Юля и Тигран. Классическая история любви в одни ворота. Предлагаю свой, как всегда «черный», вариант окончания их отношений. Рассказ называется

Отцовское тепло

 Света нигде не было. Он даже не мог понять, открыты ли его глаза, такой жирной и тягучей казалась тьма, свернувшаяся вокруг. Его тело исчезло, растаяло, растворилось, забыв о собственном существовании. Где он? Что с ним? Он лежит или стоит? Жив или мертв? Даже это невозможно разобрать в таком удушающем мире. Сколько продолжается его парение? И было ли оно? И если - да, то почему?

Темнота сжирала вопросы, заглатывая их целиком, как синий кит - планктон.

Он решил почувствовать, осталось ли у него что-то, кроме ужаса и попробовал шевельнуть рукой. Видимо, он привязан. Вторая попытка была такой же робкой, как и первая. Тело ответило сначала холодным потом, а затем - судорожными молчаливыми конвульсиями, в которых бьется любая пойманная на крючок рыба.

Он - рыба? Я - рыба? Холодная рыба? Прислушался к себе. Нет. Кажется, нет. А кто тогда трепыхался здесь, содрогаясь от липкого страха, кто так отчаянно бил головой по чему-то твердому и холодному, кто? И почему голове вдруг так холодно? Это странно. Его густые волосы никогда не дают мерзнуть. Значит, волос нет. Их обрили? Но зачем?

И снова тьма-кит оставляет вопросы без ответов.

Нужно сосредоточиться, и вспомнить, где он. Что было до того, как он стал молчаливым, дрожащим от ужаса телом. Только воспоминаний нет. Что это значит? Их нет вообще или оскверненная безволосием голова отказывается их предъявлять этому натянутому испугом истукану?…

Через вечность - знакомый женский голос:
- А, так ты уже проснулся, моя рыбка!

Свет так внезапно вспорол темноту, что он задохнулся от боли. Значит, глаза были открыты, а он и не понял. Попытался повернуть голову, но она накрепко зафиксирована лицом вверх. Зажмурился сильно-сильно, напряг слух. Тяжелое шарканье ног. Глухой стук, похоже, что-то металлическое. Скрип кресла.

- Глазки зажмурил? Боишься? Я тебя так хорошо понимаю. Да, Тиграша, это страшно, ощущать свою полную беспомощность.
- Юль, ты?
 - Неужели ты сомневался?  

И снова рассказ. На этот раз главными героями моих фантазий стали Елена Бушина и Глеб Клубничка. Предупреждаю еще раз: это вымысел!!! Тем, кто прочтет и оставит свои хвалебные)))): комментарии, буду бесконечно признательна! Итак...


Глеб провел рукой по двери. Холод кожи под пальцами не принес успокоения. Он приник к ней лбом и замер, прислушиваясь к себе. Сердце пульсировало в шее, ушах, боку, оно не переставало напоминать ему, что он давно проиграл. Оторвавшись от упругой поверхности, Глеб криво улыбнулся и нажал на звонок. Прыгнул с обрыва. Все или ничего.

Резко распахнувшаяся дверь впечатала свой острый угол ему в колено.

- Ну, привет! Заходи, мой верный Санчо Панса!

- Привет, Лен.

Увидев ее, он всегда приходил в себя только через две с половиной секунды. Проверено. Так что попытка изобразить бешеное веселье с первого раза провалилась.

- Отлично выглядишь. Я вот тут ... это, ну... принес тебе...

- Глебушка, включай обаяние, а то выгоню!

Она засмеялась и упорхнула, выхватив у него из рук торт и цветы.

- Мм… Мои любимые!

 Можно немного передохнуть, снимая эти чертовы ботинки. Так. Расстегнуть ворот рубашки. Нет, не нужно, лучше не выставлять свою волосатую грудь. Или наоборот? Вроде бы женщинам это нравится. Расстегну.  

Этот небольшой рассказ – всего лишь выкидыш фантазии автора. Прошу не относиться серьезно. Все совпадения с реальными фактами и людьми – случайны.


Инна сидела в полной темноте. Вокруг не было ни звука, пространство словно свернулось эмбрионом, боясь пошевелиться и произвести лишнее движение. Инна ждала. Вот уже три года она ждала той минуты, когда червь сомнения, наконец, прогрызет дыру в ее мерзкой трусливой душонке и вырвется наружу, превратившись в жало, змея, чудовище, способное сделать то, на что не решается она сама.

Влада еще нет дома. Он появится ближе к полуночи, как всегда, расслабленный и успокоенный в это время. Он зайдет не включая свет, и наощупь проберется к их постели. Только сегодня она будет холодной и злой. Сегодня она его удивит.
 

Инна улыбнулась этой мысли как любимому ребенку. Руки, сжимающие мягкие подлокотники кресла, немного расслабились и начали поглаживать прозрачно шуршащую обивку. Потом одна рука плавно скользнула вверх и прижалась к тому месту, где заканчивался неглубокий вырез платья. С некоторых пор она перестала носить декольте, так идущие ее пышной фигуре. Там, под холодными пальцами, кожа была узловатой и грубой, она разбегалась четким остроносым пятном, начинаясь от левой ключицы, постепенно расширялась и упиралась тупым концом в правую грудь.

