Исторически сложилось так, что у меня назрел псто о бардовской песне. И вот что я вам скажу о бардовской песне. Не то, чтобы я не любил бардовскую песню. В один прекрасный уикэнд. Уикэнд! Хо-хо! То есть суббота и воскресенье. Сутки с лишним. Бардовская песня. Я хочу, чтобы вы прочувствовали: бардовская песня. Так вот, в один прекрасный уикэнд одна моя хорошая знакомая каким-то непостижимым образом утянула меня на фестиваль бардовской песни, где поют бардовские песни. То есть, понимаете, девяносто процентов населения там пели бардовские песни. Под какой кустик покакать ни сядь, там найдётся бард, который сочиняет и поёт бардовские песни. Самая первая картинка в гугле по запросу "bard" нам являет что-то вот такое:



Так вот, такого там ни хуя не было. Наберите в гугле "бардовская песня", и вы увидите там этих страшных людей. Сутки с лишним бардовской песни — это примерно то же, что прочитать этот текст сорок раз подряд. От бардовской песни, БАРДОВСКОЙ ПЕСНИ, БЛЯТЬ, рябит в глазах, ушах и тянет где-то в области желудка. Знаете, как пишут в отчётах о грушинских фестивалях: и ночь напролёт отовсюду неслась наша звонкая... нувыпонели.

Я был бы необъективен, предвзят, лыс, хамоват и злобен, если бы не попытался для порядку разложить всё по культурологическим полочкам. Если бы попытался, осталось бы всё то же, но не суть, давайте же наконец перейдём к бардовской песне, ведь бардовская песня... ну всё, больше не буду. Так вот. Представьте себе лес, палатку, костёр, гитару, исполнителя неопределённой юности (до сорока включительно), у которого на его дерзком лице написано: «Ареяволеро». Это такая группа, если кто не в курсе. И вот он берёт эту гитару и затягивает: «Этот парень быыыл из тех, хто прооосто любит жыыыызнь...». И в кульминационный момент, набрав в пузо воздуха, чтобы гаркнуть «Ты летящий вдаааа...», он прицеливается и извлекает из гитары грозный, полный молодой непокорности аккорд, такой: «бдрлям!» И ты прямо чувствуешь, как слёзы счастья подступают к горлу, готовые вырваться этим буйным, как волосы прекрасной незнакомки припевом, удушая рыдания ты хриплым шёпотом подхватываешь ля бемоль, который должен был быть ля бекаром, и тут внимание! Основной момент! Песня «Ареяволеро» «Беспечный ангел» имплицитно, знаешь ты об этом или нет, включает в себя и рёв дисторшена, и громовые барабаны, и пронзительную соло-гитару, и всякую эту поебень, от которой дрищут в экстазе школьники, и мокреют где-то на отрезке между пупком и коленками школьницы. Повторяю, совсем неважно, знаешь ли ты об этом. Сама конструкция песни такова, что даже если опустить все композиторские находки, которыми блещет группа «Ареяволеро», всё это там присутствует. Даже если сыграть это всё на пятиструнной коробке из под корейского ДВД-плейера.

А теперь вот эта самая. Вы меня поняли. Её основная проблема в том, что все её выразительные средства изначально ограничены гитарой и голосом. Это не плохо, поймите меня правильно. Есть масса великолепных композиций, в которых нет ничего, кроме голоса и гитары. Но наша дорогая вотэтавот наглухо лишена простора для фантазии. Если в предыдущем варианте проще простого домыслить хоть целый оркестр к тому, что исполняет буйногривый струнодер, то любые надстройки над бардовской песней чужеродны и отваливаются при малейшем аналитическом пинке. Это становится очевидно до боли, если послушать бардов, пытающихся писать под свои песни роковые, фолковые или какие угодно ещё аранжировки. Все акценты, все обертоны, все мелодические линии заключены в голосе и гитаре, и только. Когда появляется так называемая аранжировка, просто становится больше инструментов, но качество музыки не меняется. Более того, остальные инструменты только мешают: им просто нечего добавить. В итоге вот эта, как её — в любом раскладе остаётся плоской, как коровья лепёшка под асфальтоукладчиком. Бар... опа, вы ничего не заметили. В общем, она лишена музыкальных измерений. Потому как песня, структурно подчиняющаяся музыке, а не тексту, в ту же секунду перестаёт быть этой, которая.

На этом месте авторы-исполнители вскакивают и визгливым тенором заявляют, что главное в их высерах — слова! И вот тут мне впору взять нож и вилку и съесть их с потрохами, потому как горячечный бред, который они называют стихами... Впрочем, что это я. Пойду, что ли, на жопы посмотрю.