедливости его религиозный подвиг, то «прочное дело жизни», которое
писатель считал важнее своего литературного творчества? Можно с разных
точек зрения подходить к жизненной задаче, поставленной Гоголем; можно
сочувствовать ей или ее оспаривать, но игнорировать ее нельзя.

Гоголь был не только великим художником: он был и учителем
нравственности, и христианским подвижником, и мистиком.

Историю этого Гоголя мы и пытаемся рассказать, пользуясь как
материалами перепиской, религиознонравственными сочинениями Гоголя и
свидетельствами современников; эстетическая оценка художественных
произведений автора «Мертвых душ» не входит в нашу задачу: мы привлекаем их
к рассмотрению только как психологические и идеологические документы.

До сих пор в литературе о Гоголе повторяется или молчаливо
допускается мнение, что призвание его было исключительно литературное, что,
«ударившись в мистику», он загубил свой талант и «занялся не своим делом»,
что весь духовный путь писателя был одним прискорбным недоразумением. Но
почему же религиознонравственные идеи Гоголя легли в основу «учительства»
всей великой русской литературы и почему значительность его христианского
пути с каждым годом раскрывается нам все яснее?

Книга:Константин Васильевич Мочульский

Найти книгу (клик или правая кнопка мыши и открыть ссылку):
http://www.yandex.ru/yandsearch?text=%C2%AB%D0%A1%...rstr=&zone=all&wordforms=exact