Она любила трогать эти бугры и впадины. Особенно по ночам, когда он не видит. Когда он спит, уткнувшись носом в свою черную тумбу. Тогда она осторожно опускала простыню и гладила, гладила, гладила, причиняя себе острую, терпкую боль. Она не хотела ее забывать. Она не могла.

Глядя на то, как Венц Венгржановский бесконечно третирует Токареву, не смогла удержаться от вариации на эту тему. Итак, рассказ называется "Контракт".

- Я кому сказал не заходить за эту линию!? Я кому сказал, тварь!?

Катя еще сильнее сжалась и приготовилась к удару. Она знала, чем обычно заканчиваются подобные вопросы мужа.

Горячая, липкая от пота рука схватила за подбородок и рванула голову вверх, к нестерпимо бьющему свету. Боже, как она ненавидит этот запах! Запах пельменей, копченой кильки, больных зубов и прогорклого семени. Казалось, он впитался в ее когда-то красивые волосы, в кожу и нервы. Он преследует ее повсюду, даже подушка, ее подушка, подаренная мамой, пропахла им.

- Смотри мне в глаза, сука!

Катя заставила себя расслабить мышцы, намертво запечатавшие ее испуганный взгляд, и тут же получила вонючий плевок в лицо.

- Нравится, гадина, нравится!? Еще раз так сделаешь - убью.   

Это мой новый рассказ по мотивам событий на телепроекте Дом-2. Прошу отнестись с иронией и не воспринимать очень серьезно. Это всего лишь моя фантазия.


Такого утра не было давно. Поляна поначалу слабо шумела, а часам к одиннадцати словно замерла в предчувствии. Девушки в ярко раскрашенных лицах напряженно выпрямили спины и застыли. То одна, то другая рука взмывала вверх, чтобы поправить упавший локон или сползающую лямку платья. Парни, напротив, постоянно менялись, осторожно поглядывая по сторонам, словно не знали, откуда они сегодня появятся.

В круг вошла хозяйка лобного. При ее появлении наступила звенящая тишина. Никто больше не решался нарушать священнодействия.

- Камера. Мотор!

- Привет всем. Я, Ольга Бурова, уже пятнадцать лет веду лобное место. За эти годы здесь, на поляне, появлялось множество героев нашего шоу. Но такого, что случится сегодня, еще не было. Вы, наши телезрители, увидите это первыми.

Этот небольшой рассказик написан по мотивам событий, которые происходят на телепроекте Дом-2. Признаюсь честно, что скрывать: прототипами всех моих историй всегда являются реально существующие люди. Только вот эти истории с ними случаются только в моем воображении


"В то, что вчера сказала Бурова, поначалу никто не поверил.

Надя хрипло засмеялась, предчувствуя неплохую тему для своей странички ВКонтакте, Ирэна Алексеевна удивленно подняла брови и что-то зашипела на ухо возбужденно ухмыляющейся дочери. Натали громко откашлялась и спросила:

- А перчатки дадите настоящие?

- Да. Настоящие.

Вызов в голосе Буровой настраивал на веселый вечер. На поляне повисла напряженная пауза, а потом все как-то дружно, оживленно заговорили, перебивая друг друга, словно стесняясь произнесенного.

- Тишина! Я говорю.

И в этот момент Алексей отчетливо понял, что Ольга и не думала шутить. Поединок будет.

Он медленно повернул голову и посмотрел на Эльвиру. Она сидела неестественно прямо, по-детски сложив руки на коленях. В этот момент тот, кто случайно задерживал взгляд на Гераклове, видел растерянность ребенка, не понимающего сложного слова. Леша морщил лоб и что-то беззвучно шептал своей девушке, но та молчала, тускло глядя перед собой.

- Повторяю для тех, кто не понял. Сейчас будет батл. Не понарошку. Взаправду. Даю вам пять минут на сборы и жду на языке.

Бурова резко поднялась, по пути откинув за плечи длинные выбеленные волосы, и побежала в гримерную подправлять макияж. Второй поднялась Эльвира, неторопливо и величественно, как только она одна умеет, и направилась в сторону дома. Леша хотел было остановить, схватить за руку, закричать, что все это бред, что ничего не нужно, что он уже прощает ее, что хочет, любит… но только нервно закашлялся, зло ударяя себя кулаком в грудь.

Остальные и не думали уходить. Они сидели, шушукаясь, перемигиваясь, их оскалы и нервно горящие глаза говорили о том, что все они ждут сенсации, жирного, сочного скандала, мощной встряски.

«Стервятники»,- подумал Леша. Он шел на кухню за своими боксерскими перчатками и чувствовал, как ноги и руки сковывает лед. Он никогда не замечал, как сильно здесь пахнет нестиранным бельем и сыростью, не думал, что когда-нибудь с ним сыграют такую злую шутку. «Только это не шутка. Это просто сон», – сказал себе Гераклов. И эта мысль показалась ему такой правильной и мудрой, что он рассмеялся. В ответ ему заулыбались лица – Нади, Венца, Кати, Глеба, всех-всех, с кем он провел эти четыре месяца на проекте. Лица были искаженные, плотно прижатые с улицы к стеклам дома, с выпученными глазами и огромными ртами, они что-то говорили, наверное, подбадривая и утверждая, что они все счастливы, очень счастливы за него.

Одним движением Алексей снял перчатки с длинного ржавого гвоздя.