У одной моей знакомой жил голубой (к слову, о птичках – лазоревые, чаще иных, оказываются любителями изящной словесности!) волнистый попугайчик: маленький, но говорящий. Лучше всего у него получалось произносить собственное имя: «Гоша». Однажды я зашла к ним в гости, и пока хозяйка хлопотала на кухне, случилась у нас с Гошей беседа о трудностях его птичьей жизни: - ПИ… Пи… пи… – пытался высказаться Птиц. Я кивала. - гоша! Гоша! ГОША! – гордо декламировала Птаха знакомое слово. А потом, нежно так нагибая чуть в сторону умную головку, почти неслышно: по нисходящей, заканчивала: - РАЗ… РАз… Раз… Когда вернулась «птичница», я попросила её расшифровать речевые потуги несчастного говоруна. Даже непредвзятому слушателю было очевидно, что усилия оказывались напрасными, и языковой барьер великого и могучего явно непреодолимым, что жутко напрягало певуна. - А! Не обращай внимания! Это приятель заходил и научил Гошку глупостям. - Каким? - Ну, сказал ему: «Какой ты «гоша»? Гоша – в «Москва слезам не верит», а ты – пи…рас. Ну, вот он с тех пор у нас «мучит» это слово.
***
Такие страсти вокруг, казалось бы, совсем простого понятия: искусство!
Я не знаю, как оно вам, а лично для меня, ремесленник (каменщик!): хоть то мастер, хоть – подмастерье, всё равно, производственник: на ниве ли хлеба насущного, или искусства – тут притянутого великим гением – для вас же, ремесленников, аж по самые словарики, но так и не охваченного пониманием.
Шедевры – прикладуха – востребованностью, уровнем воспринимаемости. И неважно: легко ли их нам ваял гений, или трудом праведным – мастер. Главное – «чтобы нас читали (смотрели, слушали)».
Мир! Труд! Май! Поклон и уважение всем мастерам любого жанра! Не «зарастёт», как и в магазин игрушек, и в лавку старьёвщика – потреба. Но я не о них. Я о гениях.
«Какого покоя? – спросит любой нормальный, здравомыслящий читатель, – Мальчику в 18 лет? От чего устать мог юнец, не достигший ещё и физиологического возмужания (мужчины только растут до 25 лет!)?!»
Почему они у нас плачут? Почему плачут они, а не мы с вами? Кому они плачут? О чём плачете вы, мастера, именитые и тщеславные? Как плачут они? И чем ваш плач от их плача отличается принципиально?! Да, ничем! Плач – он и есть плач. Волна разная. Как мыши летучие или дельфины. Некий ультразвук – нами не слушаемый, а их убивающий – эхолотами нашими, убивающий. Почему киты выбрасываются к нам на берег? Сумасшествие их выкидывает – к нам, от наших же оглушающих эхолотов. Но не будем о грустном! Не все киты выбрасываются.
Поверим! И не будем сплетничать! Им виднее: как и что…
Выход есть всегда.
Кто не слышал версию о том, что Шишкин, якобы, не умел рисовать людей? Кто верил в то, что он, рисовавший летящую (!) птицу, не мог (!) изобразить нас с вами? Умел, но не желал. Почему? Вы обязательно увидите, о чём плакал Шишкин, если посмотрите на его картины его же глазами. Не на копии, а именно, на картины. Каждая, даже самая маленькая из них, вышибает слезу из глаз, вышибает даже простым воспоминанием об уже увиденном. Ничего подобного не происходит перед, самой виртуозно исполненной, копией – шедевром. Почему? Да, опять… Волна другая. Но, господа мои хорошие! Гении, настоящие гении, никогда не бывают злыми. Они, гении, опускаются до нашего с вами уровня и дают-таки, в своих произведениях, ответы на все наши вопросы.
Ни один гений, никогда не сомневается в собственной гениальности, напротив, страдая от избранности, он всеми фибрами души своей мятежной, старается быть обыкновенным – покой.
Вы сомневаетесь в моих словах? Гениальность не абсолютна – кому-то больше от неё досталось, кому-то – меньше, кому-то – по всему спектру чувств, кого-то подбросило на каком-то одном чутье. Хотя, редкость – может, просто, остальные удалось заглушить в младенчестве! И всё таки, сходите в музей – вы, в большинстве своём, питерцы-ленинградцы – постойте рядом с «Корабельной рощей» – «поплачьте», послушайте свою душу, она вам не соврёт, как не соврала Гоголю…
Вот о нём, я и хотела с вами в заключении. Мы все читали «Мёртвые души» в самом нежнейшем возрасте (хотя лично бы я запретила это прочтение до взросления!). Как вы их читали?! На мой взгляд, одного названия достаточно для того, чтобы в авторе узнать гения! Время, господа! Вспомните, какое было время! И душа – живая или мёртвая?! Не верите мне, спросите любого священнослужителя – сегодня: не про Гоголя спросите, а про душу!